Рихард Феникс. Горы. Книга 1

Глава 19 В разгаре суда

— Луи Томасон был предупреждён о недопустимости прерывания процесса суда. Поскольку виновные были найдены и приговор вынесен, прошу вывести господина Луи из зала, сопроводить в камеру заключения и вернуть его в театр завтра в восемь утра. — Мэр перебирал бумаги, пока трое стражей вытаскивали протестующего за дверь. Когда она закрылась, Виктор Справедливый сказал: — Леди Лукреция, с вами мы почти закончили. Имеются ли у вас вопросы?

— Да, — кивнула девушка.

— У меня есть два вопроса, — со своего места поднялся Август и вышел к линии под неодобрительное хмыканье советников.

— Принц королевства Прэстан, ваш черёд дать ответ ещё не пришёл, но вы — гость нашего города, потому я не буду делать вам замечание. Вы можете задать свой вопрос после леди Лукреции.

Девушка благодарно поклонилась и встала чуть ближе к своему стражу — подальше от Августа, произнесла:

— Господин мэр, вы сказали, что мне нужно покинуть город в течении семи дней, а также, что мне нельзя выходить на улицу. А как я выйду из города, не появляясь на улицах?

— Вы внимательно меня слушали, — улыбнулся мэр, — это похвально. Начну с последнего вашего вопроса: вы можете отбыть в экипаже со станции — это допустимые расходы для города, а также можете отправиться пешком в любом направлении, куда захотите. Из зала суда вас сопроводит наш старший детектив Урмё Эрштах, поместит в комнату послесудебного содержания и в течении семи дней, когда вы пожелаете сами, доставит за границу города или на станцию.

Урмё подскочил и выпалил:

— У меня вопрос в таком случае! Почему именно я, разве органы надзора за преступниками не должны этим заниматься?

— Учитывая ваш послужной список, на первый раз я вам прощаю такое поведение. — Мэр взвесил на ладони молоточек, покачал и положил на стол. — Однако в следующий раз держите себя в руках, господин Урмё. Как вам хорошо известно, в последнее время вы и ваш отдел забили наши камеры под завязку. У нас не хватает знающих и опытных людей для надзора за всеми преступниками. А у вас, судя по сегодняшнему отчёту, дел сейчас нет.

— А как же… — заклокотал Урмё, сжимая кулаки.

Мэр склонился над столом, будто пытался дотянуться до уползающего луча света, льющегося из потолочного окна. Лицо оказалось в тени от завитых локонов на лбу, только блестели полукружья очков, как удивлённо выгнутые брови. Отделяя паузой каждое слово, Виктор Справедливый сказал:

— Дел у вас сейчас нет. А посему, как человек ответственный и, я цитирую из вашей характеристики, — в полных руках появилась плотная бумага с печатью и подписью на обратной стороне, — «харизматичный, благодушный, располагающий к себе», вы вполне способны взять шефство над сознавшей свою вину осуждённой леди Лукрецией с последующим выдворением её из города Лагенфорд. После этого вы можете вернуться к своим основным обязанностям. Как говорится, — мэр отложил бумагу и чуть улыбнулся, — раньше начнёте — раньше закончите.

— Я понял, благодарю за ответ, — Урмё плюхнулся на скамью, сплёл пальцы, опустил на них подбородок, мужчина хмурился и что-то беззвучно шептал.

Из теней позади трона появилась рука со стаканом воды. Мэр взял его, сделал маленький глоток, прокашлялся.

— Господин Август, вы можете задать свои вопросы.

— Хорошо, — мальчик развернулся к безучастной Лукреции. — Скажи, ты действительно Чародей воды?

Девушка вздохнула, посмотрела на принца и отвела взгляд.

— Нет, конечно. Это же всё иллюзия.

— Почему я тебе не верю? — Август поправил край сине-белого плаща в россыпи серебристых звёзд, на боку мелькнули длинные ножны, висящие вдоль тела.

