Счастье для Хулигана

Глава 33

Я никогда не поступался своими принципами, но для неё готов пойти на любые уступки

— Ох, нихрена ж себе. Вы уже встали или ещё не ложились? — выбиваю слегка потеряно, выйдя утром на кухню и заметив там распивающих кофе близнецов.

Оба ухмыляются и растягивают мою неизвестность. Растираю зудящие глаза. Как же, сука, спать хочется. Пусть и отключился я за считанные секунды, но это не значит, что нескольких часов достаточно для полноценного отдыха. Дианку будить пока не стал, давая ещё немного поспать. Да и мельтешить меньше будет, пока я готовлю завтрак. Сегодня, мать их, на целую толпу. Бутербродами перебьются.

— А ты чего такой помятый? — сечёт Никитос.

— А каким я должен быть, когда сплю максимум по шесть часов? — толкаю резковато, вытягивая из холодильника продукты, и молча кладу их перед друзьями. — Ваш завтрак. Будет. Когда приготовите. — ухмыляюсь довольно.

А следом и охреневаю, когда эти окутанные материнской заботой лбы принимаются за готовку.

— Ты же не думал, что мы нихрена не умеем? — ржёт Максометр, обжаривая на сковороде хлеб. — Меня Маринка с этой готовкой запарила. Сказала, что из принципа готовить не будет, и мы оба умрём с голоду.

— А как же доставка? — вспоминаю давнишнее заявление друга, что он будет жить, питаясь едой из кафех и магазинов.

— А эта ведьма рыжая, которая его жена, куда-то сныкала карту. — разрываясь ржачем, вставляет Ник.

— Я посмотрю на тебя, когда Светка заявит, что будет есть только солёные огурцы, и тебе придётся самому себе пищу добывать.

Новая волна угара заполняет кухню, когда Никита кривит лицо в гримасе смертника.

— Вы чего ржёте, как кони? — бурчит Ди, входя в комнату.

У меня же внутри поднимается ураган, обрывает все линии электропередач и разливает котлы с атомным теплом. Смотрю на неё, такую растрёпанную и взъерошенную, домашнюю, заспанную, и мотор то озверело по рёберному каркасу ебашит, то вообще на хрен замирает, выдавая лишь короткие, неуловимые вибрации. Я вижу её в таком виде далеко не в первый раз, даже после нашего воссоединения, но словно в первый. Никак не могу привыкнуть к тому, что так будет начинаться каждое утро. Ну, не считая близнецов, конечно. Они здесь совсем лишние. Впрочем, это не мешает мне пройти мимо друзей и прямо у них на глазах с горячей жаждой припасть к любимым губам, одновременно сжав Диану в крепких объятиях.

— Доброе утро, Котёнок. — бомблю ежедневное утреннее приветствие, заведённое годы назад.

— Доброе утро, Котя. — улыбается моя девочка, вытягивая губы уткой для нового поцелуя.

— Воу-воу-воу полегче вы. На работу опоздаете.

— Да и нам наблюдать как бы не в кайф.

Эти одинаковые засранцы входят в угар, но и мы с Дианкой смеёмся, пока она не покидает нас, чтобы собраться.

Завтрак проходит на том же вайбе: под смех, шутки и разговоры о времени, когда нас всех раскидало по разным сторонам. Больше всего внимания, естественно, нам с Ди, но и я нихерово так вопросами забрасываю друзей, чтобы не расслаблялись. Искренне рад, что их жизни так сложились. Никитос как бы не кривлялся, видно, насколько сильно он любит будущую супругу и ещё нерождённого ребёнка. Макс прошёл через свой личный Ад. Всё то, что происходило с ним и Мариной до того, как они, наконец, смогли пожениться, можно поставить на одну ступень с нашими с Ди злоключениями. Онкология, авария, расставание, ложь и ещё куча всего, о чём он старается не говорить, но Ник всё равно заполняет некоторые пробелы, пока не получает от брата тычок под рёбра. Слушая рассказы братьев, Дикарка ругает их, что многое не рассказывали ей.

