Пари на любовь

Глава 30 Рэйчел

– Доброе утро, – сонно бормочу я, когда рука Криса скользит по моей спине и касается шеи.

Он целует меня между лопаток и проводит носом по коже, вызывая улыбку.

– Доброе, – еще один поцелуй. – Я тебя разбудил?

– Нет, – шепчу я, сжимая в пальцах тонкое одеяло.

Воспоминания о прошлой ночи одно за другим захватывают меня. Господи Иисусе! Похоже, этой ночью мы оба лишились разума и позволили воплотиться в жизнь самым смелым фантазиям. Мы не обладали друг другом. Мы пробирались под кожу, овладевали мыслями, сердцем и мечтами. Впервые были честны. И если ночью я без страха смотрела Крису в глаза, брала свое и отдавала частичку души, то сейчас, при свете дня, мне до чертиков страшно обернуться и посмотреть в глаза человеку, напрочь изменившему мою жизнь.

– Ты слишком громко думаешь, – вдруг говорит Крис, мягко касается моего плеча губами, а затем поворачивает к себе. Когда я вижу его улыбку, сердце подпрыгивает в груди. – Привет, – он наклоняется и касается моих губ своими.

Нежный, невинный жест, от которого почему-то к глазам подступают слезы. Просто прекрасно.

– Рэйч, посмотри на меня, – шепчет он на ухо и ведет носом вдоль скулы. Приоткрываю один глаз и, закусив губу, смотрю на него, чем вызываю тихий смех Уитакера. – Это реально? – Он переплетает наши пальцы и оставляет на запястье легкий, словно перышко поцелуй. – А это? – Придвинувшись ближе, он касается моего бедра своим, и я чувствую кое-что другое. То, что вчера заставляло выкрикивать его имя и поверить в сказку.

Крис поигрывает бровями, и на его лице появляется наглая, довольная ухмылочка, от которой мои щеки заливаются краской.

– Поверь, Рэйч, все это реально. Мы просто слишком долго тянули, чтобы признать очевидное.

– И что же это?

– Ты без ума от меня, – самодовольно заявляет он, и я так громко смеюсь, что сводит щеки.

Я шлепаю его по обнаженной груди, и Крис начинает меня щекотать, отчего мой смех становится неконтролируемым и вызывает боль в ребрах. Он пресекает все попытки ответить ему тем же, крепко обхватив мои руки своими и навалившись сверху. Солнечные лучи падают на нас, и в этот раз они совершенно не раздражают, а, наоборот, кажутся такими теплыми, пробирающими до самых потаенных уголков души, где раньше обитал ворох страхов и сомнений, и вытесняют их.

– Я без ума от тебя, Крис Уитакер, – хохоча, признаюсь я, и он вдруг останавливается.

В его глазах отчетливо видна доля сомнений и неверия. Я ведь никогда не признавалась ему в этом. Крис сотни раз говорил, как я красива, и признавался в чувствах, но тогда я принимала эти слова за дружеский флирт. Сейчас же понимаю, что он говорил хорошо скрываемую правду.

– Ага, – подтверждаю я и, приподнявшись, чмокаю его в губы. – Я. Без. Ума. От. Тебя, – оставляю по поцелую на каждом участке кожи, до которого могу дотянуться.

Он откашливается, и впервые я вижу, что Крис смущается! Этот день надо запомнить.

– Раз мы все прояснили, могу я снова оказаться в тебе и услышать, как ты будешь выкрикивать мое имя? Знаешь, мне просто необходимо обновить воспоминания.

– О, я даже не сомневаюсь в этом, – толкаю его в грудь и забираюсь сверху. Слегка качаю бедрами, ощущая его твердость между ног, и внизу живота зарождается приятное томление. Хочу изучить его при свете дня. – Правила меняются, Чемпион, – опускаю руку между нами и обхватываю его возбужденный член. Крис запрокидывает голову и издает протяжный стон. – Ну как, что-нибудь вспоминаешь?

– Не особо, – хрипло отвечает он, вцепившись в простыню пальцами.

