Счастье для Хулигана

Глава 37

До счастья три, две, одна…

— Ты беременна?

— Что? С чего ты это взяла?

Я снисходительно улыбаюсь, хотя в глубине естества мне очень больно. Настя смотрит на меня так, будто испепелить пытается, и протяжно выдыхает.

— Я же не слепая. Тебя третий день на рабочем месте не застанешь, ты всё время проводишь в уборной, так ещё и питаешься солёными крекерами вприкуску с белым шоколадом. — усмехаюсь, отпивая кофе из огромной кружки.

В последнее время я пью его литрами. Подготовка к свадьбе и попытки забеременеть высасывают все силы и лишают нормального сна. Да и постоянный присмотр со стороны полиции не даёт расслабиться и поверить, что мне ничего не угрожает. Пусть та маньячина, что следила за мной, и не даёт о себе знать, но никто не верит, что он так просто отстал.

Северова косит подозрительный взгляд на крекеры и шоколадку, делает глоток чая и морщится.

— Ладно. Поймала. Сама пару дней назад узнала. До сих пор не понимаю, как это произошло. — выталкивает расстроенно.

Мне в этот момент хочется её треснуть чем-то тяжёлым и наорать благим матом. Мы с Егором так сильно стараемся завести ребёнка, а она ведёт себя так, словно для неё это пытка. Чтобы не сорваться, поднимаюсь и направляюсь к выходу.

— Ты куда? — непонимающе сечёт она.

Шумно перевожу дыхание и шиплю, не оборачиваясь:

— Лучше пойду. Работы много.

Делаю ещё шаг, но она опять тормозит меня.

— Диана, я знаю, как вы мечтаете о детях…

Резко кручусь вокруг своей оси и впериваю в неё негодующий взор, сжав кулаки.

— В том то и дело, Настя. И у нас нихрена не получается. А тебе всё даётся так просто, но ты не рада. Почему так?

На последнем вопросе голос предательски срывается и дрожит. Глаза заволакивает горячая влага. Блондинка подходит и обнимает. Бешено выдираюсь из её рук и утираю непрошенные слёзы. В последнее время я постоянно нахожусь в таком нервном напряжении, что вечно на грани срыва.

— Я рада. — оправдывается она, застыв посреди кабинета. — Просто это слишком неожиданно. Мы не планировали, и я не понимаю, как вообще так получилось. И у вас всё будет. Знаешь, как говорится: в самый неподходящий момент. А тебе надо перестать зацикливаться на том, что ничего не выходит, и успокоиться. У вас вся жизнь впереди, и уверена, Бог даст вам ребёнка. Но именно тогда, когда сам посчитает нужным.

— Ты когда в религию ударилась? — буркаю недовольно, стирая со щёк чёрные дорожки.

— Никуда я не ударилась. — отмахивается, закидывая в рот очередной крекер. — Просто прекрати торопить события, и всё будет.

Всё оставшееся до конца рабочего дня время думаю над её словами. Егор тоже постоянно повторяет, что я слишком зацикливаюсь на этом. Копаюсь в интернете в поисках информации, когда лучшее время забеременеть, и едва ли не насилую его, стоит ему только зайти домой после работы уставшим и вымотанным.

Наверное, я действительно повернулась на желании обзавестись дочкой. Мне давно пора принять, что ничего не даётся по первому капризу. За всё приходится бороться. Надо просто смириться с этим и ждать.

На прошлой неделе мы Горой сдали анализы, и они показали, что мы полностью здоровы и никаких противопоказаний нет. И совместимы мы на девяноста три процента, а значит, это только вопрос времени.

Вечером встречаю жениха на пороге. Он, как всегда, улыбается, но улыбка вымученная. Последние недели он загибается на работе, чтобы перекрыть часы и взять отпуск, которого хватит и на последние приготовления к свадьбе, и на короткий медовый месяц. Как мы в шутку называем его — медовая неделя.

Привстав на носочки, нежно целую его. Обняв за шею, перебираю пальцами волосы.

— Только не говори, что ты не голодный. — давлю с улыбкой, опустившись на пол. — Я твои любимые макароны по-флотски приготовила и набрала ванную.

Он глухо смеётся, прибивая меня ближе. Шепчет прямо в рот:

— У меня сегодня выходной? Или праздник? Раз сначала ты даёшь мне поесть и помыться, а не тащишь в постель.

Щёки и грудь обжигает жгучим стыдом за своё помешательство. Я же реально вела себя как шизофреничка. Даже не стараюсь отшучиваться. Прижавшись ухом к точёному плечу, судорожно вдыхаю.