— Это ваше право, господин, — смиренно ответила Чародейка. — Мы… Дядя Луи собрал в своём театре самых лучших иллюзионистов. Мы работаем бок о бок много лет и знаем, кто на что способен, и как сделать представление более зрелищным. Поэтому нет ничего странного в том, что наши иллюзии достоверны.

— И какова же твоя роль в театре, кроме перечисленного раньше? — с лёгкой издёвкой спросил принц.

— Господин Август, это и есть ваш второй вопрос? — поинтересовался мэр и отпил ещё немного.

— Нет, это часть первого, — недовольно бросил тот.

— Будьте умерены в своих интересах. — Виктор Справедливый указал стаканом на девушку. — Вы можете ответить, леди Лукреция, если желаете.

Она развела руками и криво улыбнулась. Ответ прозвучал печально и горько:

— Я разыгрываю из себя капризную хулиганку, шутовку, безумицу, которую не волнует мнение других.

— И это у тебя хорошо получается! — крикнул кто-то из труппы. Глухой удар, ойканье и тишина.

Август сцепил за спиной руки. Диадема чернёного серебра тускло блестела на его голове. Принц выпятил подбородок и произнёс:

— Тогда второй вопрос. Но уже к вам, мэр.

— Слушаю.

— Через десять дней будет отлив и течение сменится — это единственная моя возможность попасть домой быстро и без проблем. Чтобы успеть на корабль, я отбываю из этого города завтра с утра. Могу ли я взять леди Лукрецию с собой?

Девушка выронила маску, распахнула глаза, таращась в пол. Мэр молоточком описал полукруг в воздухе и стукнул по столу.

— Нет, не можете. У вас нет на это прав, поскольку леди приписана к театру Цветочной Столицы. К тому же это может плохо сказаться на вас в дальнейшем при составлении брачного договора с леди Хайной. Не так ли, уважаемый первый советник Хайме Тень?

Ближайшая к мэру справа тёмная фигура поднялась. Бледное лицо в обрамлении длинных гладких чёрных волос повернулось к принцу. «Так это и есть отец Хайны?» — удивлённо подумал Рихард, поискал глазами и нашёл на противоположной стороне стола десятого советника — Йон-Шу. Узнал его по волосам, зачёсанным игольчатым гребнем. Хайме заговорил, чуть растягивая слова, однако надменность в голосе не уступала принцевой:

— Я, как отец Хайны и ваш будущий наречённый отец, принц Август, не могу одобрить прошение на присвоение вам этой преступницы. Знаете ли, мы — Тени — очень ревнивы и очень трепетно и даже категорично относимся к обещаниям. В том числе к добрачным. Вы заверяли в переписке, что ни в каких других леди, кроме моей дочери, не нуждаетесь. Надеюсь, вы держите своё слово, принц Август-Аберес четвёртый королевства Прэстан?

Август прижал ладони к бёдрам и склонил голову, отчеканил:

— Прошу простить моё невежество. Вы, безусловно, правы. Это был импульс, сиюсекундная прихоть, не стоящая вашего внимания. Но, заверяю, это уже прошло.

— Благодарю за понимание и рассчитываю на вашу сознательность. — Отец Хайны беззвучно опустился на место.

— Раз мы закончили с вопросами к осуждённой, леди Лукреция, займите место перед вашим надзирателем Урмё Эрштахом. Стражи, сопроводите артистов до Тысячеликой площади. Принц Август, останьтесь пока здесь или вернитесь после двухминутного перерыва.

Мэр стукнул молоточком, и в зале поднялся галдёж. Лукреция подхватила маску, прошла между своим стражем и Августом. Мальчик обернулся и что-то сказал, на это девушка помотала головой и заторопилась ко всё ещё возмущённому Урмё.

— Эй, ты же не сбежишь? — старший детектив потыкал севшую прямо перед ним девушку между лопаток.

