Счастье для Хулигана

Глава 30

Никто и ничто не заставит меня сдаться

— Спасибо, что приехал. — бросаю через плечо, едва задев взглядом Самойлова.

Собственный голос раскатывается такими вибрациями, что режет слух ультразвуком. Дёргано веду плечами, не отрывая глаз от своей цели. Прищуриваюсь. Сдвигаюсь немного влево. Делаю несколько шагов назад. Лейтенант какое-то время безмолвно наблюдает за моими манипуляциями, но всё же тормозит эти странные передвижения, сжав плечо. Вздрагиваю, словно очнувшись ото сна, и кошусь на него. Глубоко вдыхаю и задерживаю воздух в лёгких.

— Расскажешь нормально, что происходит?

Через нос выпускаю переработанный кислород и поворачиваюсь к нему. Едва скрещиваем взгляды, подъезжает второй человек, которого я ждала.

— Извини за опоздание. Тёма ещё на работе, а мне надо было маму дождаться, чтобы оставить с ней Нику.

Оставив без комментариев её оправдание, так же, как и Диму, благодарю, что бросила все дела и приехала.

Просканировав их обоих настороженным взглядом, решаю, что начать стоит с того, что происходит между мной и Егором.

— Ребят, я позвала вас, потому что мне нужна помощь. Кто-то сфотографировал нас, — смотрю на Самойлова, — когда я обняла тебя. — Дима собирает брови на переносице. Настя тем временем старается втянуться в тему, которая её вообще никак не касается. — Всё бы ничего, но выглядело это так, будто мы целуемся. И эту фотку отправили Егору. Слушать мои объяснения он не захотел, но сдаваться я не имею права. Не теперь. — на долю секунды скользнув взором им за спины, перестаю прятать кольцо, разжав пальцы второй руки. — В воскресенье он сделал мне предложение, и я согласилась. Но у меня такое чувство, что кому-то МЫ стоим поперёк горла. Проблема в том, что я понятия не имею, кто и зачем это делает. — оба лейтенанта слушают, не перебивая. Не зря же следователи — выводы делают быстро, но дают мне высказаться до конца. — Сначала тот случай с наркотиками. Потом тень, напугавшая меня до полусмерти. Теперь это. Я не знаю, кому и зачем пугать меня или разводить с Егором, но я должна это выяснить. Поэтому и позвала вас. Больше доверять я никому не могу.

Замолкаю, снова глядя на кафе. Последние полчаса я кружу вокруг да около, стараясь поймать ракурс, с которого было сделано фото. Чем мне могут помочь Самойлов и Северова? Есть пара идей.

Как только уехала из клиники, первым желанием было рвануть к нему на квартиру, собрать вещи и пореветь дома, но с этим я справилась быстро. Я должна бороться за нас. Понимаю же, как сильно Гора ревнует к Диме. Пытаться что-то доказать ему сейчас бесполезно, ведь у него в наличии фотка, где всё реально выглядит как измена. Мне же нужны факты и доказательства, чтобы убедить любимого в своей невиновности. Я больше никогда не стану сбегать и прятаться.

— Фотку покажешь? — с холодом рубит Самойлов.

Развожу руками, давая знать, что мне и в голову не пришло просить переслать мне снимок в тот момент, когда Егор покрывал меня оскорблениями.

— Насть. — перевожу на неё взгляд, вкладывая в него молчаливую просьбу.

Она кивает и вытаскивает свой мобильный. Набирает номер и отходит в сторону. Спустя несколько секунд уже кричит и машет руками. Егор явно не восторге от того, что она звонит ему и требует долбанную фотографию. Он зол, и я его прекрасно понимаю. Я его только с этой пиявкой увидела и взбесилась, а какого ему? Обидно, конечно, что он так просто поверил в то, что я могу его предать, и не дал объясниться, но ничего. Ему просто надо остыть, а к тому моменту я уже что-то придумаю.

— А почему ему звонит Северова? — удивляется молодой человек.

— Пора вскрыть все карты. — ухмыляюсь невесело, рассматривая кольцо. — Мой жених — Егор Северов. Брат Настиного мужа.

— Нихрена ж себе. — присвистывает, заинтересованно перебегая глазами с меня на неё. — Теперь всё ясно. А то я никак не мог понять, почему он сразу показался мне знакомым. Так вы с ней давно знакомы? — кивком головы указывает на блондинку.

