Счастье для Хулигана

Глава 45

Вступая в будущее

— С днём рождения, братишка! — обнимаю Андрея, как только открывает дверь.

Из глубины квартиры доносится гомон голосов родных и задорный смех его старшего сына. В сотый раз жалею, что сбежала из города и была так далеко от семьи. Егор обнимает за плечи, считав моё плаксивое настроение. Хотя и удивляться нечему. Я постоянно реву, как белуга. Сергей Глебович даже запретил работать с людьми и изо всех сил пытался отправить меня в ранний декрет, потому что, слушая их истории, я заливалась слезами. Отличный профессионал из меня вышел? Все, конечно, понимают, в чём причина, но мне от этого не легче. Эгоистично, но радует только то, что в отличии от Насти, я не провожу большую часть времени в туалете, обнимая унитаз.

— Проходите. Чего стоите в дверях? — уступает дорогу брат, задерживая взгляд на моём животе. Под тонким белым свитером его совсем не видно, но он сам отец и глаз у него намётан. — Тебе идёт беременность. Вся светишься, сестричка. — улыбается брат, шепнув на ухо. Я же таю в улыбке. — Смотрите, кто к нам добрался. — громко привлекает внимание всех присутствующих, а именно своей жены и наших родителей.

— А где остальные? — спрашиваю тихо, пока меня не заобнимали до смерти.

— У них не получится приехать. — с лёгким раздражением отбивает он.

— Я хотела всех увидеть. — толкаю расстроенно, ощущая, как глаза заволакивают проклятые слёзы.

— Мы же ещё не уезжаем. У нас две недели в запасе. — успокаивает любимый, сжав мои пальцы.

Обнявшись с мамой и папой, улыбаюсь во всю. Они ещё не переехали в Питер, но занимаются продажей дома и переоформлением документов по передаче архитектурного бюро Андрею. Жена старшего брата тоже встречает тёплыми объятиями и лучезарной улыбкой. Андрей обнимает её за талию, прибивая к себе, и представляет Горе.

— Это моя жена — Кристина. Крис, это Егор — жених Дианы.

— Рада знакомству. — протягивает руку.

Любимый без промедления пожимает её.

— Взаимно. Твоя семья растёт как на дрожжах. — лыбится мне в волосы Хулиган.

— А то. — складываю руки на животе. — Не по дням, а по часам.

Егор накрывает их ладонями, чуть придавливая. Он всегда так делает. Мне даже начинает казаться, что малышки реагируют на его прикосновения, хотя и знаю, что для этого ещё очень рано. Но мечтать ведь никто не запрещает?

— А этот сорванец, — представляет пацанёнка брат, — наш старший сын — Мирон. Мирон, помнишь тётю Диану?

— Блин, Андрей, какая из меня тётя? — выталкиваю со смешком. — Просто Диана. Но ты, наверное, меня совсем не помнишь. Мы виделись, когда твои мама и папа женились.

Присаживаюсь перед серьёзным племянником на корточки. Он внимательно всматривается в моё лицо, хмуря брови, а следом расплывается в улыбке.

— Мы с тобой съели фигурку с торта. — заявляет довольно.

Я краснею от обличающего факта. Я тогда не знала, как с ним подружиться, поэтому решила использовать единственную тактику, тогда казавшуюся верной — заговор. Стащила со свадебного торта пару шоколадных сердечек и предложила Мирону сделать то же самое.

— Так вот, кто, оказывается, испортил мой торт. — смеётся Кристина. — Ты за это поплатишься.

Принимается щекотать визжащего сына до тех пор, пока младший не приковывает всё внимание к себе, начиная плакать. Андрей тут же бросается к нему и морщит нос, подхватив на руки годовалого Пашку.

— Кажется, кому-то пора менять памперс. Располагайтесь пока, я скоро вернусь.

— Чай? Может, торт? — вкрадчиво спрашивает Крис, толкая меня плечом.

— Ну, прости. — выпаливаю, с трудом сдерживая смех. — Можешь потом с нашего торта съесть все украшения.

— О-о-о. — тянет она, становясь похожей на хитрую лису. — Не сомневайся в этом. Я съем их все.

— Она мне нравится. — информирует Северов, присаживаясь в кресло и притягивая меня к себе на колени.

