Рихард Феникс. Горы. Книга 1

Глава 6 Погоня за вором

Нолан

— Рихард⁈ — крикнул Нолан сорвавшемуся с места сыну.

Защёлкали клешнями рассыпанные раки. Взволнованная толпа поглотила беглеца.

— Срезали сумку, гляди-ка, — проговорил продавец, стерев с подбородка тёмные капли, и бросил отделённую рыбью голову в таз рядом.

Толпа расступалась и снова сходилась. А потом брызгала в стороны и медленно стягивалась обратно. Ропот, волнения, вскрики — Рихард нёсся за вором.

Нолан привстал на цыпочки, переступил. Под ногами захрустели раки. Сила Феникса, но не разрушающее пламя, а тонкая линия, видимая лишь её создателю, протянулась от отца к сыну, следуя за ним. Пока узы крови сильны, пока Рихард рядом, он всегда может его почувствовать и найти.

Клаус быстро и ловко выпотрошил рыбину, завернул в два больших листа молочного дерева, и протянул вглядывающемуся в толпу Нолану.

— Бегите, господин любезный горец, а то где ж вы мальца отыщете потом⁈

— Благодарю. Но раки… — Нолан затолкал рыбину в вощёный пакет, перекинул продавцу монету.

— Бутыль вина вашего за них принесёте — на том и сочтёмся. — Клаус, не сводя с толпы внимательных глаз, поймал монету на лету, поторопил покупателя: — Да что же вы стоите, как петух на заборе⁈ Убёгнет же!

Нолан кивнул, и, как рыба, заглотившая крючок, вонзился в толпу, потянувшись за сыном. Воришку нужно было нагнать: уж слишком много куплено для Дома Матерей. А в голове крутился вчерашний разговор.

Пока Рихард два дня отсыпался после инициации, Нолан побывал у своего отца, который жил в вырубленной в скале хижине на окраине деревни. Некоторые молодые и неокрепшие называли тот район «Улицей изгоев», но, как прижимало, сразу бежали к однорукому лекарю, который безлунными ночами топал себе по козьим тропкам в горах, да выискивал полезные травы, чтобы сделать из них лекарства. Да, всегда можно было попросить помощи в Доме Матерей, но многие побаивались смотрительницы, её крутого нрава. А сила Феникса, залечивающая внешние раны, не могла справиться ни с простудой, ни с больными животами. Потому в межсезонье у старика Педро не было отбоя от посетителей.

Вот и тогда, как бывало на закате, однорукий Педро, отпустив последнего пациента, сидел на пороге своего дома в тени, попыхивая трубкой. Увидев Нолана, старик кивнул на табуретку рядом, прищурился.

— Ну как, — Нолан опустился на жёсткое деревянное сиденье, вытянул ноги, — были у тебя ещё виденья, отец?

— Кроме того — нет. Вижу всё время Рихарда: он бежит от тебя и теряется. А потом его окружает толпа. То ли дети-ровесники, то ли какие-то чудища из старых легенд и сказок. Третий месяц ничего нового. Да, благо, всё реже и реже.

— Убегает… Он ведь так хочет увидеть мир. Думаешь, не вернётся?

— Не знаю, — старый Педро вытряхнул прогоревший табак в каменную чашу рядом. — Я слабею, старею, и видения становятся нечёткими. Из того, что видел раньше, почти всё сбылось. Ты присматривай за ним. Рано ему ещё. Только-только взял силу. Кровь молодая — горячая. Где ж его сыскать потом, коль убежит.

— Отец, ты меня прости, конечно, — Нолан сцепил руки, упёрся локтями в колени, — но чудится мне, что ты недоговариваешь. Так ли это?

— Сбылось почти всё, — голос Педро чуть уловимо дрогнул, — а остальное либо ещё нет, либо время прошло. Не пытай меня, прошу! Что будет, то будет — его не миновать. Некоторые вещи лучше не пытаться изменить.

