Рихард Феникс. Горы. Книга 1

Глава 33 Быстрая опасная езда

Кристалл сиял багрянцем, жёстко очерчивая кости в ладонях, лежащих на нём. Пока едва заметно пахло палёной плотью. Фениксы безотрывно вжимали в камень левые руки, наполняя его огнём. От этого с широкого края воронки, торчащего наружу, вырывался плотный дым, разгоняя тележку. Ветер свистел в ушах. Ребята уже вдоволь наулюлюкались и затихли, экономя силы.

— Она едет очень быстро! Как мы будем тормозить? — прокричал Рихард, сидящий лицом назад слева от кристалла. Тавир на скамейке справа недовольно бубнил. Гарг, смотрящий вперёд между остальными спутниками, ответил:

— Не волнуйся! Там всё продумано! Мы бросили эти шахты, но ничего не портили после себя.

— А мы не сильно задержались?

Гарг покосился, ответил не сразу, что очень не понравилось мальчику.

— Успеем. Не трать силы на болтовню! Лучше вливай их в кристалл, чтобы было быстрее!

Рихард скрипнул зубами. Он рассчитывал, как сказал Маджер, миновать горы всего за трое суток, но путь то внезапно замедлялся, то ускорялся. Сколько прошло времени после входа в пещеру, никто не знал. И, хоть сейчас ехали очень быстро, Рихарду казалось, что тележка тащилась еле-еле, сбрасывала скорость. Да и силы утекали буквально сквозь пальцы. Поначалу бодрость и решительность давали энергию, но сейчас, несколько часов, а казалось, вечность спустя, всех накрыли утомление и раздражительность. Рихард злился, что лишь он один вынужден смотреть назад, когда остальные сидели лицом вперёд. Да и рука Тавира, беспокойного и ёрзающего, то и дело соскальзывала на пальцы других Фениксов.

На затяжном подъёме, когда Гарг попросил влить силы в кристалл побольше, Рихард едва всё не бросил: руку начало жечь, контуры перьев чесались, кожа на подушечках пальцев дымилась.

— Обычно за кристаллом сидели шестеро взрослых и менялись по необходимости, но мы должны смочь всё втроём! Держитесь, птенцы, держитесь! — не оборачиваясь, крикнул Гарг. Он опустил голову и тяжело дышал, как и остальные Фениксы, будто после длительного бега.

Тавир сжал левое предплечье ладонью правой, налёг на кристалл, упёрся локтями в живот. На лице мальчишки дрожал липкий пот, глаза покраснели, ввалились, но губы потрескались, будто от жары. В самом деле, в тоннеле стало теплее, о чём говорили неравномерные вспышки на стенах и потолке. Из-за быстрой езды, особенно на крутых спусках казалось, что голубой свет был нарезан вперемешку с чернотой. Эти истеричные всполохи, до ломоты отдающиеся в затылке, не добавляли радости, делали каждое движение болезненнее, а реакции — острее. И Рихард почти возненавидел Тавира за слабость, но вскоре и сам стиснул левое запястье. Ладонь жгло так сильно, что хотелось отдёрнуть руку. Хотелось, но было нельзя.

Тошнотворный затяжной подъём сменился плато. Тележка ехала по широкому мерцающему гроту. Гарг велел достать еду для Фениксов, чтобы восполнить силы, и Бэн, решивший следить за припасами, раздал воду, пирожки и, преодолев себя, вяленое мясо. Только лицо стало брезгливым, когда он вытаскивал из мешочка длинные бурые куски. Воду пили с осторожностью, экономя запасы. Рихарда подташнивало, он хотел отказаться от пищи, но Бэн был очень настойчив. Он сел позади юного Феникса и принялся кормить и поить его с рук, не обращая внимание на сопротивление. Затем дал пожевать кисловатый листок, от которого действительно стало ненадолго лучше.

