Нелюбимые

***

Весь полет меня не покидало ощущение внутренней тревоги, я всячески пытался уснуть, чтобы на время забыться, но ничего не получалось. Когда я вышел в туалет, то спросил у бортпроводницы, нет ли ­какой-­нибудь прессы или еще ­чего-нибудь, что можно было бы почитать. Через несколько минут она появилась с протянутой пачкой газет, сверху которых лежал прошлый номер W. Я сразу же отказался от всего, и бортпроводница странно на меня посмотрела, а потом больше ко мне не подходила. В ­какой-то момент я сильно начал замерзать и надел толстовку, а когда открыл шторку иллюминатора, то ничего не увидел, кроме мерцающего огня на крыле самолета. Оставшуюся часть полета в голове всплывали силуэты Алисы, Ани, Лехи и всех, кто меня окружал в Москве. Люди, с которыми я разделял свою жизнь, быстро сменяли друг друга, и, когда я пытался вспомнить хорошее, все резко превращалось в картину пожара, который я увидел, стоя на крыше гостиницы. Та ночь стала последней перед тем, как все начало рушиться.

Пересадка в Стамбуле заняла два часа, и все это время я просидел перед электронным табло, на котором среди множества рейсов значилось несколько вылетов в Москву. Когда оставался последний, ко мне подсела девушка, которая представилась Катей, и оказалось, что нам вместе лететь дальше. От нее я узнал, что она живет в Италии уже год после того, как рассталась со своим парнем по имени Артем, и работает там волонтером. Катя много улыбалась и рассказывала интересные случаи из своей жизни, а когда она подписалась на меня в Instagram и увидела фотографию из Штатов, на которой я стою в обнимку со своим другом, она ­почему-то резко замолчала. Когда я спросил, все ли хорошо, она кивнула и сказала, что нам пора на посадку. Пока мы шли по терминалу, Катя спросила, с какой целью я лечу в Италию, на что я ответил, что это просто вынужденные меры. В самолете было полно людей, и мы сели на свои места далеко друг от друга. А потом я наконец уснул.