Оборачиваю руками шею и прикладываюсь щека к щеке.

— Мне тоже. Она классная. Когда-нибудь расскажу тебе их историю.

— Я бы с удовольствием послушал другую историю.

— Какую? — отстраняюсь, чтобы заглянуть в бирюзу его глаз.

— Почему я был не в курсе, что собираюсь жениться на воришке? — вопрошает громко, вынуждая всех поддержать его вопрос дружным смехом.

Свадьбу мы решили отложить на неопределённый срок. Возможно, даже после рождения дочек поженимся. Сейчас не до этого, а с пузом я замуж выходить не хочу.

Празднование дня рождения брата планируется за городом. Мы должны были отправиться сразу туда, но приехали рано утром. Впервые я выезжаю за рулём за город. Поначалу меня не слабо так трусит, но уже через несколько минут стрелка спидометра показывает дозволенные сто десять километров. Я от всей души смеюсь, проносясь мимо родных лесов Карелии и знакомых мест. Настолько знакомых, что когда прибываем на место, сердце вскачь срывается.

— Помнишь, да? — вкрадчиво вбивает шёпотом в ушную раковину Северов.

— Что вон в том домике я впервые сковала тебя наручниками? — отбиваю, указывая пальцем на небольшой коттедж.

Я замолкаю, уносимая воспоминаниями в тот далёкий день, когда рассказала любимому свою историю, преодолевала страх перед водой, сделала первый минет, и как он признался мне в любви. Новая волна влаги застилает взгляд. Гора прижимает к груди. Не знаю почему, но его объятия всегда помогают успокоиться. Лёгкие поглаживания не дают снова разреветься.

— Символично, да? — двусмысленно выбивает он. — Здесь всё началось. И начнётся снова.

— В смысле? — его улыбка загадочная, глаза мечтательные, дыхание рваное. — Что ты имеешь ввиду, Егор? — бубню, дёргая молнию на его куртке, чтобы спрятать открытое горло.

Режим заботливой мамочки включён. Впрочем, и папочка не отстаёт. Собирает в ладонях мои прохладные пальцы и растирает, согревая. Вот только, падла, пояснений не даёт. Продолжить допрос мне мешает Кристина.

— Диана, мне твоя помощь нужна. — кричит из дверей дома, маша рукой в призывном жесте.

— Иди, Ди. А я пока узнаю у твоих, не нужна ли моя помощь. — подмигивает игриво и так же целует.

Мы всего неделю назад вернулись на секс-дистанцию и ведём себя едва ли не хуже, чем после трёхлетней разлуки. Трахаемся всегда и везде, но без привычной спешки и дикости. Чтобы не навредить малышкам, приходится делать это медленно и осторожно, но максимально часто. Мои гормоны сходят с ума до такой степени, что секс мне даже снится. Бывает так, что я бужу Гору среди ночи, чтобы заняться им. А по утрам теперь вместо будильника у меня его язык между ног. Это, как он сам заявляет, месть за ту пробудку с наручниками. Но мне нравится такое пробуждение. Как и Егору, если мне удаётся проснуться раньше него. Вчера я вообще оседлала его. Он так крепко спал, что проснулся, только когда я уже начала скакать на его члене.

Вхожу в коттедж. Жена брата тут же подхватывает меня под локоть и тащит в комнату.

— Где твоё платье? — сечёт она.

Я теряюсь. Непонимающе развожу руками.

— Какое платье? — спрашиваю потеряно. — Не думала, что в ноябре на природе надо ходить в платье.

— Ещё как надо! — горячо заявляет она, тряхнув волнистыми волосами. Её щёки загораются румянцем. — У нас дресскод.

— Соррян, но я в него не вписываюсь. Меня ни о чём не предупреждали. — обрубаю раздражённо.

В груди уже всё клокочет. Как любит шутить Северов, я из без того от биполярного расстройства страдаю, а во время беременности меня из крайности в крайность бросает. Секунду назад я стояла в растерянности, а сейчас откровенно злюсь. Да что там злюсь? Я в бешенстве.

— Так только не злись. — примирительно трещит Крис, копошась в своей сумке. — Чтобы не портить картину, наденешь моё платье.

Оценивающе оглядываю с ног до головы её "метр в прыжке" и иронично выгибаю бровь.

