Мания приличия

Сожительство 2

Если до этого у меня хоть раз было ощущение, что я нахожусь на грани безумия, то оно по сравнению с моим нынешним состоянием стало мелким и беспочвенным. После разговора с Джиёном впору было сойти с ума, потому что, ЧЕРТ ВОЗЬМИ, ЧТО ЖЕ ОН ХОЧЕТ?! Хорошо, допустим, не меня, и я лишь средство для получения Сынри в свои ряды. Однако перед этим король Сингапура напомнил мне, что раньше я пыталась всё делать для других, и осуждала попытки использовать людей, Дракон напомнил мне, какой я была, какой я должна быть, исходя из моих же собственных убеждений. А что сделает та Даша, какой я являюсь или, по крайней мере, являлась до последнего времени? Она, узнав о том, что используют и её, и Сынри, решит спасти человека, которого подставляют через неё, расскажет ему о том, что Джиёну нужно. Что последует дальше? Она станет ненужной Сынри, и он её выбросит, после чего её сразу же подберёт Дракон. Если верить в эту версию, то я всё-таки нужна Дракону, просто он снова хочет меня поставить на место с помощью моих же собственных поступков, которые называет глупостью. Если же он не ожидает от меня помощи Сынри, то всё останется, как есть, и я должна буду укреплять симпатию к себе моего благодетеля, чтобы он попал в цепкие сети Джиёна и работал на него, тем преданнее, чем больше я ему нужна, потому что иначе мною Дракон и будет продолжать его шантажировать. Если Сынри не надумает жениться. А он не надумает.

Отсюда выходил главный вопрос — как же поступлю я? Недаром я как-то вспоминала про Колобка, который ушел от того и этого, но лисе всё-таки попался. Так и я, спасла Вику, выбрала спасение Мино, пыталась спасти себя, однако ничего не помогло, и слопал меня, вернее, мою девственность, Сынри. И теперь, когда Джиён хочет заполучить его, неизвестно для чего, для сотрудничества или каких-то темных дел (а если, чтобы избавиться?), согласна ли я пожертвовать собой и ради этого человека? Мы ехали обратно из клуба, в неоновой ночи, полной огней, душной тропической неги и одиночества, под негромкую музыку, молчаливые, погруженные каждый в свои мысли, вертящиеся вокруг одного и того же. Я пару раз поглядела на Сынри, гадая, что он выберет? Если он откажется и от свадьбы, и от вступления в драконы, то будет ясно, что ему на меня плевать. А если ему на меня до сих пор плевать, то почему я должна о нём волноваться? Если же он пойдёт на какое-либо условие, то я просто не смогу молчать, я объясню Сынри, что Джиёну нужен именно он, а я играю посредственную роль прикрытия его тайных замыслов. Впрочем, почему я сомневаюсь и стою перед выбором? Прежде я не думая бросалась закрывать грудью любого, даже чужого и незнакомого человека, а теперь мне важно знать, что этот человек готов ответить тем же, иначе моя доброта уже не включается? Я не узнаю себя совершенно. И даже пытаюсь оживить в себе ту бескорыстную любовь ко всем людям, но ничего не получается. Она погибла где-то на маршруте, начатом Джиёном, продолженным Сынри, потом Зико, и закончившимся вновь Сынри с Джиёном. Я крутила в голове только что оставленное позади, в клубе. Вернувшись за столик, я подождала, когда раскупорят свежую бутылку вина, и только из неё разрешила себе налить. Мы все выпили ещё два тоста, первый — за нашу с Сынри помолвку, на которую бурно среагировали Сынхён и Дэсон, а второй я даже не слушала за что, ушла в свои мысли, растерянная и ошарашенная, ничего не понимающая, пока меня не вывел из дум Сынхён: — Ты будешь красивой невестой, Даша, — как-то очень проникновенно сказал он, отчего я почувствовала, как расправляются плечи Сынри, а потом заметила, как Джиён смотрит на своего друга мимо профиля Кико, как будто бы недовольно, но, по-моему, я преувеличивала, или, как обычно, ничего не понимала, или уже выпила лишнего. — Она и сегодня красива, разве нет? — спросил у него Дракон и перевел взгляд на меня, улыбаясь на одну сторону. Что это? Для чего? Они подогревают интерес ко мне Сынри? Скорее всего так, потому что сами вряд ли испытывают хоть малейшую симпатию ко мне, и комплименты их — ложь и пустота в воздух. — Тогда уж она вообще красива, разве нет? — посмотрела на друга Наташа, развеселившись. — В