Мания приличия

Из рук в руки

Шпионские игры, ведомые кланами и мафиозными группировками, стали и моей реальностью. В Сингапуре на каждом углу, в подземках и на столбах, под крышами зданий и на светофорах глазели, следя за событиями, видеокамеры. Они поставляли информацию и картины улиц и дорог полиции, служа государственному аппарату, однако Тэян сказал, что у Джиёна есть доступ ко всему, к любой системе, и если он сейчас нас ищет, то воспользуется наружным наблюдением мегаполиса без труда. Пришлось отказаться от машины, потому что она была более заметным объектом, чем двое пешеходов. Тэян натянул черную бейсболку на голову, и опустил козырёк пониже. Его здесь знали многие, а я просто выделялась, отличаясь от местных, поэтому заплела волосы, чтобы не привлекать внимание своей белокурой шевелюрой. Пользуясь по большей части автобусами, мы держались самых людных скоплений, чтобы теряться в них, и постепенно приближались к офису Сынри, где тот должен был быть в этот час. Мне то и дело казалось, что за нами по пятам идут подозрительные типы, что сейчас нас сцапают, голова моя хотела вертеться без устали по сторонам, но Тэян попросил не вести себя подозрительно, пообещав, что сам заметит опасность, если она появится. Он каким-то образом умел охватывать взглядом всё вокруг, притом так, что это оставалось неуловимым.

— Если Джиён обнаружит нас и захочет схватить, — сказал мой спутник. — То ему ничто не помешает, мы не сможем дать достойный отпор, так что смирись с тем, что нам либо повезет достичь Сынри, либо нет. Мне пришлось с этим согласиться. Король тут Дракон, и все в его власти, пока не пересекут границ Сингапура. Впрочем, меня приглядели ещё тогда, когда я находилась дома и предвкушала первую поездку за границу. Каждый раз, когда я думала об этом, мне становилось особенно страшно. Как много нас вот таких, не подозревающих о том, что судьба расписана и предрешена? Когда я застёгивала замки на чемоданах, в китайском аэропорту подкупленные люди ожидали моей пересадки, чтобы сработать давно отточенными действиями, слаженно принять товар и передать его дальше. Если прежде я верила в невидимые высшие силы, то теперь точно знала о существовании некоторых из них. Ведь они поистине невидимые, неизвестные, но управляющие и властвующие. Тэян подтолкнул меня к выходу из автобуса, и мы спустились на чистенькую, как и всё вокруг, остановку, освободив места для вошедших неулыбчивых офисных работников. Разъезжают по делам, на переговоры, возят документы. Как бы я хотела заниматься сейчас чем угодно подобным, быть в этой трудящейся массе, неприметной, некрасивой, неинтересной, но не носиться в страхе от чудовища, которое сидит у нас на хвосте. Совсем как в кошмарных снах, где за мной в детстве кто-нибудь гнался. Теперь чудовище было настоящим. Только разве я принцесса, чтобы меня спасали от дракона? Неужели все сказки всё-таки имели жизненное происхождение? Все образы были выдуманными, но так напоминали мне мои сингапурские злоключения… и кем в этом всём был Сынри? Уж точно не принцем, и не рыцарем. Высокий небоскреб не отличался от своих братьев, возвышающихся рядом. Зеркальные стены, отражающие небеса, крутящиеся внизу двери. Бизнес-район мы с Мино проезжали несколько раз, когда гуляли и катались (мерещилось, что это было в какой-то другой жизни, не со мной, не здесь, не в этом измерении). Он напоминал виды Америки, какие я видела по телевизору или в интернете. Наверное, все офисные многоэтажки похожи друг на друга по всему миру. Мы с Тэяном вошли в шумный серо-белый холл из стекла, стали, хромированных поручней, но даже шум звучал по-деловому. Бывал гвалт рыночного типа, когда слышались повышенные тона, или нехорошие слова, или шутки и смешки, попытки продавцов быть приятными покупателю, чтобы подошли именно к нему, а здесь шум стоял именно от скопления говорящих, а не от громкости, и иногда их размешивали мелодичные трели телефонов или любезное «дзинь» при прибытии лифта. Люди входили и выходили, в здание, в эти самые оповещающие о себе кабинки, на лестницы. Обращались друг к другу, к кому-то в телефоны, к девушкам на приёмной. Тэян огляделся и не пошёл туда, где