Объяснение в любви

«ДОБРЫЙ ВЕЧЕР, СУДАРЫНЯ!»

Еще когда строилась Останкинская телевизионная башня, появилась передача «Эфир 537» (эти цифры означали высоту башни). Однажды для этой передачи, которую я вела, мне поручили взять интервью у Иннокентия Михайловича Смоктуновского, снимавшегося в то время в главной роли в фильме «Чайковский». Вместе со съемочной группой приехали на «Мосфильм». Нашли павильон.

Я узнала, что Смоктуновский отдыхает в гримерной. «Через 15–20 минут он вас примет». Показалось, что я ждала значительно дольше. В маленькой комнате на небольшом диванчике в бархатном черном сюртуке сидел Петр Ильич Чайковский. Я растерялась: удивительное сходство! Как же мне удастся оговорить будущее интервью, ведь я его должна взять у артиста, а не у Чайковского. Разговаривал со мной не Иннокентий Михайлович, а Петр Ильич, интонации, манера речи, ее стилистика, ритмические периоды — все было из другого века. Иначе как «сударыня» он ко мне не обращался. Видимо, не хотел выйти из того внутреннего состояния, которое ему удалось обрести. В этот день снимали эпизод в вагоне поезда Москва — Петербург…

Смоктуновский предложил мне руку, и мы отправились в павильон. Здесь стоял старый вагон, дверь в купе, в котором должен был ехать Петр Ильич, была открыта. До сих пор помню эти продавленные кожаные сиденья. И вот произошло неожиданное и трудно объяснимое для меня превращение артиста. В гриме и костюме Чайковского он вдруг стал самим собой, и началось интервью. Смоктуновский сделал это так легко, как в наше время переключаются кнопки сенсорного телевизионного приемника. Мне из своего смятения переключиться на деловой тон интервьюера оказалось значительно труднее.

Иннокентий Михайлович мне помог. Беседа в вагоне получилась на удивление непринужденной, вспомнили первую роль Смоктуновского в телевизионном фильме «Ночной гость», ставшую для телезрителей открытием артиста, смеялись, шутили, а главное, говорили о телевидении как об искусстве. Я только боялась, что нашему телевизионному оператору не хватит пленки. А потом режиссер фильма «Чайковский» Игорь Таланкин дал понять, что мое время истекло, и я покинула поезд, отправлявшийся в Петербург. Последовала команда «мотор», ассистент режиссера появилась перед камерой с хлопушкой — «дубль номер…», и я, стоя тихонечко у выхода из павильона, вновь увидела Чайковского. И такое бывает общение.