отличие от тебя. — Я некрасивый? — изобразил расстройство Джиён. — Разве что где-то глубоко внутри, — взяла его за руку подруга и потрепала её. Иногда поведение с ним Наташи казалось мне единственным, что поддерживает его связь с чем-то человеческим, но про красоту внутри она откровенно загнула. Ну уж нет, скорее наоборот. Внешне в нем ещё можно было что-то найти… наверное. Не знаю. В нём мало мужественности, именно по чертам и сложению. Он щупловат, мелковат и далеко неидеален, со своими вечно ехидными глазами, чей разрез создан специально для того, чтобы сквозь него презирать окружающих, с его приподнятой надменно верхней губой, растягивающейся над белоснежным рядом зубов, с его родинкой на правой щеке, неподалеку от носа. У него было два основных состояния, на мой взгляд: милый и отрезвляюще гангстерский, злой, от которого хотелось посторониться. Мужественность же появлялась в те минуты, внезапно и откуда-то изнутри, когда он закуривал и начинал степенно и логически рассуждать, не повышая никогда голоса и тональность не меняя. Вот тогда вся его внешность куда-то девалась, и не было ничего, кроме умного и опытного властителя Сингапура, который приводил людей в трепет. Когда рядом с ним в такие моменты стоял Мино, чей облик для меня был фактически эталоном мужской красоты, и тот тушевался, несколько теряясь. Величие — вот что бывает внутри даже небольшой, даже непонятной и жестокой личности. — Вряд ли, — не согласился Джиён с Наташей, перебирая пальцами на голом плече Кико и вновь глядя на меня. — А вот Даша — да, она и внутри соответствует себе. — Я хотела бы молча проглотить это всё, но после третьего или четвертого бокала не получалось. Однако я ещё помнила, что связываться напрямую с Драконом опасно и мне не по силам. Отвернувшись от него, я приблизила губы к уху Сынри: — Поцелуй меня, — попросила я. — Какая же помолвка без поцелуя? — Сынри, ещё сбитый предложением вступить в драконы, не сразу откликнулся, постепенно проникаясь моей просьбой, но когда она до него дошла, он оживился, сверкнув глазами и повернувшись ко мне. Когда мы говорили шепотом, нас никто не мог слышать. — Ты хочешь позлить Дракона? — хмыкнул мужчина. Он ещё не знал, что я не нужна тому… да и я не была до конца уверена, так не хороший ли способ это проверить хоть как-то? Сынри взял меня за подбородок и наградил поцелуем при всех, так, будто мы ворковали друг с другом, и наше целование стало естественным и привычным продолжением. Я сказала Джиёну, что постараюсь полюбить Сынри, так почему бы не продемонстрировать, что это уже частично удаётся? Гром с неба не грянул, и ничего не произошло, Джиён не взбеленился, не закричал мне «как ты можешь? Я тебя забираю!», нет, ничего подобного. Когда поцелуй закончился, я почти до конца убедилась, что Дракону на меня всё равно. Сняв руку с Кико, он спокойно курил над столом, подвинув к себе стакан виски и пепельницу, и даже встретил мой взгляд, как мне показалось — с насмешкой. Как избавиться от ощущения, что этот мужчина читает мои мысли? Он преступник во всем, и даже в том, что в чужую голову проникать — незаконно. Джиён обратился к Сынри: — Помнишь, ты как-то попросил разрешения с ней потанцевать? — Мой любовник кивнул. — А мне на свадьбе разрешишь исполнить один танец с невестой? — Нет, — полу-шуткой покачал указательным пальцем Сынри, после чего опустил ладонь мне на колено, собственническим, хозяйским жестом. — Какой ты жадный! — засмеялся Джиён. — Я таким не был. — Чем больше имеет человек, тем он щедрее, — устремил взор на него Сынри, заговорив с таким хмельным апломбом, что даже нижняя челюсть слегка выпятилась, заострив контур лица. Мне почудилось, что я впервые вижу Сынри таким… собранным, сосредоточенным и думающим, хотя, вися постоянно на телефоне, решая рабочие вопросы, он умудрялся потихоньку превращаться в моих глазах из негодяя-бабника в воротилу-бизнесмена. — У тебя целых два борделя женщин, Джиён, а у меня одна только Даша. Не мне делиться. — Что же выходит, я тебя ещё и как клиента потеряю? — расплылся широко Джиён, и не похоже было, что его печалит этот факт, хотя смысл подразумевал именно разочарование. — Одни