Пари на любовь

Глава 22 Крис

– Крис, пойми, я не могу ничего сделать, если твой отец сопротивляется, – доктор Коллинз складывает руки в замок на массивном животе и тяжело выдыхает. – Я настаивал на продолжении курсов физиотерапии несколько раз в год, но Джон сказал, что не собирается подчиняться глупым правилам и плавать в бассейне с чьей-либо помощью. Уж лучше его сразу пристрелить.

– Как неожиданно, – бормочу я.

Сжимаю переносицу пальцами и качаю головой. Мы битый час сидим с лечащим врачом отца в душном маленьком кабинете, наполненном ароматом лекарств и дезинфектора, и пытаемся найти способ, с помощью которого можно изменить мнение упрямца. Хорошо, я принимаю тот факт, что он не хочет видеть меня на ранчо. О’кей. Я сам от этого не в восторге. Но почему он так противится лечению? В конце концов, если ему станет легче, я буду гораздо реже появляться дома и упрощу ему жизнь.

– С его анализами все в порядке? – В голову закрадываются тревожные мысли.

Если отец решил сыграть в ящик и не сказать мне об этом, то его ждет огромное разочарование.

– Ты же знаешь, я не могу ничего тебе рассказать.

– Да бросьте, док. Вы лечили мой первый перелом и проводили лекцию на тему безопасного секса. Думаю, мы вполне можем обсудить перспективы моего отца, – ерзаю на стуле и оттягиваю ворот футболки. Внезапно в теле появляется нервозность, от которой все начинает зудеть. – Он болен? – тихо озвучиваю предположение.

Широкие и седые брови дока подпрыгивают вверх.

– С чего ты взял? Да, уровень сахара в крови немного повышен, но учитывая, что Джон не соблюдает предписанную диету, я даже не удивлен. Но, опять же, ничего критичного, – успокаивает он.

– Тогда почему он не хочет вылечить чертову ногу? – взрываюсь я и вскидываю руки. – Серьезно, док, я предлагаю ему лучшего врача, без обид, а он отказывается и предпочитает хромать до конца своих дней.

Салли сказала, что один мой звонок, и она сразу организует лучшую палату и уход в частной клинике.

Доктор Коллинз смеется и откидывается на спинку стула.

– Пойми, Крис, твой отец старой закалки. Он не привык к чьей-либо помощи и уж точно не позволит указывать, что ему делать. Тем более тебе, – мистер Коллинз пожимает плечами. – В конце концов, упрямство – фамильная черта Уитакеров. Твой дед был таким же.

– Это не упрямство, а безумие. Отец делает только хуже, – мои плечи обмякают, и я чувствую дикую боль во всем теле.

После вчерашнего разговора с Рэйч, когда я дал волю сдерживаемым эмоциям и выплеснул их, меня захлестнула копившаяся на протяжении года усталость. Споры с отцом выжимают похлеще прокатов в океане в разгар шторма.

– Что мне делать, док? – устремляю на него свой взгляд.

Доктор пожимает плечами:

– Тебе – абсолютно ничего.

– Но…

Он качает головой:

– Если будешь давить, Джон упрется еще больше. Так что живи в свое удовольствие, отдыхай. Завтра фестиваль, а я помню, как ты в детстве его любил.

Я покидаю его кабинет с ощущением, будто упускаю какую-то важную деталь, которая вертится прямо перед носом, но я в упор ее не замечаю.

– Как дела? – спрашиваю у Шона.

Он смотрит на наручные часы и поочередно загибает пальцы на другой руке. Дойдя до мизинца, отбивает в воздухе барабанную дробь.

– За шестьдесят одну минуту и двадцать секунд ничего не изменилось, – с идиотской улыбкой произносит он, раскручиваясь в кресле. – Хотя нет, подожди, старик Эрл прошел мимо магазина на пять минут позже. Это считается за грандиозное событие?

– Да я смотрю, ты остряк.

Бросаю ключи от машины на прилавок и провожу ладонью по лицу.

– Как поездка в больницу? – интересуется Шон, продолжая крутиться, чем вызывает в моей голове ноющую боль.

Я все время забываю смазать железные детали. Либо же надо просто выкинуть проклятую мебель.

– Отлично. Док посоветовал отпустить ситуацию и с пользой провести время на фестивале.

– Думаю, стоит прислушаться к его совету, не зря же он док. Кстати, насчет завтрашнего дня, я договорился…

Пронзаю друга предостерегающим взглядом.

