Мания приличия

Спаситель

Приходя в себя, я чувствовала только жжение на коленках и, простонав от неприятных ощущений, посмотрела в сторону своих ног. Тэян сидел на кровати, возле меня, и протирал ссадины, не то спиртовым раствором, не то виски, бутылка из-под которого стояла на столике за левым плечом мужчины. Когда я подала признаки жизни, он посмотрел на меня, приостановив свои действия. Переждав, когда я очнусь окончательно, он продолжил обрабатывать содранные места, мягко касаясь ватой, окрашивающейся успевшей запечься кровью. Я стиснула зубы, чтобы не шипеть, хотя терпеть было не трудно. Это ничто, по сравнению с тем, чего я избежала.

— Я едва не опоздал. Прости, — тихо сказал он. — Ты не должен был приезжать вообще, — сдавленно прошептала я. Я находилась на грани разума, мне всё ещё казалось, что мне что-нибудь оторвут, куда-нибудь выбросят, изнасилуют. Темнота и смыкающийся круг плясали перед глазами, мне не верилось, что всё закончилось. — Почему? — Пришлось собраться с мыслями, прикладывая к этому колоссальные усилия, потому что рассудок утопал, разрываясь от ужаса где-то там, в запертом с трех сторон вагончиками-конурами с проститутками дворике. — Джиён не простит тебе этого, — выдохнула я. Сухие губы шевелились с трудом. Слабо вспомнив, что не ела сутки, я не испытала желания поесть, в гортани устойчиво повисла тошнота. — Верни меня ему. — Нет. — Простонав громче, не от задеваемых колен, а от внутренних мук, я выгнула спину, закинув голову назад, и застучала кулаками по кровати. Тэян поймал одну мою руку, прижав её вниз. — Тише-тише, всё кончилось. — Верни меня, иначе он тебя убьёт, верни! — Боже, Даша! — подтянувшись ближе к изголовью, Тэян поймал моё лицо и, сгребая с него назад разметавшиеся прядки, посмотрел мне в глаза, которые распахнулись. — Какого черта тебя заботит, что со мной случится? — Я посмотрела на него, замерев, даже перестав дышать на минуту. — А почему тебя озаботило, что со мной могло случиться? — погладив мой лоб, потом щеку, Тэян поддел меня под лопатки и приподнял, прижав к своей груди в белой футболке. Бесконечно долго, больше суток, я не испытывала ничего более приятного, чем его упругая грудь через ткань. До меня только сейчас дошло, что я лежу без одежды, прикрытая всё тем же джинсовым пиджаком. — Меня это давно волнует, Даша, — сказал он, погладив меня по голове, перебрав в пальцах локоны, через них проведя ладонью по моей спине. Я уткнулась носом в его плечо. Не могу позволить ему умереть из-за меня. — Ты убил Зико? — Мужчина отстранил меня, аккуратно положив на подушку. Слегка успокоенная, но ещё нервно возбужденная, я принялась осматриваться, наконец. Небольшая комнатка, по бокам от кровати тумбочки, напротив меня окно, зашторенное, с приколотыми к портьерам тканевыми цветами. Всё чистенько и уютно, я бы приняла это за номер в недорогом отеле, но всякие безделушки и сувениры на полках говорили о том, что это квартира. — Нет, к сожалению, — признался Тэян. — Всего лишь убедительно заставил замолчать. — Как ты узнал, что я была там? — смогла глубже вдыхать воздух я, пока мой спаситель заклеивал мои колени пластырем. Его движения были по-отечески ласковыми, так что у меня не появилось рефлекса вырвать из его рук свои голые ноги. — Ко мне вечером приехал Сынри, потребовал тебя, — Тэян дернул челюстью, устремив свой узкий взгляд к стене. — Я был удивлен, ведь думал, что Джиён забрал тебя совсем… когда Сынри сказал, что произошло… я позвонил Джиёну и спросил, куда он тебя дел, — я чертыхнулась. Он уже знает. УЖЕ знает. Не