Нелюбимые

***

Мы сидим на крыше ЦУМа и ждем Леху, который всех собрал, но сам задерживается. Я уже встретил многих знакомых из индустрии — все заняли свои места в ожидании показа, о котором я не знал. Или просто не посмотрел пришедшие в офис пригласительные. К Алисе подходят две девушки и представляются Сашей и Женей, создательницами бренда женской одежды. Они рассказывают, что собираются закрывать свой магазин в торговом центре на Вой­ковской, так как аренду не снижают и проще продолжать развиваться в интернете, где покупателей за сутки больше, чем проходимость на втором этаже центра. Алиса ­почему-то делает сочувствующий вид, но, когда Саша и Женя говорят, что работать через интернет выгоднее, начинает вновь улыбаться. Девушки уходят, и Алиса возвращается к каталогу показа. Стас рассказывает Артему, как в его агентство пришли новые клиенты, желающие провести музыкальный фестиваль, но их запросы не соотносятся с бюджетами, которые они предлагают, поэтому им придется встретиться еще раз. Артем, выслушав историю, в свою очередь рассказывает, как к его машине в центре города подошел ребенок и постучался в окно с протянутой рукой. На груди мальчишки висела картонка со словами о просьбе, но Артем не стал вчитываться, а просто смотрел на парня через закрытое окно и громко слушал музыку, представляя эту сцену кадром из клипа. Алиса и Стас смеются над его историей, в тот момент над нашими головами сталкиваются две тучи и превращаются в одну большую.

— Не ливанет? — спрашивает Стас, поправляя футболку зеленого цвета от Heron Preston. — То солнце, то ливень. Почему не может быть ­что-то одно?

— Слушайте, а где наш ­друг-то? Дайте-ка я ему напишу, а то уже неприлично, да и показ сейчас вот-вот начнется. — Артем берет телефон и начинает быстро печатать.

— Прикольные девчонки были, — замечает Стас.

— Кто? — спрашивает Алиса.

— Ну вот к тебе подходили сейчас.

— А-а-а, эти девочки. Саша и Вика.

— Женя, — поправляю ее я.

— Точно, Саша и Женя! Я с ними знакома, но не близко. Они хотели меня поснимать для своей коллекции однажды.

— Сняли? — спрашивает Артем.

— Не-а.

— А почему? — не успокаивается Артем.

Алиса хочет ответить, но потом делает вид, что не услышала вопроса, и продолжает перелистывать страницы каталога.

— Пять минут, — сообщает Артем. — Леха скоро будет.

— Ну, кайф, — отвечаю я, и Алиса хватает меня за руку.

— Че, как там журнал? — спрашивает меня Артем.

— Да стоит. — Я смотрю, как два молодых парня в черных брючных костюмах срывают с подиума полиэтилен. — Все хорошо, кажется.

— Проектов много или сократилось все? — интересуется Стас, а я даже не знаю, что ответить.

— Мало, но есть, — наконец произношу я. — Завтра будет одна заказная съемка. Потом — не знаю. Менеджерско-­корпоративное почти победило творческое.

— Прекрати, ты очень творческий! Я же знаю это, — поддерживает меня Алиса.

— Да-да, — подначивает Артем. — Только ты можешь продать клиенту идею, в которой его продукт будет изображен в виде картины «Апофеоз вой­ны» художника… как его там…

— Верещагина, — завершаю я фразу.

— Точно, — соглашается Артем и машет ­кому-то рукой.

— А что вы тогда рекламировали? — спрашивает Стас.

— Ювелирку. — В этот момент я замечаю, как на крыше появляется Аня в компании двух коллег из своего издательского дома. Они быстро проходят мимо нас, и наши взгляды встречаются. Аня чуть дергается, словно хочет поприветствовать меня, но резко отворачивается к коллеге и прибавляет шаг. На ней бежевый брючный костюм и черные туфли на высоком каблуке. Аня садится напротив нас с другой стороны подиума, их компания над ­чем-то смеется, а потом она берет каталог, быстро пролистывает несколько страниц и кладет его под стул.

— Это там, где черепа были из кристаллов? — возвращает меня к разговору Стас.

— Угу, — подтверждаю я. — А вместо ворон летели частные самолеты.

— Вау! — Алиса поднимает голову и смотрит в сторону Ани. — Это же…

— Да-да, Анна Алексеева, — заверяет Артем. — Модная тусовочка собирается, а нашего дружка все нет.

— Господи, как же она красива, — шепчет Алиса. — Я такая ее фанатка, вы бы знали. Просто невероятная женщина. С крутым голосом. Я всегда смотрю интервью с ней на ютубе.