— Ты нам тоже дохуя чего не говорила. Молча уехала. Два года мы не знали, где тебя искать. И про Гору только сейчас рассказала. — расчётливо и резко рубит Максим.

Дианка как никогда спокойно выслушивает все обвинения и прохладно отбивает:

— Если бы вы знали о моих планах, то не отпустили бы. А я просто сошла бы там с ума. Я даже в городе находиться не могла без Егора. И вы — его друзья, слишком сильно напоминали мне о том, кого я потеряла. Мне надо было время. Как только его стало достаточно, я перестала скрываться. Думала, что вы давно уже поняли причины моих действий.

— Поняли, Данька. — с тихой тоской толкает Макс. — Правда, понадобилось куда больше времени. Пока не встретил Маринку и едва не потерял её, даже представить не мог, что ты чувствуешь.

— Поэтому так спокойно принял Егора? — полушёпотом спрашивает Дикарка, кроша пальцами кусочек сыра.

— Да, сестрёнка. Невозможно контролировать свои сердце, чувства и разум, когда дело касается любви. Теперь уже не понаслышке знаю. И искренне за вас рад. Вы заслужили своё счастье.

— Согласен. — вставляет Никитос так же негромко, но более уверенно. — Если после всего, что вам пришлось пережить, вы смогли опять сойтись, то кто мы такие, чтобы спорить со вселенной? Размажет же, сука!

Мы с Ди перебрасываемся многозначительными взглядами, оставаясь абсолютно серьёзными, но вот глаза так и сверкают, сдавая нас с потрохами. Нас обоих вставляет то, что происходит. Я и сам предположить не мог, что ситуация с близнецами свернёт в другую сторону от полного пиздеца. Не зря говорится, что любовь меняет людей. Кого-то она ломает, а кого-то закаляет. Я пока ещё не знаю, куда клонит меня, но мне в кайф то, что с Ди я становлюсь мягче. И хер с ним, что иногда перегибаю палку. Без этого никуда. Я за неё любого порвать готов. И, кажется, такой шанс у меня скоро появится.

— Андрюха и Тимоха, как всегда, руками и ногами "за", но вот с родителями проблема. — сосредоточенного бомбит Макс, и Никита тоже перестаёт лыбиться, напрягая челюсти. — Папа рвёт и мечет. Мама вообще в шоке. Даже слышать о тебе ничего не хочет. — бросает виноватый взгляд мне в глаза, но тут же отводит его в сторону. Рывком переводит дыхание и смотрит на сестру. — Папа заявил, что скорее притащит тебя домой и запрёт там, чем позволит связать свою жизнь с уголовником.

Я даже не успеваю дослушать его слова, а Дикарка уже проходит третью волну взрыва. Подскакивает из-за стола, сгребает пальцы в кулаки с такой силой, что костяшки белеют до цвета слоновой кости, и орёт:

— Мне насрать, что он думает и чего хочет! Один раз он уже солгал мне! Если бы сказал правду, то мне не пришлось бы уезжать из города и мучиться неизвестностью! Я была уверена, что мой любимый человек умер, а ему плевать!

— Диана… Ди… Родная, успокойся. — обнимаю за плечи, прижимаясь грудиной к спине. — Это всё уже в прошлом. Оставь. К тому же, твой папа хотел для тебя лучшей жизни. Так же, как и я.

— В том-то и проблема, Егор. — срываясь, выдыхает Дикарка. Прокрутившись ко мне лицом, обливает праведным гневом. — Вы все думаете, что знаете, как будет лучше для меня. Вы не даёте мне самой принять решение. Тебе не кажется, что только я сама могу решить, что или кто станет для меня лучшим? — последнее предложение уже приглушённо и задушено.

Не вырывается, а мягко выскальзывает из моих рук и, ни на кого не взглянув, покидает кухню. Даю ей десять секунд, чтобы успокоилась, а сам в это время перевожу дыхание и собираюсь с мыслями.

— Здесь я согласен с Даней. — подсекает Макс. — Но и с тобой тоже. И папу понимаю, но не поддерживаю. Он не имеет права решать её судьбу.

