Рихард Феникс. Горы. Книга 1

Глава 36 Соперничество

Рихард

Время шло, спутники, сначала бодро топающие вперёд, уже утомились. Коридоры и гроты, ступени и лазы сменяли друг друга, сливались в одно. Когда Бэн, запыхавшись, остановился, опёрся ладонями в колени, Рихард предложил сделать привал.

Компания расположилась в небольшом полукруглом гроте. Красный камень слишком ровных стен прочерчивали чёрно-серые жилы и сходились у ярко-голубого кристалла на потолке, единственного и очень крупного, по сравнению со встреченными раньше. В гроте было тепло и сухо, под сводом мягко перекатывалось эхо.

Спутники расселись и достали припасы. Пирожки, лепёшки, ломтики сушёных яблок и тыквы, вода из источника — вот и весь перекус. Небольшая передышка, чтобы восстановить силы, а после снова в путь. Ребята сыто жмурились на кристалл, подложив под головы сумки. Каждый думал о своём. Но Рихард вспомнил слова прошлого провожатого, посмотрел, не спит ли Мару, и спросил:

— Гарг говорил, что есть два пути: длинный и короткий с разницей в половину дня. По какому ты собираешься нас вести?

— Конечно, по длинному, — пожал плечами Мару.

— Давай по короткому, — Рихард нахмурился. Ему совсем не хотелось пропустить отлив, а с ним и уход корабля. — У нас очень мало времени и надо торопиться.

— Не-не-не! Я тут старший, значит, я всё и решаю! — погрозил пальцем Мару и широко зевнул.

Бэн сел и с возмущением в голосе сказал:

— Ты не прав, Мару! Мы решили идти вместе с Рихардом, идти за ним. Понимаешь? Потому он и есть тут главный. Он, а не ты. И старшинство тут абсолютно ни при чём.

— Поддерживаю! — Чиён вскинул вверх руки и ноги.

Тавир только испортил воздух.

— Ах, та-ак! Хе-хе-хе, — Мару вскочил, озорно оглядел их и предложил: — Тогда давайте устроим соревнование, если кишка не тонка! Кто выиграет, тот и главный.

— Идёт! — Рихард встал и хлопнул по протянутой ладони.

— Если мы резво поднимем наши попы, прихватим барахлишко, то через часик попадём в галерею с окошками наружу. Так вот, кто быстрее добежит до дальнего окошка, тот и победил. Бежим я и ты, — он указал на Рихарда. — Запомнил, или повторить?

— Мне подходит! Только одно условие, — мальчик решил схитрить, взглядом сравнивая вес поклажи своей и Мару. — Побежим со своими сумками.

— А ты не ищешь лёгких путей. Идёт!

Он не успел закончить, как вся компания была уже на ногах. Вскоре перед ребятами открылась длинная прямая галерея с ровным полом, гулкая и шумная от дождя. Окошки оказались больше, чем представлялись, и в широкие проёмы виднелись горы там, снаружи. Снежные шапки уходили в низкие тучи, звенел внизу синий лес. Все ахнули, стоя у края проёма. «А я надеялся увидеть Лагенфорд», — мысленно вздохнул Рихард.

Мару указал вдаль на последнее световое пятно на полу, отсюда такое маленькое, неприметное, и сказал:

— Вот до его дальней границы с тенью бежим. А начинаем прямо отсюда! — Он прочертил носком ботинка линию, подмигнул зрителям и велел считать.

— Раз! — воскликнул Бэн.

— Два! — поддержал Чиён.

— Ходу, — буркнул Тавир.

И спорщики сорвались с места. Сумки стучали по спинам. Сбившееся дыхание и хохот, подначки и топот, гром и свист ветра заполнили галерею. Молнии сверкали на каждые десять шагов.

Двое. Рядом. Нога в ногу. До финиша всего чуть-чуть.

— Ты проиграл! — рассмеялся Мару и легко вырвался вперёд, его длинный зелёный шарф мазнул Рихарда по лицу.

Из тени перед проводником на полу вылезло белое — шаг, другой, — обернулось вокруг лодыжки. Пёстрый полетел кувырком, выставив руки, вскрикнул.

Рихард не мог остановиться. Мимо. Восемь шагов до края света. Там влетел в стену и развернулся. Мару сел на колени, дуя на разбитые ладони. А рядом с его ногой из тени торчала кисть руки и показывала знак победы.

