Мания приличия

Это красное платье

Ему будто и не оставалось другого места. В полумесяце диванов крайними сидели я и Джиён, но он, в отличие от меня, не подвинулся. А я сделала это, насколько очевидно для всех — не знаю, но Мино не нужно было задумываться, куда опуститься — припасенное место говорило само за себя. Пожав руки присутствующим мужчинам, он приземлился слева от меня, и его брючина тронула мою голую ногу. Мы набились на диваны вплотную, и иначе было сложно. Если бы только Джиён немного посторонился, но кто же попросит об этом некоронованного короля Сингапура? Он был слишком увлечен то разговором о финансах, то Кико. Но как только возле меня оказался Мино, я уже перестала быть внимательной к происходящему. Убрав руку с поставленного бокала, я заметила, что она у меня немного задрожала. Почему становится так жарко?

— Выпьем за опоздавшего! — моментально спохватился Сынхён и поднял тост, протянув наполненный фужер парню. Тот его принял с благодарным кивком. Я не стала брать свой, и заслужила тем вездесущий взор Сынхёна. — Мне уже хватит… третий бокал — мне много, — попыталась я отказаться. — Но с Мино-то ты ещё не пила? Ты что, обидишь его тем, что только с ним и не выпьёшь? — не унялся он. Я посмотрела на соседа, чьё лицо (слишком близко ко мне находящееся, мне делалось не по себе) не грозило обидеться на меня, но избавиться от уговоров Сынхёна хотелось. — Ладно, последний, — чокнувшись со всеми и Мино в последнюю очередь, я улыбнулась ему над бокалом и отпила. Шампанское было прохладным, и в нагретом зальчике приятно освежало, тем более что кроме него пить было нечего; на столе стояли напитки один крепче другого, по сравнению с которыми шампанское было лимонадом. Не ожидая, я вдруг почувствовала у самого своего уха губы, сообщившие мне: — Несравненно выглядишь. Я же говорил, что его нужно взять, — в шуме голосов, сливающихся с фоновой музыкой, иначе он и не мог мне сказать подобное. Не орать же через всех, привлекая к нам внимание. Поэтому его приближение впритык было обоснованным, но я покрылась от него мурашками. Ткань пиджака касалась меня через рукав моего платья, но почему-то всё это на меня воздействовало достаточно остро. Я бросила скользящий взгляд на Джиёна с Кико. Мы их не отзеркаливали, но поскольку сидели напротив, то с какой-то стати показались мне тоже парочкой. Нет! Какие ещё парочки? Мино нравятся легкомысленные мадам, а я должна убедить его в том, что в них прелести мало, и не все девушки — легкодоступные и корыстные. А в том кругу, котором мы находились сейчас, принято было то, что Наташа назвала короткими интрижками. Начинали встречаться не задумываясь, спали, и расставались точно так же, без лишних слов и объяснений. Потребительский мир без стыда и сожалений. Я не должна была попасть в него, но раз уж попала, то удержусь от того, чтобы стать его органической частью. И Мино вытащу. Он не такой как они. Да и всякий отсюда может измениться, надо лишь разбудить хорошее в людях. Всех сразу я перевоспитать не могу, но двоих, с кем имею самый частый контакт, исправить попытаюсь. — Я выгляжу совсем не так, как себя ощущаю, — призналась я, боясь поворачиваться, чтобы не оказываться «глаза в глаза» с Мино. От волнения я попивала охлаждающее меня изнутри игристое вино. — И в чем же разница? Ты выглядишь очень-очень красивой девушкой, и ощущать себя должна так же. — Я выгляжу распутно, — пробормотала я себе под нос, сведя брови к переносице. Мино ободряюще улыбнулся. — Вовсе нет. Успокойся. Мы не перегнули палку с вульгарностью. — Плохо разбираясь в этом, я предпочла согласиться. Раз он считает это нормальным, то пусть будет так. В конце концов, кроме моего собственного