спрашивали о чем-то гости компании (или их несколько в этом небоскребе?). Он набрал номер Сынри, приложив трубку к уху. — Привет. Ты ещё у себя? — Перед тем, как мы покинули квартиру, он созвонился с ним и предупредил, что хочет приехать по делу. — Отлично, я поднимаюсь. Предупредил охрану? Я не один. С сюрпризом. Тебе понравится. Мы вошли в лифт, перед которым на нас покосился охранник, но ничего не сказал. Интересно, раньше Тэян привозил шлюх для Сынри прямо сюда? Или он не настолько озабоченный, чтобы не дождаться ночи? Кабина быстро поднимала нас, этаж за этажом. Я нервничала, не знаю из-за чего больше: от того, что Сынри может отказаться, или от того, что согласится? Если переживал Тэян, то по нему этого вообще не было видно. Мы вышли в очередной вестибюль. Очередной охранник спросил у Тэяна имя. Тот назвал себя, и нас впустили в дверь, за которой сидела за столом секретарша. Увидев её, я поняла, что привозить дополнительных шлюх к Сынри было ни к чему. Я не знаю, что умела эта девушка, но её искаженная по меркам моды модельная красота заявляла, кричала о том, что профессионализм, как ассистента бизнесмена ей ни к чему. Белая блузка открывала верхней расстегнутой пуговицей складку между смуглых силиконовых грудей (а я могла спорить, что они силиконовые, потому что свои бы такие у столь худощавой и узкокостной девушки не выросли), узкая юбка с небольшим разрезом с одной стороны заставляла вертеть бедрами, сковывая движения ног, шпилька тоже не способствовала быстрому и свободному перемещению. Алые ногти сочетались с такими же губами, раздутыми от уколов чего-то, что превратило их обладательницу в рыбку из старого мультфильма «В синем море, в белой пене». Если бы его тут кто-нибудь, кроме меня, видел, я бы пошутила о нём вслух, но Азии вряд ли известны подобные шедевры психоделической советской мультипликации. Тэян заговорил с секретаршей, кажется, на китайском. Она быстро нашла что-то в листочке-списке и, улыбаясь, прошла к двери, золотая табличка на которой гласила английским языком «генеральный директор Ли Сынри». Она толкнула её перед нами, предварительно повернув ручку, и улыбалась так неестественно, что я боялась за раннее появление на её щеках глубоких складок-морщин. Бросив что-то внутрь кабинета, секретарша пропустила туда нас и прикрыла дверь за нашими спинами. Сынри крутился на кожаном стуле-кресле, который позволял это делать, крепясь на одной ножке. Он с кем-то говорил по телефону на хорошем английском и не сразу посмотрел на нас. Я впервые увидела его таким: не похотливым. То есть, вообще без признаков того, что этот мужчина пьёт, без устали трахается, постоянно ищет новые удовольствия и тратит на них баснословные суммы. Лицо Сынри было сосредоточенным, голос железным, ровным, свободная рука лежала на клавиатуре, когда он разворачивался к столу, и что-то пропечатывал там быстро. Хотя наряд его был уже привычным: строгий костюм. Видимо, он не утруждает себя разницей во внешнем облике, когда отдыхает и когда работает. Да какая, в самом деле, разница? Пусть и путаны в борделе посмотрят на представительного джентльмена. Наконец, его взгляд задел меня, и он перестал крутить под собой стул. Что-то быстро и четко проговорив двумя фразами, он отвел телефон от лица, нажав на экране кнопку. — Вот так, действительно, сюрприз, — отложив айфон, он мельком посмотрел на Тэяна. — Когда я попросил узнать, куда же она делась, я не подразумевал, что мне это так срочно, но доставка в офис, несомненно, радует, — Сынри расплылся. — Но что-то меня настораживает. В чем дело, Тэян? Зачем она мне тут? — С твоего позволения — мы присядем? — полюбопытствовал сутенер и, не дожидаясь согласия, выдвинул стул мне и себе, и когда мы уже опускались, Сынри произнес: — Конечно, прошу. Кофе? — Тэян покачал головой, и Сынри посмотрел на меня. Мне сделалось не очень хорошо, но я старалась забыть о том, что было позапрошлой ночью. Нет, забыть не получится, но хотя бы не думать об этом я смогу? Как можно не думать, ведь этот мужчина лишил меня невинности, заставив ощутить себя грязной и дешевой. Бессмысленной и навсегда потерянной. — А ты? — уточнил он у меня. — Если от кофе твоей секретарши