— Я не собираюсь морозить задницу. — едва ли не рычу.

— Не отморозишь. — отмахивается преспокойно. — Вот примерь.

Суёт мне в руки белое платье. Только чтобы не портить настроение ей, а в придачу и брату, раздеваюсь и натягиваю его. То, что оно идеально подходит, вызывает подозрения. Длинное, обтягивающее, прямо по фигуре. Покрой чем-то похож на то платье, в котором я была на свадьбе Насти и Артёма.

В сумке у Кристины находится и пара плотных капроновых колготок, и, не поверите, полусапог моего размера.

— А вот это уже не смешно. Что за прикол? — бурчу с нескрываемым недовольством. — Что происходит?

Бросаю на девушку недовольный взгляд, отказываясь брать сапоги. Она шумно вздыхает и перестаёт улыбаться.

— Я же говорила, что ты в это не поверишь. Андрей сговорился с твоим женихом. Это всё Егор купил, а мне поручили тебя в это всё нарядить.

— Зачем?

Она пожимает плечами, разведя руки в стороны.

— Какой-то сюрприз готовят. Я, чес слово, не знаю. Можешь просто сделать вид, что повелась на это? — просит с мольбой. — Если я не справлюсь с этой задачей, Андрей меня убьёт. Прикинься, что ходить в вечернем платье в осеннем лесу норма. Пожалуйста.

— Мне это не нравится. — рыкаю приглушённо, но всё же обуваю сапоги и позволяю Кристине завить мне волосы.

Она ловко орудует плойкой и укладывает волосы на одно плечо, закрепив их шпильками и невидимками. Следом идёт, уже не странно, лёгкий макияж в серебристых тонах. Удивления не вызывает и взявшийся из ниоткуда белый тёплый полушубок. Кристинка тоже переодевается в белое платье, но только расклешённое от талии и всего до колен. Накидывает на плечи куртку, и мы выходим на улицу. Стоит только вдохнуть холодный осенний воздух, и я замираю на месте. С неба плотным полотном сыплются крупные пушистые снежинки. Кружатся в застывшем пространстве. Даже ветер стих, чтобы не нарушать гармоничную красоту. Выставляю ладони перед собой, ловя снег. Настроение резко идёт в гору. Губы расплываются в счастливой улыбке. По лесу летит весёлый смех, и я не сразу понимаю, что он принадлежит мне.

— Нереально красиво. — полушёпотом толкает жена брата, тем же завороженным взглядом поглощая пейзаж. — Но мы опаздываем. Пойдём.

Быстро шагаем к самому большому зданию гостиничного комплекса. Пусть мы и приезжали сюда с Горой, но в этой части я ни разу не была. Наверное, там ресторан. Сворачиваем за угол, и я замираю. Ошарашенным взглядом окидываю собравшихся там людей. Родители, все братья с девушками или жёнами, Настя с Артёмом и Никой, Ариповы в полном составе, Вика, даже Анжелика, с которой мы в последнее время снова стали общаться, так ещё и Самойлов. И вся эта толпа стоит по двум сторонам от белого с серебристыми продольными полосами ковра, ведущему к… арке. Только проследив глазами туда, вижу Егора. В таком же белоснежном костюме и серебристой бабочкой на шее. С широкой улыбкой и горящим взглядом. И я понимаю, что всё это значит. Вот же засранец! Это наша свадьба, в подготовке к которой участвовали все, кроме меня. Но я и сама заявляла, что следующая попытка пожениться обойдётся без всей той суеты. Мы ведь так готовились, но ничего не вышло. Злость проходит так же быстро, как и разгорается. Улыбка возвращается на лицо. Я делаю глубокий вдох и уверенный шаг к любимому. А потом ещё и ещё один.

Когда подхожу к гостям, замечаю, как Настя что-то говорит дочке, и Вероника подбегает ко мне, чтобы вручить маленький букет из белых роз и, куда же без них, ромашек. Вперёд выступает мама и надевает на шею ослепительное ожерелье. Андрей щёлкает на запястье браслет. Тима подаёт пару серёжек. Не знаю почему, но для меня всё это выглядит комично. Будто подношения королеве, идущей на жертвенный алтарь. Бросаю прямой взор на без пяти минут мужа и заливаюсь смехом.