— Около трёх лет. Но мы долго с ней не общались.

Димарик спокойно опускает подбородок, давая знать, что этой информации ему достаточно. Настя подходит, тяжело дыша.

— Всё плохо? — стараюсь улыбнуться, но выходит скорее оскал.

— Упёртый баран. — буркает она. — Ничего, разберёмся. Сейчас важнее вычислить твоего сталкера.

Звучит, конечно, не слишком радужно. Ещё вчера я бы посмеялась и сказала, что это паранойя, но после сегодняшнего мне не до смеха. Я больше не думаю, что ночью я увидела просто игру света. Сейчас я почти уверена, что там реально кто-то был. И этот кто-то может быть куда опаснее, чем я могла предположить. А самое пугающее то, что я до сих пор не имею не малейшего предположения, кто бы это мог быть.

У меня и у Самойлова пиликают телефоны — Настя скинула нам фотографии.

Дима рвано вдыхает и шипит:

— Что за мразь? И как вообще можно было так вывернуть?

— Действительно выглядит не совсем невинно. — вставляет Северова.

Сглатываю, внимательно рассматривая фото в поисках отражения фотографа на стекле или хоть чего-то, за что можно зацепиться.

— Насть, это реально так только выглядит. Дикая меня в щёку клюнула и всё. — высекает Самойлов, хмуря лоб.

Впервые с момента встречи она улыбается.

— Я знаю. И Егор, дебил, тоже знает, но…

— Но слишком сильно ревнует меня к Диме. — заканчиваю за неё.

— И опять я виноват. — хмыкает, но тут же перестаёт улыбаться. — Итак, нам надо найти, с какого ракурса сделано фото, и узнать, какие камеры могли снимать то место.

Соглашаемся и следующий час ищем, откуда могли сфоткать нас с Самойловым. Когда нам это удаётся, Северова пробивает у техников, какие камеры могли зафиксировать чёртова урода, старающегося сломать мою жизнь. Отправляет им фотографию для анализа технических характеристик.

— Слушай, Диана. — тихо обращается Настя, глядя прямо в глаза. — Знаю, что ты откажешься, но я начинаю всерьёз беспокоиться о тебе. Но всё равно предложу тебе остаться сегодня у нас. Если это сталкер, то он не оставит тебя в покое.

Я хочу отказаться. В принципе, я должна это сделать, но озноб, лёгший на спине липкими мурашками, вынуждает меня передумать. Мне и самой не хочется оставаться в одиночестве. Слишком сильно пугает вся эта ситуация, чтобы строить из себя гордую и независимую. Я не смогу спокойно жить дальше, пока тот, кто всеми силами старается меня сломать, не найдётся. Знаю, что статьи за преследование нет, но я хотя бы буду знать в лицо эту сволочь.

Осторожно перевожу дыхание и сиплю:

— Спасибо, Насть. За всё. Я воспользуюсь твоим предложением, если не доставлю неудобства.

— Какие неудобства? — отмахивается блондинка, улыбаясь. — Я сама предложила. Никуська спит в своей кровати, так что диван у нас свободен.

— Только есть одна проблема. — она бросает на меня вопросительный взгляд. — Хомка. С ним надо гулять утром и вечером.

— Если не боишься, что Ника его затаскает, то бери с собой. Без проблем.

— Мне звиздец как неловко. — выпаливаю вполголоса, но она только смеётся.

— Во-первых, я сама предложила. А во-вторых… — многозначительно косится на сверкающее на солнце кольцо. — Я хочу знать все подробности.

— Значит, ты сегодня не одна. — подходит Дима. — Отлично. Меня уже нихреново напрягает этот преследователь. И лучше тебе одной вообще не быть.

— И что ты мне предлагаешь? — секу с иронией. — К Насте перебраться? Или к тебе?

— Помириться со своим НЕбывшим и переехать к нему. А ещё лучше снять другую квартиру, чтобы сталкер не знал, где вы живёте.

— Я согласна с Самойловым. Тебе не стоит оставаться одной, пока мы его не поймаем.

Шумно вздыхаю и признаю поражение. Самой до трясучки стрёмно.

— Я бы и не против, но для начала мне надо доказать Егору, что я его не предавала.

