Счастье для Хулигана

Глава 5

Если бы кто-то мог управлять временем, то я продала бы жизнь, чтобы отмотать обратно

Подняв взгляд на висящие над дверью часы, облегчённо выдыхаю. Рабочий день почти окончен, а впереди меня ждут два выходных. Так как я гражданская, то и график у меня стандартный.

Раскладываю по папкам бумаги, чтобы не оставлять бардак на рабочем месте. Пока убираю всё по шкафам, думаю о том, что моя жизнь не такая уж и ужасная. Я отлично справляюсь с работой. С прошлой недели начала работать с людьми. Буквально пару часов назад заходила женщина, которую на протяжении многих лет избивал муж, чтобы поблагодарить меня. Сказала, что после нашего разговора решилась, наконец уйти от него и уже подала заявление на развод.

Если честно, то это одна из немногих хороших вещей, произошедших за последний месяц. Я поняла, что мне нравится помогать людям. Делать этот мир хоть чуточку лучше. Быть кому-то полезной.

Впрочем, не только это радует. Настя меня так и не узнала, и я не могу не радоваться этому, особенно зная, что где-то в этом городе ходит Егор Северов. После той встречи я начала пользоваться другой веткой метро, чтобы случайно не столкнуться с ним. Понимаю, что это глупо, но пересилить себя не способна. Есть вещи, с которыми нельзя бороться. И есть люди, от которых проще сбежать, чем взглянуть в глаза и сказать, что теперь у меня всё отлично. Я слишком сильно боюсь, что при следующем столкновении не найду в себе сил ни сбежать, ни сделать вид, что ничего не осталось, потому что это не так. Внутри и так слишком много чувств было, а после той встречи они только размножились и усилились.

В какой-то момент я даже готова была уволиться и уехать из города, но потом поняла, насколько это детское, глупое и импульсивное решение. Я не могу позволить призрачному шансу снова столкнуться с Егором выгнать меня из города, к которому я не просто привыкла и полюбила, но и стала считать своим. Из родного города он меня уже выгнал, и я не могу допустить повторения. Сколько можно бегать от самой себя? Всё равно ничего из этого не выйдет. Я ведь смогла принять тот факт, что глупое сердце живёт по своим правилам и просто не способно откликаться на других. Ему всё равно, что оно разнесено вдребезги предательством близкого человека. В каждом долбанном осколке живёт ядовитая любовь к Северову, как бы абсурдно это ни было. И я понятия не имею, каким образом её оттуда вытравить.

Стук в дверь вырывает меня не из самых приятных мыслей. Вздрогнув, понимаю, что всё это время простояла на одном месте с папкой в руке, которую так и не поставила на полку. Дверь открывается, и в проёме появляется Самойлов со своей неизменной голливудской улыбкой. Приподняв вверх уголки губ в ответ, отмираю и ставлю папку на место.

— Закончила с работой? — интересуется молодой человек, подходя немного ближе.

— Почти. — отбиваю, продолжая суетиться и наводить порядки.

Дима занимает стул и наблюдает за моими действиями, попутно задавая вопросы и стараясь вытянуть меня на разговор.

— Как прошёл день?

— Отлично. Помнишь Булацкую? Ту, которую муж бил? — он кивает, сосредоточивая на мне всё внимание. — Она подала на развод. Приходила, чтобы сказать спасибо. Это было та-ак приятно, что она послушала меня и сделала правильный выбор. Мы договорились, что ещё какое-то время я буду помогать ей, но только уже в частном порядке. — замолкаю всего на секунду, чтобы перевести дыхание. — Ты представить не можешь, какой заряд она мне дала. Хочется и дальше помогать людям. Делать что-то полезное и важное.

Самойлов тихо смеётся гортанным смехом, вызывающим мурашек на моей коже. Сполоснув кружку, бросаю на него взгляд через плечо. Тело реагирует на него совсем не так, как раскуроченное сердце. Первое желает близости мужчины, его касаний, тепла. Второе же воем оповещает о том, что это противоестественно и так не должно быть. Нельзя спать с кем-то без любви. Но как быть, если с тем, кого любишь, это невозможно? Только мозг относительно трезво расценивает обстановку и генерирует здравое понимание, что если я не переступлю эту черту, то никогда не смогу идти дальше.