Феникс опешил. Глянул вдаль. Ликующий Бэн впереди. За ним с кислой миной Тавир. А за его спиной сидел на корточках Чиён, сунув руку по запястье в чернильную тень у своих ног и с радостью глядя на Рихарда.

— Да как ты посмел ставить ему подножку⁈ — заорал Рихард.

Туча, будто поддерживая его злость и досаду, ужалила молнией близко от линии старта. Мертвенный свет вспыхнул на зрителях. Чиён больше не улыбался.

— Проклятая подлая Тень! Сдохни! — Тавир было замахнулся, но Чиён, казалось, не заметил. Он сорвался с места и побежал к Мару.

— Прости, прости меня! Ты сильно ушибся?

— Ай-яй-яй, — Мару поднялся и встряхнул косичками. — Что ты творишь? Ой, успокойся! С кем не бывает. Хотел, как лучше, а получилось опять через задницу — это обычное дело. Не бери в голову! — Он потрепал Тень по волосам, и тот улыбнулся, жмурясь, тыкаясь макушкой в ладонь.

Тавир, хихикая, безумно вращая глазами, подскочил к Рихарду, попытался схватить за грудки, брызжа слюной, заорал в лицо:

— Накажи предателя! Казни его! Нам не нужны такие! Правда ведь⁈

Рихард не успел ответить. Мару решительно отодвинул подстрекателя и хлопнул соперника по плечу.

— Поздравляю! Ты — главный…

— Это не считается! — сквозь зубы рыкнул Рихард.

— Ну, в любом случае, ты победил. Я в вашей власти, предводитель! — Мару шутливо поклонился, пряча за спину разбитые ладони.

Рихард кивнул, повернулся к Чиёну. Тот вновь перестал улыбаться, сделал шаг назад. И ещё. Ещё. Пока не упёрся спиной в стену. Феникс приближался. В груди его клокотало. Ярость поднималась откуда-то из глубины и велела следовать словам Тавира.

Молния. Темнота. Тонкий вскрик. Тавир: его лицо сияло, ладони молитвенно сложены перед грудью, рот приоткрыт.

— Убей. Подлую. Тень! — с придыханием воскликнул он.

В галерее стало светло без молний. Красные всполохи бились о стены. Остро очерчивали границы окон, как последние рубежи, за которыми иной мир. И к ним тянулась из-под ног рваная истерично-пляшущая тень. Рихард дёрнулся, ощутив за спиной пламя. Чёрно-алые крылья ярости готовы были куда угодно его нести. И снова он не заметил их появления. Плохо ли это? Об этом подумает после. А пока следовало утолить жажду мщения. Не такой победы он желал! А кто виноват, что всё вышло иначе? Да, виновник прямо перед ним. Может не так уж и не прав Тавир?

— Я больше не буду, честно! — закричал Чиён, закрывая лицо руками.

Это о чём-то напомнило Фениксу… О чём-то неприятном, гадком, пачкающем его изнутри, его пламя, его силу, его доброе сердце. А доброе ли оно после таких порывов? Но первоФеникс молчал, не вмешивался. И это пугало. Рихард сжал кулаки. Больше всего сейчас хотелось ударить именно себя.

— Так, детишки, не ссорьтесь! Никто никого не будет убивать! — Мару выскочил перед Рихардом, раскинутыми руками заслоняя от него Чиёна, и прошипел: — У тебя сумка дымится, идиота кусок! Усмири силу и не пугай своих!

Рихард отступил, захотелось сбежать. Горло сдавил спазм, в ушах зашумело. А за спиной с шипеньем и шелестом осыпались грязным пеплом чёрно-алые крылья. В галерее резко стало темнее. Даже молнии не спешили вернуться. Гром ворчал вдали осуждающе, косой ливень едва не заливал пол.

— Так, все успокоились! Взяли водичку и попили! Всем нам надо немножко освежиться! — пропел Мару, хлопнул в ладоши и тут же вскрикнул.

— Дай, я посмотрю твои руки. У меня есть мазь, чтобы их заживить. — К проводнику, поглядывая на Рихарда, подошёл Бэн.

— Отстань, пирожочек, это всё пустяки! Будет мне уроком, что на детские провокации идти не надо, — Мару показал кончик языка и натянул вязаные митенки.

