Сторожевой корабль

Глава 10

Потребовалось двадцать часов, чтобы спуститься вниз по реке Джеймс, затем встать на восток-северо-восток при средней скорости ветра в восемь узлов над правым бортом, чтобы «Плимутский приз» преодолел шестьдесят миль от своей бывшей якорной стоянки до острова Смит. У них были установлены все паруса, включая небольшой марсель, который устанавливался на стеньгу на дальнем конце бушприта. Огромное неуклюжее судно морской стражи продвигалась вперед, казалось, так же неохотно, как и ее люди, которым предстоял бой. Но, как и ее люди, оно должна идти, и Марлоу одну за другой сбрасывал мили с карты.

В целом это был желательный ветерок для паруса. Погода в Вирджинии установилась замечательная, лучшая в мире. И эти два дня были благоприятными, когда теплый ветерок лизал кошачьими лапами синюю воде залива. Небо от горизонта до горизонта было нежно-голубого цвета, чуть светлее воды.

По правому борту, обрамленный мысом Чарльза на севере и мысом Анри на юге, простирался Атлантический океан, сверкая, вспыхивая и сливаясь, наконец, с бледно-голубым небом на неопределенном горизонте. За ними был низкий зеленый берег материковой части Вирджинии, а впереди длинный полуостров, который заканчивался мысом Чарльза. Над головой вокруг подвесных корзинок мачт кружилось множество птиц, а под их килем еле заметными волнами перекатывался какие-то большие рыбины.

Это было нормально, потому что «Плимутский приз» вполне мог бы утонуть даже в чем-то худшем.

В сотне ярдов от левого борта «Нортумберленд» плелся за ним. С большим трудом Король Джеймс смог плыть достаточно медленно, чтобы не обгонять «Плимутский приз».

Столько всего нужно сделать, подумал Марлоу, так много нужно сделать. Команда «Плимутского приза» была сносными моряками, но они стали вялыми и потеряли интерес к службе под командованием Аллэйра. Их профессиональное морское умение его не заботило. Важнее были их их бойцовские качества, чтобы они могли хорошо проявить себя или, по крайней мере, чтобы он, Бикерстафф и Король Яков не погибли в результате их неподготовленности.

— Первая позиция, — услышал он крик Бикерстаффа, и пятьдесят человек, выстроившихся в линию в два ряда напротив друг друга, заняли первую позицию для работы саблей: ноги под прямым углом, левая рука за спиной, сабля впереди. Они были такими же грациозными, как пеликаны, ковыляющие по берегу, и столь же устрашающими.

— Вторая позиция, — крикнул Бикерстафф, и пятьдесят человек выступили вперед, готовые к выпаду или парированию. Все это было очень мило, и еще несколько лет назад Марлоу счел бы это пустой тратой времени. Причудливые упражнения не имели ничего общего с кровавой, отчаянной рубкой в настоящей схватке. Но он доверял Бикерстаффу, а Бикерстафф убедил его в важности изучения сначала тонкостей, а затем и мрачной реальности этих дел.

— Растяжка в три движения, — крикнул он, и пятьдесят человек бросились на воображаемого противника. Двое из них споткнулись, пытаясь это сделать, упали на палубу. Марлоу повернулся и посмотрел на голубую воду и лесистую береговую линию вдалеке. Пришло время пересмотреть свою стратегию.

Было три часа после захода солнца, когда «Плимутский приз» тяжело обогнул восточный берег острова Смита. Луна была почти полной, и в ее серебристом свете Марлоу ясно видел залив и пиратский корабль, все еще стоящий на якоре. На берегу горел огромный костер, и звуки далекой вакханалии плыли над водой. Все было так прекрасно, как он смел надеяться.

Они расстались с «Нортумберлендом» на закате после того, как переправились через Фрэнсиса Бикерстаффа и отряд из десяти лучших матросов, которых могла отобрать с «Плимутского приза». Лейтенант Миддлтон, второй офицер с борта «Плимутского приза», был отправлен принять командование шлюпом, а Король Джеймс был возвращен на пост стражника. Марлоу знал, что чернокожему такое развитие событий не понравится, но выбора не было. Ему нужно было, чтобы Король Джеймс был рядом с ним.

