Счастье для Хулигана

Глава 3

Чёрта с два я её отпущу

— Ты точно справишься? — в сотый раз уточняет брат, глядя на крутящуюся вокруг нас малявку.

Поднявшись со стула, подхватываю на руки племянницу и несколько раз подкидываю в воздух, чем вызываю звонкий заливистый смех. Прижав к груди, заглядываю в детское личико с Настиными чертами лица, но глазами Северовых. Стукаю указательным пальцем по носику и спрашиваю:

— Переживём с тобой одну ночь без родителей?

Мелкая часто кивает и восторженно хлопает в ладоши, а потом обхватывает моё лицо, притягивая ближе, и доверительным тоном шепчет:

— Мама и папа будут по мне скучать. Всю ночь. А я не буду. Я узе взрослая. И мне с тобой не будет скучно. Мы зе будем играть. А потом ты мне рассказешь сказку.

— Конечно, и поиграем, и сказку расскажу. — так же шепчу, заговорищески подмигнув малявке, а она опять хохочет.

Не сдерживая улыбку, опускаю Нику на пол и сажусь напротив брата. Отхлебнув чаю, выбиваю, продолжая лыбиться:

— Вот видишь, у нас уже весь вечер расписан. Сначала играть…

— В пупсей! — визжит племяшка, забираясь мне наколени.

— Как прикажет принцесска. В пупсей, так в пупсей. — смеюсь, стараясь удержать егозу на месте, потому что её пятки то и дело норовят лишить меня детородных органов. — Вот, брат, сначала игра в пупсей, а потом сказка и спать.

— Не хотю спать. — тут же дуется мелкая, выпячивая малиновые губки.

— После сказки обязательно спать. — серьёзно предупреждает Артём, хмурясь. — И перестань крутиться. Ты делаешь Егору больно. — добавляет, явно заметив мои проблемы.

Вероника усаживается и прижимает голову к моей груди, театрально вздохнув.

— Тогда хотю Золуску.

— Хорошо. Расскажу тебе Золушку. Беги пока, подготовь всё для игры.

Помогаю малой слезть с меня и слежу глазами, пока не скрывается в зале.

— Иногда мне кажется, что ей не два с половиной. Смышлёная девчонка. — делаю новый глоток чая и закидываю в рот конфету. Тёма серьёзно кивает, поглядывая на часы. — Расслабься и отдохни сегодня. Я с ней справлюсь. Никаких приключений.

— Отбой в десять. — напоминает на повторе.

Закатив глаза, качаю головой. Потираю переносицу, начиная закипать.

— Тём, успокойся. Я не в первый раз с ней остаюсь.

— Только не на всю ночь.

— Она у вас без проблем до утра спит, а там меня твоя тёща сменит. Устройте себе с Настюхой романтик и перестаньте париться. Всё будет хорошо.

Ника притаскивает на кухню игрушки, но тут же получает нагоняй от отца.

— Я сколько раз говорил, что играть только в зале?

— Но Егор сказал приготовить всё. — бубнит мелочь.

— Приготовить, Ника. Но только в зале. — подбиваю примирительным тоном.

Она собирает игрушки и, отдуваясь, тащит обратно, постоянно ворча:

— Фуф, устала. То сюда неси, то туда. Устала узе бегать.

Переглянувшись с братом, разражаемся ржачем.

— У тебя же завтра выходной? — интересуется брат, пока допиваем чай и приговариваем Настюхину заначку конфет.

— Должен быть, но ты же знаешь, что в ординатуре дёрнуть могут в любой момент. Впрочем, как и вас, так что пока он только в мечтах.

— Сколько ты уже без нормальных выходных?

— Второй месяц пошёл. И хрен с ним. Уже привык.

Счастливый визг Ники оповещает о том, что Настя вернулась, и Артём встаёт, чтобы встретить жену. Через пару минут они всем семейством заваливаются в кухню. Напоровшись на меня взглядом, девушка перестаёт улыбаться и прохладно здоровается:

— Привет.

— Привет. — поднимаю вверх уголки губ, но отдачи не получаю, что очень странно. — Всё нормально?

Тряхнув головой, всё же улыбается, но как-то печально, что ли.

— Да. Всё хорошо. Пойду переоденусь.

Она выходит из комнаты, а мы с братом обмениваемся непонимающими взглядами.