Как только понимаю это, во рту воцаряется пустыня, а губы покалывает. Обведя их языком, шумно сглатываю. Дыхание учащается, а пульс сбивается с ритма. К горлу подкатывает тошнота, и я еле сдерживаю слёзы, потому что понимаю, что ничего не выйдет. Не после того, как я узнала, что Егор где-то совсем рядом. Сердце каждым осколочком тянется к нему, обливаясь кровавыми слезами. Я уже несколько раз ловила себя на мысли, чтобы поговорить с Настей прямо, но тормозила эти порывы. Ничего хорошего из этого не выйдет. Как бы не разворачивались события, с Северовым нам не быть. Я слишком боюсь снова обжечься, ибо знаю, что в этот раз сгорю дотла.

Рвано втягиваю носом воздух и медленно выдыхаю. Сжав кулаки, прикусываю уголок губы. Дима подходит сзади, достаточно близко, чтобы я могла ощутить жар его тела и учащённое дыхание на своём затылке.

— Диана. — выдыхает мне в волосы. — Что происходит? То ты подаёшь мне все знаки, то врубаешь заднюю. Я не могу тебя понять, и мне это совсем не нравится.

Поднимает руки мне на талию, но лишь слегка касается. Подаваясь немного назад, на секунду прижимаюсь к нему спиной, но тут же поворачиваюсь и сбрасываю с себя мужские ладони.

— Не надо, Дим. — выталкиваю сипло и тихо, проходя мимо него к столу. Переобуваюсь в более удобную обувь. Он так и стоит на месте, продолжая пытать меня взглядом. Понимаю, что так просто не съеду, поэтому снова шагаю к нему и смотрю прямо в янтарные глаза. — Я не из тех девушек, которых устраивает секс на одну ночь, поэтому лучше прекратить эти игры. Ты всё равно ничего не добьёшься.

Молодой человек серьёзно кивает и чуть сощуривает глаза, будто старается пробраться мне в голову и понять, правду ли я говорю. Набирает в лёгкие побольше воздуха и на выдохе высекает:

— Я это знаю. Сразу понял, что ты другая. А ещё и то, что тебя кто-то ранил настолько сильно, что ты не готова к себе никого подпускать.

— Откуда? — шепчу еле слышно, пряча глаза.

— Я служу в полиции и многих сломленных людей видел. Научился различать. — поддевает пальцами мой подбородок, вынуждая посмотреть ему в лицо. — Если не попробуешь жить дальше, то ничего не изменится. Ты мне действительно нравишься, Дикая. Мы можем просто попробовать. Что если я именно тот, кто тебе нужен? — подбивает с улыбкой и наклоняется ниже, касаясь своими губами моих.

Дёрнув головой, не позволяю ему себя поцеловать. Не могу. Просто, мать вашу, не получается.

Опрометью срываюсь к стулу и хватаю небольшой рюкзак. Закинув его на плечо, иду к двери, не глядя на Самойлова. Взявшись за ручку, всё же оборачиваюсь и ободряюще улыбаюсь.

— Я наслышана обо всех твоих уловках, лейтенант, так что не проканает. — выпаливаю, посмеиваясь и пряча за сарказмом боль. — Идёшь? Или тебя закрыть в кабинете на все выходные?

Он тоже ухмыляется и качает головой.

— Тогда боюсь, что проветривать кабинет тебе придётся всю неделю, потому что терпеть двое суток я точно не смогу.

Шагая по коридору, не сдерживаю весёлого смеха. Прощаюсь с дежурным и сотрудниками, встречающимся нам на пути.

— Если бы ты использовал мой кабинет как сортир, то я бы тебя на лоскуты разобрала и перебралась бы в твой. — режу, хохоча, потому что Димарик театрально закатывает глаза и вздыхает.

— Я готов отдать и свой кабинет, и пол жизни за один твой поцелуй, Диана.