— Прости, Коть. Я вела себя как ненормальная. Сегодня поговорила с Настей и поняла, что вы оба, и ты, и она, правы: всему своё время. Больше я не буду кидаться на тебя, как на кусок мяса.

Его смех хриплый и глухой, но всё же искренний.

— Вообще-то, Дикарка, я не так уж и против.

Сжав ладонями ягодицы, поднимает меня вверх, пока не обхватываю ногами торс. Опускаю голову, встречая его жаждущие губы. Даже когда опускает меня на матрац и накрывает сталью разгорячённого тела, не разрываем требовательного поцелуя. Только в этот раз требую не я, а Северов. Отрывается всего на пару секунд, чтобы снять рубашку и штаны. Я в это время скидываю свою одежду и толкаю его на спину. Скатываясь по телу вниз, вбираю в рот кипящий похотью член. Когда по утяжелённому дыханию понимаю, что до его оргазма остаётся совсем недолго, прекращаю оральные ласки и насаживаюсь на него, принимаясь медленно раскачиваться. Егор поднимается, прижимаясь грудной клеткой к раздражённым соскам, снова сминая мои губы своими. Сегодня мы никуда не спешим, спокойно и томно занимаясь любовью. Только после этого принимаем ванную вместе, обсуждая последние приготовления, ведь до дня торжества остаётся всего полторы недели.

— Даже не верится, что всего через одиннадцать дней мы поженимся. — шелещу мечтательно, откинув голову ему на плечо и прикусывая колючий подбородок.

— Поверь, Ди. Это, наконец, случится. И ничего нам не помешает. Ты станешь моей женой.

— А ты моим мужем.

— А я твоим мужем.

Улыбки с лиц вообще не сползают. Нам редко удаётся просто вот так вот расслаблено поговорить, никуда не торопясь и не засыпая от усталости. Из-за его ночных дежурств и постоянного напряжения, связанного с днём бракосочетания, мы вечно измотаны и часто психуем друг на друга.

— Угадай, во что ещё мне не верится.

— В то, что после свадьбы можно будет спокойно выдохнуть и перестать париться? — ржёт Хулиган мне в волосы.

— И это тоже. А ещё, что ради одного дня приходится столько нервов тратить.

— Оно того стоит, родная. Каждая нервная клетка окупится, когда в окружении семьи и друзей, перед людьми и перед Богом мы станем семьёй.

Ну и как с ним не согласиться?

В субботу мы, наконец, едем в выбранный ресторан, чтобы согласовать посадку гостей, меню и программу вечера.

— Я думаю, что наши семьи надо посадить за один стол, чтобы они познакомились. К тому же, с твоей стороны будет только брат с женой.

— Согласен. Но, Ди… — закусив губу, смотрит куда-то в потолок, судорожно сжимая пальцы.

— Егор. — зову, прижав ладони к его груди, в которой бешеным эхом разносится ускорившийся стук. — Говори.

Он тяжело сглатывает и инициирует зрительный контакт.

— Артём настаивает на присутствии матери. Ты же знаешь, что мы с ней периодически сталкивались у него, но я старался избегать любых разговоров с этой женщиной.

Ещё одна тема, не дающая покоя нам обоим. Его родители. Отец со своей женой отпали сразу, о них даже речи не шло. Но вот с матерью сложнее. За эти три года они немного общались, но сближения так и не случилось. Не знаю, смогла бы я простить, будь на месте Северова. Но ведь столько лет прошло.

— Коть. — шелещу, сдавив его плечи. — Как бы то ни было, она твоя мама. Да, она бросила вас, но если Артём смог простить, то ты должен хотя бы постараться. К тому же, она останется частью твоей семьи, хочешь ты этого или нет. Просто попробуй.

— Я постараюсь, Ди. Но не уверен, что смогу когда-то принять её. — сипит, накрыв ладонью мою щёку. Повернув голову, прикасаюсь губами. — Я не такой, как брат. Нам обоим досталось от души, но не знаю, как он смог простить. Я уже пытался, но не получается. Еле её присутствие выдерживаю, чтобы не растаивать Тёму.

— Тебе же не обязательно с ней общаться. Просто пригласи, а дальше по ситуации. Хорошо?

— Аномальная моя.

Во второй половине дня встречаемся с Настей, Артёмом, Антоном и его девушкой Викой, которую я смутно припоминаю.

— Нихуя себе. — ошарашено высекает Арипов, стоит ему увидеть, как мы подходим к столику в кафе, за которым они все сидят. — Меня сейчас глючит или это твоя бывшая? — толкает, глядя на Егора, а все, кроме Вики, смеются.