— Пойду узнаю, что случилось. — толкает он, идя следом за ней.

Убедившись, что малая с ними и не требует присмотра, выхожу в подъезд и спускаюсь пешком вниз. Выбиваю из кармана пачку сигарет, вставляю между губ папиросу, щёлкаю зажигалкой и глубоко затягиваюсь. Задержав в лёгких дым, смазанным взглядом сканирую пространство и прохожих. Всё ещё жду ответки за то, что сдал всю банду Дели. Повязали почти всех, но это не значит, что Дилар не доберётся до меня даже из-за решётки.

На свой страх и риск отказался от программы защиты свидетелей, чтобы постараться вернуть Дикарку, но после пусть и короткой, но всё же отсидки в СИЗО узнал, что она уехала в неизвестном направлении. Искал её всеми силами, но ни соцтесей, ни номера телефона, ни место пребывания так и не удалось выяснить, хотя и здесь брат со своими связями здорово помогал. Благодаря ему же вышел без уголовки за плечами. Смог доучиться, поступить в ординатуру. Ещё долгое время продолжал искать Дианку. С Андрюхой постоянно на связи был, пока после очередного звонка он не сказал, что я должен её отпустить, потому что она смогла жить дальше.

До сих пор помню, что чувствовал тогда. Боль и отчаяние. Умирать в перевёрнутой Ламбе не было так ужасно, как понимать, что я сам же всё и разрушил. По собственной вине потерял ту единственную, с кем готов был прожить до самой старости. Своими руками уничтожил наше счастье. Тогда ушёл в запой. Едва не сорвался на наркоту, чтобы выжечь из сердца Диану Дикую, но нашёл в себе силы не только удержаться на краю, но выбраться из ямы, в которую сам себя загнал. Поднялся на ноги. Пошёл. Смирился с тем, что моей она уже никогда не будет. Надеялся только, что она и правда сможет быть счастлива. Всей душой ей счастья желал. Отключил свой эгоизм и представлял её отдельно от себя. Как она живёт. Как нашла человека, который смог исцелить оставленные мной раны. Сам себя этими мысли изнутри сжигал, но они же и заставляли продолжать цепляться за жизнь. Если она смогла, то и я должен был.

Постепенно выгреб. Стало легче. Нет, даже спустя три года Дикарка не отпустила меня полностью, хоть и написала. Да никогда и не отпустит. Всё сердце ею пронизано. Только если его выдрать.

И здесь тоже брат с семьёй помогли. Не дали скатиться в полное безразличие к жизни. Перебрался в Питер. Всё свободное время у них проводил. Малявку с пелёнок нянчил. Часто, слишком часто представлял, что сейчас и у нас с Ди могла бы быть дочка. Сам себя этими мыслями мучил, но не выходило иначе. Надеюсь, что она всё же сможет однажды завести семью. Пусть живёт и радуется за двоих.

Долгое время именно так и думал. Сейчас же всё чаще ловлю себя на мысли, что представляю её рядом. Думаю о том, как сложилась бы наша жизнь, если бы я тогда рассказал ей правду. Если бы не отправил то ебаное сообщение. Если бы не написал, что отпускаю, осталась бы она в городе? Со слов Андрея, уехала она всего через пару дней после назначенной даты отправки. И ведь до последнего верила, что я не предавал её. Знала же, что единственная причина, по которой мог её оставить — смерть. А вышло так, что всё же предал. Не оставил выбора. Если бы, как вышел из больницы, нашёл в себе решимость сказать, что в тюрьме, то Ди осталась бы в городе и ждала. Но опять же, бритва Оккама. С какой стороны не возьми — останутся шрамы. До последнего не было уверенности, что окажусь на свободе и что до меня не доберутся шакалы Дилара. Так у неё хоть шанс был, которым она и воспользовалась. Справилась моя малышка. Умничка. Сильная. Пусть она об этом и не узнает, но в мыслях и в сердце всегда моей будет.

Ухмыльнувшись невесёлым раздумьям и воспоминаниям, глубже затягиваюсь. Поднимаю голову вверх, напарываясь взглядом на перекрывающие небосвод ветви тополей. Ни звезды не видно. Тёмное, глубокое, чёрное, пустое, бесконечное, холодное… И за фасадом у меня так же. Только семья не даёт свихнуться и окончательно опустить руки.