Алтарь нашей любви.

Уже готова сорваться на бег, но этот порыв останавливает шагнувший на ковёр папа. Выставляет локоть, и я с готовностью оборачиваю его рукой.

— Ты тоже в этом участвовал? — шепчу глухо.

Он довольно усмехается.

— Конечно. Как и все.

— Ненормальные.

— Просто мы все желаем вам заслуженного счастья.

Мы пересекаем отделяющее меня от любимого пространство так медленно, что кажется, будто я делаю шаг, а ковёр становится на столько же длиннее. Мне уже не верится, что я дойду до цели, но вот папа вкладывает мою кисть в ладонь Егора. Поднимаю на него смазанный взгляд, и он сипит так, чтобы только я слышала:

— Убьёшь меня потом. А сейчас стань моей женой.

— С удовольствием. — выдыхаю, крепче сжимая его руку.

— Раз у нас свадьба-сюрприз, то и я не стану мучить вас долгими речами. — начинает милая женщина, стоящая за столом и держащая в руках открытый альбом. — Все мы знаем, для чего сегодня здесь собрались. Чтобы соединить двух любящих людей. Вы прошли много испытаний, чтобы оказаться здесь и сейчас. В этот день среди родных и близких…

— Кто ей речь писал? — шуршу, наклонившись к Северову.

— Все понемногу. Те, кто в курсе наших приключений.

— Божечки…

— Крепись, Дикарка. Я сам не знаю, чего там настрочили.

— … разлука на годы и неожиданная встреча…

— Надеюсь, следующую часть писала не Настя, а то она в курсе, чем эта встреча кончилась.

— Пузожителями. — с приглушённым смехом заявляет Гора.

Прикрываю рот ладонью, чтобы не заржать в голос.

— Вас не смогло разлучить время и расстояние. Вас не разлучила смерть. Вас связала красная нить судьбы. А что сотворено вселенной, то не разорвёт ни один человек.

Большую часть её речи я слышу будто сквозь толщу воды. Так сердце громыхает, что уши закладывает. Да и вижу только любимые проклятые бирюзовые глаза, которые когда-то считала странными, а сейчас не представляю без них свою жизнь.

— Северов Егор Константинович, согласны ли вы взять в жёны Дикую Диану Викторовну?

— Согласен. — уверенно кивает жених, не отрывая от меня взгляда.

— Дикая Диана Викторовна, согласны ли вы взять в мужья Северова Егора Константиновича?

— Согласна. — таким тихим шорохом отбиваю, что сама себя не слышу. С трудом сглатываю ком в горле и уже громче заверяю. — Согласна. Конечно же, согласна! — выкрикиваю, ощущая, как слёзы ползут по щекам.

Когда Егор надевает мне на палец обручальное кольцо, мои руки дрожат, но он абсолютно спокоен. Без сомнений натягивает украшение. Я же только с третьей попытки могу выполнить поставленную задачу.

— Объявляю вас мужем и женой! — громко и торжественно восклицает женщина. Толпа взрывается криками, аплодисментами и свистом. Я смеюсь и плачу. Плачу и смеюсь. — Поцелуй уже жену, пока она слезами всё не залила. — подшучивая, подталкивает она.

Егор притягивает меня к себе, сам шагнув навстречу. Обнимает так крепко, что кости хрустят. Обжигает срывающимся дыханием губы, чтобы следом спалить их страстным поцелуем. Приподнимаюсь на носочках, обернув руками его шею. Сама ныряю языком к нему рот.

— Семнадцать… Восемнадцать…

Он всасывает его глубже. Ласкает своим.

— Двадцать девять… Тридцать…

Зарываюсь пальцами ему в волосы.

— Сорок три… Сорок четыре…

Прижимаюсь изо всех сил, подчиняясь безмолвному требованию его губ.

— Шестьдесят четыре… Шестьдесят пять…

— До ста?

— До тысячи!

Дышу им. Живу им. Люблю его. Схожу с ума от счастья, на которое уже и не надеялась. Таю в его объятиях. Сгораю от жара мужского тела. Собственная кожа пылает.

— Сто! — в один голос орут все, будто ставят точку.

Муж отрывается от меня, но я тянусь следом.

