Роман… С Ольгой

Глава 11

То же время

Над кошачьим хвостом, удерживаемым возле корня женским запястьем с моим кольцом на безымянном пальце, занесен здоровый тесак для разделки мяса.

«Что за хрень?» — не соблюдая осторожность и не попадая в нужные по смыслу сенсорные клавиши на экране телефона, строчу со скоростью звука. — «Оля, прекрати! Это несмешно».

«Волнуешься за блохастую мелочь, Юрьев?» — в ответ незамедлительно прилетает. — «Тварь уже смирилась с участью. Он даже не пищит и не извивается. Смежил наглые глазища и дышит, словно марафон бежит. До чего же мерзкое создание. Между прочим, половые причиндалы, маленькие бубенцы разврата, уже тю-тю. Вонь, думаю, теперь исчезнет» — я вижу на своём экране фотографию чего-то мерзкого, жуткого и безобразного, кроваво-красного, маленького, опутанного бело-жёлтой слизью и… Кошачьей шерстью?

Не может быть! Зачем же так жестоко, детка?

«Оля, нет!» — растираю средним пальцем бровь, ощущаю жар в ступнях и сильную пульсацию в висках.

«Да, Юрьев! Мне насточертело гавкать. Я пережала все сосуды и продезинфицировала твоим пойлом лезвие. Растянула Пашку на кухонном столе и чиркнула по яйцам. Если это важно, то кошачья голова болталась там, где ты, как правило, сидишь».

«Не верю!» — не успеваю отослать свои слова, как тут же получаю идеальное по исполнению фото с разорванным причинным местом между покрытых серой шерстью тонких лап и стянутыми грубой ниткой мягкими краями. — «Ты больная. Мать твою, зачем?».

«Научи его опускать за собой крышку унитаза и опорожнять кишечник в строго отведенном месте. Устала убирать его дерьмо, мочу и блевотину вместе с тем, что он подбирает языком, когда вылизывает под своим хвостом. Ты его принёс — ты в ответе за уродца. Одной проблемой стало меньше. Я её решила — тебя же постоянно нет. У палача — на первом месте служба, а теперь особо важная работа. Красову привет. Пусть к херам идёт вместе со своим проектом!».

Жена совсем не затыкается, посылая стремительные и ужасные по содержанию сообщения.

«Оль, я не могу говорить. Неудобно. Это зал совещаний, а не мой кабинет. Надо отчитаться за проделанную работу. Вернусь пораньше. Обещаю! Через полтора часа, например. Согласна подождать? Повремени, пожалуйста, с казнью. Не лишай его хвоста. Это может потерпеть хотя бы двадцать минут? Я перезвоню, и мы всё обсудим. Послушай…».

Настойчиво перебивает стерва:

«Нет! Я не пустое место, Юрьев. Я нормальный человек. Не больная. Не заразная. Не… Не… Не… Ведёшь себя, как скот, которому под член попала длинная вожжа. Бьёшь без сострадания своё хозяйство и мою промежность. Юрьев, я предупреждаю. Пока по-хорошему. Сашеньке привет».

Конструктивного разговора, видимо, не выйдет. Значит, будет так:

«Обязательно! Каждому передам, когда подойдёт время дополнительных вопросов. Твой Фролов, кстати, взял обещанное Костей слово и теперь его не заткнуть. Болтлив до невозможности. От Сашеньки меня тошнит. И да, Лёль, мы обсуждаем проект Тереховой. Он ведь заинтересовал тебя. Ты могла бы присоединиться к незапланированной летучке. Подключить?».

Великолепная женщина — способна перебить, не заморачиваясь особо тем, что у нас проходит интерактивное общение.

«Нет! Если интересно, на ужин — паштет и пирожок с картофельно-мясной начинкой».

— Ром? — мужской голос звучит на заднем фоне, где-то вдалеке.

— Юрьев? — кто-то чересчур настойчив, а судя по произношению, к тому же слишком зол, огорчён. Или озабочен?

— Роман Игоревич?

— Что? — неотрывно таращусь на застывшую картинку экрана блокировки.

— В чём дело? — Костя наклоняется вперёд и, вытянув руку по направлению ко мне, осторожно дёргает рубашечный манжет.

— У службы безопасности вопросов нет, — на автомате, не отрываясь от бессмысленного созерцания, ровно и спокойно отвечаю.

— Плохие новости? — босс лезет дальше. — Кто?