— Нет, конечно. Вы ведь будете со мной хорошо обращаться? — она мотнула головой и взглянула на Рихарда. А Бэн сопел мальчику в ухо, всё повторяя: «Красивая, какая же она красивая».

Нолан наклонился к девушке, негромко спросил:

— С тобой плохо обращались?

— Вас это не касается, — отрезала та, перекрестила сзади на тонкой обнажённой шее растрёпанные косы и втянула голову в плечи.

Урмё поморщился и махнул рукой. Рихард смотрел, как выводят артистов. Те бросали взгляды на Лукрецию, кто с жалостью, кто с возмущением, а некоторые и вовсе шипели: «Предательница! Бросила-таки, сбежала!». Но девушка не реагировала, прижимая к груди маску, будто спряталась, отгородилась ею от всего. Мэр говорил с советниками, склоняясь то вправо, то влево, не замечая словесных шпилек артистов.

— Интересно получается, интересно… — Урмё потёр подбородок, сощурился.

Истекли две минуты, зал, опустевший наполовину, вновь погрузился в тишину. Луч солнца упал за край стола, на козырёк над головой писца. По обе стороны спинки трона привесили маленькие светлячковые фонари. Август гордо стоял у белой линии, свита его молча сидела у стены. Стук молотка возобновил процесс. Мэр торжественно поднял пергамент, перевитый двумя широкими лентами, серой и оранжевой.

— Мне это не нравится, — просипел Нолан, напряжённо глядя на свиток.

Рихард прикоснулся к руке отца, желая успокоить. Тот дёрнулся, стиснул ладонь сына. Мэр откашлялся, медленно снял ленты, развернул бумагу на вытянутых руках, зачитал:

— Соглашение от сегодняшнего дня в год Ежа Жёлтого цикла заключено между мэром города Лагенфорд Виктором Справедливым-Лорендийским, двенадцатью советниками и Гурджегом Фениксом о том, что отныне деревня Фениксов, Дом Матерей, хозяйственные угодья, виноградники, а так же предгорья переходят во владения города Лагенфорд. Отныне Фениксы обязуются жить по законам Лагенфорда и не использовать без разрешения совета на вышеозначенных территориях свою огненную силу…

У Рихарда ком подкатил к горлу, кровь застучала в ушах, мешая расслышать дальнейшие слова. Отец так сильно сжал руку сына, что хотелось кричать, но голоса не было, лишь мысли теснились в отдалённых углах клетки разума: «Неужели, глава взял и продал нас Теням, предал? Зачем? Почему? Что ещё он предаст, кроме своего племени? Ведь всё было так хорошо… Мы, Фениксы, всегда были сами по себе, без посторонних. Что же теперь с нами будет?». Стук молотка вернул отдаляющееся сознание мальчика. Виктор Справедливый сказал:

— Присутствующие здесь Нолан и Рихард Фениксы, выйдите вперёд и примите свой новый закон!

Скрипнул стул. Кто-то встал. Нолан скинул куртку, взял сына за руку, повёл к черте на полу. И там они склонились, встали на одно колено. Август отошёл в сторону, одна ладонь его лежала у сердца, другая — на эфесе меча. Будто чужак приобщился к торжеству момента. Но Рихарду было плевать. Он с ужасом смотрел снизу вверх на огромный далёкий стол, на людей за ним, сокрытых полумраком. Мэр отложил пергамент, и тот с шорохом скрутился. Следующие слова сыпались каменной крошкой:

— Третий советник Гурджег Феникс, посвятите их в лагенфорцев!

Рядом с Хайме поднялась массивная фигура. Белая борода, заплетённая во множество косичек, недобрый взгляд — и как Рихард раньше не узнал главу, или не замечал, не хотел замечать⁈ Гурджег спустился и встал напротив коленопреклонённых Фениксов. Рихард взглянул на того. Лучше бы не смотрел. В длинной меховой мантии на плечах и со старинным, щербатым мечом в руке, огромным, тяжёлым на вид, Гурджег выглядел пугающе.