– Ты будешь работать целый день и не сможешь слинять раньше даже на секунду, – указываю на него пальцем.

В преддверии ежегодного тыквенного фестиваля город заполонили туристы. В баре у Роба не протолкнуться, люди снуют по магазинам в поисках всяких диковин и памятных сувениров. Поэтому я не собираюсь упускать шанс заработать и не закрою магазин до тех пор, пока последний посетитель не покинет его.

– Но док сказал развеяться, – друг хмурится и наконец останавливается на одном месте. Ноги широко расставлены, он упирается локтями в колени, придавая себе непоколебимый вид.

– Ага. Мне, а не тебе. Так что сейчас я поднимусь наверх, чтобы принять душ, а потом мы отберем товар для продажи. Кстати, в больнице я встретил мисс Хадчестон, и она очень просила тебя заехать и снять замеры для стеллажа.

На самом деле она не уточняла, кто именно должен приехать. Но прелесть быть начальником в том, что я могу переложить часть обязанностей на Шона, и он ничего с этим не поделает.

– Чтобы поставить на него всю тысячу книг? – недовольно бормочет Уитмор.

Милая старушка посвятила всю жизнь чтению, даже устроилась работать в местную библиотеку, и теперь ее дом завален сотнями книг про любовь, историю и все прочее. Однажды я заехал к ней, чтобы снять мерки, так она пустилась в воспоминания о самой первой купленной книге. Когда я наконец-то смог выбраться от нее, солнце давно село и вместо горячей запеканки мамы меня ожидали жалкие несколько кусочков, заботливо оставленные Шоном.

– Возможно, их стало больше, – мои губы растягиваются в довольной ухмылке.

Оглядываюсь по сторонам.

– А где Бэкс?

– Они с Блонди только вернулись с прогулки. Парень выглядел очень довольным, – хмыкает Шон. – Хотя неудивительно, я бы тоже вилял хвостом от счастья, если бы меня сопровождала девушка с отпадной попкой.

– Блонди? – Моя бровь ползет вверх.

– Слушай, Рэйч совсем не против, чтобы я так ее называл, так что притормози. Может, мне и дышать рядом с ней нельзя?

– Я был бы не против, – ворчу под нос.

Шон складывает руки на груди и, прищурившись, смотрит на меня.

– Ты ведь говорил, что вы только друзья.

– Именно, – хотя кто бы знал, как я устал убеждать всех в этом.

А в особенности себя.

– Тогда перестань на нее смотреть так, как Бэкс смотрит на свою миску.

Ничего не ответив, разворачиваюсь и поднимаюсь по лестнице. Проклятая ступенька в очередной раз противно скрипит, когда наступаю на нее. Кажется, все вокруг разваливается, игнорируя мои тщетные усилия исправить.

Если доктор Коллинз считает, что сейчас лучше оставить отца в покое, я так и сделаю. По крайней мере, постараюсь, но меня пугает перспектива все пустить на самотек. В конечном итоге он еще больше убедится в своей правоте и окончательно наплюет на здоровье.

В квартире меня встречает тишина. В гостиной пусто, только аромат персиковых духов Рэйчел витает в воздухе. Она всего сутки в моем доме, но он выглядит совершенно иначе благодаря мелким деталям. Например, ее сумочка висит на вешалке у входа. Она предусмотрительно подтянула ремешок, так как Бэкс из своего собачьего интереса уже попытался ее обнюхать, встав на задние лапы. Ее гели для душа и шампуни с сотней кремов стоят в моей ванной, придавая ей не такой унылый вид. А в холодильнике появилась еда вместо пустых коробок из-под пиццы. Диван теперь украшает ярко-желтый плед, притягивающий внимание. Цитирую: «Смотря на него, хочется взять его в руки, закутаться и посмотреть какой-нибудь фильм. Чемпион, да он же просто гарант твоих удачных свиданий. Ни одна девушка не устоит, чтобы не потрогать его». Не то чтобы я кого-то приводил в свою квартиру и собирался смотреть фильмы.

Подстилка Бэкса теперь лежит около окна, под наиболее удобным для него углом. Опять же, по словам Рэйч, так он все время будет в поле зрения и не сможет ускользнуть, чтобы воплотить в жизнь свои разрушительные планы.