— Нет, — мгновенно отрезаю.

— Отец?

— Нет. Мы закончили? — пробежавшись взглядом по лакированной поверхности круглого стола, поднимаю на него глаза. — Я свободен?

— Жена?

— Я могу идти? — настаиваю на своём, заметно огрубляя голос.

— Какого чёрта мы постоянно решаем чьи-то проблемы, никаким образом не связанные с развитием архитектурно-строительного бизнеса? — с трибуны на вылизанный до блеска огромадный стол, почти под нос летят бумаги, судя по содержанию и записям, относящиеся к бухгалтерским проводкам. — Котян, по существу есть, что сказать, уточнить, на всякий случай, заметить, возможно, о чём-то позаботиться и заранее предупредить? Первая солидная сумма уже пришла, если это вообще кому-нибудь нужно. Платеж с пометкой «выяснено» разбросан по соответствующим статьям крупных будущих расходов.

— Спасибо, — Красов прожигает взглядом, пытаясь выяснить ментально, что всё-таки со мною происходит. — Мы начнём, как только согласуем с Юрьевой макеты. Участок узаконен? — по этому вопросу он обращается исключительно ко мне.

— Да, — подтверждаю, лениво двигая ресницами. — Нареканий к документам нет.

— Ольга должна обозначить найденные несостыковки в плане и предложить возможные варианты решения. Оттягивать не имеет смысла. Заказчик, — на этом слове он играет в переглядки с Фролом, а после возвращается ко мне, — очень непостоянный малый. Сегодня говорит одно, а завтра встречается с Исполнителем на совершенно другой территории.

— Это не повторится, — уверенно заверяет Сашка. — Полагал, что вы с Ингой всё решили. Зачем ты опять возвращаешься к этому же пункту?

— Откуда знаешь? — босс, не скрывая недовольства, громко хмыкает.

— По-моему, мы уже всё обсудили с тобой, Котян. Клиентка ещё раз ознакомилась со всеми предложениями, тщательно обдумала то, что ты привёл для пущей убедительности, и, как было задумано, остановилась на том месте, которое было предложено ею ранее. Могу сказать, что Инга Терехова прислушалась к интуиции профессионала с заглавной буквы «Пэ».

— Я рад, что не растерял дар убеждения. Значит, Ромка, дело за твоей Олей, — тихо произносит босс.

— Она не может, — еле двигаю губами.

— На следующей неделе Юрьева выходит из сильно затянувшегося отпуска и берёт бразды правления в вверенном ей отделе. Фролов? — не глядя, начальство обращается к руководителю финансово-экономического отдела.

— Как скажешь, босс, — похоже, Сашка дёргает плечами. — День полный, а она не королева?

— Естественно.

— Офигеть! Юрьев, адвоката не подключишь?

Ему настолько неприятен этот разговор или он просто по конкретным пунктам абсолютно не согласен? Хотелось бы узнать, что думает на самом деле обо всём об этом наш финансовый позёр.

— Рома? — Костя заметно повышает голос. — Что скажешь?

— Не получится, — шепчу, насупив грозно брови. — Нужно подождать.

— Нет, — шеф с нескрываемым остервенением хлопает ладонью по столу.

— Вот они подводные камешки дорогого кумовства? — подкалывает нас Фролов.

— Заткнись, — не раскрывая рта, дёргаю тем краешком своей губы, который расположен к Саше ближе.

— А как ты хотел? Чтобы стать крёстным папкой случайно обретённому золотому парню, нужно поработать тем местом, которое у тебя с любимой уж сколько лет вольготно отдыхает на Канарах.

— Что? — губа ещё стремительней ползёт наверх.

— Говорю, что Ольга по-бабски отрастила жопу и пользуется добрым или слабым — тут, как кому угодно — боссом. Юзает нашего Котю по собственному хотению, по личному велению. А ты, смурной, но в то же время хитрый и слегка ущербный, потому как необдуманно попал под её каблук, жалко потакаешь этому, испытывая, по-видимому, нездоровое влечение. Вот так боишься огорчить её? Горем нужно не упиваться, Юрьев, или наслаждаться, или тупо колыбелить пакость, а искоренять и относиться к случившемуся сто лет назад намного проще.

— Костя! — приподнимаюсь, ладонями упёршись в край стола.

— Сашка, здесь мы разберемся без тебя, — босс выставляет руку с весьма красноречивым жестом о приказе сохранять молчание.