Видимо, он был не в курсе, что мы снова вместе.

Гора притягивает меня за талию к боку, уткнувшись носом в висок.

— Не бывшая, а настоящая. — подбивает с хохотом. — Диана, помнишь Антона и Вику?

Киваю и, поздоровавшись со всеми, сажусь за столик. Перекусываем достаточно быстро и расходимся.

— Девочки налево, мальчики направо. — угорает Настя, схватив меня и подружку под локти.

— Я тебе устрою налево, Северова. — рычит её муж, с такой страстью целуя, что даже парни глаза отводят.

— Дикарка… — с тем же шутливым предупреждением притягивает меня к себе жених.

— А что поделаешь, если свадебный салон налево? — смеюсь, подставляя губы для поцелуя.

Рассаживаемся по разным машинам. Мы с девочками едем покупать мне свадебное платье, а парни отправляются за смокингом.

Я уже говорила, как ненавижу шоппинг? Если нет, то скажу сейчас. Я терпеть не могу бесконечные шатания из магазина в магазин, безостановочные примерки, одевания и раздевания. Я ненавижу шоппинг! А сейчас и подавно. Каждый из дюжины салонов, которые мы посещаем, слепит белизной платьев, переливами камней, бисера и стразов, золотом и серебром шаров и колец. Да настолько сильно, что уже после половины магазинов у меня кружится голова, желудок скручивает спазмом, а к горлу подкатывает тошнота. От контраста удушающей жары на улице и холода, разносимого кондиционерами в помещениях, с кожи не сходят неприятные мурашки.

— Обратите внимание на этот фасон. А ещё померяйте вот это платье. Уверена, что в нём вы будете просто неотразимы. — эту трескотню я слушаю из раза в раз, а голова от неё просто раскалывается, мозг пульсирует, рискуя разнести мне череп.

Войдя в очередной раз в примерочную, смыкаю веки и круговыми движениями массирую пальцами виски.

Это сводит меня с ума. Тошнота усиливается. В груди скапливается давление. Странное чувство, которое я не могу распознать, вызывает необъяснимую тревогу.

Мне просто надо выбрать это чёртово платье, и всё закончится. Не так уж это и сложно.

Спускаю бретельки и стягиваю сарафан, чтобы сменить его очередным свадебным платьем. Стоит только натянуть его, и лицо тут же кривится в непринятии, но я всё равно выхожу и кабинки, чтобы показаться девчонкам. Они внимательно разглядывают меня и кусают губы.

— Просто неподражаемо. — льёт мёд продавщица.

Я хмурю лоб, отчего головная боль усиливается.

— Я похожа на сладкую вату. — бурчу недовольно, прожигая тяжёлым взглядом дыру в голове консультанта.

Вика с Настей переглядываются, смотрят на меня и расходятся ржачем.

— Егор же любит сладкое. — хохочет Настя.

— Боже, сними его сейчас же. — выбивает Вика, утирая слёзы.

— Вот это я с удовольствием. — выпаливаю, сама начиная смеяться.

Стремительно скрываюсь за ширмой, чтобы избавиться от этого облака шифона. Только расшнуровав корсет, глубоко вдыхаю. Кажется, ещё немного, и я грохнусь в обморок. Примеряю ещё три платья, и мы выходим из салона, чтобы поехать в следующий.

— Этот последний. — рычу раздражённо. — Если и там ничего не подберу, то замуж буду выходить, в чём мать родила.

— Это же самый счастливый день в твоей жизни. — с непониманием шелестит Вика. — Как можно так относиться?

— У меня болит голова и меня тошнит. Я устала. А от корсетов уже дышать не могу.

— Тогда надо передохнуть немного. — примирительно предлагает Северова, сворачивая в парк.

Мы спускаемся к реке, скидываем обувь и опускаем ноги в прохладную воду. Болтаем, потягивая ледяные молочные коктейли, а потом закусываем их мороженным, которое Настя заедает крекерами.

— Божечки, я смотрю, как ты это ешь, и мне уже плохо. — секу, косясь на её довольное лицо.

— Вот как забеременеешь, поймёшь. — смеётся она, надкусив новый крекер.

Ещё несколько дней назад я бы расстроилась, а то и психанула, но сегодня поддерживаю её таким же звонким смехом. Охладившись и передохнув, едем в ещё один салон.

— И всё же это последний. — буркаю, щурясь от нового ослепительного убранства помещения. — И не думай меня переубеждать. — предупреждаю резко, и блондинка сдаётся.

Знаю, что если не настою на своём, то она готова таскать меня всю ночь по круглосуточным салонам, а этого я точно не переживу.