— Но ведь это ты предложил соревнование! — нахмурился Бэн.

— А это будет уроком вам, что не надо, как последним дурачкам, ввязываться в сомнительные споры! В любом случае, спасибо за заботу, пирожочек!

Рихард сделал шаг назад. Плечи поникли, широкие лямки соскользнули, и сумка упала. Лица окружающих искажались перед глазами, на него никто не смотрел. «Я обрёл силу, вот только недавно… не овладел ею толком, но уже… опять пытался применить во вред другим. Если так и продолжится, останусь без силы. Может… Лучше бы её и вовсе не было…» — подумал растерянно. Его шатнуло, пол показался мягким. Раскалённая игла пронзила сердце и горло. Чёрный туман окутал вязкими лохмотьями. Голос, такой знакомый — первоФеникса — шелестел в ушах: «Если ты того желаешь, мой маленький и наивный птенец, я заберу у тебя свою силу. И заодно твою жизнь. Умри, если не можешь успользовать их во благо. Если не можешь никого спасти. Если лишь причиняешь боль и страдания. Ты этого хочешь?».

Глаза древнего бога горели оранжевым с белыми точками зрачков. Острые когти были выставлены вперёд для нападения. Крылья терялись в чёрном тумане. «Я жду твой ответ!»

— Нет…

— Что, нет? Вставай, говорю! Хватит дрыхнуть!

Кто-то потряс за плечо. И древний бог улыбнулся: «Я принимаю твой ответ».

Рихард открыл глаза. Он лежал. Мару протягивал фляжку с водой, качал головой, недовольно цокал языком. Бэн сидел с другой стороны, рядом стоял раскрытый деревянный короб с лекарскими принадлежностями.

— Сколько?.. — Рихард закашлялся и дал себя напоить, не вставая. Он ощутил на лбу что-то тяжёлое, холодное, чуточку влажное.

— Час. Два. Три. Уследишь разве в пещере за временем? Перегрелся, переволновался? Помри мне ещё тут в горах — башку откручу! — Мару погрозил кулаком. Но в золотых глазах проводника юный Феникс увидел тревогу и печаль — неожиданно.

— Компресс сейчас уберу. Пожалуйста, не вставай! — Бэн снял со лба Рихарда подушечку, отжал её и виновато улыбнулся: — У тебя жар был. Сильный. Вот и охлаждали.

Рихард приподнялся на локтях, увидел ещё три таких же смятых подушечки. Сухих. На одной были подпалины.

— Ты ещё злишься на меня? — Чиён сидел в тени Бэна, обхватив руками колени, жалобным взглядом чёрных глаз напоминая брошенного голодного зверька.

— Нет. Прости, что напугал. И не делай так больше в отношении нас. Пожалуйста. — тихо попросил Рихард, протягивая Чиёну руку. Тот едва ощутимо пожал.

Мару вскочил и хлопнул в ладоши, закинул на плечи свои сумки.

— Всё! Хватит разыгрывать главу рода на смертном одре, встаём, собираемся и идём дальше! Раз-два, раз-два! За-а мной! По короткому пути! Да, предводитель⁈

Заразительная энергичность, очень быстрые сборы — и вот уже компания двинулась вперёд с Мару во главе. За ним семенил Бэн. Рядом, придавленный виной, — Рихард. Чиён в двух шагах позади. В хвосте телепался Тавир. И что-то лязгало по камням при каждом его шаге.

Нолан

За окном повозки, взятой по случаю долгой дороги, пролетали корпуса университетов в северной части Лагенфорда. Одно отделение за другим, ограждённые низкими многолетними кустарниками. Ливень не давал студентам выйти наружу, но в распахнутых окнах виднелись головы будущих умов города.

Нолан прислонился лбом к деревянной раме витража в дверце и тяжело вздохнул. Идея навестить принцессу Теней больше не казалась удачной. Это могли счесть за грубость. К тому же Урмё сам вызвался задать вопросы отцу и дяде Хайны. Нет, определённо было недопустимо приставать к ребёнку с вопросом: «Почему ты излечила моего сына, но не помогла своим родным?». Определённо.

