Объяснение в любви

«ОЧЕНЬ РАДА С ВАМИ ПОЗНАКОМИТЬСЯ!»

У меня на письменном столе сценарий очередной передачи «От всей души». «Сцена Дворца культуры рыбаков города Мурманска оформлена как смотровая площадка корабля. На порталах флаги расцвечивания», — читаю я.

На примере этой передачи из Мурманска хочу показать разные стадии нашей работы.

Первые впечатления, рожденные сценарием, первая информация о людях, которые станут героями «От всей души». Еще нет тех мыслей и эмоций, которые обрушатся на меня, когда на сцену поднимется человек и я произнесу традиционные слова: «Очень рада с вами познакомиться!» Сейчас я больше всего боюсь: а вдруг телезрители поставят знак равенства между традицией и стереотипом! Ведь фраза: «Очень рада с вами познакомиться!» — обычная, широко бытующая, почти стертая, часто никого ни к чему не обязывающая, — формальная дань вежливости, не более того… Но у нас-то ведь все в первый раз! И ты действительно радуешься, и эти слова несут свой первозданный смысл — чистоту, трепетность, искреннюю заинтересованность ведущей в знакомстве с новыми героями. «Очень рада с вами познакомиться!»

Все долгие годы, начиная с передачи из Тимановки, я учусь радоваться. Поверьте, это не так просто. Радость с командой режиссера «Мотор!», с зажигающимся глазком телевизионной камеры сама собой не приходит. Если дни, недели и месяцы ты не живешь предчувствием радости, значит, ты всего лишь имитируешь ее, значит, это тот самый коварный стереотип, способный погасить жизнь таких простых и таких непростых слов — «Очень рада с вами познакомиться!» Радость приходит с открытием человека. И ты должна открыть его для себя задолго до встречи с ним на сцене или в зрительном зале клуба, Дворца культуры. И может быть, тогда всем нам, работающим над передачей, — сценаристам, режиссеру, операторам, редактору, ведущей, инженерам — удастся «написать» эскиз к портрету от всей души.

Я говорю об этом так подробно, потому что в радости человеческих открытий и заключены смысл, цель и темперамент передачи «От всей души».

А пока на бумаге пестрят фамилии, еще далекие, чужие…

Итак, наступил день, когда разворошенные журналистами судьбы, поиски ярких проявлений характеров, обнажения поступков, надежно прикрытых временем, а часто и скромностью человеческой, записанные в сценарии, легли на мой письменный стол.

Очень трудно избежать местоимений «я», «мой», «мое». Ведь в третьем лице все время о себе говорить не будешь. Должна сразу оговориться — Леонтьева ни в коей мере не претендует на исключительность в коллективе, работающем над передачей. Просто речь идет о том этапе, когда заканчивается труд журналистов и начинается труд ведущей. О своем труде журналисты рассказывают сами.

Первое прочтение сценария.

Часто слышу: «Какая у вас память! Как вам удается запомнить столько имен, отчеств, фамилий?»

На память действительно не жалуюсь. Но механическая память здесь не помощница. Зубрежка даже от всей души — занятие бесперспективное.

Когда актер работает над ролью, он стремится войти в образ. Вот и я при заочном знакомстве в воображении своем создаю образы тех людей, с которыми потом встречусь на передаче. Но в дальнейшем наши пути — мой и актерский — расходятся. Для актеров образ — конечная цель его работы, для ведущей программы «От всей души» — это хрупкие мостки, переброшенные над пропастью между сценарием и жизнью. Поднялся человек на сцену и перечеркнул все, что я нафантазировала о нем. «Так зачем же тогда сочинять?» — спросите вы. Действительно, зачем? Все, да не совсем все перечеркивается. Остается мое отношение к этому человеку — ОТ ВСЕЙ ДУШИ. Остается интерес к нему — ОТ ВСЕЙ ДУШИ. А сегодня я живу тревожным ожиданием предстоящей живой встречи.

В сценарии мурманского выпуска «От всей души» рассказывается об Ольге Петровне Корниенко, и этот сюжет произвел на меня, пожалуй, самое сильное впечатление.

22 июня 1941 года в Баренцевом море радист Ольга Корниенко приняла приказ: «Срочно вернуться в порт». Началась война. Семнадцать кораблей, самых старых, оставили для рыбного промысла. Промышляли недалеко от берега, в полной тьме, туман считали за благо, чтобы не засек противник. Не зажигая огней, тралили, шкерили рыбу, несли вахту у пулеметов.