— А что мне с твоей жизнью делать? Лучше тогда половину зарплаты. — смеюсь, выходя в двери, которые парень передо мной открывает.

— Это будет самый дорогой поцелуй в моей жизни. Дешевле проститутку снять. — бурчит, но тут же начинает ржать.

— Снять проститутку, чтобы с ней целоваться? Фу! Ты хоть представляешь, что у неё во рту было?

Продолжая хохотать, идём к его машине, потому что договорились вместе посидеть в кафе. Мне нравится его компания и чувство юмора. С ним я чувствую себя лучше, правда, омрачается это чувство тем, что он меня хочет, а я пока не готова идти дальше, пусть рано или поздно мне придётся это сделать. Так уж лучше с тем, кто мне не просто не противен, но и весьма симпатичен.

— Привет, Ди. — прилетает в спину голос, вызывающий дрожь в мышцах, мурашки на коже и панический страх.

Останавливаюсь как вкопанная, но повернуться не решаюсь. Пальцы судорожно скрючивает в кулаки. Дыхание замирает, а взбесившаяся мышца с каждым сокращением сжимается, а следом принимается дробить рёбра. Закрыв глаза, даю себе секунду на принятие того, что как только обернусь, взгляну в проклятую бирюзу глаз парня, уничтожившего меня. Больше я не сбегу, и не только потому, что на таком расстоянии он не даст мне этого сделать, но и из-за того, что меня парализовало его голосом и хриплым дыханием, которое я слышу так громко, словно он дышит в рупор.

Понимаю, что вечно я не могу прикидываться статуей, поэтому осторожно вдыхаю обжигающий летний воздух, открываю глаза, но вразрез с решимостью, которую заталкиваю во взгляд, прокручиваюсь вокруг оси крайне медленно. В лицо посмотреть не решаюсь: слишком страшно увидеть его эмоции. Замираю взглядом на уровне грудной клетки и тяжело сглатываю удушающий ком. Как бы я не сопротивлялась, всё же замечаю, что его плечи стали шире, мускулы на руках объёмнее, а пресс чётко выделяется под тканью обтягивающей футболки.

— Егор… — выдыхаю несмело, но больше ничего добавить не могу.

Дыхание стынет за рёбрами, а сердечная мышца перестаёт работать. При звуке моего голоса его грудная клетка резко вздымается и так же резко опадает, а потом неестественно замирает, словно и он дышать не способен.

Но почему? Как он нашёл меня? Специально искал или, может, просто к Насте приехал? Зачем он пришёл? Зачем позвал? Почему молчит?

Скажи хоть что-то. Что угодно. Только не молчи. Прошу… Скажи…

Господи…

Смогу ли я, как когда-то, понять по глазам, какие процессы кипят внутри него? О чём думает? О чём молчит?

Стремительно поднимаю взгляд вверх, только чтобы задохнуться обжигающим холодом, сверкающим в его зрачках, и… яростью. Меня окатывает ей с головы до ног. Но она же и даёт силы гордо вскинуть голову и выдержать его полный ненависти взгляд.

Какого хрена он злится сейчас? Смотрит так, будто у него не только право злиться есть, но и причины. Вот только какие? Бесится, что глупая дурочка Диана выжила без него? Что смогла наладить свою жизнь?

Натягивающие ткань до треска мышцы и ходящие на скулах желваки выдают его внутренний шторм. Свою же собственную бурю эмоций мне скрыть не удаётся. Меня разрывают на части противоречивые желания. Послать его на хрен и потребовать ответов. Наорать и разреветься. Ударить и обнять. Сбежать и прижаться к телу, которое я знаю как своё собственное. Знала. Раньше. Тогда, когда на левой скуле и части шеи не было длинного рваного шрама. Так же, как и на правом плече.

Что же случилось? Откуда эти рубцы?

Не могу не заметить, что русые волосы ему идут. Более жёсткие черты лица придают ему мужественности. Плотно сжатые губы…

Господи… Эти губы… Те самые… Такие родные и такие далёкие. И такие, мать его, желанные.

О чём я думаю?! Блядь! Это же Егор! Тот самый, который бросил меня в сообщении, лишив и желания, и возможности стать счастливой.