— Дианка — взрослая, самостоятельная девушка, знающая, чего она хочет. — вступается Ник. — Мы и когда ей было восемнадцать, не имели права вмешиваться в её жизнь и ваши отношения. Боялись, что ты ей сердце разобьёшь. Сам же ни раз повторял, что не умеешь любить.

— Я и сам так думал. — выпаливаю полушёпотом. — А потом увидел её, и все мои устои покатились кубарем. Но в одном я с Ди согласен. Ваши родители не помешают нам пожениться. Если не смогут принять её выбор, то пусть оставят нас в покое.

Близнецы синхронно кивают, выражая солидарность моим словам. Все мы понимаем, чем закончится эта война. Дианка будет стоять до победного, даже если ей придётся разорвать все связи и отказаться от предков. Такая уж она. Не умеет ничего делать наполовину. Так же, как и сейчас. Бесится на меня вовсю. Ураганом пролетает в коридор, засовывает в подмышку шлем, хватает рюкзак и ключи. Торможу её, когда уже дверь открывает. Она вскидывает на меня негодующий взгляд, но быстро сдувается и выдыхает.

— Я сейчас слишком злюсь, Егор. Ты же знаешь, что мне надо успокоиться, чтобы не распсиховаться окончательно. — глухо бубнит Диана, упираясь глазами мне куда-то в районе шеи. — Тем более, мне на работу пора. И тебе тоже. Люблю.

Поднявшись на носочки, чмокает в губы и сбегает. Не стараюсь удержать её или как-то оправдаться. То, что она в прошлый раз спокойно приняла это, вовсе не значит, что где-то внутри её не подтачивает. Как и после Машки. Дай триггер, и она взорвётся. Как бы Ди не вела себя сейчас, сколько бы не сдерживала свой характер, она в любом случае бомба замедленного действия.

Одну вещь я понял наверняка: пусть лучше рванёт сразу, чем будет копить злость и обиду. Возможно, стоило заставить её выговориться, но не хочу выяснять отношения перед её братьями. Да и рабочий день после ссоры не самое удачное решение. Но и это второстепенные причины. Почему я на самом деле не сделал этого? Дианка реально старается стать лучше. Перестать быть той капризной девчонкой, которая бесилась по поводу и без. Всё, что мне остаётся, принимать и поддерживать все её решения. Никогда не ставить её ниже себя. Только наравне и рядом.

Оставив близнецам ключи от квартиры, качу на работу. Валерий Павлович сегодня особо зверствует. Больше всего, кто бы сомневался, достаётся мне. С чьей подачи, гадать, конечно же, не приходится. Что бы эта белобрысая стерва не наговорила папаше, отрывается он от души. Мне даже поссать некогда, не говоря уже о том, чтобы хоть что-то затолкать в рот. И да, сука, главный приз дня достаётся… Та-да-да-дам… Егору Северову. Ночное дежурство ваше. Получите. Распишитесь.

Влад сегодня на выходном. Остальные деликатно съезжают. Кому-то кошку везти к ветеринару. У другого мама погостить приехала. У третьего, блядь, диарея. Я, конечно, не злопамятный, но сегодня выклинивает жёстко. Больше никаких подмен и прикрытия. У меня всего пара дней, которые я могу провести с Дикаркой и её братьями.

Правда, кое-чего добиться всё же удаётся. Утром смогу свалить домой на сутки. Влад согласился выйти в свой выходной, но теперь на мне кармический должок. Ну и в придачу, моя Бэха на следующую субботу. Терпеть не могу кому-то одалживать тачку, но ради одной свободной субботы готов продать душу дьяволу. Фигурально, конечно. Она уже в когтях синеокой Демоницы.

Кладу большой и толстый на все правила и таскаюсь везде с телефоном. С Дианкой весь день переписываемся. Хоть в сообщениях, но она открывается. Слишком сильно её гложет то, что по моей вине и вине её отца мы потеряли три года жизни. Я же изо всех сил уговариваю её, что это не так страшно, как кажется. В конце концов, всё пришло к тому, к чему и должно было. К свадьбе. К детям. Ди неохотно, но всё же соглашается и смиряется с таким раскладом.

