Нелюбимые

***

Я оказываюсь дома один, но не пишу и не звоню Алисе, чтобы узнать, где она. Из холодильника достаю упаковку апельсинового сока, пью прямо из нее, потом падаю на диван и смотрю на черно-­белый портрет Алисы. За окном дождь стихает, но молнии продолжают сверкать по всему горизонту. Я беру пульт и жму на кнопку закрытия штор, затем включаю телевизор, и ведущая новостей рассказывает об ущербе, нанесенном циклоном. На экране мелькают видеофрагменты, записанные обычными людьми и выложенные в сеть. На одном из видео люди по колено в воде идут по переходу на «Китай-городе», а в Столешниковом переулке поток воды смывает веранду кафе, унося пластиковые стулья до самой Петровки. На экране появляется человек в форме, который стоит под двумя большими черными зонтами и сообщает журналистке, что власти города делают все возможное, чтобы циклон не нанес большого вреда людям и имуществу города. В конце своей речи мужчина просит всех переждать ливни в безопасном месте и всегда оставаться на связи с родными и близкими. Я беру телефон и думаю написать Алисе, но потом кладу его рядом и просто смотрю в потолок.

Когда новости заканчиваются и в эфире появляется заставка ­какого-то сериала, я поднимаюсь с дивана и беру в руки пепельницу. Кручу ее, разглядывая непонятную надпись на арабском языке, и открываю крышку — внутри окурки от самокруток с травой. Я беру одну из них, подношу к носу и чувствую запах сативы, а затем иду в гардероб, где начинаю изучать содержимое сумок и рюкзаков Алисы, в которых в основном лежат только старые билеты на ­какие-то мероприятия и гигиенические помады. Я смотрю на длинный рейл с ее вещами, на котором плотно друг к другу висят худи, платья, джинсовые куртки и косухи. Открываю все шкафы, где нахожу только футляры с часами, шкатулки с украшениями и аккуратно сложенное нижнее белье с чулками. В глубине одного ящика нахожу кожаную маску в виде зайчика и вспоминаю, как Алиса покупала ее для прошлогодней вечеринки Лехи, а потом еще пару раз надевала на фотосессии и один раз во время нашего секса. Отодвинув стопку сложенных джинсов, я замечаю в темном углу гардероба упаковочный пакет. На нем изображена формула ­какого-то химического соединения, в которой вместо одного из элементов нарисован улыбающийся желтый смайлик. Внутри пакета находятся еще три небольших — с таблетками, порошком и травой. Я со страхом достаю и открываю все пакетики. Облизываю мизинец, тыкаю им в порошок, а затем провожу пальцем по небу и языку. Сначала чувствую знакомый привкус, а потом он резко начинает мне казаться горьким. Я сплевываю на пол и ногой растираю следы, чтобы ничего не осталось. Со всеми пакетиками я отправляюсь в туалет и смываю содержимое в унитаз. Вернувшись в гардероб, я поправляю все вещи, выключаю свет и сажусь на пол. К­акое-то время смотрю в одну точку, потом беру телефон, чтобы позвонить Алисе, но в последнюю секунду передумываю и набираю маму. Через несколько гудков слышу ее голос:

— Дорогой, ­что-то произошло? Привет! — В месте, где мама находится, громко играет музыка и шумят люди.

— Привет, мам! Просто хотел тебя услышать.

— Подожди секунду, сейчас выйду в тихое место. — Мама ненадолго пропадает. — Так, вышла. Что у тебя?

— Ничего, мам. Вообще ничего. Я просто хотел услышать тебя.

— А ты где? — спрашивает она.

— Дома. А ты?

— В Жуковке, в караоке. Приезжай.

— А ты с папой?

— Нет, его тут нет.

— А где он?

— Сказал, что в городе сегодня останется, у него дела ­какие-то.

— Понятно.

— Приедешь?

— Смотря что за окном.

— А что за ним?

— Ну, если дождь закончился.

— А там дождь, что ли?

— А ты не видела?

— Тут окон нет.

— Понял.

— Приедешь?

— Дай подумать.

— У тебя точно все хорошо?

— Да, мам. Точно.

— Давай я водителя за тобой пошлю.

— Я сам. Прекрати.

— Хорошо, сейчас адрес продиктую.

— Не надо, я знаю это место.

— Вы с Алисой будете?

— Нет. Я один.

— А где она?

— Я не знаю.