Тишина становится оглушающей настолько, что посторонние звуки смазываются, оставляя только грохот сердца и шум летящего урывками дыхания. Он молчит. Я молчу. Только глаз друг от друга не отводим.

Молчание нарушает Самойлов. Его голос режет слух и вырывает нас обоих из странного оцепенения. Дёрнув плечами, делаю шаг назад, впечатываясь в грудь лейтенанта. Он кладёт одну ладонь мне на талию, но отмечаю это только по факту.

— Всё нормально? — спрашивает полушёпотом, перебрасывая взгляд на Северова. — Если нечего сказать, то мы пойдём. У нас столик зарезервирован.

Отреагировать на его ложь и прикосновение не успеваю. Гора шагает вперёд, скрежеща челюстями.

— А ты вообще что за хуй? — рычит он, замирая в считанных сантиметрах от нас.

— Хуй здесь не я, а ты. — злобно высекает Дима, крепче сдавливая мою талию. — Какого хрена тебе от моей девушки надо?

— Девушки, да? — рявкает, стягивая взгляд на моё лицо. — И давно перед ним ноги раздвигаешь?

Я бы могла разозлиться. Психануть. Ответить колкостью. Но те нотки ревности и боли, что проскакивают в его голосе, вынуждают меня молчать и крепче вжиматься в тело лейтенанта, ища защиты и поддержки.

Почему так? Откуда боль и ревность? Это же он ушёл. Он меня бросил! Какого хрена устраивает этот спектакль?

— Это не твоё дело, Егор. — как бы ни старалась придать голосу силы и уверенности, он больше похож на мяуканье охрипшего котёнка. Коротко прокашлявшись, смотрю ему в глаза. — Что тебе от меня надо? Зачем ты пришёл и по какому праву задаёшь мне такие вопросы? Мы никто друг другу. То, что мы когда-то встречались, на даёт тебе права лезть в мою жизнь.

Всего за долю секунды его ярость угасает так же, как и взгляд. Глаза становятся пустыми и ледяными. Он рвано вдыхает, раздувая крылья носа. Разжимает кулаки и опускает веки. Когда говорит, голос глухой и бесцветный.

— Просто встречались, Ди? И всё, да? Но ты права. Извини. Можем просто поговорить? Всего минуту, Диана, и я уйду.

Он сейчас кажется таким уязвимым, что мне хочется просто дать ему то, о чём он просит, даже если после этого умру от боли. Хочу ли я знать, что он мне скажет? Почему я надеюсь на то, что всё ещё можно вернуть?

Явно заметив моё замешательство, снова выступает Дима, руша то, что начало строиться.

— Слушай, друг, ты бы обороты сбавил, так нагло к чужой девушке яйца подкатывать. То, что между вами что-то было, ничего не значит. Диана теперь со мной, так что отвали.

Понимаю, что он старается помочь, но всё равно вскипаю. Вырываюсь из его рук, но в эту же секунду Северов дёргает меня за локоть в сторону и впечатывает кулак в нос Самойлова. От силы и неожиданности рывка начинаю заваливаться, но успеваю схватиться за ограждение. Зрение смазывается, и мне не сразу удаётся его сфокусировать, но вот маты и звуки ударов не дают ошибиться. Они дерутся. Какого хрена?

Сдаваться никто из них не намерен. По телосложению и мышечной массе Егор проигрывает Самойлову, но вот по ярости ударов явно в выигрыше.

Не раздумывая, влетаю между ними, стараясь растолкать в стороны, но и мне прилетает по рёбрам. Прижав ладонь к месту удара, не могу сдержать слёз и крика.

— Хватит! Остановитесь!

Скользнув по мне взглядом, Гора приходит в бешенство. Слишком знакомое выражение лица, чтобы не понять, что сейчас начнётся Ад.

— Ты ударил её. — шипит он, бросаясь на лейтенанта.

— Не намеренно! — орёт тот, уклоняясь от удара.

— Немедленно прекратить! — вспарывает пространство громогласный голос Арипова.

Как по волшебству, парни отпрыгивают в разные стороны и так же синхронно делают шаг ко мне. Замирают, разрезая друг друга глазами.