исключено, что едет к нам, дабы поквитаться. — Он сказал мне «а сам как думаешь?», и я поехал к Зико. Не знаю, у меня почему-то не было сомнений, что он отправил тебя туда. К счастью, я угадал. — Господи, зачем ты это сделал? — я прикрыла лицо ладонями. — Зачем ты отдалась Сынри? — вдруг спросил Тэян. Я убрала руки, чтобы посмотреть на него. Он с затаённой тоской и каким-то несбыточным ожиданием ответил на взгляд. Должна ли я скрывать от него заговор Дракона против Мино? А смысл? За моё похищение ему грозит куда большее, и правдивая информация роли не сыграет. — Условия были вроде того, что если я не пересплю с Сынри, то умрёт либо Вика, либо Мино… я уже сама запуталась. Просто из-за моей девственности обязательно кто-то должен был умереть, и я решила выбрать её потерю. — Так… Вику мне велено было отвезти в аэропорт из-за этой жертвы? — ошарашено, но недовольно, уточнил Тэян. Я кивнула. — Я знал, что это как-то связано с тобой, но до последнего верил, что тебе удалось уговорить Джиёна… просто уговорить, без каких-либо даров его жестокой радости. — Ты сам веришь, что Джиёна возможно переубедить в чем-то? — перевернулась я на бок, поправив на себе пиджак. — Нет. Теперь точно нет. Но я ведь сразу тебе сказал, не верь ни единому его слову. — Я жалею, что не послушала тебя. С другой стороны… знаешь, он ни разу не обманывал и не обещал того, что не исполнил бы потом, — ладонь Тэяна ненавязчиво опустилась на мою икру и стала успокаивающе поглаживать её. Подложив руки под щеку, я уставилась в торец тумбочки, на которой стояла лампа, освещающая спальню. — Он всегда говорил, что за чем последует, но вместо того, чтобы принять к сведению, я продолжала ждать, что так не будет, что он изменит решение. А теперь понимаю, что никогда у него не было намерений как-либо менять свои планы. — Закрыв веки, я съежилась. — Отвези меня обратно, я не хочу, чтобы он убил тебя из-за моего спасения. — Прекрати взваливать на себя страдания мира, — резко выговорил Тэян, убрав руку. — Никто ещё никого не убивает. Что будет дальше — посмотрим, а сейчас отдыхай. Я видел тут на кухне один китайский зеленый чай, он успокаивает. Я принесу тебе. — Возможно, он уже едет сюда, чтобы пристрелить нас обоих… — Я снял эту квартиру на день, ему ещё придётся нас поискать некоторое время. Конечно, в доме хозяина прятать от него что-либо бесполезно, но какое-то время у нас есть. И я постараюсь придумать до утра, как нам быть. — Тэян, — когда он встал, я села, придерживая у груди джинсовый пиджак. Он посмотрел сверху вниз. — Ради чего ты всё это делаешь? Никакой выгоды нет, тебе не заплатят, Джиён вышвырнет тебя, если не убьёт… чего ради? — Он безмолвно замер, не двигаясь. Я помнила его поведение в борделе, он почти такой же, как Зико. Первую душевную рану нанёс мне именно он, потащив в душ и забравшись руками, куда не следует. Сколько раз он предлагал отдаться именно ему! В мужчинах нет других чувств, кроме жадности, жажды славы и похоти. Я убрала руку вместе с пиджаком, отложив его в сторону и оставшись обнаженной под взглядом Тэяна. — Ты этого хочешь? Ради секса рискуешь жизнью? Тогда трахни меня и отвези обратно, хватит заставлять мою совесть страдать! Я готова отвечать за себя, но не за чужую гибель! — сорвалась я на крик. — Я не хочу быть виновной в чужих муках, я свои едва переношу! Трахни меня и оставь в покое! — У меня началась истерика. Тэян наклонился, взял пиджак, встряхнул его и, растянув между руками, опять укутал меня в него, крепко обхватив в объятия, чтобы я перестала дергаться и трястись. — Успокойся, пожалуйста, и