Рихард Феникс. Горы. Книга 1

Глава 22 Теория огня

Маджер покрыл себя огнём полностью — чёрно-красный гудящий кокон, пронизанный искрами-молниями. Жадный жар от него плавил камни, иссушал лужи и воздух, истреблял лишайники-мох — всё, что было вокруг. Руки-крылья, овитые пламенем, поднялись к голове, потянули за верхние язычки. Сильнее, сильнее — казалось, ещё немного и оторвёт вместе с головой. Но вдруг пламя, как кожа, отделилось сначала от кончика носа, затем от лица, с толстой шеи, плеч. Оно стягивалось, как мокрая рубашка, отлипающая от тела. Дядя снимал огонь с себя, как змея сбрасывала кожу. И вскоре в руках затрепетал цельный покров. Ветер выдул «рукава» и «штанины», не затушая пламя, не разгоняя искры, не осветляя тьму.

— Возьми, — Маджер протянул огненную кожу Рихарду. Тот немного помедлил, боясь обжечься, но взял, ощутив лишь трепещущее тепло, прокатывающееся между пальцев. — А теперь сделай его своим!

— Как? — удивился мальчик.

— Да как угодно. Но у тебя только две минуты. Через это время пламя потухнет. Не надейся, второй раз я такое не повторю! Слишком напряжно.

«Как? Натянуть его на себя? Немыслимо! — быстро соображал Рихард, пока пламя шкворчало в руках. — А как тогда? Может, позвать Феникса внутри себя? О, нет!». Он заметил, как трепещущие концы огненной кожи начали опадать пеплом. Маджер, сложив руки на груди, хмуро смотрел на племянника.

«Думай же, думай!» Тому хотелось стукнуть себя по голове, но понимал, что это не поможет. Пальцы начало покалывать, лунки ногтей заболели. Попытки призвать силу внутри себя будто натыкались на тёмную, поглощающую пламя стену, а между тем пеплом осыпалась уже треть «кожи» — нежданного дара, с которым непонятно, как поступить.

— Дай хоть одну подсказку! — взмолился Рихард, но дядя, вздохнув, отвернулся.

Учащённое дыхание сбивало пламя, стена внутри рассудка лишь крепла.

— Не выйдет… — мальчик опустил руки, но не разжал.

Сгорело две трети.

Смотрел, как ветер развеивал пепел, играл с завитками пламени. Красно-жёлтое у дрожащих пальцев, чёрно-красное на концах, оно, трепеща, превращалось в серые лохмотья. «Лохмотья… Грязная одежда…» Что-то вспыхнуло в памяти — раньше. Пальцы левой руки свело судорогой, перья на них начали наливаться огнём. Рихард вспомнил лохмотья воришки, ворот изодранной кофты, как прикоснулся к багровым узорам-ожогам. Горячая кожа. Стук сердца. Клейма. Клейма, выжженные огнём и металлом. Шарф стёк на землю. Волосы цвета огня.

«Я помню», — Рихард закрыл глаза. В памяти снова тени и копья, собаки и персики. Нет, раньше: погоня через толпу за воришкой. Нет, Алеком. Он ведь назвался потом. Погоня. Преследование. Толпа. Злость. Стремление догнать и забрать то, что доверил отец. Там, в сумке, покупки для мамы и для других женщин Дома. Догнать и забрать. Всё верно. И тогда появилось пламя, которое заметили Тени. Да, тогда пламя было своим.

«Ну же. Тебе не нужно чужое. У тебя есть своё», — шелестящий голос, безумная улыбка на лице первоФеникса. Рихард вновь на скале инициации. Но там, напротив, сидела не его точная копия, а существо. Чёрная фигура с огненными крыльями, пронизанная пламенными жилками от огромного пульсирующего сердца. «Прими себя и меня внутри себя. Прими. Не бойся. Можно».

Пальцы разжались. Пламя Маджера рассыпалось пеплом.

