Пари на любовь

Глава 35 Крис

– Ты уверен, что тебе не нужна помощь? – спрашивает Кэмерон, открывая дверь своего пикапа.

– Абсолютно. С парочкой коров и лошадей я сам спокойно справлюсь, – потираю шею и чуть ли не вою от усталости.

– Ты же в курсе, что сейчас ведешь себя как твой отец? – Кэм хмурится, сдвигая брови к переносице, и сжимает дверную ручку. – Крис, вовсе не обязательно тащить этот груз в одиночку.

– А кто сказал, что я один? Малышка Дэниелс дожидается меня в доме.

– Какой же ты идиот, – друг качает головой и садится в машину. – Просто хочу, чтобы ты знал, завтра я приеду и помогу тебе навести порядок в том бардаке, который устроил твой отец. Так что надеюсь, вы с Рэйч закончите до моего появления.

– Тогда боюсь огорчить тебя, но пока Рэйчел находится рядом, это будет первым, что ты увидишь, – мои губы расплываются в нахальной улыбке, и Кэм усмехается.

Он заводит двигатель и сдает задом, освещая дом фарами. Я наблюдаю, как машина друга все дальше удаляется, а затем и вовсе скрывается за поворотом, оставляя меня посреди ненавистного ранчо и вороха страхов. Улыбка сползает с лица, и я поворачиваюсь к дому, бросая на него мрачный взгляд.

Мы уехали из больницы только после того, как терпение доктора Коллинза кончилось и он сам лично выпроводил меня из палаты отца, заверив, что все показатели в норме. Он продержит его еще несколько дней, а затем выпишет с целым списком ограничений и рекомендаций. Отец, конечно же, ничего не будет соблюдать, а мама… Она пойдет у него на поводу, и плевать, что от этого зависит его здоровье. Я молчу, когда она проявляет мягкотелость в каких-то мелочах, но когда она ведет себя настолько глупо в важных вещах, едва сдерживаюсь, чтобы не встряхнуть. Радует, что сегодня она осталась в городе у миссис Олтман. Косточки каждого жителя Джорджтауна будут тщательно перемыты.

Не спеша иду в сторону загона с лошадьми, чтобы еще раз все проверить. Если на ранчо что-то случится, отца не остановит даже сердечный приступ, и он вытрясет из меня всю душу. Хотя это отличная возможность избавиться от петли на горле, которая плотно обхватывает шею каждого члена счастливого семейства Уитакеров. Я уже чувствую, как узел постепенно затягивается, и я теряю последнюю надежду, что удастся отсюда выбраться.

Несколько раз перепроверяю засовы и поглаживаю лошадь по морде. Она лениво тычется носом мне в ладонь, и я, усмехнувшись, треплю ее по гриве. Бэкс бы с ума сошел от ревности, увидев эту картину. Но животные будто чувствуют, что отца нет, и ведут себя совершенно иначе. Обычно они вздорные, строптивые, сегодня же каждая из них послушно выполняет мои приказы.

– Чемпион? – Тихий голос Рэйч доносится с улицы, а затем она заглядывает в стойло. – Я тебя потеряла.

Она запахивает края теплого кардигана и съеживается под порывом прохладного ветра.

– Решил еще раз убедиться, что все в порядке.

– Разве может быть иначе? – Рэйч прислоняется ко мне плечом, и я обхватываю ее рукой, прижимая к себе. – Надеюсь, эти лошади не такие сумасшедшие, как на ранчо у мистера Райли?

Я усмехаюсь:

– Нет. Эти старушки уже свое отпрыгали, – с грустью отвечаю я. – Отец не выставляет своих лошадей уже очень давно.

– Почему?

– Много вложений и сил. Да и с каждым разом есть вероятность травмы, как для лошади, так и для наездника.

– В фильмах это выглядит куда более романтично, – бормочет она, поднимает голову и смотрит на меня. – Я могу ее погладить?