— Тебе всё равно, что случится с твоим внуком? — не разжимая зубов, процедил Нолан.

— Нет, но я уже не раз убеждался, что… Э-эх, пустое это всё. Иди, не мучь старика. Видения приходят чаще ночью снами. А сны же не всегда вещие, — Педро поднялся, пошатнулся, схватился за вырубленный в стене поручень. Нолан было вскочил поддержать отца, но тот только поморщился, отогнул край толстого одеяла, занавешивающего вход, и скрылся в темноте своей обители.

— Вот же упрямец! — Нолан в сердцах стукнул себя по бедру и тут же пожалел: он уже не молод, чтобы так относиться к своему телу. Да и сила Феникса потихоньку убывала. Ближе к пятидесяти годам многие успевали исчерпать свой лимит. Вот и он, видимо, тоже.

Рихард

Рихард следовал за вором. Дважды казалось, что упустил, но то отшатнувшаяся толпа, то вскрик «Мой кошелёк!» указывали верное направление. Темнело и двери закрывали, лавки убирали, вокруг шатров на перекрёстках ставили охрану. Но народа всё равно было много.

Мальчик вдруг отчётливо увидел вора перед собой. Тот забежал в подворотню, едва не растянулся, проскользив по луже из разлитого масла. Рихард щёлкнул пальцами, будто поторапливая себя. И внезапно почувствовал огонь. Левая рука стала горячей и тяжёлой, наливаясь силой Феникса. И мальчик представил себе огненный хлыст, как у смотрительницы, которым он мог бы достать беглеца. Но сила не послушалась. Рукав по низу вспыхнул, зашипел от пламени, но, благо, сразу погас.

Бом-м! Бом-м-м! Бом-м! Ударили в колокол где-то в стороне. Воришка завертел головой, видимо выискивая направление звука, заметил погоню, обернувшись на Рихарда, запнулся, когда под ногами шмыгнул кот, за ним из переулка с лаем вылетели два тощих пса. Мальчишка вскрикнул, развернулся и полетел спиной вперёд, заслоняя лицо руками от рычащих на него собак. Кто-то из окна второго этажа выплеснул воду, что облила их и воришку. Тот упал на груду гнилых досок, сумка шлёпнулась рядом. Животные взвизгнули и растворились во мраке подворотни.

Преследователь тут же налетел на незадачливого вора, засадил ногой в живот. Не целясь, со всего размаху ударил кулаком в лицо, но смазано, по-детски.

— Отдавай сумку!

Рихард прижал коленом вора к земле. Тот, едва сильно старше самого новообращённого Феникса, глядел во все глаза. Зелёные, яркие. Такие знакомые, что мальчик отшатнулся. Побелевшее лицо под серым шарфом пошло пятнами, кадык задёргался, липкие пальцы перехватили руку Рихарда, но сразу отпустили.

— Забир… — вор не договорил, он втянул голову в плечи, ужом выскользнул из-под ноги преследователя и выгнул спину дугой, стоя на карачках, как животное, пока его желудок отторгал куски сожранных на бегу персиков.

Рихард растерянно смотрел на своего несостоявшегося соперника, потом встал и сдёрнул с его шеи сумку, отметив крепкий узел на разрезанном ремешке. Мальчишка зло глянул, но тут же схватился за живот — его затошнило вновь. Отчего-то лицо и эти глаза казались знакомыми — это вводило в ступор, заставляло искать, где же виделись раньше, но на ум ничего не приходило. Что-то выпало из кармана воришки, пока тот старался не попасть вязкой слюной себе на руки. Рихард, не задумываясь, присвоил вещицу себе, решил рассмотреть дома.

Шаги и громкий голос выдернули мальчика из созерцания корчей вора. А колокол всё бил и бил.