— Держитесь! — крикнул Гарг, когда из гулкого зала тележка с негромким жужжанием въехала в очередной тоннель. — Скоро будут резкие повороты, а потом ещё один долгий подъём.

На развилке коридор слева заливало лунным светом, но все только ахнули, не успев вглядеться. Мужчина предупредил, что после первого поворота всем следует посмотреть за правый борт. Всего несколько минут спустя тележка накренилась, выбрасывая искры из-под колёс. Лица спутников стали бледно-зелёными, а руки судорожно ловили сумки и разбросанные вещи. Рихарда, слишком навалившегося на кристалл, отбросило на борт, а ладонь только чудом осталась на месте. Ведь Гарг предупреждал, что контакт должен быть неотрывным, иначе тележка могла потерять движущую силу и сойти с рельс.

Поворот завершился, тоннель вильнул, и впереди забрезжил свет. Все уставились туда. По правому борту, отделённый от рельс озерцом, тянулся грот. Холодный белый луч падал сквозь трещину в потолке, освещая центр. А там, раскинув каменные крылья, восседал на постаменте Феникс. Но грот окончился коридором, и искрящийся наружный свет обрезала чернота и голубая пульсация.

— Видели? — с улыбкой спросил Гарг. — Всего таких статуй семь, и все они установлены в этих горах. Очень давно их высекли. Легенды говорят, что это сделал сам первоФеникс.

Но улыбка и бодрость в голосе мужчины почти сразу пропали, ведь прямой участок сменился крутыми поворотами и подъёмом. Рихард бы хотел разглядеть эту статую поближе, но тележка летела дальше, а тело желало совсем другого. Не до красивостей и легенд, когда выпитое просилось наружу, а тошнота скоблила горло. Когда выбрались на очередное плато, мальчик чуть ли не проклинал всех вокруг. Гарг, услышав его ёрзанье и скулёж, обернулся, спросил, в чём дело. Краткая заминка — и чудо произошло. Проводник объяснил, для чего к стенкам тележки приделаны бычьими высушенными кишками маленькие воронки. Путь, уже казавшийся бесконечным, заставил всех познать маленькую радость рудокопов.

Снова еда. Остатки воды. Кислые листья. Урывистый сон во время прямых участков. Не отнимая саднящих рук. Под присмотром неФениксов. Благо, дорога не разветвлялась.

Алек поддерживал Гарга, хотя сам едва мог вставать, распухшая нога больше не сгибалась, и каждое движение давалось с трудом. Мальчишка посерел лицом, но не жаловался и не плакал, пот градом катил с него. Алек терпел всё, даже жару — так и не снял с головы шарфа, не расстегнул пальто. Чиён сидел за Рихардом, придерживая его за плечи и левую руку, пока юный Феникс дремал. Бэну же остался Тавир. Но толстяк рассудил, что задняя часть тележки и без того перегружена, поэтому привязал все сумки к передней скамье и сам остался там, лишь изредка подходя к своему подопечному. Тавир сначала брыкался, но потом, едва открывая запавшие глаза, послушно ел и пил из рук.

— Ребята, — проскрипел Гарг, — в конце этого коридора будет очень тяжёлый подъём, после него — мост и плато, а там и озёра. Примерно час дороги. Продержитесь, пожалуйста!

«Продержимся», — мысленно пообещал Рихард и с тяжким вздохом сконцентрировал силу в левой руке. У всех троих Фениксов шрамы побелели, кожа на костяшках растрескалась, кончики пальцев стали почти чёрными. Тяжко это: делать втроём работу шестерых, которые менялись в дороге.

От крутого подъёма заложило уши. Давление за глазами было таким сильным, что мерцание на стенах виделось красным, и каждый всполох света от групп кристаллов отдавался тяжёлым ударом молота в голове. Ноги бы подкосились, если бы Рихард уже не сидел. Но почти у вершины подъёма, когда левую руку начало скручивать болью, мальчик отключился и повалился лицом вперёд. Кто-то звал его. Мгновение растянулось на часы. Ещё немного продержаться и можно отдохнуть. Хватая ртом воздух, Рихард пришёл в себя. Алек крепко держал его за воротник куртки, стоя над Гаргом, который тоже был без сознания. Чиён обхватил Рихарда за пояс и не давал убрать руку с кристалла. Бэн сидел в ногах Тавира, который скрючился и стонал.