убытки… — Зато сколько девушек сохранит невинность! — развеселился и Сынри. Они сменили тему, и достаточно дружелюбно продолжали болтать. Я отлучилась в туалет и обнаружила, что у меня начинаются месячные. Если бы я не выпила, то занервничала бы по этому поводу, но от четырёх бокалов мне уже было почти всё безразлично, а я ещё зачем-то выпила пятый позже. Кроме того, я помнила, что от алкоголя у меня развязывался язык, и я боялась самой себя, что выскажу что-нибудь не то Джиёну. Обезвреживаясь, я вернулась к Сынри и доложила, что мне нужно домой, поделившись событием женской физиологии. Мужчина, немного растерявшись, принял к сведению, и мы ушли, попрощавшись со всеми. Нетрезвый путь в авто казался безумно долгим. Молчание угнетало, особенно с фоном из таких мыслей, что были у меня. Водитель был местным, и корейского не понимал, так что я не побоялась заговорить при нём: — Ты примешь предложение Джиёна вступить в его клан? — Сынри повернулся ко мне, оторвавшись от айфона. — Я похож на сумасшедшего? — мой спутник тоже выпил, и побольше моего, отчего был резковат. — Добиться столько, чтобы положить это к ногам Джиёна? Я не хочу становиться зависимым и несвободным. Достаточно одного дня в чьём-то клане, чтобы заслужить репутацию чужого для всех остальных. Будет очень сложно договариваться в других местах о сделках и общем бизнесе, и я завязну в лапах Дракона. Нет, я не пойду на его условия. — Значит, ты отдашь ему меня? — уточнила я, чувствуя, как заплетается язык. Мне противопоказано пить, когда я это запомню, наконец? — Пока не собираюсь, — вернул он внимание в экран телефона. — Пока? То есть, ты надеешься всего лишь оттянуть тот день, когда вышвырнешь меня? — Даша, не начинай… — Не лучше ли сразу вернуть меня Джиёну, чтобы избежать неприятностей? — Сынри сделал вид, что пропустил это мимо ушей, увлекшись чтением чего-то там в интернете. — Почему бы не сделать это прямо сейчас? Я все равно не сгожусь сегодня для секса, со своими-то месячными! А минет я тебе не буду делать даже за деньги! — Сынри насупился, закипая, как вулкан. Мне вспомнилось, как забрал меня Мино тогда из клуба, всегда вежливый, обходительный, красивый, высокий… где-то там считающий меня сейчас шлюхой, похуже, чем Сынри, потому что этот хотя бы знает, что был моим первым и единственным, а Мино проглотил, что у меня было уже минимум трое мужчин. — Останови машину! — потребовала я. Сынри посмотрел на меня. — Тебе нехорошо? — Нехорошо мне было тогда же, когда Мино пришлось притормозить и дать мне подышать воздухом. А сейчас меня лишь чуть-чуть шатает. Но дурноты нет. Я сняла туфли, взяв их в руки. — Мне нормально! Я хочу прогуляться. Нет, я хочу пойти, куда глаза глядят, а ты езжай в бордель, и трахайся там, хоть со всеми проститутками, которых там найдёшь! — Вместо того чтобы начать извержение гнева, Сынри наоборот переборол себя, облизнув губы и недовольно цокнув языком. — Успокойся. Мы едем домой. — Не хочу! Верни меня Джиёну, выброси сейчас! Я не собираюсь жить в напряжении, ждать тот день, когда об меня вытрут ноги, потому что это вам насрать на всех и всё, а я так не умею! Я привыкаю, я привязываюсь хоть к последней гниде, я начинаю верить и надеяться, и мне потом больно, слышишь, больно!!! — прокричала я, запустив в него туфлей, хотя нас разделяло меньше полуметра. Изумленный Сынри слегка вздрогнул, бессознательно подняв туфлю, но я швырнула следующую, от которой ему пришлось прикрыться. — Вели остановить машину! Я хочу уйти! Пойду в пролив и буду плыть, пока не пропаду в его волнах! — Сынри не реагировал, естественно, и к водителю не обращался, что начало меня злить, и я принялась лупить его по плечу. Он поймал мои руки и, пытаясь угомонить, а в пьяной мне сил будто бы прибавилось, ввязался уже во вторую нашу драку. Но мне только казалось, что я стала мощнее и могущественнее. Сынри сумел сжать мне запястья и вдавить в сидение, чтобы я успокоилась, хотя я ещё несколько минут брыкалась. — Пусти! Выпусти меня! — Успокойся! — косясь на водителя, явно не желая, чтобы его вот такую личную жизнь кто-то лицезрел, мужчина втиснул меня в спинку, тряхнув. — Прекрати! — Провались ты со своим Джиёном! Пропадите