Рихард Феникс. Горы. Книга 1

Глава 16 После боя

— Хватит!

Далёкий крик отца пробился к сыну сквозь какофонию звуков, и тут же, перекрывая его, — восторженный вопль Луи:

— Да вы только посмотрите: наши дуэлянты больше не стараются победить, они даже побросали своё оружие и развлекаются врукопашную! А ещё и болтают! Скучно, уважаемые леди и дедди! Где же это видано? А ну-ка, добавим немного чудес и веселья!

Август, бешено озираясь, захрипел и начал подниматься. Рихарду казалось, что противника ухватили подмышки и потащили вверх: так неестественно болтались руки, сжатые в кулаки, и едва касались досок полусогнутые ноги. Незримые жёсткие пальцы вцепились Фениксу в плечи, усадили, заставили встать так резко, что всё вокруг застил чёрно-красный туман. Сквозь шум в ушах отдалённо дрожали крики, зрение вернулось, сузилось до бледных точек, в ладони впихнули меч. Стоять не было сил, тошнило, сцена кинулась навстречу. Шёпот на ухо: «Бей его! Бей!» — и сильный толчок в спину.

Пролетев вперёд, Рихард упал. Луи пританцовывал рядом, что-то кричал. «Хватит! Отстаньте!» — устало подумал мальчик и разжал пальцы, выпустил скользкую рукоять, равнодушно глядя на Августа. Тот наступал, шатаясь, выставив перед собой клинок двумя руками, а не, как раньше, одной. Он двигался марионеточно, дёргано, оглядывался и что-то хрипел. Феникс не мог разобрать, будто их разделяло стекло, но отчётливо услышал в стороне надрывный голос Бэна:

— Сюда! Остановите их!

Доски затряслись под множеством ног. Голос отца оказался так близко, что Рихард пришёл в себя:

— Я сказал: хватит!

Тёмная высокая фигура в белой маске скрыла Августа, грохнул о доски выбитый меч, заверещал Луи. Рихард чуть повернул голову, увидел, что с небом что-то не так, а затем, совсем близко, отца. Тот, подняв ведущего за грудки, тряс его и орал. Большие красные башмаки болтались над сценой.

— Представление закончено! — грянул знакомый голос, и мальчика пронзил колючий взгляд на незапоминающемся лице.

Скрип и скрежет — чёрное нечто задвинуло небо, как крышка кастрюлю. То тут, то там замелькали голубоватые росчерки светлячковых фонарей, пока всё не окрасилось в бледно-мертвенный цвет. Множество людей появилось на сцене: серые формы, короткие копья, подкованные сапоги. Они громко цокали, и от этого звука внутри Рихарда всё скручивалось, голова стала тяжёлой, а конечности не чувствовались вовсе. Но мальчик не сводил взгляда с отца. Нолан расколол кулаком маску Луи. Старое обрюзгшее лицо, перекошенное страхом, скрывалось за ней. Стражи Тени перехватили ведущего и пихнули старшего Феникса к младшему. Повсюду связывали артистов бродячего театра, неподалёку истошно вопила Чародейка, в нескольких шагах рядом трясся Бэн, за ним застыла Хайна, а вокруг Августа возвели сине-белый шатёр.

— Я не мог к вам пробиться! Не пускало! И всё было не так со стороны! — донёсся крик Бэна, но никто не обратил внимания. Лишь Рихард сосредоточился на его голосе, чтобы хоть как-то оставаться в сознании, оттого не сразу услышал отца, не ощутил осторожных прикосновений.

Нолан упал на колени рядом с сыном, приподнял его за плечи, обнял, баюкая. Губы мужчины дрожали, взгляд широко раскрытых глаз метался, осматривая повреждения. Когда большая ладонь коснулась волос, мальчик уткнулся в неё лбом, смежил веки. Всё замерло. Бесконечно растянулось мгновение. Стало хорошо и спокойно. Больше не надо было мучить себя, потешать народ. Мягко-мягко и бережно сжались объятия, дыхание коснулось лица. Рихард вздрогнул, возвращаясь в сознание.

— Больно?

— Не знаю, пап…

Вяло ворочался язык за разбитыми губами, сердце булькало в ушах. На границе видимости оказалась рука отца вся в густо-алом. Но боли будто бы не было. Рихард очень устал.

— У тебя голова разбита, — прошептал Нолан.

— Я выглядел, как мешок с навозом, — попытался пошутить мальчик.