Прессованный гравий под колёсами кончился с последним корпусом университета, и повозка замерла у высоких ворот. За ними на северо-запад простирался город в городе — квартал элиты, людей, чья власть была почти безгранична. Нолану уже доводилось тут бывать, но каждый раз это место вызывало трепет и, стыдно признаться, зависть.

Повозка встала под широким навесом. Дюжина стражей перед воротами даже не шевельнулась. Нолан расплатился и вышел, представился, вкратце рассказал о цели визита. Вот только зайти решил не к Хайме, а к одному из советников по соседству. Гостю выделили другую повозку: чёрную, лаковую, одноместную, на двух высоких, широких колёсах, без окон в дверях, только одно маленькое, забранное решёткой, смотрело вперёд. Возница, накинув на кольчугу плащ, открыл гостю дверь. Сиденье, обитое алым бархатом, оказалось поразительно мягким. Пара тонконогих вороных коней в шорах фыркнули и без понуканья неспешно пошли.

Длинная прямая улица. Звонкий цокот копыт по брусчатке — такой отчётливый, что заглушал даже дождь. Дорога была не долгой, даже заготовить вопросы не удалось. Повозка остановилась у очередных высоких ворот. Возница открыл дверь и поинтересовался, как долго ему следует ожидать гостя. Нолан ответил, что доберётся сам. Он вышел и огляделся. Улица сильно изменилась с его прошлого посещения: стражников у ворот больше, жильцов квартала видно не было вовсе, заборы стали выше и крепче, вдоль них над улицей тянулись козырьки от дождя и солнца. Да, среди элиты было очень много из племени Теней.

И всё же… Всё же детектив не до конца отбросил желание переговорить с принцессой Хайной. Когда чёрная повозка скрылась в пелене дождя, под взглядами стражей у ворот второго советника, Нолан быстро перешёл улицу наискось к другим, за которыми находился дом будущего мэра Лагенфорда, одного из пострадавших, первого советника Хайме.

Охрана особняка не удовлетворилась ответами на вопросы о цели визита и видом значка детектива. Нолана обыскали и, не найдя ничего, перепоручили дворецкому. Высокий и статный мужчина из племени Теней провёл гостя в небольшой кабинет, где на пустом столе ничего не выдавало владельца, а книжный шкаф напротив трёх довольно жёстких кресел содержал в себе труды языкового, юридического и политического характеров. Четыре светлячковых фонаря в углах потолка почти не давали теней. Чай не предложили. Зато времени до появления хозяина кабинета оказалось достаточно, чтобы подготовить вопросы. Однако, когда дверь открылась, они не понадобились.

В кабинет вошла женщина. Не советник Хайме, а его жена — леди Сезна. Тонкая и высокая. Тёмно-серое атласное платье с открытыми плечами и шлейфом. Чёрная вуаль на лице от маленькой треугольной шляпки. Нолан узнал женщину сразу, хотя видел только в газетах: супруга первого советника совсем не менялась с возрастом. Она заведовала всеми образовательными учреждениями города и всегда сопровождала мужа на приёмах.

— Приветствую вас в моём доме, господин помощник старшего детектива Нолан из племени Фениксов, — высоким, чуть скрипучим голосом произнесла женщина, когда обошла стол, опустилась в кресло и сплела пальцы перед грудью. — Чем обязана вашему визиту?

— Доброго здравия вашему дому, леди Сезна, — ответил Нолан с полупоклоном и тоже сел. — Я прибыл осведомиться о состоянии первого советника. — Мужчина не стал говорить, что больше всего хотел бы задать несколько вопросов их дочери.

— Благодарю. Он идёт на поправку. Яд на стрелах оказался не столь опасным, как мы предположили изначально. Однако пока советник Хайме не принимает гостей и не желает встречи с посторонними. Его раны не глубоки, но довольно болезненны. К тому же семейные лекари настойчиво рекомендовали ему воздержаться от бесед и переживаний в ближайшие дни.

Нолан кивнул. Он понял, что Сезна не даст ему прямых ответов. Эх, надо было получше узнать у старшего детектива о характере ранений.

— Вы не могли бы сказать, где было совершено нападение и кто при этом присутствовал?

Сезна чуть сжала пальцы, неслышно протяжно выдохнула, отчего вуаль, ниспадающая до глубокого декольте, заколыхалась. Женщина, казалось, раздумывала над ответом и наконец сказала:

— Это произошло в юго-западном крыле мэрии. В открытой галерее наружного двора. Прямо перед дверями кабинета нашего уважаемого Виктора Справедливого.

