Рихард Феникс. Горы. Книга 1

Глава 31 Найденыш

— Ты помнишь, как попал сюда? Это твоё? — Гарг указал на арбалет в руках Алека.

Искусанный незнакомец посмотрел, веки его задрожали, голова опустилась на пол.

— Не знаю. Ничего не помню.

— Вообще? Что последнее ты помнишь?

— Я? Темнота и дождь. И… Нет… Не могу…

Алек вложил в руку человека арбалет. Найдёныш вздрогнул и крепко обхватил рукоять, спусковой рычаг глухо царапнул о камни.

— Значит, это твоё. Сложно понять, что здесь произошло. Может, ты обвалил тоннель в город, а может, и нет, — говорил Гарг, кивая сам себе. Он внимательно осматривал незнакомца, вытянув руку с пламенем над ним. — Что будем делать с ним, Рихард?

Мальчик опешил. Присутствие взрослого будто вновь сделало его обычным ребёнком, который должен полагаться на старших, опытных и сильных людей. И вдруг эта внезапная ответственность.

— Рихард, тебе решать. Ради тебя всё это затеялось.

— Давайте оставим этого здесь, — предложил Тавир, отойдя подальше.

— Нет. Нет! — Рихард разозлился и испугался одновременно. Он ясно представил себя на месте лежащего человека, искусанным, раненным, потерявшим память. Человека, которого можно спасти, и которому отказались протянуть руку помощи. Но ещё хотелось насолить Тавиру. Потому юный Феникс решительно ответил: — Мы возьмём его с собой.

Гарг улыбнулся в усы и кивнул.

— А кто-нибудь из вас может оказать ему помощь? Я, признаться, в этом совсем не разумею.

Ребята переглянулись. Бэн сопел над завязками своей сумки. Тавир поднял руки, закрыл лицо.

— Даже не смотрите! Лечение — не моё направление.

— А что у тебя? — спросил Рихард.

— Да какая разница, если это не лечение, которое вам нужно, — выпалил Тавир и пнул стену.

«Что-то он скрывает. Нехорошее», — подумал Рихард и облизал губы. Своего направления силы он ещё не узнал, и, по словам отца, так просто это не выяснить. Тогда кто может помочь раненому? Мальчик нахмурился, защёлкал пальцами, пытаясь найти ответ и разогнать скользкую тишину пещеры. И внезапно на ладони левой руки вспыхнул огонь. Он не жёг, был совсем небольшим, но давал достаточно тепла и света. «Всё правильно. Так и должно быть!»

Бэн вскрикнул, когда тугие завязки на сумке всё-таки поддались. Рихард отвлёкся на голос и чуть резко спросил:

— Что ты ищешь?

— Я могу ему помочь! — сказал Бэн и принялся вытаскивать вещи.

— Как? — изумился Гарг, не покидая незнакомца.

— У меня есть снадобья. Меня мама научила.

— Бросьте его! Бросьте и идите дальше! Вы его совсем не знаете! — шипел Тавир.

— А я вот тебя не знаю, — произнёс Алек, вставая между язвой-Фениксом и незнакомцем.

Остальные старались не обращать на Тавира внимания, тот фыркнул и отвернулся, бормоча себе что-то под нос. Алек прошёлся по пещере, заглянул в проходы, ощупал камни, завалившие тоннель в город, вернулся к лежащему, собрал болты и аккуратно сложил возле арбалета. Гарг что-то тихо спросил, и воришка подсел к нему, отвечая качанием и кивками головы.

На самом дне объёмистой сумки толстяка обнаружилась большая деревянная коробка, обмотанная ремнями. Рихард присел рядом на корточки, чтобы светить Бэну. А заодно, чтобы использовать свою силу и, если повезёт, найти её направление. Лечение, слежение, нападение, оборона — что из них? Живой огонь трепетал в ладони, лизал пальцы, как приручённый зверёк, услужливо становился то выше, то ниже, своей пляской заставляя забыть обо всём.

Толстяк поднял взгляд и тут же опустил, покраснел, дрожащими руками расстегнул ремни и открыл крышку. Рихард, поняв, что она бросала тень на содержимое, передвинулся на другую сторону. Бэн дёрнулся. Феникс смотрел на то, что скрывалось в коробке: вертикально шли маленькие выдвижные ящички, в крышке тоже было сделано несколько, в узких ячейках лежали бинты, ножницы, пинцеты, иглы в маленьких флаконах, бумажные свёртки. У дедушки был похожий набор, только побольше и иначе устроенный.

Бэн закусил губу, засопел и нехотя выдвинул один из ящичков. Рихард вскрикнул. Там было полно белых круглых ягод с крестообразными расколами. Толстяк взял тонкий пинцет и подцепил одну из них. Раскол раскрылся, обнажая внутренности: мелкие острые зубы, багряный зев. Ягода задрожала, попыталась вырваться, но Бэн открыл потайное дно, вытащил металлическую плошку, бросил туда монстра и принялся быстро сдавливать пинцетом, пока не потёк голубой сок.