смущения тут никому нет дела до того, как я смотрюсь и кем. Здесь все люди повидавшие, они, наверное, сотни раз видели противоположный пол в голом виде, и кому покажется чрезвычайным то, что трусливая девственница разодета, как искательница ночных утех? Или не разодета? Я никогда не носила такое количество красного цвета. Джиён поднялся на очередной медленный танец, подав руку Кико и, когда они уже отходили, притормозил и обернулся, главным образом к нам: — А что, больше никто потанцевать не хочет? Мино, Сынхён, некрасиво не ухаживать за девушками рядом, — Сказав «сейчас-сейчас» Сынхён стал подниматься, договаривая с соседом, и пригласил Рину, выведя её на танцпол. Мино посмотрел на меня, прощупывая согласие взглядом. Я не испытала желания воспротивиться, подобного тому, какое возникло тогда, с Сынри. Не поднимая высоко, он предложил мне руку, чтобы помочь встать на моих шпильках. Неизвестно почему нервничая, я вложила свою ладонь в его и мы пошли следом за двумя парами, оставив Наташу, отказавшуюся танцевать, с двумя собеседниками. Моя кожа слилась в один тон с нарядом, когда Мино придержал меня за талию, а я опустила ладони на его плечи. Он не пытался ко мне прижиматься, и наше пребывание в кругу двигающихся под музыку было самым приличным, я бы даже сказала натянутым, потому что молодой человек тоже испытывал дискомфорт — по нему было видно. Его лицо о чем-то размышляло, всё время уходя в свои мысли. — Не любишь танцевать? — поинтересовалась я. — Давно этого не делал. — Я тоже. Со школьного выпускного, пожалуй, лет пять назад, — Мино покосился на Джиёна и некоторое время разглядывал того, пока тот не видел. Мне было проще и легче от того, что я не являюсь центром внимания в этом танце, что ко мне никто не пристаёт, пользуясь случаем. Мой партнер по танцу был таким, каких я признавала приемлемыми. — У тебя какие-то проблемы? Ты весь в себе, едва пришел. — Нет, всё в порядке, — сразу же вернул он внимание ко мне и улыбнулся. — Я это так… Знаешь, я был уверен, что Джиён припас тебя для себя. Ну не могло быть иначе с твоим подселением к нему. А теперь я вижу эту его очередную… модель, и не понимаю, зачем он притащил вас сюда одновременно? Чего он добивается? — Считаешь, что во всех его поступках есть злой умысел? — посмеялась тихо я. Мне не верилось, что существуют такие типичные кинозлодеи, у которых голова не отдыхает, чтобы всем и во всём постоянно пакостить. Даже Дракон мог расслабиться среди друзей, и в этот момент не думать ни о чем. — Не обязательно злой, но какой-то есть, — Мино косо хмыкнул. — После того, как он предложил выйти на медленный танец, я вспомнил твои слова о том, что он подсовывает тебя мне, возможно. Теперь пытаюсь понять, зачем бы, и если бы было так, то этим выражается награда или наказание? Джиён со своими людьми порой непредсказуем. — Он наказывает своих людей? — с неприязнью наплыла на меня пасмурность. — Провинившихся. И вот я думаю, не сделал ли ничего часом противоречащего его желаниям? — Это бесчестно, если он плетёт интриги даже против тех, кто неосознанно мог что-то не то сделать, — моим пальцам захотелось сильнее сжать плечи Мино, но я сдержалась. Я запереживала за него. Я видела, каким бездушным и издевательским может быть Джиён. Было чего бояться. Алкоголь бродил во мне, щеки уже горели очень сильно, и тело изнутри чудаковато мандражировало. И без того неуверенные ноги на шпильках как-то покручивало, и шло это всё от низа живота, который будто сводило. Но у меня не было месячных, и ничего несвежего я не ела. Впрочем, странное ощущение я не могла назвать неприятным. Может, это опьянение? Я никогда раньше не выпивала столько. Почему у меня участилось дыхание и