— Ха! — Фролов ползёт неторопливо, спускается с подобия трибуны и выключает презентацию, грубо выдернув карту памяти из узкого разъёма ультрабука. — Она ведь не все вещички из маленького кабинетика взяла? Что-то ведь осталось? — он возится перед аппаратурой. — Прекрасный повод завернуть сюда ещё разок. Пусть твоя Оленька только заявится, об остальном, если у вас с Красовым пупки смирением развязаны, я позабочусь сам. Встретившись со мной, бешеная стерва больше никуда не денется, но, — он задирает палец, дырявя потолок коротко остриженным ногтем, — Ромыч, без обид и жажды мести, когда твоя жена уйдет с другим, то бишь со мной. Спорим, что Лялька примет мои условия и поцелует, закрепив наш договор на глазах у всех сидящих в этой долбаной конторе. Юрьев, только кулаки разожми. Тише-тише, конь ретивый, горбунок в дугу согнёшь.

— Не надоело? — Костя криво ухмыляется. — Ром, он в чём-то прав и другого выхода, как нам всем единогласно видится, здесь нет.

— Пожалуйста, — осторожно раздвигаю пересушенные губы, словно боюсь небольшим усилием разорвать свой рот.

— Решено! Руководить проектом будет Юрьева, писюша начнёт следить за поступлениями финансов и прозрачностью расходов, а ты прикроешь наши спины, если вдруг начнётся заваруха или что-то не совсем хорошее пойдёт.

— Или жена начнет чудить, — бормочет где-то рядом Саша.

— Что? — перевожу глаза. — Боишься увеличить громкость?

— Отчего же? — угрожающе хрипит. — Если у неё проблемы с «этим», — формально дёргает свой «хвост», — то можно посетить сексолога или…

— Довольно! — босс отъезжает от стола, царапая колёсиками напольное покрытие. — Не переигрывай, Фролов. Ромка, не реагируй столь болезненно. А Ольге…

— Прошу о месячной отсрочке, — выкатываю просьбу.

— Нет, — Красов, откинувшись на спинку стула, не отводит взгляда, щурится, словно пытается прочесть безостановочный поток всех мыслей, которыми я, как это ни странно, совершенно не владею. — Но есть небольшое предложение, — и снова обращается к Фролову.

Тот же двигает башкой, выказывая бешеное нетерпение:

— Как долго ждать твои слова, начальник? Твою мать! Не совещание, а какой-то спиритический сеанс. Юрьев духов вызывает, пока я перед свиньями расписками швыряюсь, ты с нетерпением ждешь, когда из Ромкиного телефона покажутся скрюченные пальцы мертвеца и поманят за собой, пообещав вознаграждение за отвагу. Короче, обстановка, как в давно забытом детском фильме ужасов. Брак всё же отупляет, лишая здравого рассудка, при этом ослабляет тактильное восприятие ваших маленьких сосочков на аленьких головках. Ты женился, Котя, и в один прекрасный день поплыл, расклеился и превратился в лужу. Юрьев, как обычно, дрочит мозг жене, потому что не способен сделать что-то, только от него зависящее. А наша Ольга — я, мать вашу, в общем-то не оговорился — прячется в благоустроенной квартире и варит воду с мужа, снимает пену, но с несколько иной целью. Тьфу-тьфу, как говорится, только бы не пукнуть, чтобы случайно не моргнуть и пропустить великое событие! Что Марго по этому поводу говорит?

— Что ты писюша, — еле слышно отвечаю.

— На сегодня, видимо, закончим? — слежу за тем, как босс встаёт и распрямляется, затем застёгивает пуговицы идеально скроенного пиджака в любимом чёрном цвете, разминает шею, а после отворачивается от нас, подставляя под уничтожающие взгляды здоровую, но абсолютно не раскачанную спину. — Юрьева через два дня должна быть на рабочем месте. Разговор закончен!

— Костя, ты в своём уме? — визжит начфин. — Трудовая неделя в самом разгаре, а у тебя — делам конец?

— Меня ждёт жена. Прошу понять, ты вряд ли её в каком-либо плане заменишь, поэтому, старик, не возникай.

— И в мыслях даже не было, — Фролов, по-моему, крестится.

— Погода отличная. Тихо и безветренно. Сделаю Асе небольшой сюрприз. Погуляем и посмотрим местные достопримечательности. Она, в сущности, нигде не была. Знает дорогу на центральную набережную и обратно.