Нолан сразу вспомнил планировку здания. Это крыло примыкало ближе всего к ограде, а сразу за ней была трёхэтажная ткацкая мастерская. Крайне удачное место для стрелка. Крайне. Удачное. Как же стрелок узнал, что жертвы окажутся там? Как будто знал, где ждать? Неужели в мэрии завелась крыса? А, может, ему всё равно было, в кого стрелять?

— Первый советник, начальник городской стражи и двое других советников следовали на аудиенцию к мэру, — добавила леди Сезна после паузы.

— Скажите имена сопровождающих, будьте добры.

Сезна хмыкнула, прижала ладони к столешнице. Для Нолана эта женщина всегда была загадкой. Не высокомерна, не холодна, но будто бы сама по себе, отстранённая и замечающая каждую мелочь. И все её слова были взвешены и тщательно отобраны, оттого звучали как нечто среднее между приказами и инструкциями. Да, всё впечатление складывалось из дотошных расспросов газетчиков, но Феникс понял, что печатное слово в этот раз не соврало.

— Их сопровождали второй советник Луиджи Сорган и двенадцатый советник Маурицио Маушкин, — будто нехотя добавила она.

Нолан мысленно закивал. Именно к дому второго советника он просил себя привезти. Удача. Не придётся строить предположений, а можно заняться полноценным опросом свидетеля. А ведь Урмё сам хотел наведаться к Хайме, надо было узнать, когда всё-таки можно.

— Леди Сезна, как скоро ваш муж сможет помочь расследованию?

— Полагаю, что со дня на день. Мы довольно заинтересованы в том, чтобы получить имена недоброжелателей и причины этого возмутительного покушения. Думаю, завтра к вечеру вы можете вернуться для подачи запроса на аудиенцию к первому советнику. Как вы понимаете: время дорого, и, как только лекари снимут ограничение, мой муж вновь вернётся к работе.

Нолан пропустил шпильку, кивнул с понимающей улыбкой. Да, он сглупил, придя без приглашения и записи, но дело, хоть и задержавшееся из-за невозможности пострадавших сказать хоть что-то, не требовало больше отлагательств.

— Я искренне благодарен вам, леди Сезна, за уделённое время. Скорейшего выздоровления вашему супругу.

Женщина медленно кивнула и поднялась, но Нолан не спешил вставать.

— Вы желаете задать ещё один вопрос? — холодно поинтересовалась она.

— Простите мою назойливость… — Нолан мысленно выругал себя за глупость и одновременно похвалил за смелость. — В день представления мы с сыном столкнулись с вашей дочерью на торговой улице и сопроводили к месту выступления. Понимаете, я сам — родитель. И представляю, как тяжело ребёнку видеть страдания своих отца или матери. Поэтому, хотел узнать, как принцесса Хайна отнеслась к инциденту.

Только закончив, Феникс понял, что тон его был не ровный, а взволнованный и даже искренний. Говоря, он представил своего маленького невинного Ри, его реакцию, если бы самого Нолана смертельно ранили. И сердце сжалось в груди, а к горлу подкатил комок.

Внезапно женщина поклонилась. Когда она выпрямилась и заговорила, голос её звучал тёпло.

— Спасибо вам, Нолан Феникс, что не бросили мою девочку в городе. Она рассказывала о добрых людях, оказавших ей эту услугу.

Леди подошла, Нолан поднялся. Сезна взяла его руки в свои и слегка пожала.

— Малышка в порядке. Уже не горюет и верит, что отец скоро будет здоров. А теперь вам пора. Моё время, увы, весьма ограниченно. Всего наилучшего. И, будьте так любезны, скорее найдите виновного.

— Благодарю за аудиенцию, леди Сезна, — отозвался Нолан, вглядываясь в тёмные глаза за вуалью.

Женщина отпустила его руки и вышла, закрыв за собой дверь. Почти сразу появился дворецкий, чтобы сопроводить гостя к выходу. Нолан хмыкнул, злясь на себя, что так и не узнал, почему Хайна не излечила родных, а ещё потому,что упустил шанс подробнее расспросить о Хайме и Йон-Шу.

К дому второго советника детектив шёл в приподнятом настроении, не зная, что его ждёт.