Мания приличия

Идеальный плен

Забыв опустить шторы, мы оказались под ярким солнцем, которое потревожило меня и заставило открыть глаза. Джиён спал, от света пробудилась только я. Обнаружив себя на боку, с закинутой на мужчину ногой, я осторожно её убрала, и стала разглядывать Дракона, лежавшего на животе. Левая его рука с татуировкой «moderato» придавливала меня сверху. Всё-таки он привык спать в одиночестве и распростерся так, словно никого рядом нет. Я как-то спрашивала его, почему он выбрал именно эту надпись? Не зная точно, я произвольно перевела её вроде «усредненный», на что Джиён ответил, что она означает «умеренный». По его заверениям, в молодости он был горячего нрава и несдержанного характера, хотел торопиться куда-то, получать всё и сразу, и в результате сделал это вечное напоминание, что спешка и замедление ни к чему хорошему не приводят. Темп жизни должен быть умеренным. Возможно, именно тогда он стал задумываться о времени? — Джиён, — тихо позвала я. Никакой реакции. Нужно чуть громче: — Джиён! — Мм… — не то возмущенно, не то вопросительно издал он мычание. — Где у тебя на время можно посмотреть? — Мм… — зашевелился он, притягивая к себе конечности и перегруппировываясь. Потерев лицо о подушку, он подтянулся к тумбочке, не размыкая век, закинул руку, достав мобильный и, взяв его, вернулся на прежнее место, сунув телефон мне. Я нажала на кнопку, и экран показал мне начало одиннадцатого. Что ж я так рано проснулась, если легли под утро? Привычка. Вставать и начинать новый день? Я чувствовала себя вполне отдохнувшей, к счастью, не выпила на дне рождения Сынри много, и голова в замечательном свежем состоянии. Я могла бы незаметно выскользнуть из постели и пойти готовить завтрак, или заняться чем-нибудь другим, но разве не должна я проводить время с Джиёном, если мы договорились о чем-то перед сном? — Джиён… а эта неделя… ну, очередная. Она уже считается начавшейся? — Вдохи и выдохи усиливались и он, как настоящее сказочное чудовище, стал окончательно сбрасывать с себя дрёму, не хватало только расправленных чешуйчатых крыльев, хвоста, что там ещё у драконов бывает? Развернувшись на правый бок, ко мне, всё ещё с закрытыми глазами, не убирая с меня руки, он притянул ею меня, и расслаблено прорычав где-то в горле, почесал кончик носа о мои волосы. — Сколько время? — хрипло пробормотал он. — Одиннадцатый час. — Спим дальше, — бросил он. — Ответь по поводу недели. Этой самой… идеальной. — Идеальной недели? — его губы оттенились улыбкой. — Хорошее название… королевская, идеальная… что же будет дальше? Ещё пара недель и соберем медовый месяц. — И выиграем кружку от кока-колы. Это всё замечательно, но ответ я так и не получила, — настойчиво сказала я. — Ответ… — восстанавливая ночной разговор, Джиён поднял ладонь и потёр лицо, разлепляя глаза. — Игра в идеалы друг друга? Да, давай начнём с этого утра. — Отлично, — просияла я. — Тогда просыпайся. Я встаю, мне одной будет скучно. Мой идеальный мужчина не станет валяться в кровати, пока я тоскую, бродя по дому. — А моя идеальная женщина принесёт мне кофе в постель, — с превосходством посмотрел он на меня, чуть отодвигаясь и убрав от меня руку. — Да, только кофе будет не идеальный. Стоит ли пытаться снова? — А почему бы нет? Главное же стремление, желание, а результат — это уж как получится. — Постой, а если я тоже захочу, чтобы мне принесли в постель завтрак? Как будем поступать? — По принципу «кто первый встал — того и тапки». Идея пришла в голову первому мне, значит, на кухню идёшь ты. — Джиён шутливо попихал меня ногой под одеялом. — Давай, шагай. — Эй, мой идеальный мужчина должен быть предельно вежливым и нежным! — Джиён с азартом усмехнулся, садясь и приподнимая подушку, подсовывая её под спину. — Серьёзно? Клянусь, об этом пункте ты пожалеешь в первую очередь. Моё маленькое милое солнышко, — наклонившись ко мне, он коснулся губами щеки, обнял меня, и быстро сдвинулся к уху, щекоча дыханием и поцелуями по нему и шее. По мне пошли мурашки, и я засмеялась, пытаясь вывернуться. — Перестань! Щекотно же! — Я отбивалась от его рук, которые продолжали меня тискать в порывах баловства. — Ну, хватит, хватит! Нежный и переслащенный — не одно и то же! — Ты же