Тяжёлый подъём закончился. Надежда.

Гарг открыл глаза и вскрикнул. Впереди над широкой пропастью был каменный мост. Нет, половина моста. А дальняя часть разрушена.

Они отдёрнули руки от кристалла. И тут же тележка выскочила на мост и понеслась к пропасти, к погибели.

Обломки с той стороны, засыпанный вход, стена.

— Там внизу проход. Руки на три! — крикнул Гарг.

Тележка парила. По высокой дуге в пустоте, в полутьме. Никто не кричал. Хотя рты были раскрыты.

— Все назад! Один!

Шестеро вмялись в заднюю стенку, нос тележки задрался.

— Два!

Руки наизготовку. Широкий зев впереди. Только бы попасть.

— Три! Пригнись!

Верхняя часть тележки швархнулась о край тоннеля. Камни посыпались. Руки прижарились к кристаллу. И тележка, подпрыгивая и грохоча, пролетела вперёд, но уже без рельс, врезалась в стену. Тупик? Обвал. Выход позади с громовым раскатом завалило камнями.

Выхода больше не было.

На удивление, тележка не развалилась, только нос смялся. Кристалл под ладонями раскололся на множество мелких тусклых стёклышек. Выдержала верёвка, и вещи не разбросало в полёте и после. Люди, притиснутые друг к другу в хвосте, остались живы, только потеряли сознание на несколько часов, отброшенные инерцией вперёд.

Когда Рихард открыл глаза, то испугался, что лишился левой руки. Бесчувственная, она висела безжизненной плетью. Всё тело ныло, но даже плакать не было сил. Чиён, навалившийся сверху, крепко держал Феникса за голову, оберегая от удара, хотя сам, судя по свежей ссадине на лбу, хорошенько приложился о борт. Все медленно приходили в себя. Сил говорить не осталось, как и воды. Изнуряющая жажда иссушала Фениксов. Кристаллов тут не росло, и Бэн зажёг свечи. Чиён, убедившись, что подопечный цел, бросился отвязывать вещи. Тавир едва сполз на землю, как его стошнило. Алек лежал на боковой скамье и прерывисто дышал. Гарг остался сидеть у воронки. Он не поднимал головы, только медленно моргал. Полы его пальто пропитались тёмным.

Рихард, шатаясь, стоял напротив Гарга и долго, почти не мигая, смотрел. В ушах ещё громыхал обвал, но из груди рвался вопль отчаяния. Дрожащими руками мальчик приподнял край пальто мужчины и судорожно вздохнул. Белый осколок кости прорвал штанину под коленом и торчал наружу. Мир покачнулся и померк.

Он очнулся на коленях Чиёна, глядящего испуганно, растерянно.

— Ты так внезапно упал… — прошептал Тень.

— Спасибо, — ответил Рихард и увидел спину Бэна, сидящего рядом с Гаргом. Деревянный ящик со снадобьями был тут же.

— Очнулся? — спросил толстяк сухо и деловито, не оборачиваясь на Рихарда, указал вправо. — Иди разведай, что там. Остальное оставь мне.

— Как он? — тихо спросил мальчик, пытаясь в свете свечей разглядеть лицо мужчины.

— Всё. Будет. Хорошо. Иди!

Рихард вспомнил собственные слова: «Не можешь помочь — не мешай», — кивнул, хотя Бэн это и не увидел, затем выбрался из тележки, пошёл, куда велено. Тавир сидел на камнях невдалеке, глядя перед собой остекленевшими глазами.

— Эй, что с тобой?