— Сэр? — лейтенант Рейкстроу подошел к Марлоу и заговорщицким шепотом заговорил, глядя на подветренную сторону квартердека, где стоял Король Джеймс.

— Да, лейтенант?

— Сэр, это я… ах… насчет негра, сэр, Короля Джеймса?

Марлоу взглянул на человека, о котором шла речь. Он представлял собой опасное зрелище, Вокруг его головы была повязана из ярко-красного тлатка, и на нем ничего не было, кроме расстегнутого жилета, свободной хлопчато-бумажной рубашки и мешковатых брюк. На скрещенных плечевых ремнях свисали кортик и две связки пистолетов, прижимая ткань его рубашки книзу и обнажая под ней мощную грудь. Его правая рука покоилась на поручне квартердека, а левая — на рукоятке абордажной сабли. Мышцы его рук вздрагивали при малейшем движении.

— Да, что с ним?

— Я о том, сэр, разумно ли так вооружать негра? Я имею в виду, давать ему оружие? Я не думаю, что это законно, сэр.

— Возможно, вы правы, — сказал Марлоу. — Почему бы вам не отобрать это оружие у него?

— Но, сэр?

— Идите разоружить этого человека, лейтенант. Я не смею.

— Ой. Что ж.— Рейкстроу, по-видимому, посчитал не столь важными те условия, чтобы разоружать Короля Джеймса.

— Послушайте, мистер Рейкстроу, я знаю, что это ненормально, но Король Джеймс жизненно важная деталь моего плана, и я думаю, что он нам пригодится, когда начнется схватка.

— Ну, если вы так говорите, сэр… — произнес Рейкстроу и больше ничего не сказал.

Марлоу спустился с квартердека на палубу, где собрались люди. У каждого в руках был мушкет, два пистолета на поясе и сабля, свисавшая с плечевого ремня.

Это была разношёрстная и оборванная компания, и Марлоу не боялся, что в них узнают кадровых военных. Маловероятно было, чтобы пираты догадались, что «Плимутский приз» являлся одним из гордых кораблей Его Величества. Им ничего не нужно было делать, чтобы придать кораблю вид пиратской запущенности.

— А теперь слушайте, ребята, — сказал он. — Я достаточно рассказал вам о своем плане, так что не буду утомлять вас им снова. Вы хорошо потрудились, так что в знак благодарности я налью вам всем по чашке рома.

Кго слова были встречены ропотом одобрения. Пока он продолжал, он послал двух мужчин за бочонком. — Этот бой может оказаться трудным, но выслушайте меня и наберитесь мужества. Пираты будут застигнуты врасплох. Более того, готов поспорить, что все они пьяны, как лорды, и не в состоянии будут сопротивляться.

Это было наполовину правдой. Он не сомневался, что они будут пьяны, но он также знал, что пьяными они могут стать более грозными в передрягах. Ром делал их храбрыми и неуправляемыми, и это была настоящая причина, по которой он велел налить ром своим людям.

— Итак, помните все вы, стойте твердо, выполняйте свой долг, подчиняйтесь приказам, и завтра вы будете героями. И богатыми, к тому же. При последних словах он увидел, как несколько голов повернулись, и обменялись взглядами.

«Эти недальновидные бывшие фермеры раньше и не думали о добыче, - подумал Марлоу. - Но теперь они задумаются, и это сделает их гораздо сговорчивей».

Он повернулся и направился к квартердеку, когда появился бочонок с ромом. Его присутствие только ослабило бы чувство опасности мужчин от момента и дало бы повод поразмышлять о возможном богатстве.

Они обогнули самую восточную оконечность острова и повернули на запад, подойдя вплотную с левым галсом на борт. Ветер стабилизировался, и «Плимутский приз» шел как минимум три узла, слегка кренясь на правый борт. Лунный свет и огромный костер на песчаном берегу, мерцая и танцуя, отражался от небольших волн в бухте. Далекое веселье и треск пламени казались неестественно громкими в ночной тиши. Темный силуэт стоявшего на якоре корабля резко выделялся на фоне огня и отражений на воде.

