Счастье для Хулигана

Глава 27

Это не сумасшествие, это — счастье

Прикрыв глаза, откидываю голову на бортик ванной. Несмотря на летнюю жару, вода почти кипяток. Это, по крайней мере, хоть немного расслабляет перегруженные очередной безумной ночью мышцы. Специально встала пораньше, чтобы полежать в горячей воде и прийти в себя. Между ног вообще саднит так, что я не представляю, как мне их сдвинуть. Когда мы уже насытимся и перебесимся?

— К тебе можно? — вполголоса спрашивает Гора, отодвигая створку, ограждающую от внешней суеты.

Вопрос чисто риторический, потому что Егор уже спускает боксеры.

— Вообще-то я хотела расслабиться перед работой. У меня опять всё болит. — бурчу, но всё же сдвигаюсь вперёд, давая любимому возможность сесть сзади и прижать меня спиной к себе.

— Приставать не буду, Дикарка. Просто с тобой поваляюсь. — бомбит приглушённо, обнимая совсем слабо.

Падаю ему на грудь, опустив затылок на плечо. Его пальцы оглаживают живот, но кроме этого действия ничего провокационного он не делает.

— Почему ты встал? Ещё рано. Я специально тебя будить не стала. Думала дать поспать тебе подольше.

— Поверишь, если скажу, что без тебя не спится? — сечёт с ухмылкой прямо в ухо.

— Не поверю. — смеюсь, потираясь макушкой о его подбородок. — У тебя последний день больничного. Мог отдохнуть, а не подниматься ни свет, ни заря.

— Чувство вины за то, что измучил тебя ночью, спать мешает. — подтрунивает Хулиган, но веселье в интонациях палит его.

— Я серьёзно, Егор.

Он глубоко вдыхает и пробегает губами по волосам.

— Серьёзно, Ди, встал, чтобы отвезти тебя на работу. К тому же надо ещё к тебе заехать, чтобы ты переоделась.

— Мне ещё с Хомкой на прогулку идти. — трещу обречённо, закрывая глаза и отдаваясь чувству спокойствия, созданного надёжными объятиями моего мужчины.

— Если оставишь мне ключи от квартиры, то я сам его выгуляю. И тачку твою отгоню, я уже договорился. — киваю, не поднимая ресниц. Так хорошо сейчас, спокойно. Всю жизнь вот так бы валялась с ним в ванне, но время поджимает. — Ты как вообще? — скользит пальцами между ягодиц, касаясь ануса. Я вздрагиваю, уносимая воспоминаниями о вчерашнем. Покрываюсь румянцем вплоть до груди. Её вообще таким жаром опаляет, что вдохнуть нереально — выжигает кислород. От мысли о том, что Северов делал со мной прошлой ночью, даже пальцы на ногах подгибаются. Кажется, он единственный, кто способен заставить меня краснеть. — Ничего не болит? Ди?

— Там — ничего. — пищу, изо всех сил стараясь скрыть смущение.

Поздно уже стыдливость проявлять. Раньше надо было думать об этом.

Гора сжимает пальцами подбородок и задирает мою голову назад, пока не встречаемся глазами. Переводит ладонь на горло, мешая мне спрятаться от его пытливого взгляда.

— Жалеешь?

— Нам обязательно об этом говорить? — шуршу, уронив веки — не могу его взгляд выдержать.

— Ответь, Ди. — требует тихо, но безапелляционно давит интонациями.

— Нет, Егор, я ни о чём не жалею. Совсем. Всё хорошо. А теперь давай, пожалуйста, закроем эту тему.

— Ё-хо-хо. — ржёт эта сволочь. — Думал, что ты разучилась краснеть.

— А то у меня много поводов для этого было. — шиплю, вырываясь из его рук и выползая из ванны. Северов поднимается следом. Цепляюсь глазами за крепкую эрекцию, шумно сглатываю и демонстративно заматываюсь в полотенце. Он подходит ближе, протягивая ко мне лапы. — Даже не думай об этом. — тычу пальцем ему в пах. — Мне нельзя опаздывать.

— Я ЭТО, — большими пальцами обеих рук указывает на покачивающийся член, — не контролирую. Когда рядом голая мокрая Дикарка, он живёт своей жизнью.

— Его-ор. — рычу, когда дёргает на себя, впечатывая меня в грудную клетку.