Закусываю губу, а затем наклоняюсь и касаюсь головки языком. Бедра Криса дергаются.

– Ну как?

– Никак не могу ухватиться за воспоминание, думаю, нужно внести некоторую ясность, – сдавленно бормочет он.

Я хихикаю и уже собираюсь сделать так, чтобы в его голове не осталось ни единой мысли помимо меня, как на кровать запрыгивает Бэкс и так громко лает, что закладывает уши.

– Серьезно? – раздосадованно стонет Крис, поворачивая голову.

Пес сидит на краю кровати и, высунув язык набок, с довольным видом поочередно смотрит на нас. Я разражаюсь диким хохотом и заваливаюсь рядом с Крисом.

– Я сдам тебя обратно в приют! – ворчит он, сверля паршивца взглядом.

Бэкс забирается на меня, а затем начинает облизывать лицо Криса с таким усердием, что оно становится мокрым.

– Все-все, я встаю! Сущее наказание, а не пес.

– А по мне, так очень даже милый, – провожу ладонью по голове Бэкса и треплю между ушами.

Крис, прищурившись, смотрит сначала на меня, потом на свою собаку и становится на колени, представая передо мной во всем своем обнаженном великолепии.

– Значит, «милый»? – тихо уточняет он.

– Ага. Само очарование.

Бэкс в ответ задорно гавкает и машет хвостом.

– Ну, я тебе покажу, – он заваливается на меня, сгребает в охапку, а дальше уже непонятно – освежаем ли мы в памяти старые воспоминания или создаем новые.

– Милая! – Звонкий голос Наоми разносится по полупустому помещению бара.

Она перегибается через барную стойку и так крепко сжимает меня в своих объятиях, что становится тяжело дышать.

– Ты ее раздавишь, – усмехается Крис, садясь на стул.

– Да брось, Уитакер. Эта малышка только с виду хрупкая, – чмокнув меня в щеку, она возвращается на свое рабочее место и упирает руки в бока. На ее губах играет улыбка, от которой мои щеки заливаются краской. – Ну, что будете?

– Даже если ты приготовишь мне смузи из какой-нибудь зеленой дряни, я это выпью, – Крис облокачивается о спинку моего стула.

– Смузи? В моем баре? – Наоми хмурится, а нос кривится, будто рядом с ней что-то испускает зловонный запах. – Еще раз произнесешь подобные вещи в стенах этого заведения, и я натравлю на тебя Роба, – она указывает на Криса пальцем и, причитая, что жирные ребрышки и холестерин – лучшее, что случалось с человечеством, скрывается в дверях кухни.

– Какие планы на день? – Крис играет с прядкой моих волос и утыкается носом в шею.

– Ты ведешь себя как подросток, только что лишившийся девственности, – хихикаю я.

– Плевать, – он целует меня в шею, едва уловимо и дразняще, отчего я сама тянусь к нему ближе, чтобы получить еще один поцелуй, но Крис с дьявольской ухмылочкой цокает языком. – И кто из нас еще подросток, малышка Дэниелс?

Фыркнув, прикладываю руки к щекам, пытаясь скрыть предательский румянец.

– Для начала вернемся в магазин и уберем погром, который устроили.

– Всего пара разбитых безделушек. – Крис пожимает плечами, а затем перегибается через барную стойку и выуживает оттуда бутылку воды.

Когда мы все же смогли выбраться из постели и спустились в магазин, нас ждал ошарашенный Шон, передвигающий прилавок на место, и хаос из разбитой керамической посуды, поваленных деревянных изделий и месива из перьев и ниток, когда-то бывшего ловцом снов. Да покоится он с миром.

– Ага, и перекошенный стеллаж, – удивительно, что он вообще стоит, учитывая, с какой силой мы врезались в него.

– Поверь, Рэйч, в данный момент я не хочу думать о работе, ранчо и о чем бы то ни было. Впервые за последний год я действительно чувствую себя счастливым и ничего не хочу менять ближайшие сутки, – он делает несколько глотков из бутылки.