— Приготовьтесь бросить якорь, — крикнул Марлоу, и лейтенант Рейкстроу, едва видимый из-за кошачьей головы, крикнул в ответ: — Есть, бросить якорь, сэр! — и сделал, как и велел Марлоу. Дела шли, как положено, на что он и надеялся.

Они ьросили якорь позади стоящего на якоре корабля. Он был огромным, больше, чем «Плимутский приз», и более тяжело вооруженным, хотя теперь он был скорее похож на флейт, его орудийные порты были пусты, а тяжелые орудия вытащены на берег. Было бы несложно взять ее на абордаж и увести, но это было бы не то, чего хотелось Марлоу. Что он хотел, так это высадить на берег пиратов и их нечестно добытый груз.

— Это кто там? — спросили с пиратского корабля, тяжелым от выпивки, и громким от удивления голосом. «Этого человека, без сомнения, остался на борту, чтобы нести вахту, - подумал Марлоу, и пока он прекрасно справляется». «Плимутский приз» уже был рядом и не дальше чем в пятидесяти ярдах, когда он заметил его. — Это что за корабль? — добавил сторож.

— «Возмездие», — крикнул Марлоу.

— А откуда вы приплыли?

— С моря! — Это был обычный пиратский ответ на подобный вопрос, дерзкий, высмеивающий весь морской этикет и протокол.

Последовало короткое молчание, а затем спросили: — Что вам нужно?

— Я скажу тебе потом, но это не твое дело. Нам нужна гавань, мы протекаем, как беспризорная девка. Разве ты не слышишь, как работают наши насосы?

В ответ раздалось ворчание: — Тогда, ладно, но придерживайтесь чертовой дистанции, слышите? А если вы не хотите сесть на мель, то не подходите к берегу, просто стойте на месте, впереди глубина всего в одну сажень.

Марлоу услышал его слова, но не придал им значения. Сторож не поднял тревогу. Его мысли были теперь заняты песчаным берегом. Он полагал, что если они подойдут еще на расстояние кабельтова или около того, то смогут высадиться в темноте. И тогда пираты этого ада, будут ослеплены собственным огнем и их силуэты запляшут на фоне пламени. Да, это была бы красивое зрелище.

И тут он подумал о том, что сказал охранник. Он повернулся к Королю Джеймсу.

— Этот злодей сказал: «Не подходите в берегу, а то…» — начал он, но недосказал. «Плимутский приз» резко остановился. Марлоу шатнулся вперед, потеряв равновесие. Скрежещущий звук его носа, заскочил на песчаную отмель, почувствовался сквозь корпус корабля.

— Вот, блядство! — выругался он вслух. Они крепко сели на мель. Корабль начал раскачиваться, поворачиваясь носом, когда корму стало разворачивать ветром. Наверху он услышал хлопанье брезента, когда паруса внезапно вздулись, а затем, поникнув, умолкли.

Пока Марлоу убеждал себя, что никакого вреда судну не причинено и они просто оказались только на песке, он услышал ужасный скрип и скрежет дерева, стон снастей и резкий треск, сильно натянутых, веревок.

Он посмотрел вверх. Грот-мачта наклонялась вправо и к корме. Он увидел, как рассыпается дерево и раскалывается там, где мачта подгнила у основания. Паруса были полностью опрокинуты и толкали все оснастку за борт.

— Поднять марсели! Поднять грот! — закричал он. — Просто срежьте эти проклятые простыни! Просто отрежь их! — Чего он надеялся достичь, он не знал, да это и не имело значения. Люди просто стояли, тупо глядя вверх, как будто его приказы были адресованы кому-то другим

Мачта отклонялась все дальше и дальше. Один вант, потом другой, а затем и третий лопнули и полетели по палубе, когда мачта пролетела мимо борта. Опора была натянута, как струна арфы, и стонала под нагрузкой. Он слышал, как лопались волокна, когда прогнившие канаты пытались удержать весь вес мачты.

— Эй, вы там, на палубе, — крикнул он кучке мужчин, стоявших прямо под стойкой, — отойдите подальше…

Затем стропы опоры разошлись, и большой дубовый блок, прикрепленный к концу опоры, крутанулся в сторону. Один человек обернулся на звук и тот попал ему прямо в лицо. Он пронес его вперед, расшвыривая остальных членов команды по палубе, словно пушечное ядро, разрывая их на части.