— Аномально. — выталкивает полушёпотом и оставляет поцелуй на виске, прежде чем отпустить меня и обмотать бёдра полотенцем. — Позавтракать успеем? — спрашивает, как обычно, беря расчёску и водя по влажным прядям.

— Думаю, да. — киваю неуверенно. — Если быстро.

— Тогда займусь завтраком. Закончишь сама?

Передаёт мне расчёску с таким выражением лица, будто я не справлюсь с этой задачей. Не выдержав, смеюсь.

— Раньше я как-то без помощи причесаться могла.

Он прикасается к губам в невинном поцелуе и выходит. Я привожу в относительный порядок волосы и накидываю футболку Горы, так как другой одежды, кроме платья, у меня здесь нет.

Как и каждый раз, зависаю в дверном проёме, наблюдая за его действиями. То, как он готовит, завораживает. Должна признать, что мужчина на кухне — очень сексуально. Особенно, если на нём нет ничего, кроме низко сидящих шортов. Не знаю, от чего во рту собирается слюна: от запахов, разносимых от сковородки, или от его внешнего вида. Достаточно шумно сглатываю и перевожу дыхание. Подхожу сзади, оборачиваю руками торс и целую шею. Егор вздрагивает и поворачивает голову, чтобы прижаться к губам.

— Садись, Ди. Времени мало.

Раскладывает по тарелкам мой любимый омлет с помидорами и сыром и занимается кофе.

— Чёрный и крепкий. — прошу, переставляя тарелки на обеденный стол. Он вопросительно выгибает бровь. — Иначе я не проснусь нормально и весь день буду зомби. — поясняю с поднятыми уголками губ. Закидываю в рот вилку омлета и прикрываю глаза от удовольствия. — Как он у тебя получается таким воздушным? Даже у мамы такой не бывает.

— Секрет фирмы. — усмехается Северов, протягивая мне кружку. — Ешь, Диана.

Кажется, то количество калорий, которые я трачу ночами с тех пор, как мы с Егором снова вместе, просто невозможно восполнить. Проглатываю завтрак за пару минут. Едим в тишине, ибо времени реально впритык. В спальне смотрю на платье и босоножки и едва не скулю от досады: так не хочу прощаться с удобной футболкой.

— Чего зависла? — входит следом Гора. Озвучиваю свои мысли, а он опять лыбится. Достаёт из шкафа свои шорты. С немым вопросом поглядываю на них. — Нам только спуститься до машины, а потом подняться к тебе. Если сделаешь это в моих вещах, то ничего ужасного не произойдёт.

Молча принимаю его доводы и натягиваю стринги и шорты. Просовываю ноги в его огромные сланцы. Северов, не сдерживаясь, угорает с моего внешнего вида. А мне вообще неважно, как я выгляжу и что подумают люди. По-фи-гу!

Пока едем, кладу ладонь Егору на бедро. Он накрывает её своей, оглаживая кончиками пальцев.

— Диана. — зовёт, но взгляда от дороги не отрывает.

— М-м-м?

— Ты полностью избавилась от страха перед машинами? — высекает серьёзно, слегка нахмурив лоб.

— Скорее заткнула его куда подальше. На резкое торможение или какую-то аварийную ситуацию реакции всё те же.

Он сосредоточенно кивает и откидывает руку в мою сторону. Не задумываясь, придвигаюсь ближе, уронив голову на плечо. Замечаю, что добрую половину дороги мы виляем по дворам, объезжая пробки, что заметно сокращает время поездки. Дома быстро переодеваюсь в светло-серые капри и белую футболку. Любимый в это время играет с Хомкой.

— Ключи мне оставишь, чтобы я его выгулял?

— Да, конечно. Уже совсем забыла. — снимаю с крючка запасные ключи от квартиры и от Фольца. — И… — замолкаю, мазнув взглядом по его телу, а потом и по стенам квартирки. — И можешь оставить их пока себе. Можешь приходить, когда захочешь. Без звонка и предупреждения. — поднимаю на него взгляд, цепляясь пальцами в плечи.

Чувствую себя по-дурацки. После всего, что случилось, как я согласилась стать его женой, когда во всём признались, я продолжаю цепляться за выдуманную мной же свободу и самостоятельность.

Северов даже не думает улыбаться. Стабильно кивает и переводит руки на мои плечи.