Стена, возведённая страхом не подставлять своё племя, треснула посередине. Тонкий луч света вырвался из прорехи, расширяясь, разламывая преграду. Внутреннее пламя, бескрайнее, как мир перед Рихардом, плясало за ней. Огонь был добрым. Он был юным, игривым и сильным. Он жаждал выйти наружу и шептал, обещал быть послушным. Огонь хотел обрести тело.

Тепло.

Тепло разливалось от сердца и выше, через левую руку к голове, затем в правую руку и в ноги. Оно бежало по жилам, не сжигая, не опаляя, но согревая, насыщая, бодря.

«Ты молодец», — широко улыбнулся Феникс внутри Рихарда и пропал.

Маджер довольно кивнул. Мальчик чувствовал щекой пламя на плече, выходящее из контуров перьев. Острые язычки вырвались, покрыли всю руку, затем и остальное тело. Нет, огонь больше не жёг одежду, он танцевал на ней.

— У меня получилось, дядя, — чуть улыбнулся Рихард, любуясь пляской стихии на своих ладонях.

— Да. Хотя жаль, что ты отказался от моей силы, — с лёгким раздражением ответил тот.

— Почему?

— Значит, основное направление наших сил не совпадает. А я так надеялся, когда увидел вашу драку.

Рихард представил, что потоки пламени чуть сжались, концентрируясь в кулаках. И огонь в самом деле немного притих, но он продолжал двигаться по телу, будто ища себе место. «Увидел?»

— Что значит «увидел»? — тихо произнёс мальчик. — На суде сказали, что из Фениксов в это время в городе никого не было, кроме меня и папы.

— Тени видят то, что хотят видеть, малец. И я, и глава в это время были в городе, смекаешь? — Маджер снова встал в стойку на полусогнутых ногах, поднял у груди кулаки.

— Тогда почему они так сказали? — выкрикнул Рихард, делая шаг вперёд. Дыханье участилось, языки пламени взвихрились, зарычали, становясь в высоту уже больше ладони.

— Им виднее, птенец. И даже не думай обвинять меня или главу в смерти второго идиота в котле. Иначе я тебя прибью!

Дядя выбросил руку вперёд, огонь от неё прокатился по телу, вихрем взревел у ног и наотмашь ударил мальчика. Тот отпрыгнул на край утёса, запрещая себе смотреть вниз, сконцентрировал пламя в ладонях — слабо, но как есть. Бросился в вихрь, сминая чёрный покров — тычок в спину, его подняло, понесло головой на камни. Быстрый кувырок — шипение, треск лишайников под ладонями, жжёный запах. Снова волна, плашмя сбоку, оглушая, иссушая, тесня к ущелью. Рихард горел своим огнём, стараясь не пропустить чужого. Прореха в клубящейся тьме — туда, прыжок, перекат. Напротив — сине-стальные глаза Маджера. Смешок, шлепок пониже спины.

— Не расслабляйся, малец!

Веер багрового пламени откинул Рихарда вновь на карниз, ноги поехали, ухнул вниз и повис на руках, поздно поняв, что нужно убрать огонь. Часто дышал, глядя, как камень корёжит под пальцами. А в мыслях стучало: «Чёрный оттенок показывает стремление убивать. Я чувствовал это…».

— Выбраться сможешь?

— Да.

Рихард раскачался сильнее и отпустил, запрыгнул на тот уступ, где дядя раньше сидел. Замер, дрожа, прижав ладони к земле. Воздух вновь стал влажен и свеж. «Кончилось всё. Вот я слабак».

— Ты молодец, что не сбежал. Никогда не смей убегать от битвы, от возможности чему-то научиться в бою. И никогда не сдавайся Ты понял?

— Да.

— А теперь сядь. Мне нужно рассказать тебе основы.

Маджер отступил, чтобы мальчик смог покинуть опасное место. Камешки гулко сыпались вниз, в обрыв. Раскрошенный край каменного языка, весь в подпалинах, выглядел как никогда ненадёжным.

— Я слушаю, — серьёзно сказал Рихард, усмирив огонь медленным глубоким дыханием.

— Я тебе что сказал⁈ Никогда не сдавайся!