Приблизился и заметил, как тряслась обожжённая, неестественно вывернутая рука-плеть Тавира. Да и сам он раскачивался и дрожал. Рихард вернулся к тележке. Чиён вытаскивал вещи на землю, говорил с Алеком, тот в ответ что-то неразборчиво стонал. Порывшись в сумке, юный Феникс достал своё тёплое одеяло и укутал им соплеменника. Приподнял, усаживая на мягкий край. И только тогда в глазах с крошечными зрачками появились жизнь и слёзы, Тавир схватил Рихарда за шею, притянул к себе и жарко зашептал, обдавая запахом рвоты:

— Не уходи. Не бросай меня. Страшно. Мне страшно. Не бросай меня, умоляю!

— Всё будет хорошо, — тихо заверил мальчик, высвободился, запахнул на безумце одеяло и пошёл в указанном направлении.

Он старался не думать о том, что из шести спутников у двух теперь проблемы с ногами, а у одного, похоже, с головой. И Рихард гнал от себя мысль, что идти надо было одному.

Между камней оказалась неширокая щель. «Бэн пройдёт», — сделал мысленную пометку Рихард, и углубился в узкий петляющий коридор в редких мелких голубоватых кристаллах. Тот разветвлялся, но почти все проходы заканчивались короткими тупиками. В нескольких, самых тёмных, дремали летучие мыши, в одном копошились те белые твари, которые искусали Чиёна. На одной развилке сбоку ударил свет. Рихард зажмурился, подставляя лицо солнечному лучу. Когда глаза привыкли, мальчик огляделся. Небольшой грот, сухой, с круглым отверстием в потолке. А к нему вела, опираясь на мастерски подрезанные сталагмиты, добротная, большая, деревянная лестница.

Рихард боязливо коснулся толстых перил — а вдруг это сон. Но те были крепкими, надёжными, пахли смолой. Из грота вёл другой коридор, широкий и освещённый гроздьями кристаллов. Мальчик хотел пойти по нему, но лестница слишком необычная здесь, в пещере, манила. Внезапно сверху он услышал голоса и замер, забыв дышать. Хлёсткий звук удара, девичий выкрик: «Ты всё врёшь! Хватит с меня!», — тишина и негромкий смех. Рихард попросил у молчаливого Феникса смелости, но так и не дождался ответа. Поэтому выдохнул и поднялся по лестнице.

Первое, что он понял: здесь было выше, чем в родной деревне. Гораздо выше. Голова закружилась, в глазах потемнело, сердце застучало как бешеное. Второе: сверху на синем небе сияло ещё утреннее солнце, по бокам шумели вечнозелёные широколиственные деревья, оглушительно и вкусно пахло свежестью. И третье: в нескольких шагах от него кто-то стоял.

— Оп-па-а… — воскликнул этот кто-то, обернулся и прищурился.

Невысокий, тонкий, смуглый, звонкоголосый, одетый в пёстрое, многослойное. Он подскочил к Рихарду и отвёл от спуска. И тогда уже мальчик заметил за деревьями пики гор, будто отколотые края суповой миски.

— Ты откуда тут взялся? — ощупывая и оглядывая Рихарда, спросил незнакомец.

Распахнутые глаза цвета золота озорно смотрели на незваного гостя, маленький нос смешно морщился, большой рот широко улыбался, тёмные волосы с блестящими украшениями змеились сотней косичек по плечам.

— Пришёл… Из деревни… — оторопело ответил Рихард. Он посмотрел дальше и заметил несколько одноэтажных домов, башни и… — Это она! — воскликнул, тыча пальцем в далёкую фигуру, чьи плавные, гордые линии так покорили его с первого взгляда, — Одна из семи статуй Феникса!

— Ты что, оттуда? Из деревни Фениксов? — незнакомец вытащил его левую руку, засунутую в карман и присвистнул. — Ты как сюда попал?