— Переезжай ко мне, Ди. Какой смысл нам платить две аренды? Мы всё равно ночуем друг у друга, вечерами вместе.

— Его-ор, — выпаливаю, утыкаясь носом в грудную клетку, — ты обещал не торопить меня. Дай мне немного больше времени и пространства. Я привыкла жить одна.

— Ладно, Диана. Подождём. Но при одном условии. — гладит по спине, но я так напряжена, что почти не ощущаю этого.

— Каком?

— Ты перевезёшь ко мне хотя бы часть вещей, чтобы было во что переодеться в непредвиденном случае.

С этим даже не думаю спорить. Пусть одна полка в его шкафу с моими вещами станет маленьким шагом навстречу.

— А то у меня выбор есть. — выбиваю, силясь придать голосу иронии, но выходит слабо.

— Малышка, — шепчет он, отступая на шаг. Кладёт ладони мне на заднюю часть шеи, большими пальцами подбивая вверх подбородок, — я знаю, что обещал не спешить, но ты же понимаешь, что это глупо? Ты согласилась выйти за меня замуж, но отказываешься вместе жить.

Дёргаю головой и отступаю назад. Когда говорю, голос звенит и вибрирует.

— Я знаю, Егор. Знаю! — сгребаю пальцы в кулаки. — Я не могу объяснить, что именно меня тормозит. Всё слишком быстро.

Он с такой силой стягивает челюсти, что они скрежещут, а желваки чётко выделяются на скулах. Вдыхает через нос, раздувая крылья. Яростно выдыхает. Закрывает глаза и качает головой.

— Извини. Я больше не стану давить.

Касаюсь губами подбородка и шепчу:

— Спасибо.

И не только за это благодарю. Вижу же, как ему сложно не настаивать, не давить на меня, не гнуть свою линию, мириться с моими глупыми решениями. Пусть он и ведёт себя более спокойно и уравновешено, но это не значит, что внутри он изменился настолько сильно. Нет, не изменился. Он всё тот же Хулиган.

Большую часть пути до участка храним напряжённое молчание, погружённые в свои мысли и уж точно не самые весёлые размышления. Я стараюсь из всех сил понять, что меня останавливает от переезда к нему.

Бросаю украдкой взгляд на его профиль, будто смогу прочесть на нём ответ. Вот только искать его надо в себе. Чего я боюсь? Что мне не даёт собрать вещи и перебраться к любимому мужчине?

— Коть, а как же Хомка?

Северов с недоумением смотрит на меня.

— Сейчас отвезу тебя на работу, отгоню Артёму тачку и погуляю с ним.

— Я не об этом. — тряхнув волосами, накрываю его пальцы, сдавливая. — Если я перееду к тебе. Вдруг хозяин квартиры не разрешит. — шуршу едва слышно, пряча от него размазанный взгляд.

— Хозяйка. — поправляет скорее автоматически. Рвано втягивает кислород. — Если будет против, то найдём другую квартиру. Без проблем, Ди. Выберешь сама, какая понравится. Если тебе надо своё пространство, можем арендовать трёшку.

— И работать только на аренду. — бурчу негромко, а мой Хулиган лыбу тянет.

— А вот это уже не твоя проблема. Свою невесту я обеспечить в состоянии. И даже не вздумай спорить. — бросает резко и жёстко, как только собираюсь возразить. — Диана, я хочу, чтобы ты поняла одну простую вещь. Я сделаю для тебя всё, даже если придётся из собственной кожи вылезти. Не нравится эта квартира — найдём другую. Не хочешь перебираться ко мне… Окей. Буду спать на пыточном диване, но одну я тебя больше не оставлю.

Сердце в груди сходит с ума. Так сильно бьётся, что физически больно. Рёбра трескаются.

Толкаюсь к нему, обнимая за бок, и целую в щёку.

— Люблю тебя.

— Знаю, родная. Я тебя тоже.

— Егор, а Артём знает, что мы вместе?

Он кивает, включая поворотник и сворачивая в проулок.

— Только не про то, что я тебе предложение сделал. Не думал, что ты согласишься. — улыбается, оставляя быстрый поцелуй на моих губах. — Если ты не против, то я бы хотел рассказать им с Настей официально. Может, пригласим их в гости или куда-то сходим? Что на это скажешь?