— Лунные ягоды⁈ — с подозрением спросил Рихард.

— Да… — Бэн уже расправлялся со второй, сжимаясь, будто от ударов.

— Они же растут только в горах.

— И возле твоего дома.

— И ты их взял? Сорвал. Украл. Когда? — вознегодовал Рихард.

Алек, присевший неподалёку, тихо прыснул в кулак.

— Заметил, когда шли к тебе. А вчера вечером взял, — расстроено сознался Бэн.

Рихард уже пожалел, что толкнул толстяка утром. Хотя тот мог бы и сказать, что нужны лунные ягоды. Разве бы Феникс не отвёл его на поляну, где их полно? Нет же, надо было дождаться, когда хозяева дома отлучились, чтобы втихомолку самому рыскать среди ночи на крутом косогоре.

— Почему не сказал об этом?

— Не знаю.

— И ведь им ещё не сезон падать!

— Я их напугал, и они упали. Ведь они опадают только в начале лета, а если срывать с куста, то они бы меня съели. Только испуганные можно применять сразу, а остальные — сушить и перемалывать в полнолуние. А до ближайшего полнолуния ещё долго. — Говоря это, Бэн стал увереннее: спина и плечи распрямились, голос окреп, стыдливый румянец сошёл.

— Понятно. Ягоды — на благое дело. Прощаю! Если можешь ему помочь — действуй, — облегчённо выдохнул Рихард, поймав себя на мысли, что злиться на толстяка подолгу не получалось, да и вовсе не хотелось.

Феникс огляделся, продолжая светить Бэну, который давил пинцетом ягоды в кашу и затем разминал металлическим пестиком. Что-то, торчащее из груды извлёчённых из сумки вещей, привлекло внимание. Дотянулся и взял — свиток, — развернул и увидел ту самую карту, которую они изучали втроём, вместе с Ирнис.

— Бэ-эн! Это что? Карта из нашей библиотеки? — возмущённо вскрикнул он, но губы сами собой растянулись в улыбке.

— Ну на благое дело же. Чтобы не заблудиться, — виновато улыбнулся тот.

Алек рассмеялся, поигрывая концами серого шарфа. Рихард мысленно попросил у Феникса терпения.

Когда снадобье из ягод и других ингредиентов было готово, толстяк пересел к лежащему незнакомцу, осмотрел его, пощупал спину.

— Нужно его раздеть, чтобы найти те раны, которые под одеждой.

Найдёныш махнул рукой — делайте, что хотите. Бэн попросил принести ножницы из коробки, но рядом бесшумно оказался воришка. Ловко и быстро бритвами-ножницами разрезал одежду на лежащем, оставил только трусы и короткие ботинки. Тонкая материя расходилась слишком легко, и Рихард вновь порадовался, что хищные лезвия не сомкнулись тогда в переулке на его горле, хотя и могли.

— Что это? — ахнул Бэн.

— Это… — Гарг хмыкнул и опустил пламя ниже.

Среди кровоточащих, вздувшихся укусов на бледной спине была татуировка. На левой лопатке имя «Жюли», на правой «Нгуэн». От них в середину шли стрелки к третьему имени «Чиён Шау». Гарг потёр лоб и вздохнул. Все уставились на имена, кроме Тавира. Тот уселся, как на жёрдочке, на высокий, узкий камень в отдалении и прикинулся спящим. Мужчина сказал:

— Этого парня зовут Чиён, и он из племени Теней.

— Тень⁈ — удивился Рихард.

Сердце пропустило удар. Пламя на руке вспыхнуло и погасло. Гарг кивнул.

— У Теней одна дорога — рисковать, служа. Поэтому у них издревле повелось среди мужчин делать такие татуировки: отец, мать и дитя. Если… Лицо будет повреждено в бою, то по татуировке смогут его опознать.

— Удобно, — буркнул Алек, нахмурился, вглядываясь в имена, поворачивал голову, рассматривая прямые, понятные буквы.

— Тебя зовут Чиён⁈ — Рихард склонился, заглянул в глаза лежащему. И только сейчас понял, что в отличии от городской стражи, чьих лиц было не разобрать из-за особого свойства племени, лицо парня он видел отчётливо.

— Не знаю, — просипел тот и задрожал, когда Бэн ляпнул на спину первую порцию мази, наверняка очень холодной.

— Гарг, почему так? — Рихард указал на лицо Чиёна.