мои губы не станут такими же, как её, то я рискну. — Мне необходимы был сарказм, яд и ехидство, чтобы пережить общение с ним, чтобы суметь окрепнуть и отдать себя в его руки. Если я буду по-прежнему сломанной и разбитой, то я растворюсь и рассыплюсь окончательно под его властью. Буду уничтожена, как Вика, только она сдалась по любви, а я сдамся от безвыходности и отвращения. Сынри ухмыльнулся моему замечанию. — Тебе не нравятся её губы? — Они похожи на петушиные гребешки. Мама иногда готовила нам их, но у меня всегда они вызывали легкую неприязнь. — Лицо Сынри несколько изменилось, не то представив что-то, не то и без обработки информации ощутив брезгливость. Тэян подавил усмешку, увидев эту мимику знакомого. — Даша, что ты делаешь? Девушка может лишиться работы, если у Сынри будут нехорошие ассоциации с её губами. — Тот постарался сделать вид, что подобного не произойдёт, нажав на кнопку внутренней связи и попросив принести два кофе. «Два кофе» я каким-то образом поняла даже на китайском. Этот неутомимый бабник ещё и полиглот? — Разреши перейти к делу? — попросил Тэян и получил кивок. — Ты спросил, зачем я привёз её сюда? Я объясню. — Скрестив руки на груди, мой спаситель прищурился. — Я хочу отдать тебе её насовсем. — Насовсем? — недоумевающее вытаращился Сынри. — Зачем она мне насовсем? — Я так и знала, что одним из первых вопросов будет подобный. — Прежде всего уточню: это бесплатный подарок. — Что за щедрость от Джиёна? — подозрительно хмыкнул Сынри. — Джиён тут ни при чем. Он бы не продал тебе её и за миллионы. — Да? А что же он сделал позавчера, по-твоему? — хохотнул генеральный директор. — Это были его личные разборки с Дашей… увы, иногда он плохо поступает даже с теми, кого любит. — Любит? Джиён? — теперь Сынри засмеялся в голос. — Ты ещё бы сказал, что дьявола замучила совесть. Тэян, ты в своём уме? Зачем ты притащил мне сюда эту русскую, тем более, если без ведома Джиёна? — Затем, что я хочу спасти её от Джиёна, иначе он доведёт её до чего-нибудь ужасного, возможно, до смерти. — Так может, это ты её любишь, а не он? И ты хочешь, чтобы я взял на себя ответственность за её свободу, может быть, выкупил её, потому что у тебя нет таких денег? А потом что — отдать тебе? — Нет, я же говорю, она твоя навсегда, — Тэян вздохнул, осознавая, что брался за тяжелое дело, но взялся, и его придётся довести до конца. Если получится. — Да, я переживаю за неё, потому что она мне нравится. Я могу попытаться объяснить тебе это, но вряд ли ты поймёшь… я не хочу её трахать. То есть, она и меня способна возбудить, как женщина, но мне дороже спасти её, чем поиметь, потому что я понимаю, что это стоящий многого человек, и мне бы не хотелось, чтобы Джиён его уничтожил. — Ну а мне-то что до этого? — вздохнул Сынри, положив перед собой руки на стол. — Да, я ещё хочу её, и возьму прямо сейчас, если ты мне предлагаешь, на день, два… неделю — кто знает? Но если Джиён потребует её обратно, то почему я должен ему отказать? — Потому что тогда вряд ли мы её ещё когда-нибудь увидим. Он убьёт её. — Не знаю, бравировал Тэян или в правду так думал, но даже я поверила в это и меня затрясло. — Убьёт, потому что любит? — покривился Сынри от отсутствия логики. Да-да, согласна, я тоже в это не верю. — Сынри, — наклонился вперед Тэян, заговорив доверительнее и дружелюбнее. — Мы с тобой столько лет его знаем… скажи, у него были когда-нибудь слабости? — Нет, — не думая, уверенно заявил молодой мужчина. — Вот именно. Его никогда и ничего не волновало. Его невозможно было шантажировать, его нечем было подкупить, его нечем разжалобить, на него невозможно повлиять. Было. Так было до того, как появилась Даша. Он сам не осознавал, насколько привязывается к ней. Виданное ли дело, чтобы Джиён поселил у себя кого-то? А чтобы бродил с девицей по Сингапуру, и при этом не трогал и пальцем? — Сынри задумался, слушая это, и, похоже, доводы казались ему внушительными. — Он поздно заметил, что увлекся ей, и решил избавиться от этого чувства. И отдал тебе. Надеялся, что испорченная его уже не будет волновать. Но не угадал, — Тэян так уверено и без запинок говорил, что я дивилась, когда он так удачно спланировал