— Отличная идея. — растягиваю рот, но тут же хмурюсь. Егор напрягается. — Я не представляю, как своим преподнести новость.

— Давай с этим пока спешить не будем. У меня в конце августа или начале сентября должен быть отпуск. Глебович, уверен, тебя отпустит. Поедем в Петрозаводск и скажем лично. Просто это, конечно, не будет. Твой отец меня и на порог пускать не станет. Какой родитель захочет отдавать дочку замуж за угонщика, так ещё и бывшего наркомана?

— Не говори так, Егор. Это всё неважно. Решение только за мной, а я его уже сделала. Думаешь, что папа знает правду?

Он с напрягом кивает, скрипя зубами.

— Не думаю, Ди. Уверен. Как только из СИЗО вышел, то к вам поехал. Спасло только то, что Андрюха дверь открыл. Оказалось, что он и Тимоха знали правду. Твой отец тоже.

— А мама? — шелещу одними губами.

— Не знаю. Но достаточно и того, что отец в курсе. Он явно новости не обрадуется. Но, Диана, — останавливает машину на парковке возле участка и собирает в ладонях мои пальцы, — я не сдамся, даже если весь мир будет против. Я больше ни за что на свете тебя не отпущу. Против всех пойду, если придётся.

— Я пойду с тобой, любимый. Рука об руку. Плечом к плечу. Всегда.

— Знаю, родная. — хрипит, завладевая моими губами, чтобы стереть все неприятные мысли.

Прежде чем выйти из Мерседеса, снимаю обручальное кольцо и надеваю его на цепочку вместе с кулоном. Северов вопросительно смотрит, а потом усмехается.

— Это чтобы Настя не спрашивала или Заебарик?

— Заебарик? — на вопросе ненамеренно голос поднимаю.

— Димарик-Заебарик. — закатывает глаза Хулиган, а я смех сдержать не могу.

— Ревнуешь, Северов?

— До безумия, Дикая.

— Пойдём.

Выпрыгиваю из авто и жду, пока Гора сделает то же самое. Беру его за руку и сплетаю наши пальцы. Прижимаюсь ближе, шагая к парадной. Ловлю вопросительные взгляды сотрудников, здороваюсь с ними, от всей души желаю доброго утра и спокойного дня. Уже у самых дверей поворачиваюсь лицом к Егору, встаю на носочки, обнимаю за шею и с жадностью целую.

— Теперь доволен? — смеюсь ему в рот.

— Ещё нет. — рычит, накрывая мои губы своим жаром.

Весь мир меркнет. Есть только я и он. Так продолжается, пока рядом не раздаётся достаточно громкое покашливание. Отрываюсь от мужских губ и едва под землю не проваливаюсь, замечая всего в метре от нас начальника.

— Доброго утра, Сергей Глебович. — пищу, прижимаясь к Горе, будто внутрь него пробраться пытаюсь.

— Здравствуйте. — протягивает ему руку Северов.

— Ну, утречко, молодёжь. — улыбается одними глазами. — Вы немного скромнее. В конце концов, это государственное учреждение.

— Извините. — шелещу, стараясь деть глаза куда угодно, лишь бы на него не смотреть.

— Да ладно тебе, Дикая. Все мы когда-то с ума сходили от любви. Но прощаю только на первый раз. Чтобы больше такого не повторялось.

— Не повторится. — ровно заверяет Егор.

— Хорошо. До начала рабочего дня семь минут. — напоминает, постукивая пальцем по наручным часам.

— Да, конечно. Я буду вовремя.

— Не сомневаюсь. До встречи, Егор.

— До свидания.

— Божечки, я сквозь землю провалиться готова.

— Не парься, Дикарка. — хмыкает, притягивая меня обратно, но больше не целует. — Зато теперь я уверен, что ни один кобель не будет к тебе яйца подкатывать.

Молчу. Сама же это затеяла, чтобы доказать любимому, что прятать я его ни от кого не собираюсь. Пусть мне и льстит его ревность, но помню, как раньше сама от неё с ума сходила. Отвратительное чувство. Не хочу, чтобы он тоже через это проходил.

— На вечер планы есть? — спрашивает тихо.

— Есть. Очень серьёзные и неотложные.

Мышцы под моими ладонями каменеют. Сердечная мышца парня выбивает нездоровый ритм.