Мужчина закивал, поняв, что юный Феникс имел ввиду, ответил:

— Когда Тени поступают на службу, их обучают скрывать лица. Возможно, он не из стражей. Или ещё не успел до этого дойти. Теней отправляют на обучение военному делу в четырнадцать, а перед этим наносят имена на спину.

— Ты так много о них знаешь, — осторожно заметил Рихард.

— Давно, в детстве, у меня был друг из Теней… — Гарг тяжело вздохнул. — Он не выдержал учебной муштры и покончил с собой.

Неловкое молчание повисло в зале. Рихард хотел сказать что-то подходящее, может, утешительное, но не нашёл слов.

Бэн обрабатывал раны Чиёна. Когда мазь сзади впиталась, из некоторых укусов вытекло что-то жёлтое, светящееся. «Яд вышел», — пробормотал парень и нанёс новую порцию смеси. Затем найдёныша перевернули. Рихард стиснул зубы. На тонкой шее спереди был глубокий след, казалось, от верёвки, а от правого локтя через грудь до левого плеча чернел ожог. Он был не свежим, грязь и частички ткани смешались едкой массой с сукровицей и запёкшейся кровью. «Как плетью стегнули», — подумал Рихард и взглянул на Гарга. Они вздохнули, видимо, вместе вспомнив огненные хлысты смотрительницы Дома Матерей.

Бэн намазал раны спереди и голову, признался, что от ожога останется шрам. Чиён то засыпал, то просыпался со слабым стоном. Иногда он метался во сне, бормотал неразборчиво и тихо просил кого-то его отпустить. Остальные молчали. Рихард старался не думать о том, что огромную рану мог нанести кто-то из племени Фениксов.

— Через сколько мы можем идти дальше? — не выдержал тишины мальчик, поняв, что они находились в этой зале уже довольно долго.

— Часов через десять, — покачал головой Бэн. — Если ты хочешь, чтобы он пошёл с нами.

Рихард закрыл глаза. Он не был уверен, что вести с собой Тень — хорошая затея. Но и бросить его на съедение пещерным тварям не мог.

— Тогда мы подождём, — буркнул он.

— Зачем? — раздался голос Тавира, о котором уже все забыли. — Пойдёмте дальше. Зачем вам этот… чужак?

— Тавир, если так рассуждать, Бэн и Алек тоже чужаки. И что с того? Мы дождёмся, пока Чиён отдохнёт, поправится, и через десять часов пойдём дальше. Если хочешь, иди вперёд. Мы тебя не держим!

Говоря это, юный Феникс почувствовал, что никто из присутствующих, кроме него, не может держаться с Тавиром на равных. Гарг его почему-то опасался, Бэн и Алек — чужаки, а бедолага Чиён мало того, что Тень, так даже себя не помнил. И Рихард понял, что собравшиеся здесь люди теперь его ответственность.

— Я подожду, — фыркнул Тавир. — Вот только не пожалей потом, что связался с Тенью. И не говори, что я тебя не предупреждал!

Гарг, слушавший до этого молча, забормотал:

— Мы и Тени — противоположности. И действительно сложно представить, что будем помогать друг другу. Но оказать помощь нуждающемуся — это проявление добродетели. Это хорошее деяние. Благое.

— Не все Тени плохие! Я знаю одного из них! — упрямо сказал Рихард. — Он хорошо к нам с папой отнёсся после представления.

— Верно-верно, — закивал Гарг. — Хороших — полно! А о ком ты?

— Это Йон-шу — дядя принцессы Хайны.

Найдёныш внезапно закричал, попытался подняться, но рухнул обратно. Бэн успел подставить руку, не дал ему стукнуться головой.

— Чиён, что с тобой? — встревожился Гарг.

— Болит. Внутри, — парень вцепился себе в голову. Его всего трясло.

— Принеси для него одеяло, — тихо попросил Бэн.

Он отставил опустевшую плошку и, подняв воротник длинной куртки, растянулся на полу рядом с Чиёном, закрыл глаза. Рихард сбегал к куче наваленных вещей, вытащил одеяло и вдруг заметил две книги из библиотеки Фениксов: «Дорожные записки изгнанника. Первая из трёх связок» и «Песни разных людей мира, услышанные и записанные мастером историй А. А. Ж.–Б. и его друзьями». Мальчику оставалось только тихо выдохнуть сквозь зубы. Возвращать украденные вещи сейчас было бы пустой тратой времени.

Чиёна закутали в одеяло, а сами улеглись на тонкие коврики вокруг, чтобы согреться. Бэн пыхтел в тёплой куртке и трясся, жалуясь то на холод, то на духоту. Когда Рихард приложил руку к его лбу, сдвинув мокрые пряди, чуть не обжёгся.

— Давай ты не будешь болеть, — попросил Феникс.

— Всё пройдёт, когда выберемся отсюда, — тихо отозвался Бэн.