Я улыбаюсь и закусываю губу, чтобы не выглядеть полоумной влюбленной, которая таращится на своего парня так, будто он сошел с небес. Тихо подпеваю Стивену Тайлеру, утверждающему, что он становится сумасшедшим от любви к своей девушке, и бросаю взгляд на танцпол. Все в этом месте кажется уже таким родным. Разговоры с Наоми и ее фирменная сальса, кантри-музыка и аромат жареных ребрышек, въевшийся в одежду. Даже убийственные взгляды святоши Мэгги уже настолько полюбились, что я воспринимаю их с улыбкой. Ладно, способствует еще тот факт, что ладонь Уитакера лежит на моей коленке и легонько поглаживает ее. И вдруг меня пронзает очевидный факт – скоро мне необходимо вернуться в Лос-Анджелес, к привычной жизни, в которой мы с Крисом снова окажемся на расстоянии в полторы тысячи миль, а телефонные звонки станут единственной вещью, напоминающей друг о друге. Улыбка медленно сползает с губ, и меня пробирает озноб.

Я уеду, а он останется. Пусть работа у Альфи – это не совсем то, о чем я мечтала, и временами я ее проклинаю, когда очередной хам пытается ущипнуть меня за задницу или озвучить подкат в стиле Джека Николса на пике карьеры, но я люблю это место и не хочу никуда уходить, даже если придется работать с Джо круглые сутки. Они с Мэгги даже могут организовать клуб ненависти, посвященный мне. К тому же мои курсы. Только Господу известно, сколько нервов я потратила, прежде чем смогла открыть рот и начать говорить то, что думаю. И выкинуть в мусорку те знания, которые мистер Уотсон в меня вкладывает, не имею никакого права. Крис же не оставит родителей. Я просто не могу требовать этого от него. Опять будут одинокие вечера и телефонные разговоры, после которых мое сердце разорвется на части. Ведь теперь я знаю, каково это – быть с ним. Чувствовать его прикосновения, просыпаться рядом от теплого взгляда и жаркого поцелуя.

Пальцы тянутся к подвеске в форме звезды и обхватывают ее. Неужели мы совершили ошибку? Необдуманно прыгнули в омут чувств и теперь поплатимся за это решение. Но впервые опрометчивый поступок принес мне радость и спокойствие. Такие разные эмоции, но именно их я ощутила, когда открыла утром глаза. Я была счастлива.

– Рэйч, все нормально? – Мягкий голос Криса прерывает поток самых глупых мыслей, которые только могли посетить мою светлую головку.

– Да, просто задумалась, – улыбнувшись, подпираю подбородок рукой. – Скажи, а что у тебя с журналом? В том смысле, намечаются какие-нибудь съемки?

Крис пожимает плечами:

– Салли пока что молчит, но наверняка в скором времени что-нибудь придумает. Она не сидит на месте.

– Ага. Точно. Вот бы мой агент с тем же рвением подыскивала мне роли.

От Аманды до сих пор ничего не слышно. Либо она поставила на мне крест и не хочет лишний раз связываться, либо ее «наберись терпения, детка, скоро ты будешь блистать на красной ковровой дорожке» имеет немного другой подтекст.

– А почему бы тебе не сменить направление? – вдруг предлагает Крис.

– Что ты имеешь в виду?

– Рэйч, сколько я тебя знаю, ты как заведенная повторяешь, что хочешь стать актрисой.

– Ты сейчас пытаешься тактично намекнуть, что я бездарь, раз ничего не добилась? – прищуриваюсь я. – Очень опрометчиво с твоей стороны, Чемпион. Если хочешь иметь доступ к этому телу, лучше десять раз подумай, прежде чем озвучивать подобную мысль.

Крис громко смеется и качает головой.

– Поверь, малышка Дэниелс, это тело, – поигрывая бровями, он обводит лукавым взглядом мои ноги и медленно скользит к груди, – не сможет передо мной устоять в любой ситуации. Я уже вкусил запретный плод, и он был очень даже сладок, – Уитакер проводит языком по нижней губе, и меня бросает в жар. – Но вернемся к насущным вопросам. Что, если тебе пойти в театр?