— Мне мало. — шелещу, прикусив нижнюю губу.

— Мне тоже. Но надо немного потерпеть, Ди.

Даже повернуться не успеваю, как влетаю в грудь брата.

— Поздравляю! — кричит Макс.

Потом так же неожиданно попадаю в руки Ника. Обнимает мама, папа, Андрей с Тимой, а дальше я уже не понимаю, кто и где.

— Я же говорила, что вы справитесь. — бомбит Настя, подлетая к нам.

— А я в этом и не сомневался. — вот его объятия для меня самые желанные.

Не переставая, как дурочка, улыбаться, кладу голову на крепкое плечо мужа, обернув руки вокруг талии.

— Я ради этого дня чуть с жизнью не распрощался, а даже дружеского поцелуя не заслужил? — вырывается из толпы Дима.

Бросаюсь к нему на шею и целую в щёку.

— И больше от моей жены ты ничего не дождёшься. — на серьёзе предупреждает Северов.

Они скрещивают взгляды. Встаю между ними, стараясь предотвратить драку.

— Кто тебе это сказал? — сталью режет Самойлов.

Гул постепенно стихает, все взгляды общаются на разворачивающуюся драму.

— Егор, не надо. Не сейчас.

— Отойди, Диана.

— Нет.

— Он прав. Лучше отойди.

Едва заорать собираюсь, как эти два гада начинают ржать. Дима жмёт руку Егору. А потом и меня, как тряпичную куклу обнимает.

— Поздравляю, Дикая. Или теперь ты Северова?

— Что скажешь, Ди? — вопрошает муж, вопросительно подняв бровь.

Перед тем, как ответить, со всей дури прикладываю его кулаком в грудь.

— Идиот. — буркаю и ныряю ему под руку. — Конечно же, Северова!

— Хорошо, что ты его выбрала. Я бы не потерпел жену, которая меня бьёт. — подкалывает Дима.

Большинство собравшихся поддерживает его дружным гоготом.

— Я тебя и так изобью. — толкаю уверенно, пригрозив ему кулаком.

Лейтенант выставляет перед собой ладонь, второй прикрывая место ранения.

— Только не бей, Северова. А ты, Северов, держи свою жену в руках, а то дай ей волю, искалечит кого-нибудь.

— Думаю, только тебя. — ржёт Егор, снова прибивая меня вплотную и целуя.

Снегопад усиливается. На улице начинает темнеть. Но в просторном зале гостиницы тепло и уютно. Никаких лишних украшений, кроме серебристых шаров и ленточек на скатертях, нет. Круглые столы, рассчитанные на шесть персон, ломятся от еды. Я позволяю себе один бокал шампанского, пока гости медленно опустошают бутылки и тарелки. Мы с мужем сидим за отдельным столом. Пальцы сплетены, а глаза сияют. Смех, шутки и тосты не стихают. Поднимается папа.

— Я хочу поднять этот бокал за свою дочь. И за своего сына. Я должен ещё раз попросить прощения у вас обоих за принятое решение. Никогда не повторяйте ошибок своих родителей. Когда у вас появятся свои дети, помните, что никто не знает, что для них лучше, кроме них самих. — руки сами ложатся на живот. Любимый накрывает своей ладонью. — Диана, ты всегда знала, что Егор твоя судьба, пусть многие старались убедить тебя в обратном, в том числе твои братья и я. Но ты всегда была целеустремлённой и не умеющей сдаваться. И вот сегодня вы пришли к тому, на пути к чему вас ждало множество препятствий. Но что есть трудности, когда следуешь за своим сердцем? Я сам вложил твою руку в его. Егор, я вверил тебе свою дочь. Теперь ты будешь защищать её и оберегать.

— И любить. — вставляет Гора. — Я не подведу вас, Виктор. И я никогда не подведу жену и детей. Я благодарен вам, что однажды вы приняли меня как родного сына. Но ещё больше я благодарен за то, что вырастили такую дочь. Что не ограничивали её, позволяя стать такой, какая она сейчас. Мы все совершали ошибки, но без них нельзя научиться жизни. Простите, что перебил, но я хочу поднять этот бокал за то, чтобы научиться замечать и исправлять свои ошибки. — сильнее сдавливает талию, на мгновение скользнув по моему лицу. — И за семью!