захотелось самой вдруг прижаться к Мино? Телу как будто недоставало какой-то детали, и ему требовалось тесно прислонить к себе что-нибудь. Хотя бы подушку. Я прислушивалась к ощущениям и понимала, что это всё мне не свойственно, и я должна отвлечься от неведомой тяги. Будто со стороны я услышала, что призналась парню, что волнуюсь за него. Но это же ничего? Я имею право испытывать тревогу за товарища. — Я поговорю с Джиёном чуть позже, постараюсь развеять свои сомнения, — успокоил меня он. На каблуках я была ненамного ниже молодого человека, но всё равно не достигала тех же вершин. Однако его губы были ближе обычного, и почему-то я уставилась на них, радуясь, что мы не на одном уровне. Иначе бы я… что со мной происходит? Да, я призналась себе, что забываю жениха, потому что Мино стал темой моих ежедневных мыслей. Но неужели всё дошло до того, что я мечтаю о нем? Я горела, как под палящим солнцем, и когда голова немного закружилась, композиция, наконец, кончилась. Я отпустила парня и отошла в другом направлении от столиков. — Мне нужно подышать, я скоро вернусь, — Мино кивнул, восприняв это, наверное, как поход в туалет, и не напрашиваясь в провожатые. Я поднялась по лестнице, держась за перила, и задумалась, а есть ли здесь что-то вроде балкона, чтобы не выходить из клуба? Официанты не были корейцами, и мне не у кого было спросить. Я подошла к стеклянной стене и приложила к ней лоб. Она отличалась температурой от пылающей меня. Здесь не хватало сквозняка и ветерка, чтобы всё внутри меня встало на место. Но есть ли они снаружи, в душной тропической ночи? Сингапур не отличался прохладой в это время года, если не проходил вдруг дождик, а его не предвиделось. — С тобой всё хорошо? — возник рядом Сынхён. Я обернулась, попытавшись выпрямиться из наклонного положения, в котором прислонилась к стене. — Да, просто душно… ты не знаешь, тут есть где присесть на открытом воздухе? — Тут были комнаты с кондиционерами, идём, — предложил он меня проводить, и я пошла следом. Наэлектризованность организма держала в тонусе. Почему-то я посмотрела на Сынхёна, как на мужчину. Зачем его-то я оцениваю с такой точки зрения? Внешне он эффектный, но даже недолго с ним пообщавшись, я поняла, что он совершенно неподходящий мне человек. Да и кому бы подошла такая личность? Наркотики — это не шутки, и если он не откажется от них, то вряд ли сумеет стать кем-то ответственным и достойным. Мы поднялись по длинному ряду ступенек. Оступившись один раз, я была теперь поддерживаема Сынхёном. Людей вокруг уже не было, и мы вошли в затемненную комнату, где стояла оттоманка, не горел свет, а лишь падал откуда-то с улицы, через зауженное окно, разделенное на два прямоугольника от пола до потолка. Тишина не была полной, мелодии всё-таки откуда-то доносились, но воздух в самом деле проветривался лучше. — А есть что-нибудь попить? — присев, посмотрела я на приведшего меня сюда. — Только не спиртное. — Конечно, сейчас принесу. Он вышел, оставив меня одну. Мысли сбились в кучу. Состояние было немного сонным, и в то же время я никак не смогла бы уснуть сейчас. Меня потряхивало. Да и нельзя позволить себе вырубиться, нужно вернуться домой. Домой! В Россию, а не особняк Джиёна. Любыми средствами, подальше, лишь бы там не было Мино. Я опустила лицо в ладони. Почему он так прекрасен? Я не вернусь вниз, за столик, я не пойду туда, где ещё совсем трезвый он, ценящий шлюх и желающий только их, сидит и весь вечер думает о работе и делах, или о той женщине, которую посещает в борделе, но никак не обо мне, а я уже спокойно смотреть на него не в силах. Когда танец кончился, я была на грани, я хотела его поцеловать! Господи, спаси! Последним меня целовал