— Прости, Диана. — виновато высекает Самойлов, подходя ближе, но я торможу его, выставив ладонь вперёд.

Облокачиваюсь спиной на забор: из-за боли в рёбрах стоять ровно сложно. Вдыхаю очень медленно и осторожно, чтобы не стало хуже. Северов и Самойлов стоят по разные стороны в паре метров от меня.

— Что здесь происходит? — не повышая голоса, спрашивает Сергей Глебович, переводя взгляд с одного на другого, но задерживает по итогу на мне.

Почесав подбородок, внимательно всматривается в моё лицо. В глазах загорается понимание.

— Извините, товарищ генерал-майор. — сечёт лейтенант, вытягиваясь по струнке, но тот на него даже внимания не обращает.

Скользит глазами на Егора. Глухо вздыхает и качает головой.

— И как я сразу не понял? — вроде как сам у себя спрашивает, но смотрит прямо в сощуренные бирюзовые глаза. — Вот так-так… Теперь я вспомнил, — опять на меня взгляд возвращает, — почему твоё лицо мне сразу показалось знакомым. И понял, почему Настя настаивала на твоей кандидатуре.

И я, и Егор напрягаемся одновременно. Смысл сказанного доходит до меня крайне медленно. Мысленно прокручиваю в голове все моменты, взгляды, вопросы Северовой и понимаю, что она только делала вид, что не знает меня. Но на кой чёрт ей это надо?

Гора сгребает сбитые пальцы в кулаки с такой силой, что алые капли оседают тёмными пятнами на асфальте. Снова повисает напряжённая тишина. Я опускаю глаза себе под ноги, чтобы не видеть Егора в крови. Чёртово свихнувшееся сердце требует подойти и просто обнять, но заставляю себя оставаться на месте. После взрыва эмоций ощущаю себя пустой и уставшей.

— Самойлов, свободен. — холодно выбивает мужчина, кивком головы давая знак исчезнуть.

Молодой человек бросает на меня взгляд, явно рассчитывая на то, что я пойду с ним, но я только качаю головой. Объясняться с ним я не обязана, а просто разговаривать сил не остаётся.

Не успевает он сесть в машину, как к нам подходит Настя. Точнее, я понимаю, что она идёт по агрессивному рычанию Северова.

— Какого хера ты молчала?

Обернувшись, вижу застывшую на полушаге блондинку. Она быстро моргает и глубоко вдыхает.

— Егор, откуда ты здесь? — непонимающе выписывает она, делая ещё шаг.

— Откуда я, блядь, здесь?! — взрывается парень. — Ты нихуя мне объяснить не хочешь?! — кивает головой на меня. — Что молчишь, Настя?!

— Егор, сбавь обороты. — спокойно просит Арипов.

— Объясню. — повернувшись ко мне, виновато смотрит, сцепив пальцы в замке. — Прости.

— За что она должна тебя прощать?! Ты же, блядь, знала, что всё это время я..! — обрываясь, до крови вгрызается в нижнюю губу. — Ей рассказала? — указывает пальцем на меня.

— Что она должна была мне рассказать?! — с криком отталкиваюсь от ограды и тут же морщусь от острой боли. — Настя? — не скрывая надежды на объяснение, вглядываюсь в её лицо. — Почему ты делала вид, что не помнишь меня?

— А ты? — так же тихо отзывается. — Егор…

— Пошла ты! — рявкает Северов, осаждая её взглядом. — Посмеялись? Весело было? — шипит, бегая глазами между нами.

— Так было надо. — ровно вставляет она.

— Да пошли вы на хрен! Обе!

Бросив это мне прямо в глаза, разворачивается и быстрым шагом идёт к машине.

— Прости. — опять просит блондинка и бежит за ним. — Подожди!

Сергей Глебович подходит ко мне, опустив ладонь на плечо.

— Ты как?

Как я? А как может чувствовать себя человек, мир которого в очередной раз разбился на осколки?

— Нормально. — буркаю и ухожу, чтобы забиться в какой-нибудь угол и умереть окончательно.