Лихой азарт рванулся по телу. Мальчик подпрыгнул — страх и смирение как ветром сдуло. Опасность лишь разжигала сильней интерес. Рихард призвал огонь, будто всегда это делал.

— Мой мальчик, — одобрил дядя и призвал свой.

Они стояли друг против друга. Оба, обвитые пламенем. У одного, большого и взрослого, пульсирующий кокон первоэнергии ярился чёрно-красным, вспыхивая, будто молниями пронзаемый, оранжево-белым. У другого, маленького и юного, покров сиял ровным золотом, как светлые волосы его матери, стоящей напротив солнца у колыбели сына. Этот образ спокойствия, любви и надёжности захватил Рихарда. Его внутренний свет наполнился любовью, которую он впитал с молоком матери. И он принял его, принял этот огонь в себе, пообещав быть сильными, чтобы распространить это великое чувство вокруг. Он не будет один. Он будет среди любимых. И они, и мир достойны его огня, способного, нет, не спалить всё, а защитить их от невзгод и печалей. И Маджер отступил. Он умерил свой пыл, глядя на Рихарда. И чёрно-красный огонь погас, лишь проблёскивая в грубых контурах перьев на мускулистой руке.

— Сядь, — дядя опустился, где стоял, скрестив ноги.

Рихард выдохнул. Медленно вдохнул. Ещё медленнее выдохнул. И, будто освободив тело от воздуха, втянул в себя огненный покров. Тепло. Внутреннее тепло. Оно стало своим, настоящим. И юный Феникс уже забыл, как раньше жил без него.

Мальчик сел. Полуденное солнце, скрытое дымкой, не давало теней. Маджер посмотрел мимо Рихарда вдаль и вздохнул:

— Будет шторм. Сезон дождей в этом году раньше. И отлив, значит, тоже.

Рихард пожал плечами. Он терпеливо ждал. Дядя покрутил головой, потянулся, с удивлением взглянул на хранящего молчание племянника и заговорил:

— Вся сила Феникса делится на четыре основных способности: защита, нападение, лечение, слежение. Можно идеально развить только одну, остальные всегда будут хуже. Запомни, Рихард, если кажется, что ты хорошо овладел всеми четырьмя способностями и всеми их техниками, значит, ты сильно ошибаешься.

— А какая у тебя? — не выдержал мальчик.

— Нападение, конечно же. Три других где-то на две третьих меньше. Ведь мне не надо выслеживать добычу: я сражаюсь только с сильными противниками, а они, чувствуя мою мощь, сами на неё приходят. Мне не нужна оборона: один хороший первый удар способен уничтожить противника до его атаки. А значит, лечение мне тоже без надобности. То, что даётся нам после инициации вполне, даже не развиваясь, способно залечить опасные раны. Понимаешь?

Рихард кивнул, вспомнив, как быстро закрылись его кровоточащие раны на руке и как медленно заживал ожёг на щеке от отскочившего уголька.

— Надеюсь, — нахмурился Маджер. — У огня, любого огня, есть одно свойство — расширение. Запомни его. Именно оно позволяет выйти за свои пределы и освоить четыре основных способности. Расширение Фениксов действует так: сначала носитель, потом мир. Силе нужно сначала заполнить носителя и пространство вокруг него минимум на две ладони. А потом расшириться на других. Но может быть и концентрация, при которой вся мощь собирается в единой точке. Это уже ступень на порядок выше. Понятно?

Рихард отвёл глаза, запечатывая в памяти слова дяди, медленно, осторожно кивнул. Маджер тихо выругался и продолжил:

— Каждая способность имеет своё место в теле. Ты сейчас, когда позволил огню впервые заполнить себя, должен был почувствовать циркуляцию силы. Она не останавливалась. Так?

Рихард часто закивал, вперившись в дядю. Тот хмыкнул с довольной ухмылкой.