— Купи ей карту или подари навигатор. Зачем выгуливать? Она же не щенок.

Сашок определенно бесится, психует, размахивая здоровыми руками, пытается взлететь над нами и покинуть царство чем-то озабоченных баранов.

— Учту твою рекомендацию на будущее. Итак, час, возможно, два, а после — по домам. Оглядываясь на ненормированность нашего рабочего времени, предлагаю ненадолго забыться и скинуть бремя проблем всех страждущих. Идём-ка перекурим, что ли, выпьем по чашечке чёрненького, а на финал отвалим по домам. Юрьев? — мельком замечаю, как босс снова надвигается, перегибаясь верхней половиной тела над столом. — Есть деловое предложение. Отказ не принимается.

— Тьфу! Вы еще расцелуйтесь, пакостники, — плюётся финансовый недоворотила.

— Да? — зеркалю его действия с определенной точностью до наоборот. Пока он напирает, я с той же скоростью плавно отстраняюсь и, прижав подбородок к груди, прикрываю веки, при этом в красках представляя, что жена сейчас творит с котёнком в то время, как я с этими двумя о крупных бабках совещаюсь.

— Встретимся на пляже, на том старом месте. Скажем, в районе шести или семи часов вечера. М?

— Нет слов, женатики. Вы обворожительны в своём наигранном жеманстве, — растопырив пальцы на поверхности, во главе почти рыцарского круглого стола стоит Фролов и нагло ухмыляется. — Не по пути нам. Не судьба. Не то пальто и жизненные убеждения. Но потом не плачьте, мальчики, когда девочки начнут верёвки вить из ваших пальчиков. Их нужно здесь держать. И крепче, по возможности, — начфин сжимает свой кулак.

— Заткнись, Фролов! — огрызаюсь, принимая лёгким кивком великолепное предложение начальника.

Осталось в этом убедить жену. Согласовать с ней время встречи и цель прогулки возле кромки моря, на безлюдном пляже, где мы впервые повстречали Костю, когда прогуливались после отсидки в кафетерии…

Не знаю, если честно, что больше взволновало: то, что Лёлик специально обозначила собственную кровожадность, или то, что впервые глупость написала. Приятно осознавать, что когда-то приобретенный навык владения электронной техникой жена за долгий срок молчания не растеряла. Однозначно может, когда сильно хочет. Когда желает больно укусить или психологически достать.

Босс так же, как и я, до жути пунктуален — рабочий день заканчивается ровно через полтора часа. Прощаясь, мы, ослабив галстуки, расходимся по своим углам. Красов, прижав мобильный телефон к уху, не подходящими по статусу подскоками коряво направляется к машине, а я, уткнувшись носом в землю, дёргаю замок своей водительской двери.

Каких-то двадцать пять минут в дороге, и я въезжаю в широкий двор многоэтажной новостройки, где почти под крышей мы обитаем с Лёлькой.

Не пользуюсь лифтом не из-за каких-либо глупых убеждений. Но считаю, гораздо эффективней, да и полезнее для здоровья — стремительный подъем по лестнице.

— Добрый день! — сталкиваюсь нос к носу с соседом, живущим вместе с женой и тремя малолетними детьми напротив нас на той же площадке. — Выезжаете? — с изумлением во взгляде и опаской в действиях обхожу огромные, подписанные чёрным маркером коробки. — Что-то случилось?

— Привет! — хозяин хлопает мою ладонь, отбивая стандартное приветствие. — Нет. Всё замечательно. Бегаешь?

— Да. В чём дело?

— Завтра, вероятно, будем праздновать долгожданное новоселье в новом городе. Закончили с оформлением документов на купленную жилплощадь. Для трёх маленьких засранцев однокомнатная квартира совершенно не подходит. Искали-искали и, наконец, нашли побольше.

— А эту? — заглядываю внутрь помещения.

— Будем сдавать, наверное. Ты, если что, предлагай случайно подвернувшимся желающим. Вдруг кто на горизонте необустроенный появится.

— Разумеется. Ты один?

— Они уже на месте. Я забираю вещи так называемой первой необходимости, — разведенными по сторонам руками показывает масштабы «самого необходимого». — Там, кстати, машина не подъехала? — кивком показывает в предполагаемую сторону двора.

— Я не заметил.

Вернее, вообще не обратил внимания. Голова была забита кое-чем другим.