— Добро пожаловать под длань закона города Лагенфорд, Фениксы, — хрипло произнёс глава и медленно опустил меч плашмя на плечо и голову Нолана, а затем и Рихарда. — Отныне наш девиз — «Честь — за честь, правда — за правду, гордость — крепче стали!». Поднимитесь, лагенфордцы.

Рихард не заметил, как встал, только отец вдруг возвысился над ним, а лезвие меча больше не блестело напротив лица. Да, он оказался тяжёлым, его вес всё ещё ощущался на плече и макушке, примятые волосы медленно распрямлялись, будто вставали дыбом. Мальчик почувствовал взгляд — Август улыбался, чуть щурясь.

Пол уходил из-под ног. Гурджег вернулся на место, а его шаги пульсировали и отдавались в голове громоподобным набатом. Отец положил руку на плечо сына, чуть сжал. Она была горячая и дрожащая. Но это привело Рихарда в чувства. «Папа, а кто же тебя успокоит? Не бойся, папа, я с тобой!» — не веря в это, твердил мысленно мальчик. Злость подействовала лучше прикосновений, когда Гурджег, не желая встречаться взглядом, отклонился на стуле назад. Только белая борода длинной мочалкой бледнела в сумраке. «Стыдно тебе, да⁈» — надеялся Рихард.

— Теперь приступим к следующему вопросу. — Мэр ударил молоточком, Август придвинулся ближе. — Сражение на мечах между принцем Августом-Абересом четвёртым и Рихардом Фениксом. Согласно записям наблюдателей, а также словам подсудимой, вы, молодые люди, не отказались от поединка, а приняли его. Верно ли это утверждение?

— Конечно! Я был уверен в своей победе! — цыкнул Август.

Рихард шёпотом сказал «да».

— Также из записей следует, что вы сражались всерьёз, не щадя друг друга и используя имеющиеся у вас навыки и средства. В том числе оружие, принесённое с собой? Вы подтвердите или опровергните это?

— Да, — кивнул Рихард, ощущая в одном кармане штанов ритуальный нож, которым не довелось воспользоваться в поединке, а в другом — бритвы-ножницы Алека.

Август нахмурился, сжал губы. Юный Феникс вспомнил скрытый в рукаве принца кинжал.

— Господин Август, признаёте ли вы, что использовали иное оружие, кроме выбранного вами для поединка меча? — Мэр наклонился вперёд, очки чуть заметно отблёскивали.

Писарь закончил один длинный свиток и развернул второй. На нежданный шорох кто-то из советников шикнул.

— Ну, допустим. Какое это имеет значение? — процедил принц.

— Самое что ни на есть прямое. Господин Август, вам, как наследному принцу, наверняка известны правила честного поединка. И одно из них гласит, что использование скрытого оружия бесчестно.

— По праву лучшего я могу поступать так, как вздумается, — рыкнул Август, но голос его дрогнул, голова дёрнулась вниз.

— Вынужден огорчить, но в данном случае вы не правы. По крайней мере на нашей территории. В сопроводительном письме от вашего отца и правителя королевства Прэстан Августа-Абереса третьего было указано, что, находясь в Лагенфорде, вы, его сын, принимаете наши законы и нормы. К ним относится и наш девиз. А именно, подходящая к данному моменту, его первая треть: «Честь за честь». Господин Рихард не использовал силу своего пламени, хотя мог, о чём говорит ритуальный узор на его руке, — мэр подбородком указал на мальчика, и тот расправил плечи, выпятил грудь.

Август вытянул шею, разглядывая руку соперника. Нолан сжал плечо сына и еле слышно шепнул: «Не задирай нос». Гурджег рывком склонился над столом и низко пророкотал:

— У нас все дрессированные с рождения. Молодец, птенчик!