Команда состояла из нестроевых — женщин, стариков, подростков. Все занимались мужским делом. Гитлеровцы бомбили порт, причалы, суда. Рыбаки пулеметным огнем отгоняли самолеты. Восемь рыболовецких кораблей погибло в пучине Баренцева моря, два — в порту. Те, кому суждено было вернуться, приходили с хорошими уловами. Рыбой снабжали город, армию. В 1942 году эшелон с рыбой ушел в осажденный Ленинград. Всю войну Ольга Петровна не расставалась с наушниками. Даже спала в них. Каждую ночь принимала сводки Совинформбюро. Последний раз вышла в море в сорок шестом…

Как — то по Мурманскому радио объявили: «Бюро по туризму приглашает совершить путешествие на Соловецкие острова на теплоходе "Мария Ермолова". Желающих просят подать заявление в комитеты комсомола своих флотов».

В комитете комсомола тралового флота раздался телефонный звонок. Женский голос спросил: «Что надо для того, чтобы записаться на экскурсию?» — «Вы комсомолка?» — «Да», — не задумываясь ответила женщина. Некоторое напряжение в интонации, потом пауза, и женщина сказала: «Комсомолка, только сороковых годов».

Теплоход «Мария Ермолова» вышел в Баренцево море. Пассажиры стояли на палубе, шутили, смеялись, пели. А одна женщина плакала. Комсомолка сороковых… С сорок шестого не видела Ольга Петровна моря. Оно встретило ее мрачно, почти зловеще. Она помнила его другим в войну. Тогда оно казалось ей другим. Тогда оно было ее домом…

Что это были за слезы? Горечь о безвозвратно ушедших, таких тяжелых и таких молодых годах? Или чувство неудовлетворенности тем, как проходит ее жизнь теперь? Кто скажет? Ольга Петровна и сама-то вряд ли ответит. Просто нахлынули воспоминания, замешенные на всем прожитом, пережитом и на том, чем жива сегодня, чем будет жить завтра. Попробуй распутай этот клубок. Да и надо ли? В такие минуты надо оставить человека наедине с самим собой…

На сцене я попытаюсь воссоздать этот эпизод. Это трудно для ведущей, очень трудно — разогреть эмоциональную память героини, не потревожив ее публичного одиночества, и дать возможность зрителям сопереживать вместе с ней.

Чтобы на передаче рассказать об этой экскурсии на Соловецкие острова, я должна знать о жизни Ольги Петровны Корниенко неизмеримо больше. И я пытаюсь создать ее образ: проживаю ее судьбу из августа восемьдесят первого на четыре десятилетия назад. Это один эмоциональный ракурс. Его тонус не так высок, он приглушен, он со счастливым концом, который знаешь заранее (слезы на палубе «Марии Ермоловой»). А можно начать с Великой Отечественной, теперь уже далекой, когда «нужна была одна победа» и когда мечты о будущем едва брезжили. Не зная будущего моей героини, идти вместе с ней, молодой, навстречу этому будущему и прийти в сегодняшний день, увидеть ее на передаче «От всей души» и сказать: «Ольга Петровна, очень рада с вами познакомиться!»

Не знаю, как выглядит Ольга Петровна сегодня. В воображении складывается облик молоденькой связистки, ставшей рыбачкой, а ее сегодняшние черты размыты. Почти как в жизни — люди встречаются через сорок лет и не могут узнать друг друга. Как-то мы встретимся?

Молодость — самая яркая пора человеческой жизни, чувства непосредственны, открыты, энергии должно хватить, чтобы растопить льды Баренцева моря!

Пытаюсь представить, что делала Ольга Петровна, когда узнала, что началась война. Скорее всего просилась на флот. Не взяли. Тогда связисткой в сухопутные войска! Может быть, мать не пустила, а может, Оле сказали: «Твое место здесь, в Мурманске, — нужна рыба для военных моряков». Но могло быть и так — отказывалась, скандалила, обивала пороги военкомата… Словом, проигрываю в уме возможные вариации, думаю, какая из них принадлежит героине передачи, ищу ту тропинку, по которой пойду следом за Олей, чтобы потом радоваться от всей души встрече с Ольгой Петровной Корниенко.

Могла ли предположить, что на следующее утро после записи передачи придет в мой гостиничный номер заплаканная Ольга Петровна.

— Ночь не спала. Что за фантазия вам пришла? Какая туристская прогулка? На Валаам я поехала к своей фронтовой подруге. Вот о ком рассказать надо было. ОПК — она меня до сих пор так зовет, это мои позывные были. А вы? Баренцево море Ольга Корниенко чуть ли сорок лет не видела! Наше это море! Мое! Да я жить без него не могу. Во мне оно!

Такая мужественная женщина, а слезы на глазах. И все из-за неточности, из-за ошибки.

Урок: в нашей передаче неточностей быть не должно. Нам верят, как документу. Вымыслом мы оскорбляем людей, раним их душу.

— Что же вы молчали, Ольга Петровна, во время передачи?

— Неловко было вас прерывать.

Вот и весь разговор. Хорошо, что у меня есть возможность публично извиниться перед Ольгой Петровной Корниенко.