Рихард вспомнил о тёмной пещере и оставленных спутниках, о пустых флягах, белой торчащей кости, о безумном взгляде и свободном полёте, взмолился:

— Слушай, я тебя не знаю, но очень прошу помощи! Там, внизу, мои друзья. Они ранены. Очень. Ты можешь помочь?

— Как вы сюда попали? — незнакомец отстранился, скрестил ноги, сложил руки на груди.

— На тележке, по железной дороге, внутри горы. Мост обрушен. Мы упали с него. Мой друг ранен. Возможно, смертельно.

Рихард говорил быстро. Он надеялся всё скорее объяснить и выяснить, помогут им тут или нет. Но если нет… Он прикусил губу и решил… И вдруг отметил, что не имея раньше друзей, сейчас так готов был назвать своих спутников. Ладно, не всех. Но всё же…

Незнакомец что-то ответил. Но Рихард провалился в мысли, рассеяно глядя на дома и статую, трогая языком растрескавшиеся губы. Жалости к себе не было, а вот волнение за спутников — да. И ещё — время. Ему нужно было узнать, какой сейчас день. Солнце ласково светило с небосвода, хотя в просветах скал и ворочались тяжёлые тучи.

Рихард с большим трудом стряхнул оцепенение, когда незнакомец потряс за плечи, гримасничая и что-то говоря. Мальчик ощутил вибрацию земли под ногами, услышал шаги, лёгкие, быстрые, затем резкий голос, свист, шлепок. Женщина возникла рядом, даже не запыхавшись, и принялась гонять полотенцем незнакомца. Она возмущённо выкрикивала:

— Лейла опять плачет из-за тебя! Хватит доводить мою дочь! Совсем совести нет? — И вдруг, увидев Рихарда, воскликнула: — А это ещё кто?

И объяснения начались вновь. Женщина внимательно выслушала. А потом, сложив указательный и большой пальцы колечком, сунула их в рот и пронзительно свистнула.

— Сейчас набегут, — цыкнул незнакомец и ухмыльнулся.

У Рихарда всё больше кружилась голова. Высота была непривычной, а от жажды не слушался язык. Мальчик снова и снова рассказывал прибывающим людям, что он со спутниками попали в скверную историю, а из неё он — прямо на лестницу в эту скрытую деревню. Двое мужчин с рыжими бородами и ещё несколько людей отправились с ним в пещеру. Они обещали помощь, но держались настороженно. Рихарду ничего не оставалось, кроме как довериться им. Незнакомец с косичками и женщина увязались тоже.

Рыжебородые быстро скрылись впереди. Феникс, торопясь за ними, поскользнулся на очередном повороте, хотел опереться о стену левой рукой, но та не послушалась. Женщина мягко его обняла и, придерживая за подбородок, приложила к сухим дрожащим губам фляжку со студёной водой. От неё заломило зубы, но Рихард жадно припал к горлышку, хотя понимал, что надо оставить другим.

Когда добрались до тупика, где нашла свой приют тележка, он увидел плачевное зрелище: Гарг и Бэн спали, Алек, бледный, с распухшей ногой, пытался отвечать на вопросы рыжебородых, Чиён держал руки Тавира, а тот рвался, хрипло кричал. Женщина огляделась и пошла к лежащим, с каждым шагом ступая всё медленней и осторожней. Когда она опустилась рядом с Гаргом, провела ладонью по бородатой щеке, тот открыл глаза.

— Гортензия? Это ты? — слабо улыбнулся мужчина.

— Конечно я, дурачок.

Она оглядела его, заметила стоящего рядом Рихарда и передала ему сумку с фляжками. Жестом попросила отойти. Но мальчик услышал просьбу Гарга:

— Если ты действительно моя старшая сестра, назови моё имя.

— Герберг. Ты всё-таки меня нашёл. Как и поклялся.

Рихард не стал слушать дальше — это не его дело. Главное, что помощь пришла. Он раздал воду Алеку, Чиёну и Тавиру, разбудил хмурого Бэна и безуспешно попытался дозваться Феникса внутри себя.