— Нет смысла винить кого-то в том, что уже случилось. У нас есть будущее. Остальное значения не имеет. — выбиваю, выскочив на балкон, чтобы покурить.

— Даже не в этом дело, Егор. — настаивает Дикарка упорно. — Какое право он имеет решать за меня? И я говорю о сейчас. Я уже давно не ребёнок, а он грозит силой притащить меня домой. Где такое видано? Мне, мать его, двадцать два, и я имею право делать со своей жизнью всё, что захочу!

— И сделаешь, малышка. Он в любом случае не добьётся своего. Да и все твои церберы на нашей стороне. Прорвёмся. Просто доверяй мне.

— Всегда, любимый.

Вышеупомянутые церберы воспринимают новость о моём дежурстве в штыки, но Дианка обещает "чем-нибудь их занять". По голосу слышу, что и она расстроена, но виду не подаёт.

За весь день одна хорошая новость всё же имеется в наличии. Моя немецкая пантера готова, и завтра утром я уже буду на собственных колёсах. Не могу скрыть дурацкой улыбки от предвкушения, как заурчит мотор, когда проверну ключ. Как сожму оплетённый кожей руль. Как плавно буду передвигаться в потоке машин.

Выхожу из палаты после проверки швов и анализов пациента, которому вчера провели операцию. Дедуля во всю улыбается и благодарит, хотя я, как и остальные интерны, просто стоял в стороне и наблюдал.

Мне нравится видеть и чувствовать энергетику людей, идущих на поправку. Ещё вчера их жизнь могла закончиться, а через пару недель они уже смогут вернуться к семьям и не думать о том, что завтра для них может не наступить. Сколько бы таких людей я не встречал, каждый раз ощущаю себя запредельно охуенно. Сейчас я всего лишь крошечная частичка этой системы. Но однажды стану тем, кто держит чужие жизни в своих руках. И кто возвращает надежду тем, кто её потерял.

Было время, когда я сомневался в правильном выборе профессий. Больше нет. Если бы тот хирург, который вернул моей Дикарке возможность ходить, решил по глупости, что медицина не его, то сейчас не было бынас.

У всего есть причины и последствия. Надеюсь, что когда-то и я смогу спасать жизни и быть частью их судеб.

В самом конце своего рабочего дня звонит Диана. Она знает, что мне нельзя светиться с мобилой, а значит, это что-то важное. Ныряю в перевязочную, убеждаюсь, что там никого нет, и отвечаю на звонок.

— Что случилось? — выталкиваю напряжённо.

— Тебе не надоело меня баловать? — с улыбкой в звонком голосе бомбит она.

Я молниеносно прокручиваю в голове эту информацию и события последних пары дней, но не понимаю, о чём она говорит. Чувствую, как тело вытягивается и каменеет.

— О чём ты, Ди? — секу уже с явным таким напрягом.

— Как о чём? — хохочет Дикарка. — О букете.

Меня начинает потряхивать. Сцепив зубы, скрежещу сквозь них:

— О каком букете речь, Диана? Я тебе ничего не присылал.

Её смех резко обрывается, а дыхание слетает.

— Это не ты отправил мне розы? — теперь и в её тоне сквозит дрожь.

Если какая-то сука ещё не в теме, кому принадлежит эта девушка, то я лично втолкую это, блядь, каждому.

— Не я. Но мне бы очень хотелось узнать, что за мразь подкатывает к тебе яйца.

— Мне тоже. — сипит приглушённо, а следом чуть громче: — Подожди. Тут что-то есть. Какая-то бумажка. — пока Дианка старается найти мне мишень для убийства, судорожно перевожу дыхание и успокаиваю адски невыносимую ревность. Нихуя с собой поделать не могу. — Достала. — вскрикивает победно.

Но вот её следующий испуганный вскрик, грохот и треск останавливают моё сердце, потому что Ди пропадает из сети.