Бдительность - бдительностью и никакой реакции, подумал Марлоу, получая некоторое удовлетворение от того, что лентяй расплатился, таким образом за свою безалаберность.

Мачта шаталась, словно делая последнюю попытку удержаться в вертикальном положении, а затем рухнула за борт. Грот-мачта, грот-топ, грот-стеньга, грот-брамель, флагшток, фок-брамель, а также полтонны такелажа — все это рухнуло в гавань.

— Оставьте этот проклятый якорь в покое, — крикнул он, и услышал, как стукнулся якорь.

Он посмотрел поверх воды в сторону песчаного берега. Сотня пиратских гуляк стояла у прибоя, наблюдая, как рушится мачта «Плимутского приза». Это было последнее, что застало его врасплох и отвлекло от основных мыслей.

Он шагнул вниз и заговорил резким шепотом. — Ведите эти лодки к берегу. Заряжайте свое оружие и помните: я сам убью любого, кто выстрелит, до того, как я отдам приказ.

— Мы все еще собираемся высаживаться на берег? — прохрипел кто-то.

— Да. И я убью любого, кто будет сомневаться в моих приказах. И он на самом деле мог это сделать.

Две большие лодки подошли к борту, и один за другим люди спустились по абордажным трапам и заняли свои места у форштевней, опустив мушкеты на дно лодок. Марлоу стоял у трапа, глядя на них вниз. Белые лица в ожидании смотрели на него. Он намеревался высадить людей в темном конце берега, но теперь об этом не могло быть и речи. Пираты сочли бы такой шаг попыткой обойти их с фланга, что он так и задумывал.

— О, черт с ним, — сказал он вслух. Если пираты на берегу думали, что «Плимутский приз» — это корабль Братьев Побережья, то они не удивятся, увидев, что люди сойдут на берег с тяжелым вооружением. Точно также они сделали бы и сами.

— Послушайте, ребята, — сказал он громким шепотом. — Мы идем прямо на них. Когда мы высадимся на берег, просто вытащите лодки и сойдите на берег. И держи свои рты на замке - говорить буду я. Затем, когда я отдам команду, встаньте в строй и приготовьтесь дать залп. Всем ясно?

Он услышал шёпот подтверждения, доносившийся с лодок, но не чувствовал большой уверенности в том, что его приказы были поняты, а если и были, то они им подчинятся. Ну, подумал он, теперь уж тут ничего не поделаешь.

Он спустился в первую шлюпку и сел на корму, а Король Джеймс, не говоря ни слова, последовал за ним, взяв руль. Бывший раб, казалось, не обращал внимания на подозрительные взгляды, брошенные на корму командой «Плимутского приза» которой явно не нравилась идея посадить чернокожего за руль.

Но чего они, в отличие от Марло, не понимали, так это того, что это был идеальный штрих для их маскировки. Нигде за пределами этой грубой демократии пиратского мира нельзя было найти чернокожего человека в таком равноправном положении с белыми людьми.

Лейтенант Рейкстроу, одетый так же, как и его люди, и никоим образом не похожий на британского морского офицера, принял командование второй шлюпкой, и по одному его слову весла опустились на воду, и экипажи двинулись к берегу.

В лунном свете Марлоу мог видеть лица людей, плывущих на веслах. Они были сосредоточены и мрачны, а их кожа казалась бледной, как воск. На некоторых лбах выступили капельки пота, больше, чем можно было ожидать от температуры или напряжения.

Это была очень напуганная компанией. Марлоу уловил запах, который свидетельствовал о том, что кто-то не смог удержать свой кишечник, но этот запах вполне мог исходить и из другого источника. По крайней мере, спинами они были обращены к берегу, и ожидающие пираты не увидят объятые ужасом их лица, только спокойные лица его самого и Короля Джеймса.

До берега оставалось сто ярдов.., затем пятьдесят….

