Объяснение в любви

«И ВАША ГРУДЬ НЕ РАЗОРВЕТСЯ ОТ СОСТРАДАНЬЯ И ОТ БОЛИ ПЕРЕД МОЕЙ ВЕЛИКОЙ БОЛЬЮ!»

Итак, опять экзамены. Первый курс в Щепкинском училище набирала Вера Николаевна Пашенная. Я читала монолог о Жанне д'Арк и прошла на третий тур. Вдруг узнаю, что организована оперно-драматическая студия имени Станиславского (по духу своему она была близка Художественному театру) и что на драматическом отделении ищут героиню. Председателем приемной комиссии был Василий Осипович Топорков.

Стала умолять его допустить меня к экзаменам по актерскому мастерству, хотя они уже шли полным ходом. Василия Осиповича возмутила моя бестактность, если не наглость. Что за самонадеянная девица, рассчитывающая сразу попасть на третий тур, минуя первые два? Но у каждого человека бывают минуты высшей мобилизации духовных и физических сил. Мне отступать было некуда. В поликлинике МВД на моем месте уже сидела милая, славная девочка, мечтавшая посвятить себя медицине. Поэтому я проникновенным шепотом твердила одну-единственную фразу:

— Вы только меня прослушайте! Вы только прослушайте…

Василий Осипович созвал комиссию: М. Н. Кедров, П. В. Массальский, Е. Н. Еланская, А. К. Тарасова. Каждый из них был для меня легендой, а тут я увидела их всех вместе и так близко, без грима! Одно это уже для меня было огромным потрясением. Но отступать было поздно.

Из моего репертуара выбрали «Фуэнте Овехуну». Представьте мизансцену в репетиционном зале студии в Пименовском переулке: со стороны, противоположной просцениуму, стояли два столика, за которыми сидели экзаменаторы (за одним, слева, Еланская). Мне предстояло прочесть знаменитый монолог Лауренсии из третьего акта. Перед самой свадьбой Лауренсии с ее возлюбленным командор Фернандо Гомес насилует юную крестьянку. И вот она приходит на общинный совет Фуэнте Овехуны. Здесь отец Лауренсии, крестьяне. Я представила свою героиню в подвенечном платье, превращенном в лохмотья. Она обращается к совету мужей, и прежде всего к отцу:

Пока справляемая свадьба

Не завершилась брачной ночью,

Отец невесты, а не муж

Ее защитник по закону.

Я разорвала кофту, растрепала волосы и в таком истерзанном виде появилась на просцениуме. Глазами нашла В. О. Топоркова, вообразив, что он отец Лауренсии, а рядом с ним Баррильдо и Менго (Кедров и Массальский).

И вы кичитесь благородством,

Отцы и родичи мои:

И ваша грудь не разорвется

От состраданья и от боли

Перед моей великой болью!

Вы — овцы, и овечий ключ

Вам для жилья как раз подходит!

Постепенно я приближалась к столику слева. Я как-то прониклась истинным чувством справедливости и чести Лауренсии:

Вы дикари, а не испанцы.

Трусишки, заячье отродье!

Несчастные! Вы ваших жен

Чужим мужчинам отдаете!

К чему вы носите мечи?

Подвесьте сбоку веретена!

Здесь я остановилась метрах в двух от стола.

Бабье, трусливые душонки,

Неповоротливые пряхи,

Которым велено природой

Носить чепцы и юбки наши,

Сурьмить глаза и мазать щеки!

Меня остановил Топорков:

— Больше этого унижения мы вынести не можем. За что вы нас так?

Мне предложили подождать решения комиссии. Не знаю, сколько времени прошло, может быть, вечность. Но вот меня пригласили, и Василий Осипович сказал:

— Вы допущены до третьего тура.

Прекрасное мгновение в моей жизни!

На следующий день я узнала, что меня приняли в Щепкинское училище, но всеми своими помыслами я была уже в Пименовском переулке.

На вступительных экзаменах я претендовала на амплуа драматической героини и вдруг получаю задание имитировать повадки какого-нибудь животного (любого, по собственному выбору). Я выбрала собаку.

У меня хранится вырезка из одной ленинградской газеты довоенного времени. На снимке красивый белый пудель, он стоит на столе, а рядом его хозяйка — девочка с пухлыми щечками. Подпись: «Пудель Аришка пришел на прием к ветеринару». Эту фотографию мне прислал телезритель, где он ее раскопал, как сумел узнать в этой девочке будущего диктора Леонтьеву — уму непостижимо. По-моему, я сама себя не узнала бы, но это действительно была моя фотография. Признаться, такое внимание меня тронуло. Долгие годы у меня жил эрдельтерьер Чини. Словом, собака в моем «репертуаре» появилась не случайно.

Курс у нас был небольшой, всего пятнадцать человек. В часы репетиций и занятий класс превращался в маленький зоопарк. Здесь были и домашние животные, и дикие звери, и птицы. Ну как, например, изобразить птицу?

Общительна ли она, доверчива или осторожна, как ходит по земле — шагом или вприпрыжку, какой у нее взмах крыльев — частый, резкий или плавный, пронзительный ли голос, как, например, у серой цапли, или визгливый, каркает или щебечет, как ищет пищу, какова реакция на приближение человека?

Может, вам доводилось видеть по телевидению, как студент Щукинского театрального училища (не помню фамилии) показывает петуха. Он выступал и в молодежных программах, и в передаче «Вокруг смеха». Это был очень яркий, талантливо сыгранной этюд. Петушиные повадки, петушиная пластика, вздорный характер. Его петух, заносчивый, агрессивный, вдруг оказался трусливым, но, даже опуская хвост, не умерял свою гордыню, покидая воображаемое поле боя, на котором ему пришлось уступить своему сопернику. Он расправлял крылья и обходил свои владения как победитель.

Наверное, моя собака не была так выразительна, но я и теперь помню свою «собачью пластику», помню, как моя собака отгоняла назойливую муху, дремала у ног хозяина, чутко реагируя на малейшее его движение.

Впоследствии это мне помогло в передачах «Спокойной ночи, малыши!».