Отец горько улыбнулся краешком губ. Сын понял, что правды в этой фразе гораздо больше, чем шутки, и закрыл глаза, чтобы не видеть, как на него падают слёзы.

— Не волнуйся. Я всему тебя научу. Ты только поправляйся, пожалуйста! Сила Феникса, излечи моего Ри! — шептал Нолан, припав лбом к едва движимой дыханием груди сына.

Снова — вибрация досок, дробь шагов. Неразличимое лицо, опрятная форма, внимательный взгляд — Рихард смотрел из-под ресниц поверх головы отца. Когда дядя Хайны заговорил, Нолан выпрямился, теснее прижав сына к себе.

— Не хотелось бы вас отвлекать, но долг есть долг. Здесь произошёл серьёзный инцидент, который власти не должны игнорировать. Мы не смогли пробиться через барьер Чародеев сразу и вмешаться, пришлось задержаться немного. Ваш ребёнок был вовлечён в этот инцидент…

Рихард слышал, как в груди отца быстро колотится сердце, чувствовал, как объятия становятся крепче, жарче от пробуждающейся силы Феникса. Но тепло разгоралось и в самом мальчике, медленно исцеляя. Нолан вскинул голову, выкрикнул с ненавистью в голосе:

— «Инцидент» — вы смеётесь? Скажите, это нормально: устраивать такое побоище между детьми?

— Совершенно не нормально! Потому мы и здесь, — кивнул страж.

— Поздно! — горячился Нолан. — Вы должны были остановить это в самом начале!

— Мы… Приносим свои извинения за нашу невнимательность.

— Я пытался подняться на сцену, но мне даже не дали спуститься с трибун!

— Мы, к сожалению, оказались в таком же положении. Слишком сильная иллюзия, которую может вызвать лишь большое скопление Чародеев.

— Мне плевать на ваши оправдания!

— Я сожалею, — сухо произнёс страж и поклонился.

Нолан прерывисто вздохнул, посмотрел на сына, чуть разжал пальцы, стискивающие хрупкие плечи.

— Ты только не засыпай, Ри.

— Не буду, пап.

Мальчик посмотрел на стража. Тот опустил голову. Волосы над выбритыми висками иглами торчали назад и вверх.

— Вам есть, что добавить? — заметив взгляд сына, бросил через плечо Нолан.

— К сожалению, да. Вам с ребёнком придётся пройти на аудиенцию к мэру, как и всем участникам этого балагана. Не беспокойтесь, виновных накажут. Но покушение на жизнь принца другой страны, увы, дело совсем не ординарное.

— Принца? Это которого? — рыкнул Нолан, но взгляд его метнулся к сине-белому шатру, из которого раздавалось негромкое монотонное пение.

— Да, это наследный принц королевства Прэстан, жених принцессы Теней Хайны, — чуть тише пояснил страж. — Приняв его в Лагенфорде, мы обязались не допустить даже малейшей угрозы его жизни. Тем более покушения на неё, хоть и непреднамеренного.

— Покушение? Вы смеётесь? Вы сами видели, что произошло!

Нолан так крепко прижал к себе сына, что тот на несколько секунд потерял сознание, а когда пришёл в себя, увидел Хайну, стоящую рядом с дядей. На одной из золотых треугольных рамок, украшавших её голову, висела, распластав крылья, летучая мышь по имени Фэй. Страж опустил руку девочке на плечо и серьёзно сказал:

— Я всё прекрасно видел и не буду врать. Мы стали заложниками иллюзии, а дети оказались втянуты в это… Ваш ребёнок хорошо держался, — помолчав, добавил страж. — Я был уверен, что он применит огонь, а он меня удивил. Похвальная выдержка. Чувствуются воспитание и понимание ситуации.

Нолан несколько раз глубоко вздохнул, легонько провёл по волосам сына, расправляя спутавшиеся пряди. Рихард прислушался к себе: тепло зародилось чуть выше сердца и расходилось по телу, собираясь в ранах, залечивая их. Отец тихо спросил:

— И как давно вы знаете?

— Что вы — Фениксы? — в голосе стража послышалась улыбка. — С того момента, как увидел реакцию на вас Фэй. Это очень умное животное и принимает либо нас, Теней, либо тех, кто живёт в пещерах.

— Дядя, они ведь в домах живут обыкновенных⁈ — девочка подняла к нему голову, страж на это только прикрыл глаза.