— Ром, извини, но очень много дел. Я один, боюсь, как бы чего случайно не оставить. Сожрёт ведь с потрохами, — последнее говорит так, словно укрывает сообщение мерзкой тайной.

— Да всё нормально, — спиной направляюсь к своей входной двери. — Передавай им привет и, пожалуй, с новосельем, бывший сосед.

— Без обид? — он поднимает крепко стиснутый кулак.

— Абсолютно, — с растянутой улыбкой повторяю дружелюбный жест…

Жена плетётся позади меня. Периодически присаживается, придерживая длинную широкую, в форме колокола, слегка раздутого по бокам, юбку белоснежного сарафана, что-то поднимает, предварительно подковырнув пальцем из утрамбованного водой песка, внимательно рассматривает, а наигравшись, откидывает в море и следит за тем, как найденное погружается в тёмную пучину, захватывая с потрохами от одиночества рокочущую громко бездну.

— Юрьев, неужели ты мог подумать, что я способна отрезать хвост коту? Или кастрировать малютку? Он, конечно, знатный безобразник, но…

У Лёлика другие методы? Она виртуозный манипулятор, но не кровожадный расчленитель.

— Нет, — резво отвечаю.

— А почему тогда с безобразно выпученными глазами бегал по квартире, разыскивая мелочь, которая преспокойненько спала на моём письменном столе?

— Я не бегал, — откидываю носками своих туфель гальку, встречающуюся на пути. — Чего ты прицепилась?

— Зачем мы здесь? — своевременный вопрос наконец-таки летит мне в спину. — Кого-то ждём или ты решил выпустить пар перед о-о-о-очень длинной ночью?

— Гуляем, — негромко отвечаю. — Соседи уехали, — как бы между прочим сообщаю.

— А-а-а, — тянет Ольга. — И что?

— Ничего. Просто так сказал.

Не молчать же, в самом деле.

— Нам больше не о чем говорить, Юрьев? Животный секс закончился и у тебя исчезли темы для поддержания беседы? Жена нужна, чтобы сбрасывать физическое напряжение?

— Ты чем-то недовольна? — прищуриваюсь, чтобы разглядеть невидимое на горизонтальной линии, чётко разделяющей две природные стихии.

— А ты?

— Переадресацию можно воспринимать, как утвердительный ответ?

— Сказывается мусорное прошлое? Мент!

— Прекрати, — шиплю сквозь зубы.

— Чего ты хочешь, Юрьев?

— Не я, а Красов. Он дал тебе два дня, Лёля. Мы закрыли предварительный разбор по Тереховой. Костя согласен со всеми условиями, но в силу личной незаинтересованности, а также из-за изменившегося гражданского статуса, он назначает главной «по тарелочкам» тебя. На то, чтобы собраться с мыслями и привести себя в порядок, босс даёт тебе два дня.

— Прости, я не расслышала. Два дня на то, чтобы уволиться? — она швыряет камень, попадая точно в поясницу. — Юрьев, повернись, когда разговариваешь со мной.

— На то, чтобы вернуться на работу с сохранением должности и всех преференций, — вынужденно поворачиваюсь. — Костя зла не помнит.

— Жить без меня не можете? Зла? Надеюсь, что ослышалась, иначе у меня, по всей видимости, мозговой провал. Я, кажется, сто лет назад оттрахала начальство без резинки, а после бросила с грудным ребёнком, лишив законных алиментов, отвергнув наследника строительной империи? До замужества Красов был настоящим мужиком, хоть и дважды браком окроплённым, а не…

— До женитьбы! Полагаю, ты, солнышко, оговорилась?

— Нет! Сказала так, как надо. Вы неудовлетворенные бабы, но только с недоразвитыми причиндалами по причине гормонального дисбаланса, угрюмые и склочные девицы, визжащие о том, как их обижают, лишая внимания и жалких средств к достойному существованию. Мало его Юлька драла, надо было сильнее, чаще и быстрее. Умница, что смогла от Кости отвязаться.

— Только об одном способна говорить? — дёргаю плечами. — Ты грубая…

— Замолчи! — хрипит и запускает новый камень, которым попадает по моим ногам. — Считаешь меня озабоченной потому, что говорю об этом открыто и спокойно, а главное, без жалкого стеснения? А ты не можешь глаз поднять из-за вины, которая настолько велика, что давит на глазницы, лишая напрочь зрения. Из-за тебя! Из-за твоей работы! Из-за грёбаной принципиальности! Из-за… Из-за… Я рассчиталась телом, отработав мужний долг.