— Предоставь это мне. — режет Дима, поглядывая на кафе. — У них должны быть камеры. Я возьму записи, и завтра у тебя будут доказательства того, что поцелуя не было.

— Спасибо вам обоим. Не знаю, как бы выкручивалась без вашей помощи.

— Без проблем. Увидимся завтра. — подбивает молодой человек.

— До завтра.

Дома быстро собираю некоторые вещи и перед поездкой выгуливаю Хомку. Пока идём, рассказываю Насте, как Егор сделал мне предложение, потому что она очень настойчиво выпытывает все подробности.

Она зачарованно улыбается и вздыхает. Со смехом высекает:

— Я и представить не могла, что Егор такой романтик. Тёма мне сделал предложение прямо на выходе из универа. Это был такой тяжёлый день. Сначала мои родители обвинили его в том, что он изнасиловал меня. За ним пришли из полиции. У меня тогда истерика случилась. А он просто стал на одно колено и предложил мне пожениться. А через пару часов даже имя моё забыл.

Сейчас она рассказывает это легко, со смехом, но периодически в глазах мелькает тяжесть того момента. Я даже представить не могу, что ей пришлось пережить. Сначала это, а потом её похищение. Они через столько прошли, чтобы быть вместе. А я ещё так эгоистично жалела себя. Возможно, три года не такой уж и большой срок против того, что пришлось пережить Насте и Артёму.

Она предлагает поехать на её машине, но я только сажаю к ней щенка и закидываю вещи, предпочтя передвигаться на своём мотоцикле. Мы договорились, что завтра Хомка тоже останется у них, чтобы мне не пришлось утром везти его домой.

Поднимаясь в квартиру на девятом этаже, чувствую себя уже совсем погано. Мало того, что приходится у них ночевать вместе с собакой, так ещё и Егор не отвечает ни на звонки, ни на сообщения. Головой понимаю, что он может быть занят, но чутьё подсказывает, что это не так. Он даже говорить со мной не желает. Можно было бы, конечно, поехать в больницу, но выяснять отношения там не самая лучшая идея. Понятия не имею, как доживу до завтрашнего вечера.

— Входи. — толкает дверь Настя, пропуская меня вперёд. — Мам, я вернулась.

Не успевает стихнуть её голос, как его перекрывает счастливый детский крик, а следом является и его обладательница. Милая, забавная девчушка — точная копия Дюймовочки, только глаза от отца.

— А я всё гадаю, куда пропала моя жена. — вырастает в дверном проёме Артём. Бросает на меня потерянный взгляд. — Эм… Диана? — выталкивает вопросительно.

— Привет. Давно не виделись. — здороваюсь, ощущая какую-то неловкость, но Северова быстро её рассеивает.

— Тём, Диана переночует у нас сегодня. Поставь пока чайник, и я всё расскажу.

— Понял. Голодные?

Я так нервничаю, что не уверена, влезет ли в меня хоть что-то, поэтому отвечаю отрицательно. Впрочем, блондинка тоже отказывается.

— А мозно погладить собачку? — дёргает меня за край футболки Ника.

— Только погладить. — строго отсекает её мама. — За уши, хвост и шерсть не дёргать. На руках не таскать. Поняла, Вероника?

Она растягивается в улыбке и часто-часто кивает, протягивая ручки вверх. Присаживаюсь на корточки, давая ей погладить Хомку, а ему обнюхать девочку. А через минуту они вдвоём уже уносятся в комнату со счастливым визгом и лаем.

— Интересно, от кого больше шума. — улыбается брат Егора, заглядывая в коридор. — Ты чай или кофе?

— Кофе. — выдыхаю облегчённо, но всё же тяжело. Настя уходит переодеваться, а её муж ведёт меня на кухню и варит кофе. — Извини за вторжение. Я хотела отказаться, но мне реально страшно.

Пока пьём кофе, рассказываем с Северовой всю мою историю, начиная с наркотиков и заканчивая фотографией. Артём, так же, как и все остальные, хмурится, слушая внимательно и собрано. Я среди следователей и оперов начинаю чувствовать себя глупой, беспечной девочкой, не воспринимающей всё всерьёз. Там, где я пытаюсь посмеяться с собственных страхов, чета Северовых даже не улыбается, чем пугает ещё больше. Только мельтешащие туда-сюда Вероника и Хомка позволяют расслабиться и не забыть, что здесь я в полной безопасности.