Мимо провели связанных артистов, и Рихард поморщился от тряски досок. Но что-то внутри будто встало на место. Тело холодил ветерок сквозь прорехи в одежде, ноги свело судорогой, но, стоило потянуть носок на себя, отпустило. Да и перед глазами всё стало более чётким. Мальчик даже смог различить черты лица стража.

— Мне кажется, я скоро буду в порядке, — пробормотал Рихард.

Нолан обернулся к нему, бережно рукавом стёр кровь с лица.

— Да, видимо, да. Тебе здорово досталось, но сила лечит, — ласково улыбнулся отец.

Хайна позвала дядю, тот склонился, и девочка что-то зашептала ему на ухо.

— Нет! Нет, и думать об этом забудьте. Я не могу вам запретить, но очень не рекомендую этого делать, — покачал головой страж.

— Почему же, дядя? — жалобно протянула девочка, летучая мышь пискнула и скрылась в темноте под крышами.

— Хайна, мы — Тени, а они — Фениксы — наша божественная противоположность. Мы и они не можем себе этого позволить. Мы — разные. Как две стороны одной монеты. Как вы себе это представляете?

— Простите меня, дядя, но я думаю, что так будет правильно, учитывая все обстоятельства.

Страж закашлялся, его рука соскользнула с плеча племянницы и бессильно повисла.

— Тогда поступайте, как знаете, принцесса.

Хайна положила ручку на плечо Нолана, спустилась ниже, дотронулась до коленей Рихарда, осторожно, едва поднимая ноги, обошла, и присела рядом с мальчиком.

— Вам нужно быть красивым и добрым. В доброте ваша сила, — тихо сказала она.

Маленькие пальчики скользнули по порванной куртке, по воротнику, замерли на лице, ощупали бережно и нежно. Рихард закрыл глаза, наслаждаясь мятной прохладой прикосновений. Хайна что-то шептала, а к мальчику с каждым словом возвращались силы. Он чувствовал, как быстро затягивались раны и порезы. И удушающую боль в горле заметил только после её исчезновения. Лёгкость и покой — они были совсем иные, чем до этого: правильные, живые, желанные.

С другого краю сцены окликнули дядю принцессы, и тот отошёл. А Хайна склонилась к уху мальчика, заговорила:

— Я — неправильная Тень. Я не могу ходить в тенях, потому что их не вижу, но, как и все мы, не могу быть на солнце, оно меня сжигает. Но я могу возвращать тела в ту форму, в которой их видела, но не более, чем на пять часов назад. Вам повезло.

— Ты можешь видеть? — также тихо откликнулся Рихард, разглядывая переливающиеся, без радужки и зрачков, глаза девочки.

Она чуть покраснела, ответила:

— Не так, как все. Я вижу… какой человек на самом деле, а не то, как он выглядит. И… Примите мою благодарность… — Хайна прикрыла глаза и, придержав тяжёлые украшения на голове, коснулась мягкими губами губ Рихарда.

— За что? — выдохнул он, когда девочка отодвинулась.

— Вы показали мне душу моего жениха, которую он так хорошо скрывал. Это большая удача: увидеть то, что обычно стараются не показывать остальным.

— Принцесса Хайна! — резкий окрик дяди быстро поставил девочку на ноги. Она облизала губы и чуть улыбнулась. Страж вернулся и негромко спросил: — Что вы сейчас сделали?

— Ничего, дядя, — принцесса улыбнулась ещё шире. А Рихард заметил, как она скрестила пальчики за спиной.

Страж отозвал девочку в сторону, допытываясь подробностей, но Хайна лишь качала головой, а золотые треугольные рамки ловили голубоватые отсветы светлячковых фонарей и бросали вокруг длинные блики. Юный Феникс глубоко вздохнул. Живительная сила огня прокатывалась внутри его тела, искала незаживлённые места и не находила их. Мальчик был цел и здоров.

— Ну и ну, — тихо произнёс Нолан и хмыкнул, подняв брови, посмотрел на сына. — У меня растёт похититель сердец. Мне, между прочим, всё рассказали про то, что вчера княжна Энба-волков от тебя не отходила.

— Ну, папа! — Рихард фыркнул потёрся щекой о руку отца. Воспоминание об Ирнис смутило, и её поцелуй всё ещё щекотливо горел на ладони.

Энергия била ключом, дышалось очень легко, хотелось бегать и прыгать, дурачиться и даже сразиться вновь. А Хайна будто смотрела прямо на него, чуть опустив ресницы и улыбаясь. Страж вновь подошёл и сказал:

— Аудиенция у мэра назначена через час. Вы знаете, где это? Я могу вам доверять и не провожать туда под конвоем?