— Рихард! — отец подбежал к сыну, взял его за плечи, заглянул в глаза, похлопал сумку, поморщился, явно ощущая её непрошенную лёгкость. — Ты в порядке? Надо возвращаться. Тут что-то произошло. Нам лучше отправиться домой.

— Что случилось, пап?

Рихард внезапно почувствовал сильную усталость. Ему стало всё равно, что происходит с вором, просто хотелось спать. Но ответил ему не отец. Из переулка, чуть поскрипывая высокими сапогами, вышел человек и заговорил трескучим голосом:

— Серьёзное происшествие в городе. Честь имею. Горцы, не так ли? Фениксы⁈ Покиньте Лагенфорд. Я закрою глаза на попытку использовать огонь в черте города. Но это в первый и в последний раз…

— Рихард⁈ — Нолан дёрнул за опалённый рукав, побледнел, радужка засияла жёлтым. — Ты⁈ Использовал⁈ Огонь⁈ Ты с ума сошёл?

— Папа, не ругайся. Смотри-ка, убегает, — показал мальчик на воришку, который не то чтобы убегал, но быстро ковылял прочь, хватаясь за стены. Концы серого шарфа, повязанного на голову, едва не волочились по земле.

— Преступник в городе. Как не кстати. — Стражник скользнул в густую тень и исчез. И тут же появился напротив воришки, двинул ему в челюсть тупым концом короткого копья, подхватил и снова растворился, чтобы оказаться напротив Рихарда и Нолана, держа за шкирку перепуганного мальчишку.

Бом-бом-бом-м — надрывался колокол.

— Не стоит дёргаться и шуметь в мою смену, — прошипел страж и прижал воришку за шею к стене, концом копья оттянул вниз замаранный ворот кофты. Странные неприятные символы прямо под ключицами, один из которых влажно сочился бурым, резанули Рихарду взгляд.

— Это наш знакомый. Всё в порядке! — внезапно и требовательно сказал Нолан и сдавил Рихарду плечо. — У нас нет к нему претензий. Мальчики просто играли. Отпустите его немедленно!

— Уверены? — осклабился страж, пересчитывая лёгкими тычками копья одинаковые рубцы-печати под ключицами бледного вора.

— Да, уверены! — твёрдо сказал Нолан.

— Пять меток — это уже приговор, между прочим, — стражник резко обернулся к тёмному переулку. Там, будто бежал всю дорогу, появился другой страж. Первый недовольно выпустил горло мальчишки, и тот стёк по стене, сипло дыша и закатив глаза.

— Ну что там такое? Кто?

— Вы нашлись, слава Тени и Мраку!

Второй страж, совсем молодой, быстро оглядел всех, но уставился на старшего и быстро затараторил:

— Один из заключённых, которых послали работать на сталеплавильных печах, упал в котёл с большой высоты. Насмерть. Некоторые говорят, что его столкнули. Вроде как видели убегающего, но пока никого не нашли. Нам нужны вы, господин начальник смены, чтобы засвидетельствовать происшествие.

— Идём. Так кто же это был? — первый страж потерял интерес к вору и Фениксам, шагнул в тень. И, когда оба блюстителя порядка почти исчезли, донеслось имя: «Доживан Павишич».

— Почему ты его остановил? Что происходит? — возмущённо вскрикнул Рихард, но, не получив ответа, как и отец, посмотрел на воришку.

— Эй, ты! — Нолан отпустил сына, будто забыл про него, приблизился к полулежащему на земле мальчишке. — Эти метки настоящие?

— Какая разница? — простонал тот, с трудом поднимаясь. — Не трогайте меня! Не подходите!

— Тебе помочь? — Нолан шагнул ещё ближе, но Рихард дёрнул отца назад, на что тот только криво улыбнулся.

— Ничего мне от вас не надо! — голос сорвался на визг. — Не лезьте, куда не просят! Доживан Павишич — мой отец. — Мальчишка поднялся и, хромая, побежал на звук колокола.