— Нападение концентрируется в ногах. Но, чтоб оно туда пришло, нужно прогнать силу по телу и отследить, чтоб огонь изнутри согрел живот, задницу, локти и переднюю поверхность рук. И только после этого спускай силу в ноги. Чем прочнее ты стоишь, тем сильнее концентрируется пламя в ногах для атаки. Чем ниже центр тяжести, тем быстрее пламя перегоняется по телу. Именно поэтому при развитом нападении лучше бить ногами. Да, как ты на том представлении, — дядя разочарованно сплюнул, — но опытные Фениксы способны мгновенно собрать силу в ногах и перенести её в кулаки. Это освободит ноги от пламени и позволит следующей порции накопиться в них.

Рихард достал блокнот и карандаш, быстро записал, прося дядю повторить некоторые моменты. Маджер не скупился на повторения, всё шире расплываясь в улыбке.

— Оборона. Она находится в теле в этих местах: спина, плечи, задняя поверхность рук, шея и локти. Записывай. Не тороплюсь. Принцип действия тот же. Только силу собирай тут, — он несколько раз провёл от локтя до костяшки на мизинце. Представляй что-то вроде щита, чтоб атаки противника тебя не достали.

Рихард перелистнул обратно и подчеркнул в обоих техниках «локти». Такое совпадение показалось не случайным.

— Дальше — лечение. Исходит и концентрируется в сердце, солнечном сплетении, ямке между ключицами, животе и шее. Чтоб лечить кого-то, кроме себя, надо, как твой дед, иметь огромное сердце и искренне, безвозмездно, любить того, кого хочешь спасти. А мне проще добить, чем вылечить, — пожал плечами Маджер.

«Ага, снова совпадение. Теперь — шея и живот», — подчеркнул Рихард.

— Слежение или наблюдение. Исходит из головы, распространяется на голову, между лопатками, ямку между ключицами, спину и ноги. Да, чтоб не просто найти, но и догнать. Это у твоего папаши развито — высший класс. Давно у нас в племени такого выслеживателя не было. Вот только он за твоё воспитание, которое и воспитанием назвать нельзя, растерял, поди, весь свой талант.

«Не растерял! Иначе бы не согласился на расследование», — мысленно заворчал Рихард, записывая.

— Можно сказать, что эти способности имеют два уровня: расширение и концентрацию, — переведя дух, перешёл к углублению темы Маджер. — При нападении сила покрывает полностью тело и сжигает всё и даже землю под тобой. Но при небольших усилиях то, на чём стоишь, может оказаться целым. Это легко. При концентрации можно преобразовать огонь в хлыст — да, как твоя бабка, — а ещё в меч, в копьё, во что захочешь. Поле в радиусе десяти метров от тебя становится тебе подконтрольным. И даже если пламя оторвётся от тела, в этом поле не потеряет формы. Успеваешь?

Рихард закивал, быстро-быстро шуруя карандашом по страницам, разглаживая проткнутые края.

— У обороны расширение может образовать вокруг тела броню толщиной до метра. А при концентрации колебания температур вызывают мираж, из-за этого тело полностью исчезает с глаз окружающих. И все, кто будут в метре от тебя, если, конечно, не сгорят, тоже исчезнут. Говорят, раньше Фениксы с сильной обороной могли сокрыть целый город. Но сейчас таких нет.

Рихард присвистнул, дивясь возможностям своей стихии. Маджер откашлялся, потёр горло.

— При лечении расширение действует на носителя и тех, кого он касается. При концентрации может быть восстановление природы и мира вокруг на расстоянии до десяти километров. Хотя это тоже слухи. Не знаю, можно ли им верить.

Рихард на мгновение вспомнил дедушку, которого все признавали сильным лекарем, представил, как бы тот лечил мир. Маджер не стал долго ждать и продолжил:

— При расширении слежения можно почувствовать не только своих детей, но и тех, кого ты признаёшь своими близкими: друзей, родителей, бабушек и дедушек. Если те, конечно, живы. Диаметр обычно не превышает трёх километров. При концентрации появляется возможность обмениваться мыслями с другим следящим, только если дать ему на это добро. Вот так случилось у твоего папаши с моей сестрой.

«Олли, значит, как и папа!» — разулыбался Рихард. Маджер стукнул кулаком по земле, отвлекая мальчика от мыслей.

— Дальше! Иначе до вечера провозимся.