– Конечно, – беру ее ладонь и аккуратно подношу к носу лошади, чтобы она почувствовала аромат Рэйчел и могла познакомиться. Когда животное фыркает, Рэйч вздрагивает и отдергивает руку. – Не бойся ее.

– Ага. Как же. Она может откусить мне руку, – с опаской поглядывает она на лошадиные зубы.

– Брось, – тихо смеюсь я. – Просто доверься ей и не бойся. Животные все чувствуют.

Обреченно вздохнув, Рэйчел вновь протягивает руку и дает лошади обнюхать себя, при этом ее носик морщится, и она вжимается в меня, будто сейчас и правда чего-нибудь лишится. Когда лошадь одобрительно кивает и утыкается мордой в ее ладонь, Рэйч заметно расслабляется и ласково поглаживает животное.

– Видишь, цела и невредима, – целую ее в висок.

– А мы можем прокатиться на ней? То есть если ей не будет тяжело и она не решит помчаться галопом по всему Техасу в попытке доказать, что еще на многое способна?

Я громко хохочу, чем пугаю животных и заставляю Рэйч улыбнуться.

– Для тебя все, что угодно, малышка Дэниелс.

Пока устанавливаю седло, креплю уздечку, Рэйчел следит за каждым моим движением, и, судя по взгляду, решимость покидает ее с каждой секундой. Провожу ладонью по боку лошади и натягиваю ремень, опоясывающий ее тело. Она недовольно топает копытом и фыркает, когда я заканчиваю и берусь за удила.

– Знаешь, Крис, я передумала. Эта лошадь не выглядит особо довольной, – Рэйч переминается с ноги на ногу.

– Назад пути нет, – вывожу лошадь из стойла и останавливаюсь рядом с Рэйчел. – Давай помогу. Ставь ногу в стремена и отталкивайся от пола.

Жалобно простонав, она поворачивается ко мне спиной, хватается за седло и делает так, как я сказал. Придерживаю ее, пока Рэйчел устраивается и недоверчиво поглядывает вниз. Усмехнувшись, запрыгиваю следом и прижимаюсь грудью к ее спине. Обхватываю поводья и слегка натягиваю на себя.

– Так, ладно, возможно, это не такая уж опрометчивая идея. Если я умру, то последним, что почувствую, будет твой член, прижимающийся к моей попке, – с иронией замечает она.

– Поверь, малышка Дэниелс, у нас с тобой еще много времени впереди, чтобы осуществить куда больше фантазий.

Она оборачивается, чтобы шлепнуть меня, но я натягиваю поводья, и Рэйчел взвизгивает, когда лошадь легкой трусцой выбегает из стойла. Старушка ускоряет темп, и я направляю ее к западу наших границ, навстречу уходящему солнцу. Все ранчо окрашивается в ярко-желтые и розовые тона, делая его не таким унылым. Мы проносимся мимо дома, старого амбара и наполовину разобранного загона. Только сейчас я понимаю, что еще несколько дней назад он был целым. В голове сразу зреет миллион мыслей, для каких целей отец решил это сделать, но я не готов думать об этом сегодня.

Мы минуем пределы нашего ранчо, и, подъезжая к ограждению, я протягиваю руку, чтобы открыть проход. Оказавшись в открытом поле, пришпориваю лошадь, и она срывается с места. Рэйч взвизгивает и вцепляется в мои предплечья. Я кладу руку на ее талию и притягиваю к себе, чтобы наши тела двигались в унисон. Каждый подскок, и мы привстаем, а затем плавно опускаемся в седло. Рэйч быстро подхватывает ритм и понимает, что надо делать, но я не убираю руку, лишь бы не терять ее.

Когда мы оказываемся достаточно далеко от ранчо, беру поводья и натягиваю, чтобы лошадь остановилась. Рэйчел оглядывается по сторонам и замирает, когда лучи уходящего солнца преломляются в кронах деревьев и касаются ее лица. Она откидывает голову на мою грудь и шепчет:

– Здесь так красиво.

– Пожалуй, то немногое, что действительно достойно внимания.