сказала «предельно», — остановился он и сел обратно, с довольной насмешкой. — Я стараюсь. — Не усердствуй. — Откинув одеяло, я вылезла и оправила на себе трусы и майку. — Ладно, я пошла варить кофе а’ля фуфло, а ты пока поучись умеренной нежности и вежливости, порепетируй. — Не думаю, что мне нужно долго этому учиться, милая. — Он с таким интригующим придыханием произнес на корейском это «чаги-я»[9], что я на миг забыла, как это слово звучит на моём родном. — А я как должна тебя называть, чтобы тебе нравилось? Оппа? Или Джиён-а? — протянула я на их манер окончание. — Ой, фу, давай обойдёмся без этого. А у твоего имени, по-русски, есть какие-то ласковые формы? — Много. Можно сказать Дашенька, или Дашуля, или Дарьюшка. — По мере того, как я перечисляла, лицо Дракона приняло выражение помятого пакета, на котором неудачно нарисовали рожицу. Думаю, ему не только не нравилось звучание, но это ещё и для его произношения было сложно. — Но я тоже не жажду, чтобы меня так звали, — поспешила добавить я. — Отлично, а то я успел почувствовать нас парой дебилов, особенно поржёт Сынхён, если мы произнесем при нем что-то подобное. Кстати, перекусим, и надо проведать его в больнице. — Обязательно, — закивала я. — Надо ему что-нибудь вкусное приготовить. — Как хочешь. — Я двинулась на выход. — Даша! — Остановившись, я обернулась. Джиён поднял руку, опустил вниз указательный палец и покрутил им, как ложкой, размешивающей сахар. — Повертись. — Растерявшись, я хотела спросить «зачем?», но потом подумала, что ничего такого в этом нет, и сделала неспешный оборот вокруг оси. — Ещё? — поправив волосы, посмотрела я ему в прищуренные глаза. — Ты красивая с утра. Мне нравится. Можешь идти. — Идеальный мужчина просит, а не командует. — Блядь, прости, забыл, — пожал он плечами и потянулся. Он тоже с утра почти классный, такой невинный и растрепанный, будто не видевший никакого зла этого мира, и тем более никогда его не творивший. — И не матерись. — Джиён застыл с недоумением. — Так, и опять не курить? — Я задумалась. — Я тогда вспомню, что идеальная женщина должна уметь делать минет, танцевать стриптиз и садиться на шпагат, чтоб загибаться в любую позу. — Ладно, кури, — подняла я руки, сдавшись. — Зашибись, — удовлетворенно полез он за пачкой Lucky strike. — Барыга, лишь бы поторговаться, — выходя, с иронией пробубнила я себе под нос, чувствуя, как Джиён за спиной широко улыбается. Кофе ещё не был готов, а я удивленно услышала поступь короля Сингапура. В белой майке, поверх которой накинул клетчатую рубашку, в укороченных летних светлых штанах, он вошёл на кухню, судя по опрятному виду уже умывшийся, побрившийся и причесанный, хотя он никогда не укладывал прическу, как Сынхён или Мино, применяя гель, или высушивая в определенном положении. Волосы Джиёна всегда естественно колыхались на ветру и при движениях, напоминая мне о приезжих на заработки в Россию вьетнамцах, простых, небогатых трудяг, чьё свободное время расходуется на то, чтобы отоспаться после работы грузчиком, укладчиком, поваром в суши-баре. Хотя тяжелые браслеты и перстни из серебра заставляли вспоминать об истинном положении вещей. К тому же, этот человек умел перевоплощаться, как никто. Пару раз я видела его в рубашках и строгих брюках, и тогда не оставалось и следа от его разгильдяйской наружности. Это был стопроцентный мафиози, бандит, миллионер, господин. Он окинул меня взглядом. Я успела привести себя в порядок, почистить зубы, натянуть найденные свои шорты, но сверху так и осталась в позаимствованной у него майке. — Почему ты не дождался в постели? Милый, — подумав, закончила я. — Потому что я непредсказуемый. Милая. — Расставив пунктуацию, как и я, приторно ощерился он, и сел за столик. — Ну, вот и как тебе после этого угодить? Трудно успевать подстраиваться. — Моя идеальная женщина не должна подстраиваться, она должна быть самой собой. Но в её естественности всё должно совпадать с моими требованиями. — Час от часу не легче. — Сняв турку с плиты, я поставила её на подставку. — Я не нашла у тебя ничего толкового, из чего можно было бы приготовить что-то вкусное. Даже соевый соус кончился. Придётся довольствоваться банальным и примитивным завтраком. — Ой, как я люблю всё