Единственное, чего хочу сейчас, разгребстись с платьем и аксессуарами и прижаться к любимому. Рядом с ним вся усталость проходит как по волшебству.

Разбредаемся по магазину, переходя от манекена к манекену. Мне нравится, что персонал не старается навязать свой вкус и всучить, что подороже. Девушка внимательно оглядывает меня взглядом опытного профи, а потом переводит его на платье, на которое я смотрю.

— Это не ваше. На пышные и короткие даже не смотрите. Только прямое или "русалка". Я бы отдала предпочтение второму варианту. На вашей фигуре будет смотреться изящнее. У вас длинные ноги и круглые бёдра, которые такой фасон отлично подчеркнёт. А вот грудь лучше всего выделит "сердечко". Если не хотите выглядеть слишком откровенно, то можно прикрыть сеткой, но, как по мне, такую грудь грех прятать. — улыбается она.

Не удержавшись, выдаю короткий смешок и качаю головой.

— Прятать я ничего не собираюсь. Мне надо свести будущего мужа с ума.

— Тогда пройдём сюда.

Следую за ней в другую комнату. Глаза сами застывают на платье цвета слоновой кости без лишних украшений. Только мелкие блестящие камушки на юбке и по краю лифа. Сзади шнуровка из лент. Плечи, спина, руки и ключицы остаются открытыми.

— Примерьте его. Шлейф можно отстегнуть. — ловко снимает слой шифона, крепящегося в районе бёдер, и платье становится ещё более сексуальным и притягательным.

Кажется, я влюбилась с первого взгляда.

— Я померяю его.

— Посмотрите другие варианты, чтобы было с чем сравнить? — предлагает продавец.

Качаю головой и поднимаю уголки губ.

— Я уже столько перемерила, что, поверьте, сравнений хватит.

Переодеваюсь и выхожу из примерочной. Девушка помогает зашнуровать корсет и пристёгивает шлейф, чтобы я имела возможность оценить, как оно выглядит в обоих вариантах. Настя с Викой зависают, не отводя от меня глаз. Я же свои не могу оторвать от отражения.

— Идеально. — выдыхаю одно единственное слово, проводя ладонями по гладкому шёлку вниз.

Касаюсь пальцами камней. Края декольте. Грудь идеально ложится, создавая два манящих полушария, но при этом не выглядя пошло.

— Идеально. — подтверждают девчонки в одночасье.

— Беру! — вскрикиваю на эмоциях, сияя ярче, чем окружающие нас украшения.

— Тогда пройдём в ателье, что бы мы смогли подогнать платье по длине и фигуре. Когда свадьба?

— Пятнадцатого сентября.

— У нас неделя на подшив. — предупреждает портниху.

Та уверенно кивает, жестом призывая меня стать на небольшой подиум.

— Справимся. К тому же работы немного. — сечёт, обходя меня по кругу и прихватывая ткань то тут, то там.

Пока женщина суетится вокруг меня, Настя с Викой таскают варианты подвязок, чулков и туфель.

— Как на счёт фаты? — возвращается консультант.

— Мне кажется, что она будет лишней. Закроет спину. — отвечает за меня Северова.

— Есть отличные варианты, которые только подчеркнут. Вот посмотрите. Она крепится под волосы и расходится к низу. И совсем прозрачная. Если собираетесь делать высокую причёску, то будет смотреться шикарно.

Мысленно прикидываю, как это будет выглядеть, и понимаю, что мне нравится картина, престающая перед мысленным взором. Мой телефон коротко пиликает, оповещая о сообщении, и Вика подаёт его мне. Сообщение с неизвестного номера. Даже не открывая его, чувствую, как сжимается и ускоряется сердце. Как срывается дыхание. Как внутри разрастается предчувствие чего-то ужасного. К тому моменту, как вынуждаю себя нажать на него, пальцы уже неконтролируемо дрожат. С трудом проглатываю крик и улыбаюсь, чтобы не выдать себя.

Боже… Только не это. Умоляю. Пусть всё это окажется неправдой.

С той же дрожью пишу ответ.

Диана Дикая: Глупая шутка.

Неизвестный абонент: Шутки кончились, детка.

Следом прилетает фотография и всего два слова, разрывающие моё сердце и будущее. Спрыгиваю с подиума, хватаю Настины ключи от машины, лежащие на столике, и, подхватив юбку, выбегаю на улицу. Ничего не вижу и не слышу, кроме фотографии и издевательских слов: шутки кончились.

Это не шутка. Это не сон. Это реальность. Реальность, забирающая у меня надежду на счастье. Если мы с Егором переживём эту ночь, то уже никогда не станем прежними.