речь своей стратегии? — Он не стал к ней равнодушен после этого, поэтому попытался убить. Да, её не довезли до моего чудесного особнячка потому, что увезли на расправу, и если бы не ты, я бы не поехал и не спас её. Вытащил из лап убийц в последний момент. — Это были насильники, но, наверное, для убедительности стоило назвать их так. Да и разве выжила бы я, накинься на меня все те сволочи? — И теперь Джиён ищет её, чтобы закончить начатое. Он сложный человек, но ты должен попытаться понять… пока она жива, у него есть слабость, он спать спокойно не сможет, потому что думает о ней, потому что хочет её сам, но не может себе позволить, чтобы не увязнуть глубже, чтобы не разрушить образ Дракона, бесчувственного и жестокого Дракона. А когда он её пришьёт — ему полегчает. Время излечит и он забудет. — Сынри хмуро это всё дослушал, посматривая на меня, как на что-то новое, не ту Дашу, которую поимел, а некую инопланетянку, с тайной миссией, внутри которой содержатся зачатки внеземной жизни, и я не то несу угрозу для человечества, не то спасение для него же. — И почему я должен помешать Джиёну, если это всё так, избавиться от душевных мук? — Сколько ты платишь ему за возможность вести свои дела в Сингапуре? — сменил тему Тэян. — Много, — хмыкнул Сынри. — А теперь представь, что у тебя в руках ключ к небывалым скидкам. Джиён пойдёт на многое, чтобы получить этот ключ обратно. И если я ошибусь, и никаких предложений не последует — можешь отдать ему Дашу или деть её куда хочешь. Однако подумай сам… ты сможешь диктовать условия. Не он тебе, а ты ему. Диктовать условия Дракону. Ты когда-нибудь слышал что-нибудь подобное? — Сынри облизнулся, одновременно с этим зажегшись азартом. Даже его глаза наполнились энтузиазмом. Формулировка показалась внушительной и мне. — И… хочешь сказать, что пока в моих руках будет Даша — королем Сингапура буду я? — Меня пробрал озноб. Все эти титулы оставили во мне налёт чего-то тяжелого, нестерпимого, горько-душного, но при этом с отзвуком последних минут жизни моей надежды, той, которую следовало написать на песке вместо слова «боль», потому что, видимо, всё-таки вода не смывает, а распространяет то, что мы в неё отправляем. — Ты будешь иметь почти неограниченную власть здесь до тех пор, пока Дашу будет хотеть Джиён, — поправил Тэян, не давая ложных надежд на корону и трон. — А вот расхочет ли он её? Неизвестно. Пока что, судя по всему, она единственное его желание. Она, или её смерть. И они обе в твоих руках. — Я посмотрела во взгляд Сынри, и поняла, что наживка проглочена. Все эти одурманивающие и вводящие в заблуждение слова Тэян изрек умело, очень убедительно. Он создал для меня платформу на некоторое время, чтобы я спряталась пока что, успокоилась, потому что если Джиён не начнёт требовать меня или пытаться забрать — миф развеется. А я вовсе не собиралась быть выброшенной на улицу, чтобы со мной вновь пытались сотворить, кому что заблагорассудится. Я должна привязать к себе Сынри, сделать то, что мне давно советовали все, Тэян о разных клиентах, Мино о Джиёне: соблазнить и очаровать кого-то влиятельного, чтобы спастись. После всех мучений и пережитого, я поняла, что мне не только нечего терять больше, но и что лицемерие и обман кого-то — ничто, по сравнению с тем злом, которому я послужила причиной по принуждению. Какую травму я нанесла Мино! Какой опасности подвергается Тэян! А ведь чтобы этого избежать, мне стоило принять правила Сингапура и превратиться в продажную женщину. Продавать тело за определенное вознаграждение. К тому же, что плохого в том, чтобы обманывать подлецов? Что плохого в том, чтобы использовать мерзавцев? Что плохого в том, чтобы наказывать настоящих тварей? Я вовсе не возомнила себя карающим мечом божьего возмездия, но откуда ещё ждать справделивости, если не творить её самостоятельно? — Я возьму её… — осторожно произнес Сынри. — Но если пойму, что это какая-то ловушка, или что Джиён способен развязать со мной войну, которая мне не нужна… я не буду рисковать собой. — В кабинет вошла секретарша с подносом. Всё так же улыбаясь, она дошла до стола и выставила на него две чашки с кофе. Мы все молчали, пока она это