Тэян, пытавшийся внушить мне, что это приятно и здорово, но он не нравился мне сильно внешне, пусть даже какой-то шарм в нем был. Но Мино! Боже, почему ты не можешь создавать таких же сильных соблазнов, как дьявольские? Я не помню, чтобы когда-либо меня так влекло к моему законному будущему мужу, одобренному родителями, я не помню, чтобы я когда-либо ловила комплименты или сама видела себя красивой в длинных юбках и закрытых кофтах, а в этом платье, сегодня, я в результате поняла, что способна нравиться, и это нравится мне. Боже! Как хорошо, что здесь нет Мино. Я бы первой к нему не полезла, разумеется, но если бы он не попытался поцеловать меня — я бы заплакала. Я и теперь уже готова рыдать, потому что хочу, чтобы он взял меня за руку, и ещё раз сказал что-нибудь на ухо, и его приглушенный щекочущий голос ворвался бы глубоко-глубоко, до самого низа живота, где так тянет и крутит. Интересно, сколько уже времени? Может, надо попросить отвезти меня домой? Когда я прекращу называть домом виллу Дракона? Я запуталась. Я хочу в Россию. Но там не будет Мино. Никогда уже его там не будет. Я вернусь к жениху, мы поженимся. И тут мне дословно вспомнился провидческий рассказ Тэяна о том, что меня поимеет какой-то неопытный юнец, который будет стесняться, не зная, что и куда, и не сможет доставить мне удовольствие, а здесь — мужчины опытные. И Мино был опытным, а вот мой жених — не был, я это точно знала. Смог бы доставить удовольствие Мино? Яркой вспышкой в моём внутреннем взоре возник он, рывками расстегивающий пуговицы своей белой рубашки, отшвыривающий её, надвигающийся на меня, толкающий, забирающийся сверху прямо в брюках, хватающий и целующий. Я тихо проскулила в ладони, замотав головой. Все эти удовольствия — от лукавого! Пусть мне безумно этого захотелось, но лишь потому, что плоть слаба. Да, я должна бороться с соблазнами и искушениями, я не должна жаждать этого, соглашаться на что-либо подобное! Истинное счастье в духовной любви. С нареченным у нас будут дети, мы будем воспитывать их в мире и радости, поддерживать друг друга в горестях и болезнях, никогда друг друга не бросим, а Мино что? Что будет после вот этой вожделенной представленной картины, где он начинает мной овладевать? Переспать и разойтись — вот как тут живут. А если не разойтись? Если бы моим женихом был Мино. О, Господи, зачем я это предположила?! Но ведь он же, если бы не его бывшая, серьёзным был парнем, и в продолжительных отношениях проявил себя должным образом. Любовь возможна и с ним. Но я не любви его добиваюсь, по замыслу Джиёна, а перемен. Зачем мне любовь? Вот именно что, перемены — нужны Джиёну, а я хочу любви. Я хочу любить Мино и быть любимой им. Справа меня почти ослепил свет, на контрасте с мраком и чернотой, в которых я сидела. Но когда глаза привыкли, я поняла, что это всего лишь луч из щели приоткрытой двери. Тут есть ещё одна дверь! Я и не заметила, когда пришла сюда. Поднявшись, я решила посмотреть, кто же зажег там свет. Подойдя к проёму, я сначала увидела за ним окно, более широкое, чем в этом проходном закутке. С включенной люстрой под потолком оно засвечивалось, отражая, как зеркало, комнату, являвшейся спальней с просторной кроватью. И в этом отражении я увидела Джиёна и Кико. Они были за стенкой от меня, и благодаря нужному углу, под которым находились я, они и окно по отношению друг к другу, я будто попала в первый ряд театра. Они не разводили жадного поцелуя, в котором сливались их губы. Мужчина подталкивал её к постели, и лишь когда она завалилась на неё, он приподнялся и стал стягивать со своего худощавого татуированного тела футболку. Я попятилась, чтобы не продолжать смотреть, но уперлась во что-то за