Он видел скопившихся там пиратов, ожидающих их прибытия. Их было больше сотни, а людей с «Плимутского приза» не больше сорока. Это также помогало пиратам чувствовать себя в безопасности, но ничего не давало Марлоу. Он думал о том, что им сказать, чтобы удержать их внимание, пока его люди построятся.

Теперь он чувствовал запах костра, жареной свиньи, рома и рассыпанного пороха, все эти знакомые запахи пиратского лагеря. Лодки шлепнулись о песок, а люди с «Плимутского приза», как глупые овцы, просто сидели, болтая веслами в воде.

— Вылезайте и тащите лодки на берег, — прорычал он, и люди неохотно покинули знакомую лодку и ступили на берег к ногам своего врага.

Марлоу встал, с важным видом подошел к носу лодки и спрыгнул на песок с Королем Джеймсом в нескольких футах сзади.

— Кто ты, черт возьми? — спросил один пират из толпы. Они были в двадцати футах от них, двинусь вперед, чтобы взглянуть на вновь прибывших. Марлоу бросил взгляд на толпу пиратов. Большинство из них были без обуви и чулок. Некоторые носили бриджи, но на большинстве были мешковатые брюки, полюбившиеся моряками всего мира. По меньшей мере, половина из них носила пояса вокруг талии, обычно красные, в которые были засунуты пистолеты и тесаки. У других на шее висели пистолеты на перевязи из яркой цветной ленты.

У некоторых носили длинные камзол и треуголки, как у Марлоу, у других головы были повязаны яркими тряпками. Все носили бороды того или иного вида, а их волосы были длинными и как обычно неухоженными. Запах рома не мог бы быть сильнее, будто винокурня располагалась прямо на песчаном берегу. Это была кровожадная, уродливая банда.

— Меня зовут Сэм Блейн, — объявил Марлоу, — но это не имеет значения. Но послушай меня. У охраны здесь новый капитан, и он не боится драться. Ты видел, как моя грот—мачта упала за борт? Я вчера с ним дрался, три часа боролся, пока не смог оторваться, сволочь. Он сделал для моей мачты. Проклятое чудо, он выдержал это длинная. И он направляется сюда, к черту со своей черной душой.

Это известие заставило толпу разбойников немного приостановиться, и Марлоу смог оглянуться через плечо на своих людей. Подошла вторая лодка. Рейкстро спрыгнул на берег и шагнул по песку к Марлоу. Все люди с «Плимутского приза», кроме нескольких, теперь стояли на берегу, и большинство потянулось за мушкетами. Это не осталось незамеченным.

Он оглянулся на пиратов. Среди них не было ни одного невооруженного человека. У них было много сабель, хотя лишь несколько из них были вынуты из ножен, а также пистолеты, хотя, если повезет, ни один из них не окажется заряженным.

— Вот, что это значит со всеми этими замками? — спросил кто-то из пиратов. Марлоу услышал ропот, пробежавший по банде, и те вытащили еще несколько саблей. Он услышал, как щелкнул замок пистолета.

Еще минута.., ему нужна была еще минута, чтобы его люди собрались в месте, и тогда он мог бы скомандовать.

— Послушайте меня, — сказал он, — я только что рассказал вам…

Но в это время один из матросов «Плимутского приза» сорвался, поддался своему ужасу, не выдержав напряжения, стоя лицом к лицу с этим грозным врагом. Он закричал: — Чертовы ублюдки! — и прямо перед ухом Марлоу выстрелил из мушкета. Он почувствовал порыв воздуха, услышал ужасный свист, когда пуля пролетела мимо и ударил стоявшего перед ним пирата в горло, отбросив того обратно в песок.

— Проклятье! — Он развернулся и толкнул Джеймса в песок, непростая задача, и упал на него сверху, когда его обезумевшие от паники люди подняли свои мушкеты и залили пиратов свинцовой стеной. Он чувствовал, как куски пылающей ваты приземляются на его руки и лицо и горят, как жалящие насекомые, слышал крики людей в ужасе и агонии. Призы не могли пропустить; они стреляли с расстояния в пятнадцать футов по плотной толпе людей.

Марлоу перепрыгнул через Джеймса и на четвереньках отполз в сторону. Он услышал новые крики и проклятия, а также ответную стрельбу.