— Да, крутая, — поддерживает ее Стас. — Она из другого издательского дома? Она же главред She сейчас, да?

— Угу, — киваю и очень хочу, чтобы этот разговор закончился как можно скорее.

— Лучший женский журнал, — уверенно заявляет Алиса и продолжает рассматривать Аню. — Интересно, сколько ей лет? Макс?

— Что? — нервно спрашиваю я.

— Сколько лет Алексеевой?

Меня сильно начинают раздражать эти вопросы.

— Да откуда мне это знать? Откуда?

— Ты чего? — Алиса гладит меня по руке. — Все хорошо?

— Да, все кайф. Просто я понятия не имею, кому сколько лет. Мне это неинтересно.

— Я просто думала, что если вы в одной сфере работаете, то знаете все друг про друга. Прости, если задала тупой вопрос. Но я всегда хотела сняться для ее журнала. Прямо мечта была ­когда-то, — тихо произносит Алиса и убирает руку.

— Так подойди к ней, пока показ не начался, — со смехом предлагает Артем. — Скажи, что очень хочешь сняться.

— Так… Ну где Леха?! — громко спрашиваю я, чтобы перевести тему.

Все вздрагивают, и даже Аня слышит мой голос и оглядывается в нашу сторону.

— Макс? — На этот раз Алиса кладет руку мне на шею. — Точно все хорошо?

— Да, — отвечаю я и понимаю, что Аня наблюдает за тем, как Алиса гладит меня. — Просто, какого хрена всех собирать и опаздывать.

— Да успокойся, старик, он же всегда такой, ты чего. Сейчас прибежит и скажет, что с ­кем-то там заболтался. А вон и он. — Стас кивает в сторону выхода с крыши: к нам спешит Леха.

Он выглядит так же, как и утром. Кажется, что дома с тех пор он не был. Леха в черных очках, хотя на улице нет солнца, а в руке держит пиджак. Когда он подходит, мы все по очереди хлопаем его по ладони, а Алиса целует в щеку.

— Ты где был? — спрашивает его Стас.

— В «Пекине», — отвечает Леха, не снимая очки. — Не началось еще ничего?

— Как видишь, — говорит Артем. — Падай давай.

Леха садится рядом со мной, и я чувствую, что от него пахнет травой.

— Ты из Пекина? — удивляется Алиса.

— Угу, — кивает Леха. — Из отеля «Пекин».

— А-а-а… А то я уже подумала… И что ты там делал?

— В смысле? — Леха наконец снимает очки. — Там же будет наша «Черная ночь».

— Блин, ­точно-­точно, — вспоминает Алиса. — Так, надо с костюмами уже решать.

— А когда, напомни? — спрашиваю я, глядя, как Аня закидывает ногу на ногу и покачивает туфелькой на кончиках пальцев, продолжая ­что-то обсуждать со своими коллегами.

— В смысле, блять… — поворачивается Леха. — Вы забыли, что ли?

— В следующую пятницу, — отвечает за него Стас. — Но пора бы тебе уже приглосы разослать.

— Это все будет. Уже напечатаны, будет просто жир. Сегодня смотрели все залы. Вы прямо не забудете эту ночь.

В этот момент у выхода на подиум зажигаются большие желтые прожектора и включается сиреневая подсветка. Из колонок гремит музыка, напоминающая африканские мотивы, замиксованные с техно. На подиум одна за другой выходят длинноногие модели в черных платьях и костюмах — гости показа достают свои телефоны и начинают все фиксировать. У всех моделей волосы залачены за уши, и создается впечатление, будто они только вышли из воды, а их лица, словно выточенные из камня, не выражают никаких эмоций. Когда мимо нас проходит модель в черном, сильно порванном платье, я замечаю, как Аня снимает ее на телефон, но потом не опускает его, а задерживает на мне. Я смотрю прямо в ее камеру, а Аня пристально смотрит на меня, пока на подиум не выходит следующая модель. В ­какой-то момент Алиса резко придвигается ко мне и кричит в ухо, что ей очень классно и такая музыка ей нравится. Я поворачиваюсь к ней, и она целует меня в губы. Когда я возвращаю взгляд к подиуму, то снова замечаю наставленную на меня камеру Аниного телефона, после чего резко встаю и ухожу туалет, а Леха придвигается ближе к Алисе и ­что-то шепчет ей на ухо.