поспи. Я принесу чай, — и он надавил, чтобы я вновь легла на подушку. Истекая слезами, я повиновалась, не зная, верить ему или нет? Если он перехотел меня, то для чего спас? Раньше такой вопрос бы не всплыл в моей голове, но теперь мне не верилось, что в Сингапуре кто-либо способен на бескорыстные поступки просто так. Рисковать собой просто так. Жертвовать собой просто так. Когда я так делала, меня все дружно называли дурой, так с чего бы вдруг этим людям добровольно становиться дураками? В то, что кто-либо из них способен стать мягкотелым трудно поверить… хотя, Мино на моих глазах попытался подставить себя в мою защиту, и что вышло? Тэян вернулся с чашкой, над которой вился пар. Я сумела кое-как взять себя в руки, но не сдержалась от ответного оскорбления, которое ждало месяца два: — Дурак ты. — Мужчина улыбнулся, помогая мне сесть, приподнимая подушку за моей спиной, после чего развернул кружку ручкой ко мне, чтобы я не обожглась, и позволил взять её. — Ты увидела, как выглядят твои поступки со стороны? Они вызывают непонимание, правда? — Подув на чай, прежде чем отпить его, я посмотрела в глаза напротив. — Почему ты не был таким несколько недель назад? — Потому что я не был таким несколько недель назад, — серьёзно ответил он. — Да и что бы это дало? Отправить тебя в Россию я всё равно не могу из Сингапура, у меня нет здесь связей в обход Джиёна. — Ты прав, незачем говорить о том, что могло бы быть. Что случилось — то случилось, — глоток за глотком, напиток разливался во мне, и организму становилось легче. — Тебе не страшно? — За себя? Нет, — уверено покачал головой Тэян. — Меня резали и избивали, в меня стреляли, а однажды едва не свели с ума угрозами. Я тогда думал, что действительно вот-вот умру. Каждый час, каждую минуту ждал выстрела в спину или в лоб. Наверное, перебор такого напряжения выжал из меня все страхи, а после тюрьмы я стал не слишком восприимчив к физической боли. Джиён всё это прекрасно знает, поэтому я и не думаю, что попытается меня как-то наказать. Серьёзно, это бессмысленно. Я никогда не предавал и не собираюсь его предавать, переходя на вражескую сторону, я не представляю собой для него угрозу. Убить меня за сегодняшний поступок? Лишится опытного человека в своей гвардии, и никого этим не проучит. — Меня, — с опаской заметила я. — Он может захотеть проучить меня, показав, как из-за моей несговорчивости кто-то погибает, умирает. — Тогда не извлекай из этого урок, — опять тронул мою щеку Тэян, погладив её. — Не поддавайся, Даша. Ты не представляешь, кем ты являешься, без дорогих оберток в виде шмоток, без последней модели айфона, без бриллиантов, без косметики, без королевского происхождения. Ты огромное, здоровенное сокровище, яркое солнце, которое, кажется, ослепило даже Дракона. И пусть меня пристрелят, прошу тебя, обещай мне, Даша, что ты не перестанешь быть самой собой. Рисковать жизнью не надо, не лезь на рожон, но помни, что твоё добро, и твоя любовь, наивная и да, глупая, распространяющаяся на всё и всех бездумно, они растопили чувства тёртых и черствых дядек из Сингапура. — Тэян снова улыбнулся. — А одного дурака заставила вспомнить, что такое человечность. — Если бы я смогла пробудить её в Джиёне… — Мне кажется, тебе удалось. — Я округлила глаза, отставив пустую чашку, и саркастично хмыкнув. — Да? Это в связи с ней он сделал меня шлюхой и бросил туда, где я должна была умереть под грязными и вонючими клиентами? — Тэян устало вздохнул, подбирая слова. Ему трудно было объяснить то, что трудно было понять. — Я не могу