Кстати, о ней…

Что это сегодня с Настей? Что за странный взгляд и холод? И почему он предназначается мне? С Тёмой и Никой улыбалась, а как меня увидела, так сразу насупилась. Странно. У нас весьма тёплые отношения.

Пока размышляю о возможных причинах, скуриваю ещё одну сигарету. С мелочью никотин особо не погоняешь. Можно было бы выскочить на балкон, но у них дома стараюсь вообще не курить. Тёма же теперь идеальный папа. Не курит и пьёт пару раз в месяц, когда Настюха даёт ему отмашку на поход в бар со мной и с Тохой.

Возвращаюсь в квартиру. Настя суетится со сборами к их первому нормальному свиданию за последние три года.

Уверен, что в гостинице они оторвутся на полную.

Блонда опять бросает на меня затяжной напряжённый взгляд, но потом растягивает губы в улыбке.

— Что? — выталкиваю, стараясь понять, что творится в её голове, но хрен там.

— Ничего. Никак не привыкну к твоему новому образу. — сечёт с тихим смехом.

Автоматом провожу по волосам и дёргано бросаю взгляд Насте за спину на небольшое круглое зеркало. Сам всё ещё не могу свыкнуться с русыми волосами. Какой чёрт меня дёрнул перекраситься? Сам не знаю. Как в ординатуру пошёл, решил, что так буду выглядеть серьёзнее. На самом деле чувствую себя идиотом, которого начало ебать чужое мнение.

— Как вымоется, больше не буду красить. — буркаю с недовольством.

Понимаю, что с темы она просто съехала, но настаивать не собираюсь. Иногда лучше не знать, какие мысли у неё по извилинам проползают.

Спрашиваю у Артёма, но он только качает головой.

— Сказала, что всё в порядке. Просто день тяжёлый. Да и переживает за Никуську.

— Так, отставить все переживания. Я с ней справлюсь. Валите и оторвитесь на полную. — приказываю, когда они, уже стоя в дверях, дают нам с мелочью указания.

— На полную! — поддерживает племяшка, маша родителям обеими ручонками.

Как только дверь за ними закрывается, опускаю голову, глядя на сияющее личико. Не знаю почему, но она обожает оставаться именно со мной, хотя я её и не балую, как это делают бабушки.

— Ну что, принцеска, идём играть?

Она подпрыгивает на месте, хлопает в ладоши и задерживает их перед лицом.

— В пупсей? — спрашивает недоверчиво.

— Конечно, в пупсей! — подхватываю её на руки и несу в зал.

Рассевшись на полу, кормим с ней пузатых кукол, купаем в ванночке, нянчим, качаем и укладываем спать. Ника начинает зевать. Взглянув на время, понимаю, что мы засиделись. Уже почти десять, а у неё строгий режим.

— Пора баиньки. — выталкиваю, поднимая засыпающую малышку и прижимая крохотное тельце к груди.

Укладываю в постель и накрываю тонким пледом. Она тут же закрывает глаза. Поднимаюсь, но мелочь не даёт так просто избежать роли сказочника.

— Золуску. — требует сонно.

Присаживаюсь обратно и начинаю рассказывать. Благодаря Нике я уже все сказки наизусть знаю. А Золушка так и вовсе от зубов отскакивает. Это её любимая. Мало того, что я рассказываю ей её постоянно, так она и Настюху с Тёмой задёргала с ней.

— Полезы со мной. — просит, сдвигаясь на кровати. Ложусь рядом и продолжаю рассказ. — А ты будес со мной спать? Я не боюсь. Честно-правда. Просто очень сильно тебя люблю, Егор. — тарахтит на одном дыхании.

— Честно-правда не боишься? — поддразниваю мелкую.

— Честно-правда. — серьёзно кивает головой.

— Тогда посплю. — соглашаюсь, хотя выбора у меня и так нет, не в супружеской же постели брата спать.

Дойдя до момента, где Золушка теряет туфлю, понимаю, что Вероника спит. Пытаюсь подняться, но она во сне сжимает пальчиками футболку, не давая уйти. Прикрываю глаза и сам проваливаюсь в сон, в котором рассказываю сказки собственным детям, а потом обнимаю Дианку, шепчущую мне в шею, как сильно она меня любит и что все наши испытания, расставание, ужасы, через которые прошли, чтобы быть здесь и сейчас, того стоят.