спиной и ахнула. — Тише, — шепнул Сынхён. Его рука со стаканом апельсинового сока обогнула меня и вставила его в мою руку, не дав отойти и отвернуться. — Не будем мешать им, — я всё-таки попыталась развернуться, но он придержал меня и вернул на шаг вперед. Я не была совсем безвольной, но опьянение ещё далеко не отступило. Язык не смог выговорить задуманное, и я опасалась быть услышанной парой, которая не знала, что за ней наблюдают. — Брось, Даша, за просмотр же денег не берут, — наклонился ко мне Сынхён, растапливая свой голос в моём рассудке. И он слился с ним, создавая ощущение, что этот хрипловатый бас — голос моего сознания. — Тебя ведь никто не заставляет участвовать и присоединяться, да и вряд ли бы взяли к себе… но посмотреть… неужели никогда не смотрела подобные вещи? Все люди этим занимаются, и ничего постыдного в этом нет. Это одно из божьих изобретений, — перекатившаяся на живот Кико дала Джиёну расстегнуть молнию платья на спине и он, сняв его, опять перевернул её на спину и опустился губами к её губам. Я смотрела на эти касания, видя то, чего не могла представить — Джиёна в любви, даже если только физической. От его поцелуев Кико выгибала спину, улыбаясь от удовольствия. Черное нижнее бельё выделялось на её белой коже, но ещё больше с ней дисгармонировало пестрое от тату и подзагоревшее тело Дракона. Их тела тесно сливались, и когда кожа вливалась в кожу, я это будто ощущала сама. Я видела, как продавливается под ними кровать, и додумывала, зная немного после Тэяна и Сынри на опыте, каково это, ощущать тяжесть мужского тела на себе. Но одно дело, когда это посторонний похотливый мужчина, и совсем другое — когда твой, которого ты хочешь. Джиён снял с девушки трусики, медленно, сопровождая игривым взглядом, стянув их с ног. Я опять хотела отвернуться, но Сынхён коснулся моего подбородка и развернул. — Всё же посмотри и скажи — что в этом плохого? Разве кому-то из них будет плохо? Разве это похоже на что-то отвратительное, изобретенное сатаной? — Я отвела глаза от того места, где Джиён расстегнул штаны, и вцепилась взглядом в лицо Кико. Оно было довольным, блаженствующим, торжествующим, влюбленным, каким угодно, но не несчастным. Я расфокусировала взор лишь после того, как их бедра слились и важная часть тела Джиёна утонула внутри девушки. Она простонала, вцепившись ему в плечи. На какую-то минуту я забыла обо всем на свете. Её стоны наслаждения вбивались мне в уши, резонировали по нервной системе и заставляли дергаться нескольким тикам во мне тут и там. Толчки, сопровождавшиеся характерным звуком причиняли мне почти явственную боль. — Разве не хочется каждой девушке хоть раз почувствовать это? Скажи мне, Даша, — окутывал меня всё тот же обезличенный голос. — Не хочется ощутить, как тебя хотят? Как в тебя входит член мужчины, ласкающего тебя? Не хочется отведать сладкой боли первого раза, после которой останется одно сплошное наслаждение? Не хочется стонать под тем, кто способен выбить эти стоны? — слыша сопутствующие усиливающиеся стоны Кико, я развернулась и, оттолкнув Сынхёна, чуть расплескав сок, до которого так и не дошел мой рот, быстрыми шагами пошла прочь из этой комнаты. Пока я видела только Джиёна — это ещё было терпимо, я всего лишь наблюдала за Кико и понимала, что ей гораздо лучше сейчас, чем мне. Я даже в какой-то степени позавидовала, что она настолько близка к человеку, которого боится вся округа, и они приносят друг другу удовольствие. Быть той, которую имеет Дракон — это здесь престижно. Меня он тоже имеет, но совсем в другом смысле. Но под конец я не выдержала и увидела на их месте себя и Мино. Я услышала внутри себя свой голос, и когда Кико обвила ногами поясницу