— А что же там будет? — откликнулся Нолан, Рихард ожидал услышать напряжение в голосе отца, неуверенность, как-никак запахло жареным, но Нолан был спокоен.

— Много чего, я и сам не знаю. Но у мэра и советников уже на руках все отчёты о произошедшем.

— Понятно. Думаю, можете. Особенно, если представитесь.

— Да, не вежливо с моей стороны вышло. Йон-Шу из рода Теней, десятый советник, начальник городской стражи. — Он протянул руку ладонью вверх.

— Нолан и Рихард Фениксы, — кивнул отец и пожал.

Страж помог ему подняться.

— Я могу сам идти, отпусти, — взбрыкнул мальчик, которому не терпелось встать на ноги.

— Точно? Я могу тебя понести.

— Точно! — Рихард поморщился.

— Вот и хорошо, — в один голос сказали Нолан и Йон-Шу.

Рихард с блаженством ощутил под ногами пыльные доски, качнулся с носков на пятки, ловя баланс — да, всё действительно пришло в норму. А сила Феникса или чудодейственный поцелуй Хайны тому помогли уже не важно. Мальчику наконец-то удалось различить и запомнить ускользающие черты дяди принцессы: узкий с горбинкой нос, тонкогубый маленький рот, очень светлые голубые глаза, по-детски пухлые щёки и множество мелких морщин. Заметив взгляд юного Феникса, страж чуть склонил голову, и тёмные волосы над высоко выбритыми висками качнулись, будто гребешок птицы, в левом ухе блеснула серьга.

— Скажите, а зачем эта крышка, — Рихард указал вверх.

— Мы — Тени, не можем перемещаться при свете солнца, поэтому над тремя главными площадями установили такие заслоны. А скоро, надеюсь, ими закроем весь город.

— Зачем? — голос Нолана чуть дрогнул.

— Так нам будет проще поддерживать порядок, сделав Лагенфорд действительно безопасным городом.

Кто-то с грохотом взбежал по ступеням сцены. Рихард обернулся — ещё один страж. Тот, завидев Йон-Шу, заторопился к нему.

— Там снова… — запыхавшись проговорил прибежавший, — в котёл упал рабочий. Пока не узнали, кто именно. И рядом никого не было.

Йон-Шу пристально посмотрел на Нолана и покачал головой.

— Видите, солнце мешает нам следить за порядком. Поэтому купол нам очень нужен.

— Это не Фениксы! — уверенно сказал Нолан, в голосе слышался суровый нажим.

— Посмотрим. Чуть меньше, чем через час, состоится аудиенция у мэра. Прибудьте, пожалуйста, вовремя. А я должен вернуться к работе. До встречи.

— Мы не заставим себя ждать, — заверил Нолан.

Йон-Шу кивнул, подхватил Хайну, посадил себе на плечи и стремительно удалился. Летучая мышь принцессы, хрюкая и будто бы улыбаясь, сделала круг над Фениксами и устремилась за хозяйкой. Вестник неловко потоптался и пропал.

Рихард огляделся. Сцена опустела, только сине-белый шатёр стоял на месте. Никто туда не входил, никто не выходил. Тихое пение из-за звёздчатого полотна продолжалось. Да ещё Бэн слонялся неподалёку. Зрителей и след простыл.

— Пап, я не хочу к мэру, — насупился юный Феникс.

— Я тоже не хочу. Но, видимо, без этого не обойтись. Зато как вернёмся, как я займусь твоими тренировками! — Нолан потрепал сына по волосам.

— Жду с нетерпением… — шутливо надулся Рихард и заметил, что один зритель остался.

Стены домов по периметру Тысячеликой площади были увешаны светлячковыми фонарями. Голубоватый мерцающий свет позволял рассмотреть опустевшие трибуны, заполненные забытыми вещами и мусором. И сейчас, пригибаясь, перебегая от одной кучки к другой, шнырял по рядам, подбираясь всё ближе к сцене, худой человек, на котором болталась грязная драная одежда, а голова была замотана серой тканью. Было в его движениях нечто знакомое. Человек дёрнулся, обернулся, словно заметил на себе взгляд, и быстро опустился, скрылся из виду. «Не уходи далеко», — мысленно попросил Рихард, как наяву ощущая в пальцах прохладу желтоватого игрального кубика.