— Так вот, чем он так занят был. — буркает Тёма, когда приходится и ему признаться, что Егор сделал мне предложение. — И ни словом же, засранец, не обмолвился.

— Он хотел нормально рассказать. Так сказать, в официальной обстановке.

— Похрену мне, чего он хотел. С братом мог бы и поделиться.

— А ты мог бы жене рассказать, куда он пропал. — шипит Настя с недвусмысленным намёком.

Понимаю, что они сейчас могут поссориться из-за меня, поэтому стараюсь разрядить обстановку.

— Это уже в прошлом. Забудьте. Теперь всё хорошо.

— Хорошо? — с недоверием выбивает Артём. — Он ведёт себя как осёл. Делает предложение, а через два дня даже говорить отказывается. Иногда он меня убивает.

— Кто бы говорил. — подкалывает Дюймовочка, но совсем не едко.

Её муж улыбается, сгребает в ладонях её руки и такими глазами смотрит, что даже я краснею.

— Я пойду ещё с Хомкой прогуляюсь.

Поднимаюсь из-за стола и иду на поиски щенка. Ему явно веселее, чем мне. Скачет вокруг Ники, виляя хвостом и лая, пока она старается его ухватить. Так и замираю в дверях, едва не плача. Это могла бы быть наша с Егором дочка. Крепко зажмуриваюсь, сворачивая пальцы в кулаки.

— Я поговорю с ним. — доносится сзади мужской голос.

Качаю головой, не открывая глаз.

— Я сама, Артём. Спасибо, конечно, но это наше с Егором дело. Просто ему надо время, чтобы остыть.

Вместе с нами на прогулку тут же увязывается малышка, явно не намереваясь расставаться с новым другом. Соответственно, оставлять её со мной одну родители не планируют. Вот и получается почти семейная прогулка. Только Северова младшего не хватает, но, уверена, в следующий раз мы будем в полном составе. Вероника бегает с Хомкой, а мы занимаем лавочку, разговаривая обо всём понемногу. Наконец, никому из нас не приходится ничего скрывать, поэтому рассказываю о Москве.

Договариваемся как-нибудь собраться и рвануть за город или на Дворцовую площадь.

Их дочка подбегает ко мне и дёргает за руку. Наклоняюсь к ней, и она шепчет:

— А мозно к тебе на ручки?

— Конечно, можно. — смеюсь, помогая ей залезть мне на колени.

Девочка усаживается поудобнее и заглядывает мне в лицо.

— А ты красивая. Ты Золуска?

Вспоминая, как Егор меня назвал, не сдерживаю смеха. Особенно, когда вижу непонимающие лица её родителей.

— Егор приезжал к вам, а я как раз ему звонила. Он не знал, как объяснить Нике, что я его девушка, поэтому назвал меня своей Золушкой. — поясняю, улыбаясь.

Вероника начинает зевать. Закрывает глазки, положив голову мне на грудь. Опускаю подбородок на мягкую макушку, крепче прижимая к себе. И вдруг выдаю Насте и Артёму то, что старалась спрятать:

— Я тоже хочу дочку. Такую же, как ваша. А ещё лучше двух. Они уже могли быть.

Соль так сильно жжёт слизистую, что приходится незаметно вогнать ногти в ладонь, чтобы скрыть слёзы. Я просто не могу об этом не думать.

Вдыхаю запах малышки и думаю, какой бы была наша с Егором доченька. И понимаю… Понимаю нечто настолько важное, что с трудом сдерживаю крик.

Настя, поддерживая, накрывает мою руку своей и шепчет:

— У вас будут дети. Всё обязательно наладится.

Прижимаю ладонь к животу так, будто уже беременна, и улыбаюсь.

— Я знаю, Насть. Осталось только сделать кое-что.

— Что? — часто моргает блондинка.

Я смеюсь. Меня больше ничего не сдерживает. Завтра же соберу свои вещи и перееду к любимому. И чёрта с два он от меня так просто избавится. Даже если у меня не будет доказательств моей верности, есть кое-что гораздо важнее этого. Я готова назвать дату свадьбы и сказать, что хочу от него ребёнка. Дочку. Нашу с ним малышку. И не потом, не в будущем. Сейчас.

