Пари на любовь

Глава 38 Рэйчел

– Я уезжала из Лос-Анджелеса с одной небольшой сумкой, но теперь ничего не влезает, – ворчу, упираясь коленями в сумку, в глупой попытке ее закрыть. – Что уж говорить, теперь даже любимые джинсы сидят на мне иначе. Спасибо, Наоми.

Крис тихо смеется, глядя на мои жалкие старания. Я сдаюсь. Фыркнув, сдуваю с лица прядь волос и, тяжело дыша, откидываюсь на кровать. Повернув голову, натыкаюсь взглядом на паспорт и билеты, лежащие на прикроватной тумбочке, и закусываю губу, чтобы не начать реветь. С самого начала я знала, что это неизбежно, но от осознания, что придется завтра сесть в самолет и уехать от Криса, становится плохо.

С самого утра мы шутим, ведем вполне обычный разговор и не затрагиваем самую болезненную тему. Каждый раз, когда я открываю рот, чтобы задать главный вопрос, меня начинает тошнить. Еще Аманда звонит, не прекращая, и кричит так, что я вполне могу ее услышать без телефона. Ее не устраивает, что я еще не в Лос-Анджелесе, не перекрасила волосы и, по-хорошему, не увеличила грудь, ведь мой второй размер, как оказывается, не особо подходит нам, а точнее, мне. И надо подстраховаться, чтобы у режиссера или продюсеров не возникло желания в очередной раз заменить актрису на главную роль. После каждого разговора с агентом я все больше сомневаюсь, что хочу играть в этом сериале. Это нормально – сомневаться в своей мечте? Отступить от целей? Мне все больше кажется, что я свернула куда-то не в ту сторону, и теперь меня ждет не красная ковровая дорожка с овациями и толпой фанатов, выкрикивающих мое имя, а сумасшедшая семейка, готовая пустить под нож и сделать из меня чучело.

– Ты можешь оставить что-нибудь у меня, – предлагает Крис, устраиваясь рядом.

Стоит ему прилечь, как я кладу голову на его плечо и утыкаюсь носом в шею. Делаю глубокий вдох, заполняя легкие его ароматом. Я была бы очень рада наполнить им пустой флакончик духов и забрызгать всю квартиру, чтобы как-то прожить до того, как он сможет приехать ко мне.

– Мы справимся? – тихо спрашиваю я.

Крис едва заметно напрягается, и его рука на моей талии на секунду замирает. Это плохой знак? Он сомневается? Но вот он вновь медленно поглаживает мою кожу легкими прикосновениями, и по телу разливается тепло, которое я испытываю всякий раз, когда он касается меня.

– Не буду скрывать, это будет тяжело, – вдруг напряженно говорит Крис, и я замираю. – Представь: разница во времени, напряженные графики, а еще фанатки, вьющиеся рядом.

– Что?! – Я так резко подрываюсь, что кружится голова, но все же фокусирую взгляд на Крисе и вижу, как его плечи сотрясаются от беззвучного смеха. – Я тебя убью! – хватаю подушку и запрыгиваю на него, в жалкой попытке задушить. – С ума сошел? Кто так шутит?

Крис громко смеется, перехватывает мои руки, и впервые за последние сутки я вижу искреннюю улыбку, а не ту жалкую пародию, которую он демонстрирует всем вокруг. Он перекатывается на меня и тяжесть его тела – это все, что мне нужно в данный момент. Костяшками пальцев он медленно ведет по скуле, касается подбородка и оттягивает большим пальцем нижнюю губу. Взгляд такой задумчивый, что мне хочется проникнуть к нему в голову и прочитать каждую мысль. Возможно, даже самую грязную.

– Рэйч, я не сомневаюсь, что мы справимся. Да, будет чертовски тяжело, и наверняка твоя сестра начнет мне угрожать отрезанием яиц самым болезненным способом, но у меня даже мыслей нет, что что-то пойдет не так, – его вкрадчивый мягкий голос действует на меня успокаивающе, и я киваю.

Когда девушки не накручивали себя на ровном месте?

– Мы же все еще друзья? – робко спрашиваю я.

– Ага. Только теперь с привилегиями, – его губы растягиваются в улыбке, и я ударяю его по плечу.

– Я к тому, что ты знаешь обо мне все. Я могу позвонить тебе в любое время суток, и ты всегда меня поддержишь. И мне страшно, что, если действительно что-то пойдет не так, я потеряю не только парня, но и лучшего друга.

– Мне кажется, уже поздновато об этом думать, – с улыбкой произносит он, играя с моими волосами. – Но если тебе станет легче, обещаю оставаться твоим другом в любом случае. Возможно, мои советы насчет свиданий окажутся не такими действенными, как тебе хотелось бы, но я буду стараться изо всех сил.

– Какой же ты идиот, – хохочу я, и Крис крепко целует меня, заставляя замолчать и прекратить нести всякий бред.

Я ловлю каждое движение его губ, наслаждаюсь прикосновениями. В этом поцелуе нет страсти, похоти, игривости. Он нежный и трепетный. Крис будто в очередной раз заверяет меня, что все будет хорошо и паранойя, одолевающая меня на протяжении этих дней, совершенно ничего не значит.

– Это достаточно убедительно? – шепчет он напротив моих губ, бережно сжимая в объятиях.

– Не сказала бы. Наверное, нам следует повторить для большего эффекта, – смотрю на него с невинным видом, и, усмехнувшись, Крис чмокает меня в кончик носа.

