Нелюбимые

***

В лобби огромная толпа в масках и пахнет сандаловыми палочками, хотя их я нигде не замечаю. Бо́льшая часть гостей выстроилась перед лифтом, у которого человек в резиновой маске свиньи проверяет пригласительные билеты и кивает, когда можно проходить дальше. Лифты заполняются до отказа: гости пытаются утрамбоваться, чтобы скорее подняться наверх. Охранники просят соблюдать правила безопасности, а людей приходит все больше. Становится жарко, голова кружится от обилия масок вокруг, вглядываясь в прорези которых я никого не узнаю. Алиса дергает меня за руку и предлагает подняться по лестнице, на что я сразу же соглашаюсь. Между первым и вторым этажом нас встречает человек в классическом смокинге и в маске в виде лисьей головы. Он держит в руке хлыст и просит показать пригласительные. Получив их, подносит пригласительные близко к носу и вглядывается, а затем надевает на наши запястья черные браслеты и кивком показывает, что мы можем подняться выше.

С каждым этажом музыка становится громче. Я слышу, как ­кто-то сзади говорит, что последний раз так тяжело ему было, когда он поднимался пешком на крышу Сан-­Пьетры в Ватикане. Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть, кто это говорит, и замечаю человека в черной мантии в пол и устрашающей маске беса. Длинный коридор шестого этажа полностью подсвечен красным, а на потолке висят огромные надувные рыбы; Алиса достает свой телефон и снимает все на видео. Когда она направляет камеру на меня, я улыбаюсь; и Алиса говорит, что я забавно смотрюсь, когда одна часть лица у меня закрыта маской. Мы заходим в один из номеров, в котором я замечаю человека в костюме жабы, и говорю Алисе, что ­почему-то слишком много людей выбрали костюмы животных. Она предполагает, что это, вероятно, не гости, а персонал. В номере я подхожу к деревянному столу с ножками из туловищ пластиковых манекенов и из глиняного графина наливаю в стакан воды. Я подношу стакан к носу и, когда ничего не чувствую, делаю глоток, а затем передаю Алисе. В комнату заходит человек с накладным вытянутым носом и начинает играть на флейте. Собравшиеся гости достают телефоны и снимают его, а когда по коридору несколько человек тянут за лески надувную рыбу, все громко смеются. Алиса просит, чтобы я узнал у Стаса и Артема, на каком они этаже, и сообщает, что надо подняться еще выше. Мы возвращаемся на лестницу. Достаю телефон и замечаю очень низкого человека в красном капюшоне, который быстро бежит по лестнице. Когда он исчезает из виду, в моей руке начинает вибрировать телефон, на экране которого появляется фотография, которую ­кто-то решил разослать по эйрдропу. Я нажимаю на «просмотр», и передо мной возникает изображение старинной стены с часами, под которыми написано: «Если ты здесь — значит, это твое время. Следуй выше». У Алисы на экране такой же снимок, и она восхищается тем, что Леха гениальный организатор. Алиса берет меня за руку, и мы начинаем быстрее подниматься по лестнице.

Стаса с Артемом мы обнаруживаем на предпоследнем этаже. Артем одет в ярко-красный костюм, а глаза его закрыты черной лентой. Артем сразу же сообщает, что все видит через нее, и хлопает меня по плечу. Стас одет в классический черный костюм, под которым видна белая майка с надписью FINE. На его лице простая пластиковая маска белого цвета с узкими прорезями для глаз. Я разглядываю его футболку, и он мне ­зачем-то объясняет, что слово нужно читать не на английском, а на итальянском. Мы все идем в огромный коридор, в конце которого на сцене играет диджей, окруженный людьми в серых плащах с капюшонами, скрывающими разрисованные лица. На секунду мне начинает казаться, что один из них Леха; пытаюсь разглядеть, но свет прожектора бьет по глазам, а Алиса за руку утягивает глубже в толпу. Мы начинаем двигаться и прыгать в такт музыке, раздающейся из огромных колонок, а под ногами вибрирует пол — то ли от звука, то ли от количества людей вокруг. В ­какой-то момент Алиса обхватывает свое тело моими руками и начинает извиваться, когда красные и зеленые лазеры разрезают наши тела пополам, а под ногами появляется плотный дым. Иногда ­кто-то хлопает меня по плечу, но я не успеваю понять, кто это. Ритм музыки становится быстрее, и Алиса резко уходит в сторону сцены, показывая, что ей там будет лучше. Я остаюсь на месте и смотрю, как толпа обтекает ее фигуру, а затем она просто исчезает.

Мне хочется снять маску, потому что становится слишком жарко. Я выбираюсь из толпы и захожу в один из номеров, в котором на кровати танцуют гости, а одна девушка в маске в форме двух ладоней лежит на ковре. Когда я прохожу рядом, ее рука резко хватает меня за брюки, и я пугаюсь, а девушка начинает громко смеяться. Внезапно в номере появляется человек в черной рясе и с дымящимися палочками и начинает расхаживать с ними, окуривая комнату. Я выхожу из номера и вновь попадаю в толпу людей, а затем пытаюсь пробраться к лестнице. Двери лифта открываются, выпуская еще десяток гостей, и тут я ощущаю знакомый запах парфюма.

Смотрю на удаляющихся от лифта людей и замечаю среди них женский силуэт в темном приталенном плаще с капюшоном и туфлях с белыми бантиками. Внезапно она останавливается, оглядывается по сторонам, а затем резко заходит в один из номеров, и я следую за ней.

На каждом шаге собравшиеся люди задевают меня плечом, но я не оборачиваюсь, а когда ­кто-то тянет за руку, резко выхватываю ее и аккуратно расталкиваю толпу, чтобы быстрее догнать девушку и увидеть ее лицо. Музыка становится громче, и внутри нарастает паника. Когда я протискиваюсь сквозь толпу и попадаю в номер, то останавливаюсь и пытаюсь зацепиться взглядом за туфли. В комнате много людей, и некоторые даже курят, сбрасывая пепел в стеклянный бокал на изогнутой ножке. Неожиданно раздается звук разбившегося стекла, люди в масках оборачиваются на шум — рядом с осколками вазы стоит пара и смотрит в пол. Потом все начинают громко смеяться, а я тороплюсь в следующую комнату, из которой навстречу мне выходит несколько человек. Я пропускаю их — и вижу у окна ту самую девушку. Г­де-то вдалеке за окном виднеется небольшое оранжевое свечение, и мне хочется вглядеться в него, чтобы понять, куда смотрит она, но случайно я задеваю ее плащ, и девушка резко поворачивается, отчего мое сердце в секунду сжимается, а ее голос в панике произносит мое имя.