делала. Когда дверь за ней закрылась, первым заговорил Тэян: — Господи, у неё, и правда, ужасные губы. — Лицо Сынри потемнело. — Зато у неё красный международный диплом, говорит на нескольких языках и…да что вы привязались к её губам?! — Ничего, просто у меня параллели ещё более дикие, чем у Даши, — прикрыл усмешку кулаком Тэян. — А с какими губами у тебя нет диких параллелей? Такими? — молодой директор указал на меня. Мне захотелось спрятать лицо или поджать губы, потому что на них уставилось четыре глаза. — Такие вряд ли умеют что-нибудь кроме чтения молитв. Или они такие намоленные, что творят чудеса одним прикосновением? — По крайней мере, не создают ощущения, что смотришь в задницу павиану. — Сынри взял золоченую ручку между указательным и средним пальцем и начал ей постукивать по бумагам, лежащим у него под рукой. — А у тебя в борделе все бляди — красавицы? — непонятно, за что больше обиделся он, за свою секретаршу или за собственные вкусы, навязавшие ему выбор подобной сотрудницы? — Не все, но так которых я красивыми не считаю — тех и не трахаю. — Ладно, — прервал это направление беседы Сынри, поднявшись. Всем уже было понятно, что он спит с этой девицей, но, раскритикованная со стороны, она сделалась ему менее интересной. Тем более при таких сравнениях. — Мне нужно заканчивать дела. Вроде бы мы обо всём договорились? Я заберу Дашу с собой после работы. Но если что-то пойдёт не так… — Сначала позвони мне, — попросил Тэян, тоже поднявшись. Я встала следом. — Пожалуйста, сообщи мне о любых изменениях в своём решении. — Хорошо, — они пожали друг другу руки. Я как-то не была готова так быстро проститься с Тэяном. Я вдруг поняла, что кроме него у меня нет друзей, что кроме него за меня никто не заступится. Что кроме него даже всей правды некому рассказать и не у кого попросить совета. — До свидания, Даша, — повернулся он ко мне. Лицо его попыталось принять его обычное выражение, того остывшего ко всему бандита, отстраненного, грубого и наплевательского, но не слишком вышло. В его глазах сохранилось тепло. — Будь осторожен, — подошла я к нему и, не веря себе, не управляя собой, обняла его за шею, закрыв веки. Мне было страшно за него. Я не хотела, чтобы он пострадал, и прошептала: — Пожалуйста, останься живым, не дай Дракону с тобой ничего сделать. — Всё будет нормально, — похлопал он меня по плечу и, улыбнувшись, вышел из кабинета. Я ещё постояла так, спиной к Сынри, глядя туда, где скрылся Тэян. Мне не хотелось думать, что это может быть нашей последней встречей, что Джиён уже выкопал для него яму где-то на окраине. Моё сердце болезненно сжималось. — Ну что ж, — раздалось позади. — Присядь, что ли, для начала. До конца рабочего дня ещё долго. — Я повернулась, заметив отводящийся взор Сынри. Оглядевшись вокруг, я собралась, избавившись от растерянности, и села на стул, который едва покинула. Передо мной на столе обнаружился кофе, который я не успела тронуть. Я взяла его и отпила. — Кофе — фуфло, — зачем-то сказала я резко, ощутив, что мне не нравится горьковатый привкус и крепость. — Да? — Сынри пригубил свой и, с непонимающим видом поводив языком по губам, пожал плечами. — Кофе как кофе. Тебе у меня, смотрю, ничего не нравится? — Я пронзительно на него воззрилась, гадая, какой нужно быть, чтобы понравиться ему не за то, что я нужна ещё кому-то, а независимо от этого. Я привлекала его, будучи недоступной, и он вился вокруг, пока Джиён не соглашался продать меня ему, сейчас же я в его руках, и никакой недостижимостью уже не обладаю. Но он явно не любил покорность, хотя и неприязнь к себе видеть не хотел, и не любил слезы и жалобы. Ему нужна необузданная женщина с нравом, которая сможет приструнить его. Почему-то после его уступок мне, не выходило из головы, что он способен прогибаться, если задавить его более жестким характером. — Разве? — переборов себя, улыбнулась я. Пока Сынри одет, в костюме, кое-как ещё получается не вспоминать о том, что он делал, когда разделся. — Пока мне не нравится только то, что делает твоя секретарша. — Минет она, если честно, делает превосходно, — просиял он. — Но этого ты оценить не сможешь. Но можешь попытаться её превзойти. — Дурнота