залезть в голову Джиёна, хотя хорошо его знаю. Много-много лет. Но, мне кажется, будь он к тебе равнодушен, он бы ничего с тобой не делал. Не трогал бы тебя, или бы переспал, как с другими. Но разве он с тобой спал? — Я покачала головой. — А хотя бы пытался? — Нет, и сказал мне, что никогда со мной спать не будет… хотя хочет, — воспроизвела я его признание. — Вот видишь. Ему не интересно твоё тело, но оно вместилище души, и без него её не станет, поэтому он не убьёт тебя, однако, добраться до неё ему как-то надо. — Причиняя моральную боль? Интересный способ найти отклик! — Не знаю, Даша, не знаю, я не могу говорить за него. Одно ясно — ты нужна ему. — Для развлечений? Для истязаний? — Тэян взял мою руку, пожав. — Мы с ним всегда были очень похожи характерами, я лишь немного эмоциональнее, или не немного… потом нас разделили на разные уровни его успехи и мои неудачи. Но… если твоя судьба не безразлична больше мне, то и ему она вряд ли безразлична. А если так, то истязая тебя, он терпит истязания и сам. Потому что самого его, лично, мучить бесполезно, как и меня. Он тот ещё хладнокровный и терпеливый сукин сын. Вскоре он поймёт, должен понять, что твои мучения не могут быть бесконечными, устанет и успокоится. — Ничтожной властвуя землей, он сеял зло без наслажденья. Нигде искусству своему он не встречал сопротивленья — и зло наскучило ему, — процитировала я строки, вынесшиеся из задворок памяти времен школы. — Откуда это? — Великий русский поэт Лермонтов, — откинулась я поглубже на подушку. Иногда понимаешь, как полезна образованность, когда на чужбине, после смены двух борделей, забывая честь, принципы и истоки, можешь взбодрить свой моральный дух, обратившись к родной культуре. — Похоже, он был знаком с Джиёном, — хохотнул Тэян. — Да, произведение называлось «Демон», он не ошибся, — меня прошиб озноб, когда память продолжила работать дальше, неуправляемо, подсказывая мне развитие сюжета. — Демон полюбил в поэме девушку… он попросил её любви, чтобы она ответила на его чувства. И в тот момент, когда она дала себя поцеловать, подарив взаимную любовь, душа её была потеряна, и она умерла. Погибла, — бесцветно подытожила я. — Ты не погибнешь, Даша, — заверил меня Тэян, поправляя пистолет на поясе. — В реальности от поцелуев не умирают. Ложись спать, я лягу поближе к входу, на всякий случай. — Поцеловав меня в висок, он поднялся и вышел. Проснувшись под одеялом, под которое забралась, когда Тэян вышел из спальни, я нашла на стуле рядом какие-то штанишки и футболку. Не знаю, где мой защитник их взял, но я с благодарностью в них облачилась, встав с постели. Они не были похожи на новые, возможно, он попросил их у кого-то из соседей, но мне было всё равно. Глубокий сон помог мне кое-как оклематься от едва не состоявшегося насилия. Стоило оборвавшейся вовремя трагедии встать перед моими глазами, как я почти теряла сознание. Настоящий кошмар, самый жуткий круг ада. Выйдя из спальни, я прошла на кухню и обнаружила уже бодрствующего Тэяна. Он ел палочками с ложкой лапшу с бульоном, такой же спокойный и невозмутимый, как ночью. — Доброе утро, — произнесла я. Он втянул лапшу, вытерев ладонью брызги от неё с губ. — Доброе, садись, сейчас тебе тоже заварю, — поднялся он, щелкая электрическим чайником. — Спасибо, — аппетит понемногу возвращался, хотя в другом состоянии, после стольких часов голодовки, я бы накинулась на любую еду и заглатывала её без остановки. Я никогда не увлекалась диетами и представления не имела, как можно ущемлять себя, когда хочется есть. — Всё… пока тихо? — Как