Я все еще не понимаю, к чему Крис клонит, даже учитывая, что он говорит совершенно очевидные вещи.

– Этот твой Бенджи вроде хороший режиссер, ты сама говорила, что он мастер своего дела.

– Но это не значит, что он готов взять меня в свою постановку.

– Почему нет? Ты разве спрашивала?

– Просто это… Не знаю. Театр – это театр. В кинематографе все иначе, – рассеянно бормочу я.

– И чем же они отличаются?

– Ну хотя бы тем, что в театре надо выступать перед людьми.

– Не замечал за тобой стеснительности. Выкладывай. – Крис садится вполоборота и упирается одним локтем в спинку своего стула, а другой рукой поигрывает с разрезом на моей юбке, тем самым отвлекая, но все же…

С девяти лет я участвовала практически во всех школьных постановках. Начинала с одинокого авокадо, рассказывающего пользу его употребления, и закончила фееричной ролью Джульетты. Да, банально, каждая вторая играет умирающего от любви подростка, но тогда на сцене я выплеснула все, что копилось у меня внутри. Я встала на путь саморазрушения и стремительно неслась навстречу бетонной стене, ожидающей меня в конце. Я показала всю обиду, боль и страх. Пустила слезу, когда Ромео умер у моих ног, хотя в тот момент думала о том, что в зале не оказалось никого из моих родных, ведь до этого сама сказала, что в их присутствии нет надобности. Я вывернула душу наизнанку. И вот самый главный минус театра – из раза в раз участвовать в постановке, пропускать через себя все эмоции на глазах у людей, и в то время как они будут сопереживать персонажу, самому медленно сгорать. С кинематографом так не работает. Ты отыграл свою роль, и она остается на задворках памяти, лишь изредка напоминая о себе рекламными постерами и подборкой к тематическому празднику.

Играя перед людьми, нужно быть предельно честным. Стоит только ступить на сцену, и душа обнажается. А я не уверена, что настолько сильна, чтобы переживать это из раза в раз. К тому же на сцене нельзя допустить ошибку, а я, как все мы знаем, в этом преуспела.

– Не думаю, что я достойна сцены. Последняя сыгранная роль – девушка на побегушках, которую в конце сцены облили томатным соком, чтобы вывести из кадра. Так себе послужной список, – стараюсь говорить с иронией, но на самом деле, если посмотреть мою краткую фильмографию, можно впасть в глубокую депрессию.

– Ты слишком строга к себе, – Крис качает головой.

– Нет. Просто теперь я смотрю правде в глаза.

– Тогда зачем посещаешь курсы, если считаешь себя неудачницей?

– Эй! – шлепаю его по руке, скользящей по моей коленке. – Я этого не говорила.

– Но думала, – изогнув бровь, он смотрит так, будто знает каждую мысль в моей голове. Хотя, возможно, так и есть. – Рэйч, нет ничего плохого в том, чтобы попробовать что-то новое. Не получится? Ну и пусть. Посмотри вокруг – люди ошибаются каждый день, и их жизнь не становится от этого хуже. Думаешь, хоть кто-то просчитывает заранее каждый свой шаг?

– Мы пришли на завтрак после секса, а у меня такое ощущение, что я на приеме у психотерапевта, – ворчу я и оборачиваюсь, чтобы посмотреть, не идет ли Наоми с моей едой.

Крис громко смеется, запрокинув голову.

– Просто прекрати думать, просчитывать и анализировать каждый свой поступок, – он протягивает руку и нежно касается моей щеки. – В конце концов, ты сама сказала, что если бы не твои идеальные планы, то уже давно была бы рядом со мной и познавала все грани наслаждения.

Я не успеваю раскрыть рта, как губы Криса оказываются на моих, а его руки так крепко обнимают за талию, что в голове не остается никаких сомнений. Возможно, мы еще не все решили, но в данный момент я не хочу ни о чем думать.