– Запомни, Рэйчел Дэниелс, мне плевать на разницу во времени и забитый график. Да, будет сложно, возможно, я сорвусь и приеду к тебе посреди ночи, чтобы просто увидеть, а заодно трахнуть, чтобы уж не терять времени даром, – он двигает бровями, и я закатываю глаза. – Все это полнейшая чушь. Ты сама сказала, что я добиваюсь поставленной цели. Возможно, у меня это вышло намного дольше, чем нам обоим хотелось бы, но я ни за что не упущу тебя.

– Милая, я буду по тебе скучать, – Наоми заключает меня в крепкие объятия, и я едва не задыхаюсь.

– Вообще-то я планировала завтра утром заскочить к тебе, чтобы попрощаться, – хриплю я от нехватки кислорода.

Возможно, я все же останусь в Техасе, так как Наоми в скором времени свернет мне шею. Она резко отстраняется и обхватывает мои плечи.

– Ты должна съесть мой фахитос, – это даже не просьба.

– Наоми, я проснулась несколько часов назад, – смеюсь я, наблюдая, как она заходит за барную стойку и, шлепнув мужа по заднице, становится напротив меня.

Роб усмехается и что-то ворчит под нос, но его губы трогает улыбка.

– Какая разница? Ты должна начать этот день правильно! – Она хлопает в ладоши и, присвистывая, покручивает бедрами в такт песне Aerosmith.

– Мы определенно начали его правильно, – изрекает Крис и, положив руку на мое плечо, лениво поглаживает кожу пальцами, отчего я начинаю покрываться мурашками.

– Господи, мой бар превратился в развратное место, – бормочет Роб и, схватив инструменты, уходит в кухню, оставляя за собой след негодования.

Мои щеки заливает краска, и я закусываю губу, чтобы не улыбаться как последняя идиотка, несмотря на то, что глубоко в груди засела тоска и медленно накрывает меня.

– Как отец? – спрашивает Наоми.

Сегодня она отдает наш заказ повару, а сама устраивается рядом и сжимает мою ладонь. Искренне надеюсь, что святая Мэгги не притронется к моей еде, и я могу не опасаться за свою жизнь. Знаю, возможно, я выгляжу как параноик, но клянусь, каждый раз, когда она смотрит на меня, я ощущаю себя куклой вуду, в которую втыкают иголки и мучают самым безжалостным способом.

– Как он может быть? Сводит медсестер с ума, утверждает, что не будет соблюдать диету и лучше сыграет в ящик, – Крис безразлично пожимает плечами, перекручивая между пальцев соломинку.

Он снова делает вид, что ему все равно. Что вчерашняя ситуация осталась в прошлом и ничего не значит. Но я знаю, как сильно он боится за мистера Уитакера и на что готов пойти, лишь бы хоть немного облегчить его жизнь.

Когда мы сегодня приехали в больницу, мистер Уитакер сказал, что сам доберется до дома и ему не нужно дополнительное сопровождение. И швырнул больничный халат на койку с такой силой, будто один его вид делает Джона Уитакера слабым. Уверена, он устал бороться. С Крисом. Со своей гордостью. С самим собой. Что может быть страшнее, чем признаться себе в том, что на протяжении многих лет ошибался? Уж я-то знаю, каково это.

– Вы, Уитакеры, такие гордецы, что скорее и правда отправитесь на тот свет, лишь бы не принимать чужую помощь, – говорит Наоми, качая головой.

– Ага. В этом все мы, – усмехается Крис, но в голосе нет ни капли веселья.

– Позволь дать тебе совет, Крис. – Наоми облокачивается на барную стойку и откидывает за спину прядь каштановых волос, перевязанных красной повязкой. – Когда лошадь показывает норов и раз за разом скидывает наездника, он изматывает ее. Делает все возможное, чтобы выбить из сил и покорить.

– Ты решила научить меня, как обуздать лошадь? – невесело смеется он.

– Нет. Ты, как и я, прекрасно знаешь, что делать, но сейчас ты слеп. Иногда, когда скакун остается один и понимает, что помощи больше не от кого ждать, он сам приходит к человеку, наплевав на гордость. Подумай над этим, когда пойдешь на следующий круг. – Наоми слезает со стула и направляется к столику в дальнем углу бара, где старик Эрл допытывается у официантки, с каких это пор он не имеет права приносить с собой алкоголь.

Крис задумчиво переламывает соломинку и откидывает ее на барную стойку. Я кладу голову на его плечо, поглаживаю напряженную спину и хочу хоть немного забрать себе его боль и разочарование.

– Ты же знаешь, что у чемпионов все всегда получается? – спрашиваю я, оставляя на щеке легкий поцелуй.

Его щетина приятно покалывает кожу, и я облизываю губу от этого щекотливого ощущения, но готова повторить, чтобы вызвать у моего Чемпиона улыбку. Волосы Криса теперь едва доходят до шеи. После нашей стрижки он заявил, что только я имею право к ним прикасаться, но с условием, что в процессе на мне не будет одежды.

– Потому что мы не можем упасть в грязь лицом после первой победы? – Он поворачивает голову, и его теплый взгляд скользит по моему лицу.

– Нет. Даже если вы ошибетесь, в этом нет ничего плохого. Просто в вас заложено чувство победы. Вы стремитесь к ней, несмотря ни на что, и обязательно получите. И я уверена, что ты найдешь выход.