простое и незатейливое! — не выходя из юмористического настроения, хлопнул в ладоши он. — Да-да, так я и поверила. Пареную репу тогда на обед будешь есть. — Это что-то исконно русское? — Вроде того. Пальчики оближешь, — поиздевалась я, как и Джиён надо мной. А что, я наверняка смогу найти репу на местном рынке и угостить его этим «деликатесом». Вода, соль по вкусу — ешь, наслаждайся. Достав маленькие чашечки, разлила в них ароматный напиток, решив присоединиться, только немного изменив рецепт — себе я добавила сливок и положила больше сахара. Дракон подвинул кофе к себе, втянул его запах. — На начальном этапе вроде то, что надо. — Его губы опустились на край и, наклонив чашечку, он отпил. Со стороны холла загудел домофон. Я слышала его всего однажды, когда Джиён что-то заказывал с доставкой на дом. Все, кого он ждал, доезжали до входной двери и звонили в неё, а домофон означал, что заявился кто-то у шлагбаума, отгораживающего частное пространство главаря преступного мира, и там его не пропустила охрана. Я удивленно посмотрела туда, откуда шел звук. — Ты кого-то приглашал? — Нет, но я знаю, кто это, — улыбнулся Джиён и пошёл снять трубку. Я осталась на месте, навострив уши. — Да? Конечно. Сопроводите его сюда. — Трубка повисла, где и была прежде. — Даша! Это за тобой. — Не допив кофе и до середины, я поднялась, понимая теперь тоже, о ком идёт речь. Сынри. Он приехал, разумеется, быстро узнав, кто забрал меня с вечеринки. Он не стал звонить Джиёну на мобильный, а сразу заявился с визитом. Отдаст ли меня Дракон, или придержит при себе, как и пообещал вчера? Выйдя в прихожую, где стоял, раскачиваясь с пятки на носок, со скрещенными руками на груди Джиён, я вонзила в него свои глаза, а он, отстраненно и задумчиво, глядел за окно на стоянку перед особняком. — Сынри? — на всякий случай хотела удостовериться я. — Желаешь вернуться к нему сейчас? — Уместный, пожалуй, вопрос. Вернуться к Сынри… куда более понятному для меня человеку, от которого я знаю, как и чего добиться, вполне предсказуемый, похотливый и не опасный. Вернуться к жизни его любовницы, содержанки, красиво одетой, ухоженной, праздной, не нуждающейся ни в чем. Кроме любви и нормальных отношений, нормального отношения к себе. Если мне только этого не хватало, то вряд ли Джиён тот, кто способен мне это дать. Одну игровую неделю — возможно, но дальше опять туманный мрак, бездна неизвестности. Зато Дракон разрешает мне роман с Мино, даже странно настаивает на нём, а Сынри такого не потерпит. И при всех изменах и ветрености, Сынри едет сюда, скорее всего забрать обратно. Он по-прежнему меня хочет, он проявляет какую-то надежность, на которую я могу рассчитывать. А могу ли я рассчитывать на Джиёна? Нет. С Сынри я могу чего-то достичь, обезопасить себя, а с Драконом всё шатко, на зыбких сваях, у него всё ещё есть какие-то неозвученные планы, и они всегда у него будут. Это интересно и жутко одновременно. Как бы ни завораживала его таинственность и желание её раскусить, изменить его, здравомыслие должно отводить меня от него подальше. — А если да, то что? — Послушаем, что он сам скажет, — не глядя на меня, произнес Джиён. Во дворе показались две машины, затормозившие одна за другой. Из первой выбрался Сынри, велев водителю ждать — я сквозь стекло прочла по губам — а из второй выскочило два крепких телохранителя в черных костюмах, которые поспешили за ним. Джиён открыл дверь и отошёл от неё, пропуская незваного гостя. Сынри вошёл деловым шагом, сразу же заметив меня, поджав губы, и повернувшись после к хозяину дома. — Доброе утро. — Два телохранителя возвысились позади него. Я заметила темные круги недосыпа под глазами Сынри, и вообще лицо было, как говорят, «помятое», выдавало бурную ночь, хоть наряд и был с иголочки. Уже переоделся, видимо, заехав в свою квартиру. Где меня и не обнаружил, помчавшись на поиски. Мужчина долго смотрел на молчаливого Джиёна, ждущего продолжения, потом опять покосился на меня и, раздувая ноздри, сжимая зубы, ядовито отчеканил: — Вы что, трахались? — Нет, — ответил Джиён. — И я должен этому поверить? — Ты никому ничего не должен, но убеждать тебя никто не собирается, — спокойно промолвил Дракон. — Либо веришь, либо нет — дело