– Я буду скучать по этому, – у нее появляется улыбка. – Я тут подумала, что могу остаться и подождать, пока мистер Уитакер поправится. Ты не будешь один.

– Нет, ты уедешь, – слова срываются слишком грубо, и Рэйч поникает. Беру ее ладонь и подношу к губам, чтобы оставить нежный поцелуй. – Прости, просто все навалилось.

– Я понимаю, – уголки ее губ дергаются.

– Ты уедешь послезавтра, выучишь свой сценарий и покажешь всему миру, чего достойна. Я буду сходить с ума без тебя каждую секунду, а потом приеду в Лос-Анджелес и восполню все, что мы потеряли.

– Может, я провалюсь и приеду заедать обиду ребрышками Наоми.

– Нет, Рэйчел, ты добьешься своего, – беру ее за подбородок и приподнимаю голову, чтобы заглянуть в глаза. – Прекрати сомневаться в себе и думать, что ты чего-то не достойна. В этом мире нет ничего, что тебе не покорилось.

– Например, сердце одного Чемпиона, – шепчет она, касаясь моих губ.

– Оно принадлежит тебе уже очень давно.

Улыбнувшись, наклоняюсь и нежно целую ее. Растягивая каждую секунду, запоминаю и сохраняю в своем сердце и памяти, чтобы в самые тяжелые моменты, когда ее не окажется рядом, я мог вспомнить свет, исходящий от нее, и не увязнуть в своих страхах. Чтобы мог себе напомнить, ради чего мне стоит продолжать бороться.

Лошадь под нами дергает головой и продолжает жевать траву, сожженную беспощадным сентябрьским солнцем. Мы остаемся на своем месте и наблюдаем, как последние лучи солнца скрываются за горизонтом и поле постепенно накрывает темнота, а затем в таком же неспешном ритме возвращаемся на ранчо. Меня одолевают сотни эмоций и буквально разрывают душу. Я переживаю за отца, злюсь на мать и в то же время скучаю по Рэйч, хотя она еще рядом со мной. Я не могу просить ее остаться, но и отпустить безумно тяжело, потому что снова останусь один. Джорджтаун станет для нее болотом, которое затянет в свои сети так же, как это произошло со мной. А она должна сиять.

Снимаю с лошади седло и перекидываю его через ограждение. Накладываю еще немного сена и перед тем, как закрыть загон, еще раз поглаживаю ее морду, отчего она фыркает и принимается за еду. Амбар вдруг заполняет голос Стивена Тайлера. Оглянувшись, замечаю, как Рэйч медленно пританцовывает и подпевает.

– Такое ощущение, что ты всегда думаешь о чем-то другом, только не обо мне, – поет она, приподнимая волосы руками, и с лукавой улыбкой смотрит на меня. – Детка, лучше избавься от этих вредных привычек.

Она манит меня пальчиком и закусывает губу. Усмехнувшись, качаю головой и медленно подхожу, обвивая руки вокруг ее талии. Утыкаюсь носом в волосы и делаю жадный вдох, запоминая аромат. Персик, цветы и солнце.

– Потанцуй со мной, Крис, – шепчет она, обнимая меня за шею, и я льну к ней.

Наши бедра соприкасаются и двигаются в ленивом темпе, не попадая в ритм песни, но мне на это плевать. Есть только малышка Дэниелс и сорок восемь часов перед тем, как она сядет в самолет и вновь улетит от меня.

– Я схожу с ума, детка, я схожу с ума, – хрипло подпеваю и чувствую, как Рэйчел улыбается.

Она поднимает голову и, подняв руку, проводит по моей щеке.

– Думаю, я давно сошла с ума, – неуверенно произносит, будто боясь собственных слов.

– Природное обаяние Уитакеров сделало свое дело, – поигрываю бровями, и Рэйчел усмехается.