Уже лёжа в темноте, смотрю на шелестящие на ветру листья деревьев. Северов так и не отвечает, но теперь это меня не пугает. Он всё равно поймёт и простит меня. Встаю с дивана и смотрю на кроху, сопящую в кроватке. Касаюсь кончиками пальцев мягкой щёчки, и внутри растекается приятное тепло. Я больше ничего не боюсь. Совсем.

Не задумываясь над временем, пишу сообщения и отсылаю их родителям и братьям. Весь следующий день только и успеваю сбрасывать звонки от родных и отписываться, что позвоню вечером. Делаю это не потому, что не хочу говорить — реально занята. Опять у меня весь день пациенты. Но и это не всё. В свободное время иду к техникам, чтобы самой просмотреть записи с видеокамер. Они находят того, кто сфотографировал нас с Димой, но легче от этого мне не становится. На мужчине кепка, а к камере он ни разу не поворачивается лицом. Одежда никаких ответов не даёт, а вот походка кажется знакомой. Настя со мной соглашается, но тоже не может вспомнить, кто так ходит. Самойлов несколько раз просматривает записи и кивает. Теперь мы в шесть глаз высматриваем моего преследователя. В одном мы согласны на сто процентов — это кто-то из знакомых. И, скорее всего, общих.

Вечером выходим с Северовой вместе. Дима уехал куда-то после обеда. Она смотрит направо, я налево. Обе напряжены, мышцы каменеют, но дежурные улыбки с лиц не сходят.

— Можно оставить Хомку у вас до завтрашнего вечера? — спрашиваю, когда остаёмся одни на парковке.

— Я теперь не знаю, как его от Ники оторвать. Мама звонила, сказала, что она вообще от него не отходит. — виновато выпаливает Дюймовочка, отводя взгляд.

Мне в голову приходит абсолютно безумная мысль. Я, конечно, очень его люблю, но учитывая то, какие перемены грядут в моей жизни, этот вариант кажется вполне логичным.

— Насть, он мог бы пока побыть у вас? Если доставит много проблем, то я сразу его заберу, но…

— Боже, Диана, никаких но! — вскрикивает лейтенант, едва ли не подскакивая на месте. — Если бы ты согласилась, то я бы вообще его забрала навсегда. Никуська уже привязалась к нему. Но понимаю, что это живое существо, а не игрушка, которую можно просто отдать.

Хватаю её за руки и, тряхнув головой, улыбаюсь.

— Я буду рада, если вы его заберёте. У меня сейчас столько всего в жизни происходит, что я ему совсем внимания не уделяю, а он скучает. Ты же видела, какой он ручной и ласковый. У вас ему будет лучше. А я буду навещать его, если вы не против.

— Какой там против? Только за. Приезжай хоть каждый день. Особенно с Егором.

— Кстати о нём… — смотрю на часы. — Мне пора. Нам надо поговорить.

Распрощавшись с Северовой, лечу к Горе. Дверь открываю ключом, который он мне дал ещё в понедельник. Веду себя как хозяйка. Готовлю ужин и набираю горячую ванну, когда подходит время возвращения Егора.

В тот момент, когда скрипит замок, меня бьёт дрожью от нервов. Бросаю взгляд на накрытый стол, начиная паниковать, что это глупо. Но времени что-то менять уже нет. Выбегаю в коридор.

Встречаемся глазами с Егором, и я будто трезвею от эйфории. Его глаза почти чёрные, губа рассечена, на щеке царапины, а кулаки сбиты. Он смотрит на меня исподлобья мрачным взглядом и выдыхает:

— Ты здесь.

Я вдруг теряюсь. Не знаю, как начать разговор. Хочу подойти и обнять, но даже вдохнуть не могу.

— Я не отпущу тебя, Егор. — шепчу онемевшими губами, всё ещё не в силах шелохнуться.

Он тяжёлой походкой подходит так близко, что моя майка и его рубашка соприкасаются. Рваное дыхание жжёт щёку. Его руки ложатся на мои плечи. Не успеваю даже пискнуть, как оказываюсь прижата к стальной груди в крепких объятиях любимого.

— Будь всегда здесь. Будь рядом. Будь со мной. Будь моей. — шуршит севшим, убитым голосом.

Немного осмелев, оборачиваю предплечьями его торс и поднимаю голову вверх.

— Буду.

— Всегда?

— Всегда. Неразделимо. Вечно. Я — твоя.