Наконец он вскочил на ноги, Рейкстроу был рядом с ним, а Джеймс карабкается сзади. Пятнадцать или около того пиратов валялись на песке, а остальные восемьдесят кричали, выхватывая оружие и бросаясь на его людей.

Его люди, в свою очередь, бросили свои мушкеты, как им было приказано, но вместо того, чтобы вытащить пистолеты и снова выстрелить в соответствии со второй частью плана Марлоу, они повернулись спиной и в панике бросились в прибой, не обращая внимания даже на лодки.

Марлоу выхватил саблю правой рукой, а пистолет взял левой и сбил пирата, возглавлявшего натиск на Призы, а затем бросился в прибой вслед за своей убегающей командой.

— Ваши пистолеты! Ваши пистолеты! Повернись и стреляй! — он крикнул. Он добежал до человека, возглавлявшего отступление, стоя по колено в воде и быстро бегая высокими, преувеличенными шагами. Куда, по его мнению, он направлялся, Марлоу не мог представить. Он со всех сил ударил мужчину плашмя саблей.

Один пират выстрелил, потом еще и еще, и матросы «Плимутского приза» один за другим стали падать. — Повернуться и стрелять! — снова закричал он, и на этот раз к нему присоединился Рейкстроу, который тоже бросился в массу убегающих людей. План Марлоу состоял в том, чтобы убить как можно больше злодеев из мушкетов и пистолетов. Он даже и не надеялся, что его люди смогут противостоять пиратам в фехтовании на саблях, сражаясь врукопашную.

Теперь они все были в прибое, а пираты набрасывались на последних из людей Марлоу и рубили их на куски. Он чувствовал запах крови, словно теплой меди. Этот запах и крики умирающих людей были призраками из прошлого, которое, как он думал, осталось позади.

Он вытащил еще один из своих пистолетов, выстрелил в лицо одному из пиратов, отбросил его в сторону и вытащил другой. Рейкстроу и Король Джеймс избавились от всех своих пистолетов и оставили пятерых мертвецов у своих ног, и теперь они стояли перед наступающими пиратами, рубя их по мере приближения.

Марлоу выстрелил из своего последнего пистолета и промахнулся, и человек рядом с ним выхватил пистолет и тоже выстрелил, затем один за другим матросы «Плимутского приза» стали поворачиваться и стрелять, и натиск пиратов захлебнулся. Марлоу видел, как в воздухе проносились пистолеты, брошенные в нападавших, и его люди потянулись за вторыми пистолетами. Дух сопротивления, казалось, обуял его матросов так же быстро, как и паника, и теперь они стояли в прибое и стреляли.

В рядах, нападавших образовались дыры, поскольку разбойники умирали на месте. Один сделал шаг назад, потом другой, и вскоре все они попятились от команды «Плимутского приза», но не сорвались с места и не побежали, и Марлоу знал, что так оно и будет. Эти люди не впервые принимали участие в такого рода схватках и в такой бойне. Не было печали по погибшим товарищам, и каждый из них знал, что сдача в плен для них означало повешение.

— Вперед, ребята! — закричал он, размахивая саблей над головой, и тридцать сабель были вытащены, и матросы «Плимутского приза» завопили и бросились в атаку.

Они не ушли далеко. Пираты, возможно, не выстояли бы под огнем без заряженного оружия, но пули «Плимутского приза» были израсходованы, и теперь сталь должна была сойтись со сталью, и в этом состязании пиратам не было равных. Орда головорезов тоже закричала и обрушилась на людей военного корабля, когда две группы сошлись в грохоте клинков.

Марлоу выскочил вперед. Перед ним оказался чудовище—разбойник, величиной с медведя, с длинной черной бородой, спутанными волосами, с размазанным кровью лицом. А между ними был один из людей Марлоу, пытавшийся отбиться от сверкающего клинка пирата.

Марлоу положил руку на плечо своего человека, попытался оттолкнуть его в сторону, когда пиратский меч пронзил его спину, пронзив человека и пронзив его так глубоко, что уколол Марлоу в грудь. Марлоу встретился взглядом с пиратом, и злодей улыбнулся ему, на самом деле улыбнулся, в то время как человек Марлоу визжал и блевал кровью, извиваясь на мече.