Привстав на носочки, она касается моих губ, и я утопаю в этом моменте. В Рэйчел. В ощущениях, которые она вызывает во мне и заставляет чувствовать. Я всегда избегал настоящих чувств, заполняя пустоту бездумным сексом, ничего не значащими встречами. С детства я насмотрелся на то, как можно утонуть в человеке и потерять себя. Я боялся к кому-то привязаться и открыть сердце. Но Рэйчел Дэниелс ураганом ворвалась в мою жизнь и перевернула ее с ног на голову. Она установила правила, держала на расстоянии и заставила задуматься, что на самом деле значит любить человека. Со всеми его изъянами и страхами. Быть вместе, несмотря на трудности и расстояние. Я не знаю, как нам быть дальше. Она живет в Лос-Анджелесе и изо всех сил пытается добиться своей мечты. Я останусь здесь и буду разрываться на части, пытаясь вновь собрать свою жизнь воедино. Но одно знаю точно – я сделаю все, чтобы не потерять эту девушку.

Смотрю в голубые глаза Рэйч и теряюсь в них. В ее аромате, прикосновениях, в ней самой. А еще в ее взгляде, всегда обращенном на меня. Рэйчел всегда смотрит на меня, Криса Уитакера, парня с собственным багажом проблем и чередой неудач. Не на симпатичного сёрфера или модель с обложки. Не на парня для выгодного союза, чтобы удовлетворить желания окружающих. С ней не нужна маска. В данный момент мы оба понимаем, что нам еще предстоит все обсудить и решить, как быть дальше, но единственное, что мне сейчас нужно – малышка Дэниелс.

Наклоняюсь, и наши губы встречаются в нежном поцелуе, языки переплетаются в собственном танце, в то время как руки исследуют тела друг друга, будто нам больше не суждено увидеться. Мои ладони скользят по ее плечам, и я скидываю теплый кардиган на пол, отчего кожа Рэйчел в доли секунды покрывается мурашками, и она вздрагивает. Песня давно закончилась и сменилась на другую, и, по-хорошему, нам надо отправиться в дом, но я не могу оторваться от нее.

Когда дыхание Рэйчел сбивается, и она отрывается от моих губ, чтобы прошептать мое имя и обратить на меня затуманенный взор, я подхватываю ее на руки и направляюсь к старому амбару. За все это время родители так и не переоборудовали мою старую комнату под нужды отца. Никогда не любил спать в доме и каждую ночь сбегал сюда, в конце концов мама смирилась, и мы сделали второй этаж пригодным для жизни.

Укладываю Рэйчел на постель и, избавившись от одежды, покрываю ее лицо невесомыми поцелуями, медленно спускаясь к шее, затем ключице, не желая пропустить ни одного дюйма. От каждого прикосновения ее тело покрывается мурашками и выгибается мне навстречу. Мне хочется любить ее, боготворить и заставить сиять.

У меня перехватывает дыхание, когда я слегка отстраняюсь от Рэйчел и смотрю сверху вниз: светлые волосы разметались по подушке, губы слегка приоткрыты, а глаза смотрят так, будто видят насквозь. В лунном свете ее обнаженное тело прекрасно. Одним медленным движением проскальзываю в нее, и Рэйч закрывает глаза, делая тихий вздох.

Это ощущение не сравнится с первым прокатом на доске и покорением волны. Оно намного глубже. Будто пряталось многие годы под тяжестью масок и притворств, чтобы однажды вырваться и заполнить грудь светом.

– Крис, – тихо выдыхает Рэйч и, приподнявшись, прижимается ко мне грудью.

Мы оба находимся на пределе, движения становятся глубокими, и она шумно втягивает в себя воздух, прикусив губу и извиваясь подо мной. Позвоночник начинает покалывать, дыхание перехватывает, и каждая мышца в теле напрягается, когда Рэйч сжимается вокруг меня и, прошептав мое имя, разбивается на части.

Крепче сжав ее в объятиях, толкаюсь несколько раз и заполняю ее собой. В данную секунду обнажены не только наши тела, но и души. И я понимаю, что ни с кем другим не смог бы показать себя настоящего и полностью довериться.