видишь, пока нас не нашли, — Тэян подождал в молчании, когда закипит вода, выдавшая себя щелчком, и подал мне пластиковую упаковку с полуфабрикатом внутри. Я приоткрыла край и подставила отверстие под струю кипятка. Желудок в предвкушении заурчал. Кажется, эта наполовину ненатуральная вермишель, после всех ресторанных изысков в компании Джиёна, будет самым вкусным и дорогим в моей кулинарной истории. — Я тут поприкидывал разные варианты… — начал Тэян, возвращаясь на свой стул напротив меня. Я закрыла отверстие в крышке, чтобы лапша заварилась, как следует. — У меня есть одно предположение, как можно попробовать тебя спасти. Не совсем, а от Джиёна. О России речь не идёт. — Я уже и не думала, — честно сказала я. — Так… что это за вариант? — Он основывается на том, кто вообще способен противостоять в Сингапуре Дракону. Таких людей штук пять, двое из них отпадают сразу, потому что один сам мудак и извращенец, — уж не о господине Хаши ли он? — А другой слишком нейтрален, чтобы ввязываться по таким случаям. Остаются ещё трое, двое из которых — друзья Джиёна. Возможно ли их уговорить пойти против него? Нет. Я этого точно не смогу сделать, — Тэян оттягивал финал, словно угадывая, что он мне не понравится. — Остаётся один человек, который не подчиняется Джиёну, и обладает миллионами, связями, возможностями заграницей. — Я внимательно на него воззрилась. — Сынри. — О нет, я не хочу даже видеть его больше! — стала я снова терять аппетит, будто мой пищеварительный тракт уже завял и забыл о том, что такое активная деятельность. — Он грубо вёл себя с тобой? — осторожно и с трепетом спросил Тэян, не желая меня задеть. Я, вопреки отвращению, вспомнила свой первый раз. Был ли Сынри груб? Он всего лишь не был нежен. Он не поднимал на меня руку, ничего страшного со мной не совершил, всего лишь удовлетворялся об меня, плевав, каково мне. — Нет, всё было сносно, но… я не в силах его видеть, — закрыла я глаза, и ресницы задрожали. — Я понимаю. Я всё понимаю, Даша, но что лучше — потерпеть Сынри или вернуться под власть Джиёна, который ещё неизвестно, что для тебя уготовил? Сама-то как думаешь? Прекрати сочинять и надеяться на чудеса, выхода всего два! И тебе придётся выбрать один из них, при этом не факт, что быстрая смерть расходится с вариантом выбрать покровительство Джиёна. Да, я считаю, что он не хочет тебя убивать, но я не могу этого гарантировать. Увы, не могу. — Кто сказал, что Сынри согласится помогать и спасать меня? — пошла я другим путём, желая разубедить Тэяна в том, что с Сынри стоит связываться. — Я знаю, как попытаться заставить его это сделать. Он вряд ли откажется. Я обо всём подумал. Нужно только твоё согласие. Я не хочу без твоего «да» отдавать тебя ему в руки, ведь тебе тогда, действительно, придётся… продолжить с ним то, что вы начали, и за чем он приезжал вчера ко мне. — Я сомневалась. Я была не в состоянии согласиться на то, чтобы вернуться в постель к Сынри. Терпеть его руки, губы, запах, член, голос. Не могу, нет! Видя мои терзания, Тэян развел руками: — Я бы оставил тебя у себя, Даша, но у меня тебя сразу же заберет Джиён, я не тот, кто может тебя защищать вечно. Кто знает, может, он действительно уже в пути сюда со своими драконами. Решай сама, мне больше нечего тебе предложить, но второй раз вытащить тебя из нижнего борделя мне вряд ли удастся. Нижний бордель… отвратительные запахи, дюжина мужчин, способная одновременно, всей кишащей толпой лапать, говорить что-то на неизвестных мне языках, тянуть свои мокрые губы, дышать на меня из затхлых ртов, дергать