вы тут все пропадом! Отстань от меня и езжай к шлюхам! — Я подумала, что он сейчас скажет, что уже с одной из них, но он не произнес ничего подобного. — У меня нет настроения сегодня трахаться, так что твои… эти дни пришлись кстати, — проворчал он. Мы подъехали к дому, и я не помню толком, как выбралась из машины и поднималась, но Сынри определенно мне помогал. Его рука обнаружилась на моём локте, когда мы вошли в квартиру. Всё это время он поддерживал меня. Босую — это я увидела, опустив лицо вниз на пороге. — Господи, зачем было столько пить, если не умеешь? — услышала я над ухом негодование Сынри. Зачем? Не знаю, с некоторых пор я поняла, что в Сингапуре лучше пить, чем не пить, потому что тогда легче переносится происходящее. — Где мои туфли? — прислонившись к стене, смотрела я на свои ноги, и остальные стены, пол и потолок кружились вокруг. Состояние было не из лучших. — Боже… — вздохнул Сынри и, подталкивая, завел меня в ванную. — Приведи себя в порядок. — Единственное, о чем я там вспомнила — это о своих месячных, так что меня хватило лишь сменить нижнее бельё, применив необходимое средство гигиены, умыться, стерев тушь, тени и подводку, и вывалиться обратно в коридор, в котором, по стенке, я добралась до нашей кровати и упала на неё, в платье, с прической, от которой, разумеется, после падения ничего не осталось. Чьи-то руки развернули меня и стали расстегивать молнию. Сынри! Да, я же живу с ним… Вытаскивая шпильки из моих волос, он развернул меня обратно на спину, избавляя от платья. — А ещё говорят, что в России хлещут водку, как кони! — приговаривал он, покачивая головой, — тебя с какого-то вина развезло в дрянь просто… — Россия — не страна алкоголиков! — подняла я руку с выпяченным указательным пальцем. — Это ложь! У нас не пьют… — Сынри почему-то засмеялся. Что я такого сказала? У меня никто в семье не пил. И я не пила… раньше. Я закрыла глаза, перед которыми замелькало что-то связанное с прошлым, и, видимо, на какой-то момент вырубилась, потому что когда пришла в себя, то была уже в одних трусиках под одеялом, а Сынри ложился рядом. Я развернулась к нему, уставившись в оба глаза. Он замер, ожидая моих дальнейших действий. Я прежде не пила, не материлась, не спала с мужчинами и, не задумываясь, бросалась на помощь к кому угодно, даже ценой собственной жизни. От меня ничего не осталось, я собрала все грехи, какие можно, и есть последняя возможность сохранить себя — быть честной, и не разучиться жертвовать собой во благо других. Да и чем уже жертвовать? Этим бренным телом, цена которому — грош? — Я не нужна Джиёну, ты понял это? — сказала я в глаза Сынри. Он смотрел и молчал. — Ему нужен ты. Он хочет получить тебя в свою банду, в свои сообщники. Я лишь инструмент. Видимо, он хотел найти в тебе слабость, чтобы поставить ультиматум… — это слово далось мне с огромным трудом. — А раз не нашёл, то попытался создать. Если ты поведешься, то, скорее всего, Дракон тебя погубит, как погубил меня, — Сынри протянул руку к моему лицу, и только когда провёл ей под моими глазами, я поняла, что плачу. Испугано приложив свою ладонь к щеке, я стала стирать слёзы, пряча следы горя. — Я много выпила, прости… я не такая эмоциональная обычно… — О да-а… — недоверчиво усмехнулся мужчина. — …Так что избавься от меня, — соскочила я на предыдущую тему. — Верни Джиёну, и проблема разрешится. Он никак тебя не подставит, когда поймёт, что у тебя нет слабостей… — Зачем ты говоришь мне это? — подпер рукой голову Сынри, устроившись на боку. — Потому что я не хочу, чтобы из-за меня ты пострадал… не хочу быть виной… не знаю чего. Если Дракон хочет к тебе подкрасться, то пусть ищет другое средство. Я не буду причиной ни чьих бед. — И это после всего, что я тебе сделал? — Мне кажется, Сынри впервые произнеся это сейчас, задумался о том, чем для меня была девственность, что для меня вообще была жизнь, чем для меня были родина, семья, возможность возвращения. Он только сейчас разглядел во мне не тело для секса, а человека, и то лишь потому, что этот человек проявил какую-то заботу о нем, и его эгоизм возликовал. Я не стала отвечать, закрыла глаза, положила голову на подушку и… уснула.