— Какие? И почему я не в теме? — прохладно и зло режет он, а я хохотом захожусь.

— Ты, Егор! Ты — мои планы. А вот что делать будем, не знаю.

Он протяжно выдыхает и кусает за щёку.

— Стерва. Не дразни меня. — дыхание срывается обоюдно. Отодвигаюсь настолько, чтобы не касаться его всем телом. — Может, в кафе, а потом в кино? Или просто погуляем?

Подрываю на него глаза.

— А может, на пляж?

— На ночь глядя? — отбивает моими же словами, а я только улыбаться и могу.

— На несколько часиков. Ну, пожа-алуйста. Давай съездим на залив. Хотя бы просто на пляже посидим.

Егор сдаётся сразу, стоит мне только в придачу к жалобному голоску ещё и умоляющие глаза сделать.

— Окей. Организую. Купальник у тебя где лежит? — на мой вопросительный взгляд даёт логические пояснения. — Сразу привезу, чтобы не кататься туда-сюда. На месте переоденешься.

— Договорились. Всё, любимый, побежала работать. — быстро целую его и уже вдогонку слышу его "люблю тебя". Повернувшись, шагаю задом наперёд и кричу: — Аномально!

До кабинета чуть ли не вприпрыжку добираюсь. От радости летать готова, но приходится быть взрослой и серьёзной. Не могу себе позволить вести себя как влюблённая малолетка.

Удивительно, но Дима опять не появляется. А я слишком зациклена на собственном счастье, чтобы думать ещё и о нём.

Принимаю двух пациентов: мужчину, чью жену насмерть сбила машина, и спецназовца, восстанавливающегося на службе после тяжёлого ранения. С обоими беседы даются очень сложно. Их слова, эмоции, взгляды, чувства — через себя пропускаю. Только так можно понять человека и решить, какой совет дать и как себя с ним вести. Поскольку я не частный психолог и оплата у меня не почасовая, занимаюсь ими до обеда. Времени выбежать в кафе и что-то перехватить нет, так как приходится ещё и с кучей бумаг и записей повозиться. Глушу голод горячим чаем и конфетами. Удивляюсь, что и Северова не заглядывает. Я бы и заскочила к ней, но время поджимает. Работы слишком много, чтобы на что-то отвлекаться.

Егор пишет несколько раз. Спрашивает, какой корм давать Хомке, отчитывается, что щенок выгулян, накормлен и выглажен. На этом сообщении мне пришлось отвернуться, чтобы скрыть улыбку, так как у меня как раз был пациент. Пишет, что отогнал мою машину на сервис, но ремонт займёт больше времени из-за того, что надо заказывать какие-то там запчасти. Я не особо расстраиваюсь, есть повод ездить на Кавасаки. Устала уже быть солидной дамой. Хочу как в восемнадцать — вперёд на всех парах.

От недосыпа и постоянной писанины глаза горят и чешутся. Закапываю капли и надеваю очки. В этом виде меня и застаёт старший брат, позвонивший по видео звонку. Беру телефон и, отвечая на звонок, поднимаюсь из-за стола.

— Привет, братишка. А что это ты в понедельник звонишь, а не на выходных? — улыбаюсь, вытягивая руку дальше, чтобы всё лицо поместилось в камере.

Брат кашляет и растирает красные глаза.

— Болеем, сестрёнка. Все. Мирон постоянно плачет, Пашка хнычет. Ты сама не набрала, а я переживаю. Ты там как? Всё нормально? — хрипит Андрей и отпивает из кружки парящий чай.

Если не считать того, что новость о том, что и любимый брат, и племянники болеют, немного выбила меня из равновесия, его вопросы напоминают о событиях выходных, и я улыбаюсь во весь рот. Ну не могу я сдержаться. Рука сама тянется к груди и нащупывает кольцо на цепочке.

— У меня всё отлично. Замечательно. А вы давно болеете? Что-то серьёзное? Врача вызывали?

— Ничего страшного. Всего лишь простуда. — замолкает, внимательно вглядываясь в свой экран. Да так внимательно, будто насквозь меня видит. — А ты чего светишься вся? Я тебя сто лет такой не видел. Прям сияешь. Влюбилась, что ли? — подшучивает братишка, но, как обычно, без смеха и улыбки.