— Конечно! — Мальчик открыл чистую страницу.

— Ты заметил, что некоторые места на теле совпадают у способностей? Это неспроста. Но это можно только почувствовать и развить самостоятельно. Словами не объяснить. Нападение и оборона: собирая силу в локтях, высвобождаешь крылья и можешь летать, как после инициации. Нападение и лечение: распаляя кровь в животе, можно заряжать огнём капли крови и выпускать их, как камешки из рогатки, убивая противника точным ударом; а можно издали послать силу союзнику и излечить его. Нападение и слежение: нервы в ногах — прочувствовав их, тело само приведёт к искомому.

Голова Рихарда уже начала закипать от обилия новой информации, но он писал, чтобы потом всё изучить.

— Успеваешь? Дальше. Оборона плюс слежение: собирается в спине и создаёт покров, в котором носитель будет не только невидим, но и неосязаем, — Маджер покачал головой, будто не веря своим словам. — Оборона и лечение: седьмой шейный позвонок; все атаки проходят сквозь тело, а чужой огонь становится твоим, подпитывает тебя, даже если просто находишься в горящем доме. И последнее: слежение и лечение собирается в ямке между ключицами и даёт возможность видеть все слабые точки и повреждённые органы противника. Фух, всё!

Маджер шумно выдохнул и поднялся. Рихард, успев записать всё до последней буквы, бережно спрятал блокнот в карман и встал. Дядя направился обратно к деревне. Мальчик догнал его и, не выдержав, спросил:

— А какие-нибудь приёмы покажешь?

— Прочитай и прочувствуй в себе все эти точки. Это тебе домашнее задание. Завтра продолжим и уже не на словах.

— А как узнать своё направление?

— Пробуй. Пробуй и ещё раз пробуй. Что отзывается, получается лучше, то и твоё.

Рихард задумался, примеряясь к вариантам: «Дядя сказал, что у меня не как у него, нападение. Значит, остались слежение как у папы, лечение как у деда и оборона… Интересно, как у кого?» — но голова пошла кругом. «Попозже определюсь», — отмахнулся мальчик и спросил:

— Дядя Маджер, почему ты всё время оскорбляешь папу, деда и бабушку?

— А ты ещё не понял, малец? — проворчал тот, — Значение имеет только сила! Нападая — выживай! Кому нужно слежение, лечение или оборона, если силёнок не хватает уничтожить того, кто посягает на твоё⁈ А⁈ Рихард, пойми, когда судьба поставит тебя раком, тебе только и останется, что выбить из неё всё дерьмо. Тут никакие разговоры не помогут. Дошло, идиота кусок? — Он обернулся и дал племяннику лёгкую затрещину, от которой мальчик чуть не полетел на землю.

— Да, — сквозь зубы буркнул тот, сжимая кулаки.

— Дойдёт ещё. Уж жизнь тебя научит, как правильно бить до того, как ударят тебя. Ладно, возвращаемся. Завтра до полудня я за тобой зайду. Будь готов.

— И ещё… дядя Маджер. Разве это не предгорье? Разве нам можно здесь пользоваться силой? Ну, тот договор про объединение деревни и города…

— Здесь — да. Предгорья обращены к городу. А тут, считай, загорье. Я лично составлял карту территорий. И это место не входит в них. Поэтому здесь ты можешь тренироваться сколько угодно.

— Может… Я могу остаться здесь на эти пять лет? Жить, как отступник, в той пещере?

— Если тебе не терпится упустить, возможно, единственный шанс посмотреть мир, оставайся. Если ты хочешь, чтоб тебе каждый день украдкой носили еду и волновались о тебе, рискуя быть пойманными Тенями, оставайся. Если ты хочешь, чтоб все Фениксы считали тебя трусом, не способным отлипнуть от папашиной жилетки, оставайся. Чего бы и нет. Но не рассчитывай, что я тогда буду тебя учить.

Маджер скрылся из виду. Рихард обернулся на дорогу, на рощу и дома за ней, на целый мир у своих ног, и понял, что желание быть в родном доме уже давно проиграло ожиданию приключений там, вне этих скал