Всего лишь незначительные мелочи, но наше с Бэксом холостяцкое гнездышко выглядит совершенно иначе. И дело даже не в передвинутой мебели или забитом едой холодильнике. Своим присутствием Рэйч заполняет пустое пространство и делает его не таким унылым, каким оно было раньше.

Дверь в спальню открыта. Подхожу ближе и стучу по дверному косяку, но ответа нет.

– Рэйч? – заглядываю в комнату.

Постельное белье смято, а одеяло свисает с одной стороны. На кровати разложена гора вещей, рядом с которой мирно устроился Бэкс, положив голову на зеленое платье. Очень надеюсь, что перед этим оно не побывало в его пасти. Окно открыто нараспашку, и шторы едва уловимо колышутся от легкого ветра.

– Идем, – хлопаю ладонью по бедру, подзывая пса, но он лишь вздыхает и закрывает глаза.

Если Рэйч увидит его лежащим на своей одежде, даже я не смогу спасти его от переселения в магазин.

Еще раз оглядевшись, разворачиваюсь к выходу и тут же врезаюсь в Рэйчел. Все происходит настолько молниеносно, что в одну секунду она пытается ухватиться пальцами за ворот моей футболки, а в другую мы вместе летим на пол, под ее громкий вскрик и лай Бэкса.

Слава сёрфингу и моей координации! Я успеваю подхватить Рэйчел прежде, чем мы падаем. Она приземляется сверху на меня, упираясь рукой в грудь. Ее мокрые волосы свисают по бокам и падают на мое лицо, обволакивая цветочным ароматом. Я крепко держу ее в своих объятиях, ощущая близость тела.

– Что, черт возьми, произошло? – стонет она, потирая щеку.

– Ты налетела на меня, – констатирую я факт.

Рэйч хмурится.

– Я всего лишь вышла из душа, в то время как ты, словно статуя, вырос из-за двери, – бормочет она. – Твое тело сделано из камня? Почему так твердо? – Она тычет пальчиком мне в грудь.

– Ты же не думала, что это все взялось с небес, словно чертов подарок? – многозначительно изгибаю бровь.

Рэйч фыркает, и ее щеки покрывает легкий румянец, из-за чего проявляются веснушки.

– Да ты засмущалась, – подначиваю я.

– Пфф, не смеши меня. Понятия не имею, о чем ты говоришь, – она ерзает на мне, и этот жест не остается не замеченным для моего тела.

Пальцы смыкаются на ее талии, и я нежно провожу по коже ладонью. Рэйчел протягивает руку и касается моих волос, откидывает прядь со лба и касается его ноготком. Проводит по едва заметному шраму, полученному в ходе моего первого эксперимента с доской, обводит по контуру, и на ее губах появляется легкая улыбка. По моим венам разливается тепло, которое за доли секунды превращается в желание поцеловать Рэйчел. Не терять больше времени, взять свое и наконец-то вкусить эти прекрасные губы. Сделать своей и завоевать. Но получить не в качестве приза, а как девушку, ради которой я бы пересмотрел приоритеты.

Приходится сглотнуть, потому что я не в силах отвести от нее взгляд. От милых веснушек и глаз, напоминающих глубины океана не только своим цветом, но и силой. Улыбки, играющей на ее губах, всякий раз, когда она смотрит на меня.

Мои руки поднимаются выше, и нежная, бархатная кожа скользит под моими шершавыми ладонями, огрубевшими из-за работы. Сердце отчаянно пытается вырваться из груди, так как ему становится настолько тесно, что еще немного, и оно просто разорвется. Дыхание Рэйчел замедляется. А стоит ее взгляду опуститься на мои губы, как с них срывается прерывистый вздох.

– Рэйч, – шепчу я.

– Что? – Ее взгляд прикован к моему лицу, а учащенное дыхание обжигает губы.

– Я хочу…

– Подожди, – она опирается на одну руку около моей головы, и ее взгляд мечется из стороны в сторону. – Я голая, – со стоном признается она, и ее щеки заливает румянец.

Что? Приподнимаю голову, чтобы убедиться, что не ослышался, но Рэйчел звонко шлепает меня по руке.

– С ума сошел?! Я же только что сказала, что голая! – Ее рука взлетает к груди, она пытается прикрыться моей футболкой.

Оглядевшись по сторонам, замечаю, что полотенце, в котором была Рэйчел, благополучно лежит на краю кровати, а сверху на нем сидит Бэкс с довольной мордой.