Джиёна, я почувствовала чего и где мне не хватает, чтобы эти спазмы в животе прекратились. Едва не скатившись кубарем по лестнице, я всё же осталась цела и не переломала ноги, вовремя ухватившись за перила. Спустившись, я залпом попыталась осушить бокал, но на последних глотках осознала, что сок слишком горчит и обжигает, и в нем явно что-то ещё. Сынхён, что ты за человек?! На входе в наш зальчик я столкнулась с Мино, и чуть не вскрикнула. Не от испуга, а чтобы не заплакать. Слёзы уже стояли в глазах, и по одной простой причине: этот молодой человек не пытается обнять меня, поцеловать, завалить куда-нибудь, как в череде тех грез, что проплыли передо мной в темной комнате. — Всё нормально? Куда ты пропала? — Искала свежий воздух… — И как, удачно? — как хвост черной кошки, его бровь, играясь, демонстрировала приподнявшееся настроение. — Подышала немного, — я показала ему стакан. — Сынхён разбавил мне чем-то сок, а я сдуру выпила, — Мино взял у меня его и попробовал губами, отставив после на поднос проходящего официанта. — Водка. Это коктейль «Секс на пляже». — Мне и без этого было неважно. — Может, отвезти тебя обратно? — предложил парень. Обратно? В пустой особняк? Я и он? Нет, там буду только я, потому что он привезет меня и уедет, а что будет делать мне? Но подступающая дурнота — вероятная перспектива, и оставаться тут невменяемой не хотелось. Я кивнула. — Только спрошу у Джиёна… — я поймала его за запястье. — Он… с Кико. Не думаю, что ему теперь есть дело до того, кто куда денется. — Ах вот оно что… — поскольку я обернулась, говоря об определенном месте, то увидела, что по лестнице возвращается и Сынхён. Мне не терпелось высказать ему что-нибудь, выговорить за его проделки, но я не стала. — Ну что, — подошёл он к нам. — Веселимся? — Я хотел отвезти Дашу в особняк. Ей не очень здорово. У тебя нет ключей? — Нет, они у Джиёна, а он… занят немного, — улыбаясь, посмотрел на меня Сынхён. Я отвела глаза. — Могу дать ключи от своей квартиры, у меня там никого, и меня там до утра тоже не будет. Завтра утром заберешь Дашу к Джиёну. — Ну, в таком случае сегодня у меня самого свободно, — Мино достал ключи от машины. — Передашь, что ей стало плохо, и я её увез, ладно? Завтра утром привезу в особняк, — они попрощались, а я, всё что услышала, это что мы едем к Мино домой. Вдвоём. До утра. А неестественное состояние крайнего возбуждения меня ещё не покинуло. Однако вся романтика была прервана ещё по дороге. Водка после шампанского для непьющего человека — как капля никотина для лошади. Я попросила приостановиться по пути, и Мино, высмотрев съезд к каким-то кустам, свернул с дороги, выпустив меня. Но меня не тошнило: укачивало, мутило, вырубало, но до конца плохо не становилось, и от того было лишь хуже. Два пальца в рот совать при парне, от которого я этой ночью сходила с ума меня не прельщало. Я села на балюстраду, повесив голову. Мино встал рядом. — Теперь будешь знать, как опасно пить с Сынхёном, — прислонился он бедром к ограждению, с сунутыми в карманы брюк руками. — Я и забыл, что у него бывают такие шутки, — я не поведала ему о том, что спаивал он меня явно не просто так, а чтобы я полюбовалась сексом. Он-то специально это делал, а вот знал ли Джиён? Не мог не знать. — Ненавижу себя скверно чувствовать… — пробубнила я. Ещё полчаса назад не ворочавшийся язык развязывался. — Да кто же любит? — я вытащила ноги из туфель, босыми опустив их на траву. Мино присел и, забрав обувь, сходил до машины, отнеся её на заднее сиденье. — Ну что, чуть-чуть лучше стало? Доедем до дома? — Не знаю, всё вокруг такое невнятное… — я с трудом подняла голову. Интересно, а в последний бокал шампанского Сынхён ничего не подливал? Он