В туалете умываю лицо холодной водой, и, когда беру полотенце, мой взгляд приковывает лежащий на полке номер W за 2019 год. С черно-­белой обложки сурово смотрит лицо актера Хоакина Феникса, оттягивающего левой рукой ворот майки. Обложка настолько простая и без лишних деталей, что мне она всегда казалась лучшей из всех, что были в W. Внизу обложки идет текст, сообщающий, что этот номер посвящен демонам, которые затащат всех в ад. Я открываю журнал и читаю список сотрудников редакции — на тот момент их было больше тридцати. Листаю страницы и вглядываюсь в масштабные фотосессии, сделанные для этого номера, а потом возвращаюсь к главному герою номера и перечитываю большой очерк о нем.

Статья начинается с рассказа о том, как артист сидел в кресле своей перевернутой машины и не мог из нее выбраться. После безуспешных попыток открыть дверь или вылезти через окно он закурил сигарету и так и остался в автомобиле. Я опускаю крышку унитаза, сажусь на нее и продолжаю читать. Несколько раз просматриваю расшифровку звонка, поступившего в службу спасения Калифорнии в конце октября 1993 года. Хоакин Феникс умолял, чтобы ­кто-то помог его брату, так как тот перестал дышать. По моей спине пробегают мурашки, как ­когда-то, когда я впервые прочитал эту статью и затем нашел настоящую запись звонка Феникса, которую прослушал один раз и больше к ней не возвращался. Я почти дочитываю статью, когда ручка двери начинает дергаться, и я понимаю, что провел в туалете много времени. Я умываю лицо еще раз, выхожу. На крыше Леха о ­чем-то уже разговаривает с Артемом и Стасом, Алисы нет. Я присаживаюсь рядом и интересуюсь, где она, на что Леха отвечает, что Алиса пошла меня искать. Мне хочется увидеть Аню, но когда я смотрю в ее сторону, то замечаю, что и она тоже пропала.

— Мне пора уже, — резко бросает Леха. — Завтра снова встречаться со строителями, надо начинать готовить сцену.

— Уже?! — удивляется Стас. — Ч­то-то ты быстро.

— Старик, правда, надо бежать, — перекрикивает музыку Леха и встает со своего места.

— Я тебя провожу, — говорю я.

Мы заходим с Лехой в лифт, в котором сильно пахнет парфюмом, и я жму кнопку первого этажа. Лифт спускается, Леха поворачивается ко мне и спрашивает:

— Все хорошо?

— Угу, — подтверждаю я, глядя в одну точку.

— Ты загруженный ­какой-то.

— Я просто… не знаю, — тихо произношу я. — Устал сильно.

— После вчерашнего?

— Да нет, я и до этого уже устал.

— Может, тебе зарядиться? — намекает Леха, но я отрицательно качаю головой, и он не продолжает эту тему.

— Сейчас бы в две тысячи девятнадцатый…

— В смысле? — удивляется Леха. — Что там было?

— В ­том-то и дело, что там ничего не было, — вздыхаю я.

— Ну и зачем возвращаться туда, где ничего не было?

— Ничего плохого не было.

— Слушай, — Леха смотрит на дисплей лифта, на котором мелькают номера этажей, — сидим в ресторанах, гуляем по городу, ходим по вечеринкам, делаем их. Вроде все нормально.

— Да, но…

— Все нормально, Макс! — Леха крепко сжимает мое плечо. — Не парься просто.

— Лех?

— А-а-а?

— А о чем вы с Алисой болтали?

— Когда?

— Когда меня не было.

— Тебя не было?

— Да.

— Когда?

— Ну вот сейчас, пока я в туалет выходил.

— Не знаю, вернее, не помню. Брат, выдыхай. — Двери лифта открываются, и Леха выходит из него, а потом поворачивается ко мне и говорит: — Заезжай завтра в отель, спокойно хоть посидим, как ­когда-то. Без этого всего!

Леха крутит пальцем в воздухе, а я жму на кнопку шестого этажа, и двери лифта снова закрываются.

На крыше уже проходит фуршет, со мной здороваются несколько людей из глянца, а фотограф просит остановиться, чтобы сделать пару кадров для отчета. В толпе я наконец замечаю Алису, которая о ­чем-то говорит со Стасом и Артемом, и, пока фотограф ищет место, где лучше меня снять, я убегаю от него. Когда я подхожу к Алисе, она поворачивается — в ее руке бокал.

— Представляешь, ей сорок два! — с ходу заявляет она и делает глоток шампанского.

— Кому сорок два? — спрашиваю я.

Алиса подносит к моим глазам свой телефон. На экране я вижу селфи, на котором она стоит рядом с Аней.

— Надо выложить, — говорит Алиса и начинает обрабатывать кадр.

Я разглядываю людей, оставшихся после показа, но Аню не нахожу.