— За семью! — поддерживает дружный гул.

— За семью. — чокаюсь своим бокалом с соком с его, наполненным шампанским.

— А теперь, жена, разреши пригласить тебя на наш первый танец.

Встаёт из-за стола, протягивая мне ладонь. Вкладываю в неё пальцы, позволяя увлечь меня в центр зала. Вот только мы проходим его насквозь. Гора тормозит только возле выхода, чтобы взять мой полушубок и помочь его надеть. Мы выходим на улицу. Вдруг вспыхивают сотни маленьких лампочек, которыми увешаны лысые деревья. Гирлянды тянутся от одного к другому, опутывают фасад здания. За несколько часов снега насыпало столько, что кругом белым бело. Нет ни единого просвета тёмной земли. Даже расчищенная площадка сияет белизной. Снежинки мерцают, переливаются и опускаются на наши волосы. Одна из них падает мне на губы. Егор снимает её языком раньше, чем она успевает растаять. Кладёт ладонь на поясницу и, повернув голову, кому-то кивает. По улице стелется тихая песня. Ч и т а й к н и г и на К н и г о е д. н е т

"Listen to your heart".

Не отрываясь, смотрим друг другу в глаза, кружась, как те самые снежные хлопья. Медленно, плавно, синхронно.

— Слушай своё сердце, Дикарка. — тихо толкает любимый.

— Я всегда его слушаю.

Семья и друзья выстраиваются вдоль стены. Кто-то покачивается в такт музыке, кто-то подпевает, а кто-то плачет. Сегодня вместо меня слёзы льют другие. Даже от счастья плакать не стану.

Замечаю, как папа протягивает маме руку, и они присоединяются к нам. Следом подтягиваются Артём с Настей, братья со своими половинками, да и все остальные. На самой высокой ноте и взрывном моменте песни муж подхватывает меня на руки и кружит. Заливаюсь смехом, держась за его плечи. Но уже вскоре разжимаю хватку и откидываюсь назад, отдаваясь сумасшествию этого дня. Дня нашей свадьбы.

Коснувшись ногами земли, пошатываюсь. Любимый придерживает, сам едва не заваливаясь. Стискивает мою руку и тянет за пределы светового круга.

— Куда мы? — спрашиваю, переходя вместе с ним на бег.

— Туда, где всё началось.

Со смехом бежим по ночному снежному лесу. Не останавливаясь, взлетаем по лестнице на крышу. Егор обрывает его своими губами. Запечатав рот, спускает с плеч верхнюю одежду, расстёгивает платье, позволяя ему скатиться к ногам. Кожа мгновенно покрывается мурашками от холода. Муж опускается на колени, коснувшись губами живота, и стягивает нижнее бельё. Не успевает подняться, а я уже расстёгиваю его рубашку и срываю бабочку. Брюки исчезают ещё быстрее. Любимый снова подхватывает меня на руки и спускается в бассейн. Обнимаю его ногами и руками, требуя целовать меня снова и снова. Сама шарю по его телу руками, слегка царапаю, трусь возбуждёнными сосками о грудную клетку, а промежностью о твёрдый член. Он придавливает меня к стенке, блокируя все движения, и медленно толкается внутрь. Всего несколько минут нам хватает, чтобы взорваться. Роняю голову ему на грудь, дробно дыша.

— Ты сумасшедший. Там же наши семьи, а мы сбежали. — толкаю, сама оставляя поцелуи на стальном теле своего мужчины.

— Они поймут, Диана. Поймут, что мы сбежали, чтобы я смог овладеть тобой в новом статусе. — высекает с хулиганской улыбкой.

— В том-то и проблема, Северов, что они всё поймут.

— Перестань думать, Дикарка. Перестань волноваться и париться о чужом мнении. С каких пор моя жена стала такой мнительной?

Тряхнув мокрыми волосами, всё шире и шире улыбаюсь.

— Я не мнительная, муж. — тут и он во весь рот лыбится. — И знаешь что… По-фи-гу!

— Тогда поцелуй меня, обними и скажи… — задыхается на выдохе.

— Сказать, как сильно я люблю тебя?

— Да.

— Бесконечно, родной.

— Бесконечно, родная. Вечно. Аномально.

— Вместе.

— Во веки веков.