ведь не при мне его налил. Если увижу Наташу, надо спросить. — Помочь дойти? — вытащил одну руку Мино и протянул мне. Я помотала головой. Он убрал руку. Я поморщила нос и, попытавшись сесть ровно, едва не завалилась назад. Парень успел среагировать и поймал меня. Я уставилась в его карие очи своими, наверное, выглядящими по-дурацки с замутненными спиртным зрачками. — Я вообще-то не мечтательница, — забалаболила я, нетрезво взмахнув руками. — И никогда ни о чем таком не мечтала. Но если бы всё-таки вот так подумать, то помогают идти друг другу пьяные мужчины. А девушек… — я икнула, прикрыв рот и помолчав несколько секунд. — Я бы хотела, чтоб ты взял меня на руки, — произнесла я и тотчас наполовину очнулась, стряхнув похмельный бред и вытаращив глаза. Мино спокойно с высоты меня выслушал. Мне захотелось взять слова обратно или извиниться, но я окаменела. Жуткий стыд пронизал каждую клеточку души. — Но если Джиён мне за это свернёт голову… — выдохнул он и подошёл, вытаскивая руки. Он безропотно принял мою просьбу и взялся за её исполнение! Я замахала руками. — Нет-нет, не слушай меня… — но он уже поднял меня, придерживая осторожно, и понёс в тойоту. — Как раз таки пьяных слушать самое правильное, — усадив меня на переднее сиденье и пристегнув, в процессе чего ему пришлось через меня перегнуться, и мне в нос в который раз ударила его туалетная вода, Мино, улыбаясь, занял водительский пост. — Я тебя вполне понимаю. В тех условиях, что ты оказалась, хочется и чего-то приятного, — включив поворотник, он выехал обратно на трассу. — Да и это ведь твоя первая вечеринка. Всё должно быть по-королевски, — особенно моя королевская дурнота и королевское свинство в виде наглых просьб. Я попыталась уговорить себя не открывать больше рта, пока не протрезвею. — А у тебя дома никого, да? — сорвалось в тот же миг. — Да, полная свобода, — он посмотрел на меня. — Не будь это ты, я бы даже обрадовался, что везу к себе не отвечающую за себя женщину, к которой можно приставать. — «Ко мне можно приставать!» — говорили скорее мои ноги и что-то там ещё, а не мозги. Почему вообще сегодня говорят мои отдельные органы? Какая-то наркомания, будь неладен этот Сынхён. Это заразное что ли? — Но так придётся сдерживаться, — он шутил, конечно, но я на полном серьёзе раз сто, пока мы ехали, намеревалась сказать «не сдерживайся!». И лишь под конец стала понимать, что скажи это и последуй за этим что-то, и я буду очень-очень сильно жалеть утром. И даже не потому, что так трясусь со своей невинностью, а потому, что Мино опять поймёт, что все девушки — проститутки. Нет, я не должна поддаваться страсти, я должна целить его душу, а не устраивать праздник тела. Которого хотелось и себе. Вспомнились Джиён и Кико. Я и правда раньше не видела чужого секса, не смотрела его, никакой порнографии. И это попадание в личный интимный мир, где люди наслаждались занятием любовью… соединяющиеся и разъединяющиеся бедра…

Задремавшая, я была разбужена Мино, достающим меня из салона и опять берущим на руки. Сунув мне туфли, чтобы завтра было в чем выйти на улицу (не вечно же ему таскать меня) и захлопнув дверцу, он прижал меня сильнее, держа ключ от квартиры в той руке, что поддерживала меня под ногами, почти под бедрами. — Ну, добро пожаловать в моё семейное гнездо. Хотя, вряд ли сейчас тебе будет до разглядывания, — поднявшись на лифте, он вышел из него, умудрился открыть замки, держа меня и, переступив порог, закрыть дверь. Только тогда опустив меня и прислонив к стенке, он включил свет, поглядывая, не нужно ли меня продолжать придерживать? Я более-менее пришла в себя. Возникла молчаливая пауза. — Предложить тебе чаю? — разрушил её поспешно Мино.