Она права! Но промолчать, означает признать ту самую вину и занять очередь за возможным наказанием, а я так больше не хочу. Изменим правила и утихомирим только-только зарождающуюся бурю.

— Я считаю, что ты сильно перегибаешь, Лёля. Злишься на весь мир, но при этом наказанием изгаляешься исключительно на себе. Мы можем пробовать до бесконечности, придумывать новые правила, сознательно лишать себя чего-либо, но каждый раз ты упираешься в то, что больше не имеет никакого, в сущности, значения. Утрачено по причине давности, если такая формулировка подойдёт. Дело передано в архив небесной канцелярии или сожжено на даче умирающего от старости и выжившего из ума следака.

— Особо тяжкие не имеют срока давности, — огрызается жена. — Групповое относится к таким?

Решила освежить легенду?

— Два дня, Лёлик. Я не смог отстоять тебя, — перевожу наш разговор в другое русло. — Извини, — при этом глупо скалюсь.

— Не смог или даже не пытался?

И то, и то, конечно, но пусть тешит собственное сознание тем, что трусливый муж, как обычно, отстоял в сторонке, пока жену использовали по соответствующему назначению.

— Красову легко живётся. Странно, мне показалось, что мы друг друга поняли, когда…

— Особенно Фролов, — влезаю в её персональный диалог с собой.

— Что?

— Он по тебе соскучился.

— А ты бесишься? — странно задирает нос.

Гордится, видимо? Наслаждается событием? Возносит новость до небес?

— У тебя недостоверная информация.

— Наплевать? — с издевательским смешком предполагает.

— И снова мимо.

— Считаешь, что там без шансов на успех?

— Считаю, что до Фролова моя Юрьева не опустится ни при каких обстоятельствах, — потупив взгляд, слежу за тем, как Ольга приближается. — Ты ценишь постоянство, верность и незаезженное бесконечным повторением истинное чувство. Ты любишь меня! Только меня. До, во время и даже после.

— Охренительное самомнение, — она качает головой. — Да ладно, — отмахивается, ладонью рассекая воздух. — Наслаждайся, углубляясь в собственные мысли. Ковыряйся, рефлексируй. У тебя ведь с отречением проблемы.

— С отпусканием и проживанием, — намеренно исправляю все формулировки.

— Вот. Пожалуйста! Слова ведь влезли в голову и душу. Ты уверенно мусолишь определения, а пользоваться каждым так и не научился.

— Научи! — специально провоцирую её.

— Хочу, чтобы ты погиб под грудой психологических проблем. Речь ведь не об этом, Юрьев. Как ловко ты опустил нашу золотоносную жилу, усомнившись в природном шарме Сашки, ни на секунду не задумавшись над тем, что вдруг я, как жалкий мотылёк, полечу, увидев его раскачивающийся пестик или возбуждённый комариный хоботок.

— Прежде, чем лечь в кровать с писюшей, потребуй венерологическую справку. И дельный совет, и очевидное беспокойство за твоё здоровье. Он не чистый, Лёля, к тому же находится в отношениях с Тереховой.

— То-то Сашка раскатает тебя, когда узнает, как ласково ты о нём отзываешься. Юрьев, не надоело? Ты следишь за другом? К нему в постель залез?

— Надоело, — смотрю в лицо женщины, стоящей в точности передо мной. — Надоело всё! Всё, что ты вытворяешь, чтобы казаться хуже, чем есть на самом деле. Всё, что говоришь, когда злишься. Всё, что вытворяешь, когда отталкиваешь меня. Всё! Всё не выношу. Оль, не надо больше. Остановись.

— Нужно соответствовать, палач.

— Опять палач? — убираю волосы, выбившиеся из косы, которой оплетена её голова. — Мне нравится эта причёска.

— Значит, нужно поменять, — специально отстраняется. — Долго ждать?

— Ждать? — затылком ощущаю, как жена обходит и становится за моей спиной.

— У тебя свидание. Это читается в каждой безобразной ужимке на твоём лице. С кем?

— Я хотел побыть с тобой, — пытаюсь убедить в том, что наполовину соответствует истинной причине нашего присутствия на этом пляже.

— Ложь!