— Даша, ты долго ещё будешь спать? — Казалось, прошло одно мгновение, но когда я начала отворять веки, то увидела, что в окно светит солнце. А в голове бьёт большой колокол. Ох… Я приложила руку ко лбу. Тяжко-то как… — На, держи, — реагируя на голос, я повернулась и увидела Сынри, протягивающего стакан воды и большую белую таблетку. — Что это? — От похмелья. — Я приняла его медицинскую помощь и заглотила, разжевав, пилюлю. Моментального эффекта не обещали, и я прилегла обратно, закрыв глаза. — Ты чудная, когда выпьешь. Ещё и с такими перепадами настроения! — Мне не хотелось обсуждать себя пьяную. Это само по себе было стыдно, а если я ещё и чудила… — Ты давно встал? — Часа четыре назад. — Предугадывая мой вопрос, он сказал: — Сейчас полдень. — Ого-го… — приподнялась я, окончательно просыпаясь. Сынри присел на кровать рядом со мной. — Я уже успел побывать в офисе и вернуться, взяв себе полдня выходного. — Чтобы посмеяться надо мной? — переползла моя рука со лба на затылок. Колокольный звон теперь отбивал праздник там. Сынри улыбнулся. — И это тоже. Даша, мне нужно будет завтра отъехать. В Сеул, по делам, — ещё не зная, к чему всё это, но понимая, что какие-то перемены предвидятся, я выпрямилась, концентрируясь. — Дней на пять, возможно. С собой я тебя взять не могу… во-первых, у тебя нет документов, а во-вторых, ещё не улажен вопрос с Джиёном. Но меня последнее заботит меньше, — мужчина пожал плечами. — Я всё ещё не могу полностью доверять тебе, поэтому не хочу пока делать тебе документы. Я не хочу, чтобы за мою щедрость ты от меня сбежала, а с паспортом это будет достаточно легко. — Без денег? — хмыкнула я, несмотря на головную боль. — Их добыть не так уж и трудно. Но вопрос не в этом. Ты останешься здесь, а совсем одной будет не безопасно, к тому же, тебе надо будет выходить и делать покупки… Одним словом, тебе нужен телохранитель на это время, исполняющий обязанности… — Твои? — опять с сарказмом заметила я. Губы Сынри поджались. — Послушай внимательно, — его рука погладила меня по подбородку, но потом, забравшись в волосы, потянула их, сделав немного больно. — Если я узнаю, что ты переспала с кем-то, пока меня не было, я тебя сам верну в нижний бордель, или утоплю в проливе, это ясно? — дернул он меня за волосы назад. Я моргнула глазами, потому что кивнуть не могла. — Я выбрал на эту роль Тэяна, потому что именно он спас тебя, и если он оградил тебя от Джиёна, то уж тем более не вернёт тому, пока меня не будет. — Он жив? С ним всё в порядке? — заволновалась я, услышав имя своего ангела-хранителя. — Я звонил ему утром, был как будто жив-здоров. И не отказался присмотреть за тобой несколько дней, — я радостно улыбнулась, но стянутые волосы напомнили о том, что радоваться другим мужчинам неуместно. — И только попробуйте завести какие-то шашни! Я же понимаю, что он не ради плюсика в небесной скрижали благих поступков это делает, ясно, что ему хочется… — Той ночью, что он вытащил меня от Зико, я скинула его куртку и предложила ему себя, если он ради такой награды старался. Тэян прикрыл меня и отказался. Не ради плюсика? Тогда я вообще не знаю, что в голове у Тэяна. Но, по крайней мере, это тот человек, которому я и сама доверяю больше кого бы то ни было в Сингапуре. Сынри отпустил мои локоны и поднялся. — А когда я вернусь из Сеула — мы отпразднуем помолвку. Джиён не получит ни тебя, ни меня. — Я вдруг вспомнила, что наговорила этой ночью. О боже! Я же… разболтала то, в чем сомневалась — стоит ли говорить это? Но под воздействием спиртного во мне проснулась та самая я, которую Дракон называл Матерью Терезой. Я не думая выбрала правду и спасение другого. — Но как же… после помолвки… всё равно… Джиён ведь дал понять, что я никто — и в любой момент, если ты не выполнишь условие… — Ты так далека от правил и понимания криминальной жизни, — уже стоя, приподнял мой подбородок Сынри, разглядывая мои голубые глаза. — Знаешь ли ты цену правды в ней? Знаешь ли ты, как редко здесь встречаются люди, которые не предают? Ты недолго будешь никем, — покивал чему-то Сынри. — Мы что-нибудь с этим сделаем.