— Попрошу не перебивать, уважаемый третий советник Гурджег. — Виктор Справедливый побарабанил ногтями по столу, глава Фениксов хмыкнул и вновь откинулся на спинку стула. — Скажите, советник Хайме, как вы относитесь к такому поведению вашего будущего наречённого сына, мужа вашей дочери и, возможно, в дальнейшем, мэра Лагенфорда?

Неслышно поднялась тонкая фигура между Гурджегом и мэром. Голос, чуть насмешливый, тягучий, растёкся по залу:

— Мы — Тени — привыкли жить в тени и действовать по собственному разумению. Но даже у нас использовать подлость и скрытые приёмы, когда ситуация не вынуждает, считается делом недостойным, порочащим честь. Уважаемый мэр, я искренне верю, что молодой человек признал и осознал свою вину. А к моменту совершеннолетия моей дочери, когда им по закону можно будет обручиться, он и вовсе забудет о своём проступке и впредь будет осмотрительнее. Не так ли, господин будущий наречённый сын?

Август покачивался с носков на пятки, слушая Хайме, а на последних словах вдруг расплылся в широкой дружелюбной улыбке, воскликнул:

— Конечно! Вы, бесспорно, правы! Больше я подобного не допущу!

Рихард вспомнил такую же улыбку перед поединком, а после белобрысый вышел из себя. Не нравились юному Фениксу такие скорые перемены настроения. А остальные, казалось, приняли всё взаправду. Хайме сел, дав слово мэру.

— Значит ли это, что вы, господин Август, признаёте свою вину в том, что прибегли к скрытому оружию во время поединка с Рихардом Фениксом?

— Признаю! — решительно заявил принц.

— Хорошо. В таком случае вам надлежит понести наказание.

Улыбка сползла с лица принца, и то стало холодным, неприятным и злым. Даже чернёное серебро диадемы, казалось, заблестело как глазки крысы, загнанной в угол.

— Ваше наказание заключается в том, что вы завтра утром покинете Лагенфорд и можете вернуться сюда только через пять лет в год бракосочетания с принцессой Теней Хайной. Это великое событие объединения двух материков и двух политических единиц ознаменуется также сменой на посту меня уважаемым советником Хайме. И ещё на одном важном моменте, господин Август, я заострю внимание: в связи с вашей нешуточной борьбой с представителем клана Фениксов, я вынужден отказать вам в просьбе взять с собой нескольких из них для работы на железных рудниках. Если Фениксы не передумают, то через год мы вернёмся к этому обсуждению и, возможно, ваша просьба будет удовлетворена. Советники Хайме и Гурджег, как вы относитесь к этому наказанию?

— Думаю, это справедливо. Всем нам нужно время, чтобы прислушаться к себе, сделать выводы и измениться так, как того требуют планы, — процедил глава Теней.

— Неприятно, но будет уроком. Нам всем, — пробурчал глава Фениксов и с хрустом сжал кулак ладонью.

Принц хватал ртом воздух, мотал головой, вздрагивал. Он будто не верил услышанному.

— У вас есть, что сказать, господин Август? — мэр зевнул, прикрыв ладонью рот, солнечный луч, истончившись, уже перебрался за середину стола.

— Это несправедливо! Он же меня тоже! — сдавленно запротестовал принц и указал локтем в сторону Рихарда.

— Это и есть наша следующая тема суда, господин Август. Если у вас нет больше вопросов, можете либо занять место в зале, либо уйти. И ещё один важный момент я вынужден озвучить, хотя и полагаюсь на ваше здравомыслие: вам категорически запрещено выходить за южную стену города и тем более появляться в горах.

Август круто развернулся на пятках и, звякая шпорами, вылетел из зала, стражи едва успели открыть ему двери. Свита тихо встала, низко поклонилась и последовала за своим принцем.

— Осталось совсем немного. Терпение, господа, — повысил голос мэр на шушукающихся советников.

Нолан и Рихард остались вдвоём у черты. Урмё, Бэн и Лукреция сидели на скамьях возле двери. Снаружи сгущались сумерки, выпивая верхний свет. Тишина пришла ненадолго.