«Ромка, я вас вижу» — прочитываю сообщение от Кости, взглянув в осветившийся на одно мгновение экран смартфона.

— Красов хочет встретиться, чтобы познакомить тебя со своей женой.

— Как вы прозаичны, зайчики! — я слышу нотки облегчения или это кое-что иное. Она волнуется, дрожит, нервничает? Жена заводится и психует? — Как он меня представит этой девочке?

— Как талантливого специалиста и своего друга, — равняюсь с ней. — Оль, ты одна.

— Я замужем, Юрьев, — тяжело вздыхает. — Хватит разговоров.

— И? — решаюсь обхватить её ладонь.

Странное дело — жена совсем не сопротивляется, скорее, наоборот, я чувствую прохладу её пальцев и аккуратное движение по тыльной части своей ладони, удерживающей хрупкое запястье.

— Я не одна, — жена внимательно рассматривает приближающиеся к нам фигуры. — Красов и его новая жена?

— Ася, — называю непростое имя.

— Красиво! — Ольга улыбается.

— У тебя больше нет подруг.

— И не надо.

— Тебе нужна отдушина, с которой ты могла бы обсудить меня, например.

— Марго…

— Стоп! — вцепляюсь, намеренно прошивая пальцами тонкую, будто бы пергаментную кожу.

— Мне не больно, Юрьев. Мой болевой порог — два огромных члена в рот. Нет, стоп! — Ольга грубо пырскает. — Это рвотный, а болевой, наверное… Извини, любимый, затрудняюсь в данном случае ответить. Надо пробовать! В любом случае, подстилки любят, когда с ними обращаются, как с вещью…

«Роман, здравствуйте!» — после незаметно промелькнувшего знакомства с Асей Красовой и мелким Тимкой я получаю странное послание от того, кого не ожидал услышать, тем более после случая в ресторане, сопровождающегося эскападой моей Юрьевой. — «Мы могли бы с Вами встретиться?».

Обняв себя за плечи, жена следит за неспокойной водной гладью, иногда опускает голову, чтобы рассмотреть накатывающую на её босые ступни наглую волну.

«Добрый вечер, Василиса. Слушаю!» — не глядя, набираю и быстро отправляю ей ответ.

— Я согласна, — бормочет Оля, разрывая тихим голосом устоявшуюся между нами тишину.

Ещё одно согласие за неполную неделю? Это много или мало, или это бред?

— Отлично, — становлюсь за её спиной и таращусь на выемку на женской шее, открытой из-за высокой причёски, которую она желает изменить только для того, чтобы насолить «палачу». — Всё будет хорошо, — погружаюсь носом в толстый жгут из светлых, пахнущих лимонником волос. — Не волнуйся.

«Я приглашаю на свидание, Рома. Вероятно, звучит навязчиво и грубо, но Вы мне понравились и сейчас не то время, когда необходимо скрывать свое отношение к человеку, вызвавшему симпатию. Что Вы скажете, если мы увидимся…» — дальше не читаю, потому как не намерен.

Это глупо. Безобразно. Мелочно. Неправильно. И беспощадно. Любить одну, а на свидания ходить с другой.

— Симпатичный мальчишка, — всхлипывает Оля. — Он такой крошечный, но…

— На Костю похож? — засунув телефон в задний карман брюк, двумя руками, как захватчик, обнимаю на уровне груди жену и, увеличив силу, притягиваю к себе, побуждая прислониться голыми плечами, элегантно выгнутой поясницей и упругими ягодицами к себе. — Юрьева, не отталкивай!

— Я не хочу.

Я помню.

— Молча постоим и поздороваемся с наступающим закатом.

— Ася? — Лёля поворачивает голову, демонстрируя ровный профиль.

— Угу.

— Сколько ей?

— Двадцать пять.

— Он обалдел? — сильно вздрагивает, но я держу. — Ей точно нужен поводырь. Наш Красов не телёнок, которого можно за кольцо в носу водить. Юрьев, отпусти!

— У-у, — задушенно смеюсь. — Возьми над ней шефство, Лёлик.

— Я ей в матери или отцы не набивалась.

— У нее их нет.

— Умерли? — моментально настораживается.

— Она сирота, из приюта, но с пёстрой биографией. Хочешь почитать?

— Обалдел?

«Роман?» — по-прежнему визжит уведомлением Василиса.

«Нет!» — мой однозначный для неё ответ без объяснений и виляний.

Нет!

Нет!

И нет…