Нелюбимые

***

У дома Ани телефон снова начинает вибрировать, но я не достаю его, а трясущимися пальцами набираю на домофоне «95». Когда начинает играть мелодия, я смотрю себе под ноги, а потом поднимаю глаза и замечаю небольшую камеру, в которую вглядываюсь, думая о том, что через нее сейчас меня видит Аня. Раздается щелчок, и дверь открывается — без единого слова из домофона.

В лифте я облокачиваюсь на стенку и достаю телефон, на экране которого горят уведомления телеграм-­каналов и несколько сообщений. Одно из них от Стаса, который просто сообщает мне: «Вот это ты дал, брат». Я со всей силы сжимаю трубку в руке, чтобы экран телефона треснул и все уведомления исчезли. Вместо этого телефон выскальзывает из ладони, делает оборот и падает торцом на кисть. Двери лифта открываются на девятом этаже, но я несколько секунд стою и только потом делаю шаг вперед, оставляя за спиной пустую кабинку с зеркалом, поворачиваться к которому просто не хочется.

Дверь в квартиру Ани приоткрыта, и, когда я переступаю через порог, меня окутывает пугающая тишина и пустота в коридоре. Я снимаю конверсы и тихо иду по квартире, а потом замечаю Аню. Она сидит в гостиной, нервно покачиваясь, обхватив себя руками, и смотрит стеклянным взглядом в одну точку. Она ничего не произносит и даже не поворачивается в мою сторону, а когда я прохожу в комнату, то просто отворачивается к окну. Я сажусь рядом и кладу свою руку на ее плечо, у нее дергается шея, и она резко встает.

— Зачем ты пришел?! — вскрикивает она. — Что тебе надо? Хочешь сказать, что все будет хорошо, или что? Что все разрулится?

— Ань…

— Или ты пришел предложить бросить весь этот пустой мир глянца и…

— Ань, пожалуйста, давай поговорим.

Она идет к коридору, но быстро возвращается.

— Что ты здесь делаешь?

— Я сразу к тебе прибежал.

— Я вижу, — нервно отвечает Аня. — Зачем?

— Потому что…

— Что? Что, Макс? Что ты закрутил полный пиздец? Ты об этом прибежал поговорить? Ты понимаешь, что это конец?

— Конец чего? — нервно спрашиваю я, чувствуя, как начинает сводить ноги.

— Конец чего? Ты не понимаешь этого, что ли? Мне, блять, конец. — Ее глаза наполняются слезами, и мне кажется, что они не первые за сегодняшнее утро. — У меня с утра телефон разрывается, вызывают к руководству, блять! На одиннадцатый чертов этаж, к президенту холдинга. Ты знаешь зачем?

— Нет, — качаю я головой.

— Да чтоб разорвать со мной! Туда ходят или при назначениях, или когда тебя выпиздить хотят.

— А оффер в Италию? — киваю я в сторону книг.

— Всему конец. Его отзовут сегодня, если уже не сделали этого.

— Ань! Я не знаю, откуда этот чертов снимок! Я не знаю! — кричу я и отворачиваюсь к окну.

— Блять, я же тебе говорила, что не стоит этого делать там. — Аня начинает плакать и садится на пол. Она скрещивает ноги и руками закрывает глаза. — Почему это произошло…

— Я не знаю. — По моим щекам тоже начинают бежать слезы. — Я найду того, кто это сделал…

— А что это поменяет? — Аня поднимает на меня красные глаза. — Уже все. Это. Конец. Макс. Это — конец.

У Ани звонит телефон. Она берет его с кресла, бросив взгляд на дисплей, и уходит на кухню. Я слышу, как она грустно с ­кем-то соглашается и говорит, что скоро будет. Подхожу к окну и смотрю, как из подъезда дома выходит человек и открывает зонт, хотя дождя нет.