Юный Феникс отметил, что слишком внезапно у толстяка поднялась температура. И это беспокоило. Это могло стать проблемой.

Рихард заснул. Он увидел Райку, их разговор в столовой несколько дней назад. Вот она прошла мимо, хмуря брови, что-то сказала, но звуков не было, одно только дребезжащее эхо, отдающееся в горле. Женщина вытащила из печи железную кастрюлю, не боясь обжечься, запустила туда деревянные щипцы и достала… Рихард вскрикнул и проснулся, прогоняя видение пещерной белёсой твари, извивающейся в щипцах.

Вокруг шелестело и хрустело. Казалось, кто-то наблюдал за ними. Рихард приподнялся, зажатый между спинами Бэна и Гарга, поднял левую руку и щёлкнул пальцами. Огонь высветил шевеление на белом полу. Стоп! Камень ведь красный.

Рихард присмотрелся и вскочил, размахивая руками. Твари, окружившие спящих, пища и стукаясь панцирями, бросились врассыпную. Тавир, закрыв лицо руками, стоял на цыпочках на своей жёрдочке. Рихард пересилил желание плюнуть на него, но всё-таки подошёл, убедившись, что покусать их не успели, и вещи все целы.

— Ты что, боишься их? — чувствуя превосходство, спросил он.

— Нет! — злым шёпотом крикнул Тавир и осел на камень.

— Почему ты нас не разбудил, когда они появились? И почему не использовал огонь?

Тот цыкнул и отвернулся. Рихард успел заметить тонкую царапину на его щеке. Видимо, противный мальчишка ободрался, когда залезал на камень. Больше ни слова получить от Тавира не удалось. Ну и ладно. Рихард решил охранять сон остальных от пещерных тварей и вернулся к спящим. Трое. Кого-то не хватало.

— А где Алек? — удивлённо спросил он.

Тавир смолчал, но потом медленно указал в сторону прохода вперёд, затем спрятал голову между коленей, обхватил их руками и, кажется, уснул. «Видимо, пошёл разведать дорогу», — решил Рихард и успокоился. За Алека он не волновался. По крайней мере здесь, в пещере, на ничейной территории, где никого не было.

Юный Феникс вновь потрогал лоб Бэна. Жар понемногу спадал. Рихард вспомнил свой сон, где Райка доставала кастрюлю из печи, и подумал, что ещё слишком неопытен, чтобы не ощущать горячее. А может, это так работала сила Феникса: защищала носителя от ожогов, когда есть опасность, и позволяла чувствовать обычное тепло⁈ Ведь Рихард всегда отличал наощупь температуру разных предметов. Было бы очень плохо лишиться этой способности.

Мальчик мерил шагами каменный зал, заглядывал в оба прохода, чтобы отогнать крысоподобных тварей, если те решат вернуться. Когда это наскучило, бережно обмотал ремнями коробку со снадобьями и аккуратно сложил вещи Бэна в сумку. Сверху положил книги и карту, чтобы не помялись. Мысли роились в голове. Было немного тревожно не знать, сколько прошло уже времени. Минуты тянулись бесконечно. Все вокруг крепко и тихо спали, будто пещера забирала бодрость. Даже Чиён спокойно сопел, не вскрикивая от дурных снов.

Стоило остановиться, как холод поднимался по ногам. А каково было спящим? Рихард сосредоточился на своей новой силе. Мягкое тепло перетекало внутри. Сконцентрировался, и оно буквально выдавливало холод из тела. Мальчик закатал рукав новенькой куртки — подарок отца на инициацию — и смотрел, как по перьевидным шрамам прокатывалось золотое сияние. От локтя к кончикам пальцев и обратно. Приказывал пламени замереть на одном месте, как выбранное перо тут же вспыхивало сияющим, не обжигающим огоньком.

Рихард окутал руку пламенем. Исток шёл от сердца и чуть ниже, на верхней грани солнечного сплетения. Не желая углубляться в записи, чтобы расшифровать значение ощущений, мальчик взял другой рукой часть игривого огня. Когда погасло на ней, представил, как сила внутри из левой перетекает в сердце и в правую руку. И тут же на ладони без перьев закружился маленький золотистый смерч. Не раздумывая, Рихард прижал руки к лицу. Тепло и приятно. Огонь не жёг ни волосы, ни кожу, ни одежду. Он, как любопытный мышонок, согретый в рукаве, отправился в странствие. Кружился, возникая то над курткой, то над штанами и сапогами и окутал всего мальчика, как тогда, на скале, рядом с Маджером. От вида приручённой стихии юный Феникс почувствовал себя уверенным, взрослым.

Света было достаточно, чтобы видеть проходы из залы метров на пять. Рихард вгляделся — никого. Прислушался — ровное дыхание. Если Алек решил уйти один, ему никто не будет мешать. Но это было бы досадно.