вновь зателепалась в горле. Нужно глубже вдохнуть и не представлять то, о чем он говорит. — Ты же… в ротик тоже ещё пока девственница? — Он отложил ручку, откинувшись на спину стула. Я окаменела, так было проще не проявлять негативных эмоций. — Твоя подружка Вика не отказывалась делать мне приятное… а что насчет тебя? — Я подожду прежде, когда же приятное мне сделаешь ты, — начав как-то сипло, продавила я голос и произнесла фразу к концу тверже и натуральнее. — Я? — удивился Сынри. Он даже подался вперед, положив локти на стол. — Я же говорил, что я эгоист в постели. — И что, из-за этого женщины там должны с тобой ничего не чувствовать и только терпеть? — Нос его дернулся, и пальцы нервно сплелись. — Так уж ты ничего и не чувствовала? — Сказать об отвращении — унизить, оскорбить или подписаться, как там говорил когда-то Тэян? Во фригидности. Надо быть мягче. Будь хитрее, Даша. — Ничего особенного. — Ничего особенного? — повел он бровью, не высокомерно, скорее опять обижено. — Ну хорошо, вначале было больно, — признала я. — А потом? — Сынри сладострастно прищурился, налегая на стол перед собой. — Разве тебе не хотелось ещё и ещё? А? Когда мой член входил в тебя так тесно и упорно? Признайся, тебе хочется, чтобы я снова трахнул тебя. — Признаюсь, мне не очень хочется иметь посредника между собой и задницей павиана. — Сучка, — хмыкнул Сынри, отстраняясь и садясь ровно, не стирая коварного прищура. — Но тебе придётся принимать всё, ведь ты не сопротивлялась сделке, совершенной каких-то пять минут назад. Ты теперь моя. — Пока Джиён не заберет меня… — Если я захочу — он не сможет тебя забрать, — самодовольно и с претензией заявил Сынри. — Если он захочет — заберет, — настояла я. — Посмотрим, — фыркнул генеральный директор, отвлекаясь на зазвонивший телефон. Прежде чем поднять, он бросил мне: — Подожди ночи, я тебе покажу особенное, которое ты почувствуешь. Я изобразила на лице заинтригованность, но когда он заговорил с каким-то деловым партнером, отвернулась и скинула маску, сжав веки до белых кругов перед глазами. Опять ночь… ночь с Сынри. Долгая, мучительная. Даст ли он напиться в этот раз? Или я выдержу без алкоголя? Больно больше не должно быть, но разве от этого легче? Спать с тем, кто тебе омерзителен, взамен на защиту, спасение… и отмщение. Джиён, ты должен испытать всю душевную боль, какую испытала я. Даже если подозрения Тэяна неверны, и тебе плевать на меня, я должна найти способ и заставить тебя страдать. Только как? У него нет близких, за которых бы он переживал, разве что мать, а до неё я не доберусь, да и не пошла бы я на такое зло. Что касается его самого, то беспринципность, бессовестность и жестокость не дают шансов на нанесение душевных ран. Его можно заставить пройтись голым по Сингапуру, и вряд ли он хотя бы покраснеет. Сынри провёл на рабочем месте весь день, отлучавшись всего два раза минут на двадцать-тридцать из кабинета. Постоянные звонки, переговоры, отправки и получение документов, назначение встреч. Я занимала себя пролистыванием журналов, выглядыванием в окно с бог знает какого этажа, сочинением обольщающих приёмов. Я провела столько времени среди опытных путан, и никогда не удосуживалась спросить, как они привязывают к себе клиентов? Стоило хотя бы Тэяну задать вопрос — чем можно понравиться мужчине так, чтобы он влюбился? Я знала только предпочтения Мино, он любил порок и порочных женщин считал интереснее приличных. Так ли это с Сынри, коллекционирующим девственниц? Нет. И мнение общества не может вечно влиять на его выбор. Мне нужно быть очень осторожной в поведении с ним, не опуститься до слабости Вики, не перегнуть с отпором, оставить достаточно хладнокровия, но при этом изображать пожар. При этом выдержать самой, не удушить его, пока он будет спать. — Кажется, всё, — нажал на выключение компьютера Сынри и поднялся в очередной раз. Я посмотрела на часы, что висели сбоку от него, круглые, в золотистой оправе. Почти половина восьмого вечера. Джиён не заявился, не позвонил, от Тэяна пока никаких известий. — Поехали домой. Сглотнув слюну, я приготовилась к новому «дому». Но теперь точно знала, что пощады для меня там не будет.