Жила я в Серебряном переулке на Арбате у своей тетки, вдовы Владимира Алексеевича Щуко. Первый этаж дома занимала поликлиника МВД.
Начальник поликлиники полковник Крюков спросил меня:
— У вас есть медицинское образование?
— Во время блокады была сандружинницей.
Он предложил работать уборщицей в регистратуре.
Приходила я задолго до открытия, мыла полы, вытирала пыль. В этой поликлинике лечился мой дядя контрадмирал Воробьев. Встретились мы как в заправском водевиле (правда, я была без тряпки в руках). Дядя попросил начальника поликлиники перевести меня на другую работу. Целыми днями я разносила истории болезни по кабинетам. У меня появилось много новых знакомых (в основном пожилые люди), они называли меня Валечкой. А я носилась по этажам, только успевала тапочки зашивать нитками, смазанными мылом!
Когда пришло время прощаться с поликлиникой, жаль было расставаться с пациентами. Так я привыкла к ним, называла по имени-отчеству, знала, что у кого болит, кто у какого врача лечится, провожала в процедурные кабинеты и на исследования. До сих пор не понимаю, почему у нас такой дефицит улыбок в клиниках и больницах. Ведь улыбка — это терапия и для того, кому улыбаются, и для самого улыбающегося. Словом, грустно было прощаться с этим моим миром
— добрым, отзывчивым и милосердным, имеющим дело с человеческим страданием, стремящимся преодолеть его.