Марлоу тоже улыбнулся и отдернул меч. Пират выкрикивал проклятия и пытался высвободить свое оружие из рук умирающего, но не смог. Марлоу вонзил свою саблю прямо в лицо пирата, чуть ниже его левого глаза, и вытащил ее, когда пират упал на мелководье, теперь уже крича от боли.

Он оттолкнул жертву пирата, если тот не был мертв, то скоро умрет, и встретил летящий на него клинок, отвел его в сторону и нанес удар. Он огляделся. Он был почти один, за исключением Короля Джеймса, рубящего противников рядом с ним.

Лицо чернокожего выражало крайнюю ярость, и он выкрикивал слова, которых Марлоу не мог понять. Его зубы сверкали, а кожа светилась под блеском пота, когда он двигал клинком вперед и назад, рубя, закалывая, парируя, снося всех на своем пути.

Но они были окружены пиратами, а его собственные люди снова медленно отступали в прибой.

— Ко мне! — закричал он, но не думал, что они услышат его из-за леденящих душу криков пиратов, а если бы и услышали, он не думал, что они послушаются. Два дня тренировок не могли придать этим людям мужества, чтобы выстоять и сражаться с опытными и отчаянными убийцами.

Он хлопнул Джеймса по плечу, чтобы убедиться, что тот его заметил, затем сделал шаг назад, потом еще один. Справа от него Рейкстроу был полностью занят, но, увидев, что его новый капитан отступил, лейтенант сделал то же самое.

Они были в меньшинстве и почти окружены, и, без сомнения, должны скоро погибнуть. Он ударил прямо, чтобы парировать удар абордажной сабли, но недостаточно быстро. Лезвие прорезало его рукав и разорвало плоть. Он чувствовал, как теплая кровь стекает по его руке, и по прошлому опыту знал, что не почувствует боли некоторое время. Как он позволил себе оказаться в такой ловушке, не имея возможности спастись?

У него не было шансов. Никаких. В это самое мгновение, которое он услышал залп выстрелов, самый сладкий звук, который он когда-либо слышал. Он исходил из-за спин пиратов, вспыхивая в ночи и освещая их сзади.

За несколько секунд света дульных вспышек он увидел окровавленные, отвратительные лица пиратов, истекающие кровью и тела, плавающие в прибое, когда с десяток головорезов упали, после тщательного прицеливания людей Бикерстаффа.

«Бикерстафф!» Марлоу забыл о нем, совершенно забыл, хотя все это время он был единственной надеждой плана, который они разработали. Он пересек остров и подошёл к врагу сзади как раз вовремя.

Пираты полуобернулись, не желая поворачиваться спинами к людям Марлоу, но напуганные этой атакой сзади. Они раздумывали что им делать дальше.

Небольшой отряд Бикерстаффа снова выстрелил, на этот раз из пистолетов, а затем бросился на испуганных разбойников, рубя их тесаками, а сам Бикерстафф летел им в голову. Это было ужасающее зрелище. Ужасное, по крайней мере, для пиратов, павших под ударами его сабли.

— Ко мне! — крикнул Марло людям за его спиной, некоторые из которых уже были по пояс в воде, и с криком они тоже бросились в атаку.

И это уже было слишком для пиратов. С проклятиями черных душ победителей они швыряли свое оружие в воду и закидывали руки за голову. Марлоу уже видел это раньше, момент, когда недоуздок на шее где-то в будущем становился лучшим вариантом, чем несомненный выпад сабли в следующие несколько секунд.

Некоторое время они стояли там, люди короля и пираты, прислушиваясь к стонам и крикам раненых, к тяжелому дыханию испуганных и измученных людей, к плеску воды вокруг своих лодыжек.

Марлоу посмотрел на Бикерстаффа, стоявшего по другую сторону банды заключенных. Он выглядел таким же спокойным, как и всегда. Рядом с ним, тяжело дыша, воткнув саблю в песок, стоял лейтенант Миддлтон. Свет от далекого костра освещал половину его лица и отражался от крови на лезвии сабли.

— Бикерстафф, — сказал он, наконец, — как я рад тебя видеть.