— Нет. Не знаю. Да, пожалуй, — кивнула я сонно и он, уже идя на кухню, остановился, улыбаясь на меня глядя. — Или тебя уложить и принести? — Нет-нет, я ещё бодра, — потрясла я головой и пошла следом за ним. Но молодой человек уже отвлекся от меня и, когда мы оказались на кухне, делал всё, что угодно, чтобы не смотреть на меня: доставал чай, выставлял чашки, щелкал электрическим чайником. Заметил, что в нем мало воды, снял его с подставки, долил, поставил обратно. Закончил все дела, но остался стоять ко мне спиной у рабочего стола. — А тебе завтра на работу? — Я не рано встаю, так что ничего страшного, — подойдя к окну, он повернул жалюзи, без смысла, туда-сюда. Далеко не на первом этаже в него всё равно никто не заглянет. Несмотря на какие-то непрекращающиеся механические действия, Мино не выглядел суетливым. Но концентрироваться на мне явно было не в его планах. Я всё же не нравилась ему, и прежнее расстройство накатывало вновь. Потянувшись за сахарницей, я случайно толкнула ложечку и она улетела со стола. Плавно наклоняясь, хоть и была ближе к ней, я протянула руку позже подоспевшего Мино, подобравшего её первым. Наши пальцы соприкоснулись. Он вырвал ложку и кинул её в раковину, дав мне другую. — Прости, голова ещё немного кружится. — Ничего, бывает, — дождавшись кипения, он налил мне чай и ушел, как сказал сам, стелить постель. Посидев в одиночестве над чашкой, я не дождалась, когда чай достаточно остынет и, встав, пошла следом за Мино. Пьяным, я знала, трудно усидеть на месте. Они блуждают, пока их не отключит. Найдя его в одной из спален, снявшего пиджак, в белоснежной рубашке заправляющего в наволочки подушки, я встала в проходе. Он обернулся. Я рассматривала фотографии на компьютерном столе, сувениры и картинки с видами каких-то городов, легкий бардак вокруг алькова. — Это твоя комната? — Да, моя. — Я ещё раз прошлась глазами по снимкам. Он был на одном с девушкой, но она была на него похожа, к тому же, она была и на другом фото, где присутствовали и родители. Это не бывшая. — Я посплю в комнате сестры, — подтверждая личность неизвестной оповестил Мино. — Извини за неудобства. — Никаких неудобств, — закончив занятие, он пошёл на выход, но так как я соображала туго и не посторонилась, то он буквально застрял в нем вместе со мной, остановившись впритык. Я обняла себя за плечи, сжавшись. Было что-то подозрительное и довлеющее в его взоре сверху. — Знаешь… насчет того, что Джиён мог бы меня отблагодарить за хорошую службу тобой, — Мино нагнулся и его губы опять едва не коснулись моего уха, вызвав лопающиеся взрывы внутри меня. Диафрагму защемило и кольнуло сердце. Мне дико захотелось, чтобы вместе с его голосом в меня вонзилось что-нибудь ещё. — Я был бы не против такого варианта, но надеюсь, это не так, потому что мне не хотелось бы быть тем, кому тебя кинут против твоей воли. Я приятно удивляюсь твердости твоих принципов. Ты молодец, Даша. И твой жених, поистине, счастливый человек, если дождётся тебя, — Сказал, как отрезал. А я почти начала приставать к нему сама! И это напрочь испортило бы всё дело. Мино начал верить в существование хороших девушек! Я близка к победе! Я добьюсь этого, я внушу ему, что я не одна такая на свете, и получу обратный билет в Россию. К жениху, которого не хочу уже видеть. Но это неважно, ведь там родители, братья и сестры… — Идём пить чай? — я кивнула и пошла за ним, но он остановился и, резко развернувшись, вытащил одну руку из кармана. Часы на запястье цокнули металлическим ремешком. — И всё-таки… — он притянул меня к себе, наклонил голову и его губы опускались на мои, и мне оставалось лишь смотреть с предвкушением и сдерживаться, чтобы не запрыгать от радости, но он пресек движение и отпустил меня, смутившись своего порыва. — Нет, прости, конечно, я не должен. Я просто тоже немного выпил сегодня, — оглядев меня сверху вниз, он немного хищно, но почти хладнокровно улыбнулся. — И это платье, действительно, как раздражитель. Его хочется снять к чертовой матери. — Что тут снимать, оно и так при каждом шаге задирается… — покраснев, потянула я за подол по направлению к коленям, не успев добавить «по самое нельзя», но Мино поднял палец. — Молчи. О том, как оно задирается, мне и так сегодня будут сниться сны.