твоё. — Даша? — повернулся ко мне Сынри. — Мы не спали, — тихо прошептала я. Глаза его немного успокоились. Мне он верил, кажется. — Мы просто разговаривали, — для убедительности конкретизировала я. — Разговаривали? — Мой любовник взмахнул руками. — Не зная, о чем вы говорили, уже начинаю сомневаться, что было бы лучше, трахайся вы или болтай. — Мы могли бы трахаться, болтая, совсем кошмар, да? — расплылся Джиён. — В общем, остальное я не хочу выяснять при тебе, — дерзко кинул ему Сынри и опять обратился ко мне, протянув руку: — Поехали. — Я… — замешкалась я, теребя лямку майки Джиёна на себе. Такое безмятежное и душевное утро, и вновь возвращаться к прежнему быту… Нет, он не был совсем уж плох, но… Я поискала совета и помощи глазами у Джиёна, но тот не смотрел на меня, опустив лицо к полу. Остаться здесь — это ловушка, я не должна поддаваться этому, я пострадаю, как и королевская, идеальная неделя вовсе не безобидное развлечение, Джиён хочет что-то сотворить, чего же он ждёт от меня? Нет, я должна руководствоваться только своей безопасностью, своей выгодой. — Ты едешь? — поторопил меня Сынри. — Я знаю, почему ты уехала с Джиёном, мы всё выясним в машине. Пошли. — Так и не встретившись с глазами Дракона, я кивнула, понимая, что это правильно. Я должна уйти. Жизнь — не забава, нельзя развлекаться постоянно этими играми с Джиёном, я поняла её серьёзность и следует поберечься. — Только переоденусь… — Оставь, дома во что-нибудь переоденешься. — Я сделала шаг по направлению к Сынри, и Джиён поднял голову. — Нет. — Мы замерли, переключив на него внимание. На губах короля Сингапура застыла угроза, прикрытая насмешкой. — Она никуда не поедет, и останется здесь. — Что?! — с наездом сузил глаза Сынри, сунув руки в карманы. — Это с какой стати? — Я ошарашено вылупилась на мужчин. Джиён пожал плечами. — Я так хочу. — А я так не хочу! Даша, пошли. — Но у меня почему-то отказали ноги, и я не решилась двинуться. — Я повторяю — она останется здесь. И даже если ты попробуешь забрать её отсюда силой, тебя остановят. — Дракон глазами указал на телохранителей. Сынри посмотрел на них и презрительно фыркнул: — А сам что — удержать не сможешь? — Зачем, когда у меня для этого есть люди, которым я за это плачу? — Такой крутой? — Сынри быстро сорвался с места и, преодолев считанные два метра, зарядил Джиёну в челюсть довольно мощным ударом, от которого тот повалился назад, но достиг подлокотника дивана и, зацепившись за него, прекратил падение. Однако пока телохранители спешили остановить атакующего, Сынри успел замахнуться ещё раз и повторить удар, только теперь выше, куда-то под глаз. На этом моменте его и схватили двое, оттащив. Джиён, подержав лицо отвернутым в том положении, в какое поставил его удар, вернул на уста улыбку, и повернулся с ней вместе. Охрана крепко держала Сынри за руки и плечи. — Отпустите его, — мотнул головой Джиён. Те посомневались, но он кивнул им. Гость был освобожден. — Если попытаешься ещё раз — выкинут отсюда. А я не хочу унижать тебя и обижать. Лучше уходи. Яростно и бешено посмотрев на меня, мой любовник отряхнул пиджак в тех местах, где за него хватались, скрипнул зубами и, излучая молнии гнева, направился на выход. — Я это так не оставлю! — Не сомневаюсь. У тебя будет время подумать, что же именно предпринять. — Проводив его и охрану, Джиён запер дверь и развернулся ко мне. Я пыталась подобрать слова по случаю, но они с трудом мне давались. Наконец, собравшись с мыслями, я прошептала: — Так ты на самом деле взял меня в плен? — Хотя стоило признать, что не слишком-то я и пыталась вырваться и сбежать. Дракон приблизился ко мне и поднял палец. — Важный пункт твоего идеального мужчины, цитирую: чтобы мужчина добивался, оказывал знаки внимания, ухаживал, а не ждал, когда на него бросятся или заранее скажут «да». Что я сделал не так? — На моё увеличивающееся изумление, он отвечал ширящейся улыбкой. — Пункт номер два — вежливость и нежность. — Он взял меня за руки и, подведя к себе, заправил прядь волос за моё ухо. — Твой кофе чудесен, милая. Идём, допьём его, и поедем к Сынхёну. — И как-то слишком зловеще звучали эти милости и комплименты с разбитых губ и с наливающимся под глазом фингалом. Лучше бы он матерился…