Вот почему мои пальцы чувствовали каждый дюйм ее кожи. Это совсем не та информация, которую мне хотелось бы осознать в данную минуту. Она прочно укореняется в мозгу, пропитывает каждую его клетку, оставляя в памяти мельчайшие подробности и ощущения, а затем импульсы моментально поступают в нижнюю часть тела, что не остается не замеченным Рэйчел.

– Это… – она не заканчивает предложение, потому что все и так понятно.

– Не то чтобы это должно быть для тебя секретом, но ты чертовски сексуальная, – хрипло отзываюсь я.

Рэйч краснеет еще сильнее, и я чувствую, в каком сумасшедшем ритме колотится ее сердце.

– Бэкс, – шипит она и протягивает руку в его сторону. – Иди сюда.

Пес приподнимает уши, обводит нас взглядом, а затем, чихнув, и с видом, будто ему нет до нас никакого дела, разворачивается задом и ложится обратно на полотенце.

– Эта собака переняла все твои повадки, – жалобно стонет Рэйчел, уткнувшись лбом мне в грудь. – Ты наверняка специально обучил его этому трюку.

Я громко смеюсь, за что получаю удар по плечу.

– И все-таки ты смущаешься, – на моих губах расползается глупая улыбка.

– Не говори ерунды, – отнекивается она, а сама в это время все сильнее тянет мою футболку к своей груди. – Не мог бы ты поднять свои руки чуть повыше?

– Я видел тебя в бикини, – напоминаю я.

– И все равно я была одета, а теперь будь так добр и дай мне свою футболку, пока я окончательно не отморозила свою красивую попку, – тараторит она, стараясь избегать моего взгляда.

– На асфальте можно жарить яичницу.

– Мне плевать, что там можно приготовить. Если ты сию секунду не отдашь мне свою футболку, я превращу твою квартиру в домик Барби и приглашу Мэгги, – ее голубые глаза становятся похожи на океан перед штормом, когда вот-вот разразится буря.

– Тебе придется привстать, – берусь за края футболки и тяну вверх.

Рэйчел опирается на ладони по бокам от моей головы.

– Прикрой глаза, – командует она.

Делаю, как приказано, чтобы избежать праведного гнева. Снимаю с себя футболку и продеваю горловину через ее голову. Крайне тяжело удержаться от соблазна и не взглянуть на нее даже мельком. Рэйч одевается и резво встает с меня. Потеря тепла ее тела равносильна погружению в ледяной океан.

Она натягивает футболку на обнаженные бедра и теребит край ткани, все больше смущаясь и избегая моего взгляда.

– А теперь проваливай из комнаты, пока я окончательно не сгорела со стыда, – Рэйч переминается с ноги на ногу и поджимает кончики пальцев.

Солнечные лучи падают на нее, и от влажных следов, оставленных волосами, ткань белой футболки становится местами прозрачной, отчего мое сердце подскакивает в груди и грозит обернуться инфарктом. Кажется, надо было попросить у доктора Коллинза какое-нибудь успокоительное.

Сквозь влажный материал проглядываются очертания упругой налитой груди и ареол сосков. Клянусь, я пытаюсь отвести взгляд, но он прикован к телу Рэйчел, такому манящему и желанному. Тысяча грязных и самых развратных мыслей проносится в голове со скоростью, равной запуску ракеты в космос. И одна из них подобна взрыву: я хочу еще раз ощутить тело Рэйч над собой. Попробовать его вкус и мягкость.

Я хочу сделать Рэйчел своей, но не как чертов трофей, которым буду гордиться всю жизнь. Она – самое настоящее и яркое чувство в моей жизни. Все, что связано с малышкой Дэниелс, вызывает во мне трепет, желание и тахикардию. И она достойна гораздо большего, нежели просто легкого флирта и пустых обещаний.

Пора признаться: я влюбился в нее.

Эта мысль настолько ошеломляющая, что не сравнится даже с той эйфорией, которую я испытал, впервые покорив волну.

– Крис, – предостерегающе произносит Рэйч, заметив мой взгляд.

Ее пальцы все сильнее впиваются в край футболки, сминая ее.

– А, да, ухожу, – бормочу я.

Оказавшись за дверью, прижимаюсь к ней спиной и скатываюсь на пол.

По правилам проклятой игры ни один из нас не имеет права переступать установленную грань. Это было решено год назад.

Только что делать, если с каждым разом черта, разделяющая нас, становится все менее заметной и вот-вот исчезнет?