Он годами переживал, что я так ни с кем и не сошлась. Даже не пыталась завести отношения. А на его вопросы всегда отвечала, что после Северова никогда не влюблюсь и никому не поверю.

Улыбка сползает с лица. Снимаю очки и кладу на подоконник. На него же облокачиваюсь поясницей. Знаю, что Егор просил не спешить, но я не хочу затягивать, как и в прошлый раз. Тогда мы столько дел натворили, что еле разгреблись. К тому же это Андрей. Он поймёт. Обязательно.

— Влюбилась, Андрюш. — выталкиваю обстоятельно. Он расправляет плечи, отставив кружку. — И не только. Я выхожу замуж.

Брат вдыхает и этим же воздухом давится. Хрипло кашляет, едва ли не раздирая горло. Только после стакана воды сипит:

— Какой "замуж", Диана? Ещё недавно у тебя никого не было, а тут уже замуж? Ты что делаешь, сестрёнка? Не сходи с ума. Я понимаю, что после Егора… — прикусывает язык и отводит взгляд от камеры.

Неудивительно. Я просила даже имя его не произносить. Ничего ни знать, ни слышать о нём не хотела. Если Андрей упоминал о Северове, тут же трубку бросала.

Блядь, какой же идиоткой я была. Дура тупорылая.

Закрываю глаза, покрывая своё упрямство самыми нелицеприятными словами, за которые и Северов, и братья мне бы язык вырвали. Дробно забиваюсь кислородом и бомблю с порога:

— Расскажи мне о нём. Всё, что случилось.

Андрюху передёргивает от моего резкого тона. Он недоверчиво смотрит мне, уверена, в глаза.

— Почему сейчас, Диана? Ты три года слышать ничего не хотела.

Действительно. Зачем я спрашиваю? Любимый и сам мне всё рассказал. Для чего я уточняю у брата? Возможно, боюсь, что Егор о чём-то умолчал. Что всё гораздо страшнее, чем он говорил.

— Потому что время пришло. — выталкиваю сквозь скрученное спазмом горло.

Он вздыхает и рассказывает. Об угоне машины, как Тима нашёл видео в сети, как залез в базу ФСБ, чтобы докопаться до правды, как Андрей поехал к папе, чтобы добиться ответов, как потом отправился ко мне рассказать о том, что Егор в коме. Когда доходит до того момента, где Северов приезжает к нам в дом, ко мне, останавливаю. И так слёзы на глазах. Если услышу ещё и от него, то в окно выйду. Чувство вины режет сердце. На, мать вашу, очень маленькие кусочки. Наживую. Без анастезии и обезболивающего. Больно. Чертовски. Невыносимо.

— Хватит, Андрей. — прошу сбившимся шёпотом.

— Зря я, наверное, всё это рассказал. — хрипит, опустив веки. Когда поднимает в зрачках вина. — Ты решила дальше жить. Зачем тебе эта информация? Теперь ведь не отпустишь. Жалеть будешь.

Улыбаюсь, только чтобы не разреветься. Провожу пальцами по глазам. Судорожно глотаю воздух.

— Спасибо, братишка. Если бы я не убедилась, что всего слова правда, то не смогла бы спокойно идти дальше. Боялась, что чего-то недоговорил, скрыл.

— Папа? — выпаливает брат. Отупело моргаю, не понимая, причём тут он. Качаю головой. — Тима?

— Нет, Андрей. Ни с кем из них на эту тему я не говорила.

Из глубины квартиры раздаётся плач младенца. Брат поднимается на ноги и идёт к сыну, по пути быстро говоря:

— Даня, я нихрена не понял, но… Егор? — вопросительно повышает голос.

— Егор? — выталкиваю потерянно.

— Какого хрена? — шипяще бросает брат.

Только теперь до меня добирается запах моря и перца. Рывком оборачиваюсь, встречаясь взглядами с бирюзовыми глазами Северова. Он стоит в нескольких шагах и выглядит не менее ошарашено, чем мы с братом.

— Почему ты здесь? — секу в почти панике.

— Почему он там? — рычит Андрей.

Первым со ступором справляется Гора. Делает шаг ко мне, ловит за руку, притягивает к груди и забирает телефон. Улыбается и высекает:

— Здоров, Андрюх. Давно не виделись.

— Охуеть. — выдыхает брат и сбрасывает вызов.