за волосы, кувыркать от одного к другому. И вокруг ещё десятки невольниц, каждая со своей драмой, со своей погубленной жизнью, о которых мне больно даже думать. И в противовес этому один мерзкий Сынри, похотливый и озабоченный бессовестный самец, которому не надо ничего, кроме как потыкаться в меня несколько раз за ночь. Я сумела его уговорить предохраняться, значит, он способен идти на компромиссы, если не уступать ему. Он заплатил за Вику, и тоже выполнял все обещания, значит, ему в какой-то степени можно доверять. Я говорю на его языке, так что при любом затруднительном вопросе, я смогу настаивать, объяснять, требовать? Он был ухоженным, в некоторой степени галантным. И богатым, настолько богатым, что в состоянии противостоять Дракону. Не шанс ли это? Он ведь может поиметь ещё пару раз и остыть, как к Вике. — Как ты собираешься его заставить заботиться обо мне? — Ты с ним общалась хоть немного? — задал встречный вопрос Тэян. — Ну… немного, — покраснела я. Как-то не до бесед было в кровати. И у раковины. И снова в кровати. — Ты можешь догадаться, по какому принципу Сынри интересуется женщинами? — Он коллекционирует девственниц, — не думая, отчиталась я. — И это тоже. Но есть кое-что ещё. Он мне неблизкий товарищ, но как-то поделился своими приоритетами. — И в чем же их суть? — приоткрыла я крышку, выпуская пар от лапши. Запах стоял уже на всю кухню, слюна выделилась вне зависимости от моих мыслей. Организм просил еды. — Он хочет то, что нужно другим. — Я даже обиделась на себя за то, что не озвучила это вперед. Я ведь догадывалась. У меня было именно такое подозрение, потому что Сынри сказал про престижность любовниц. Конечно, хочется тех, из-за которых будут завидовать. Тэян конкретизировал: — Мы убедим его в том, что тебя любит Джиён, так ли это или не так. И Сынри наизнанку вывернется, чтобы быть обладателем того, чего желает Дракон. А как только Дракон на самом деле потребует тебя назад, станет предлагать Сынри деньги или угрожать, тот в этом лишь убедится. — Он не испугается Джиёна? — У Сынри бизнес по всей Азии. Основные его офисы здесь, да, поэтому он под опекой Джиёна, что выгодно и самому Джи, ведь это приносит баснословные деньги. Но другие филиалы в Китае, Корее и Таиланде… если Сынри захочет обидеться или защититься, ему будет к кому обратиться. И не в интересах Дракона насилием рушить это союзничество. — Я переваривала всю эту информацию, вместе с первой порцией лапши, что упала в пустой желудок. Это всё звучит выполнимо. Почему-то я не сомневалась, что Сынри купится, но дальше всё будет зависеть от меня. Смогу ли я и дальше выбивать из него то, что мне нужно? Смогу ли продолжать быть ему интересной, чтобы он готов был платить и давать мне то, что я хочу? Я хочу вытащить из нижнего борделя ту женщину из Таджикистана, и защитить Тэяна… мне нужно могущество, мне надоело быть никем, которую швыряют, куда захотят! Дракон всегда был прав, говоря о том, что сначала нужно стать кем-то, а потом выделываться, и никак иначе. Нужно быть тем, кто щелкает пальцами, и его слушаются, тогда не тронут не только тебя самого, но и людей, которые тебе дороги. И если Сынри удастся соблазнить… нет, что его соблазнять? Он и так пока меня хочет. Если получится его подчинить себе, с его деньгами, с его похотью, связями… он куда проще Джиёна, им вертеть должно быть возможно. Я должна смочь. Я должна подняться. И заговорить с Джиёном на равных. — Я согласна, — не ожидая от самой себя такого скорого решения, посмотрела я на Тэяна. — Я согласна на помощь Сынри. Я выбираю его.