Сторожевой корабль

Глава 7

Капитан Аллэйр, как оказалось, не просто не хотел передавать командование «Плимутским призом», он был почти в бешенстве. Будь он собакой, Марлоу застрелил бы его. Как бы то ни было, он почти так и сделал.

Томас подъехал к большому дому и увидел Бикерстаффа и Короля Джеймса, ожидавших его на широком крыльце. Рядом с ними находилась груда снаряжения: мушкеты, пистолеты, его морской сундучок и сундучок Бикерстаффа, различные узлы, без которых, по-видимому, Король Джеймс решил, что они не смогут обойтись.

Бикерстафф был как всегда спокоен и настроен по-философски, как немного эксцентричный школьный учитель. Но Марлоу видел его в беспощадных схватках и знал, что он непоколебим и знает свое дело. Король Джеймс стоял, как истукан, в стороне, позади того места, где сидел Бикерстафф.

Вид этих двух мужчин наполнил Марлоу оптимизмом. Гораздо больше, чем вид роты городских стражников Вирджинии, слоняющейся по лужайке.

В роте было около двух десятков человек. Когда он подъехал, лейтенант, которому было не больше двадцати лет, отдал приказ, и люди выстроились по стойке смирно.

Марло остановил свою лошадь, где рота была выстроена, спешился и передал поводья ожидавшему мальчику. Он запросил губернатора Николсона прислать ему подмогу с целью изъятия «Плимутского приз » у Аллэйра, поскольку было мало надежды на то, что тот откажется от своего командование добровольно. И хотя Марлоу не верил, что этот пьяный дурак может вызвать у своих людей какое-нибудь чувство солидарности, чтобы они рискнули ради него даже малейшей травмой, но он посчитал, что надо быть готовым ко всему. Отсюда и рота стражников.

В них мало что было одинакового, включая их униформу. Когда-то их обмундирование было красным, но теперь оно стало скорее розового оттенка, за исключением лейтенанта, чей мундир, новый и лучшего качества, все еще был респектабельного цвета. Их жилеты были либо белыми, либо красными, либо синими, как и их бриджи. Их возраст колебался от семнадцати до пятидесяти лет и более, и то же самое относилось и к их оружию.

В целом они не производили вдохновляющего впечатления, и только когда Марлоу подумал об угрюмой, подавленной команде «Плимутского приза», с которой им возможно придется драться, если до этого дойдет, к нему вернулась былая уверенность.

— Лейтенант…?

— Бернаби, сэр. Лейтенант Бернаби, ополчение Вирджинии. - Молодой лейтенант снял шляпу и низко поклонился.

— Лейтенант Бернаби, спасибо за оперативность, — сказал Марлоу, протягивая ему руку. — Если повезет, завтра к вечеру я распущу вас, ребята.

— О-о. Вы думаете, что нам придется драться?

— Я так не думаю, нет.

— Ой.— Лейтенант выглядел разочарованным.

— Но я не сказал, что этого совсем не может быть. У нас может оказаться чертовски трудный день, — добавил Марлоу, и это, казалось, немного взбодрило Бернаби. — А, теперь, пожалуйста, дайте мне несколько минут, чтобы переодеться, и мы пойдем.

Он обнаружил, что Король Джеймс разложил на кровати его одежду, как он и просил: длинный синий суконный сюртук, шелковый жилет, парусиновые бриджи, высокие кожаные сапоги. К нему вернулась его одежда из прежней жизни. За исключением того, что теперь они были чистыми, выглаженными и заштопанными, а сапоги блестели так ярко, что отражали свет из открытого окна.

Он с наслаждением он снял с себя одежду, которую надевал, чтобы навестить миссис Тинлинг, начав сначала с проклятого парика, который швырнул в угол, как дохлую, длинношерстную, белую кошку. Затем шелковый камзол и жилет, которые бесцеремонно сбросил на пол. Он отстегнул свою дурацкую шпагу с драгоценными камнями, украшавшими эфес, и бросил ее на груду одежды у своих ног.

Король Джеймс, который сопровождал Марлоу в его спальню, хоть его об этом и не просили, подобрал сброшенную одежду так быстро, что Марлоу даже не заметил.

— Люси просила меня передать тебе привет, — сказал Марлоу, натягивая старые бриджи. — Если я не ошибаюсь, я думаю, что она влюблена в тебя.

— Х-м, — сказал Джеймс, кладя парик на подставку. — Люси - просто глупая легкомысленная девчонка.

— Хотя, я тоже невысокого мнения о ее вкусе в отношении мужчин, но тебе следовало бы воспользоваться ее легкомыслием.

— Х-м, — снова сказал Джеймс.

Марлоу ухмыльнулся, глядя на Джеймса, но не мог заставить того разговориться, поэтому он сел на свою кровать и позволил Джеймсу помочь ему надеть его добротные, шерстяные чулки и сапоги до колен. Он запустил руки в свободную хлопчатобумажную рубашку, а затем в жилет.

Потом он поднял свою старую саблю и вытащил лезвие из ножен. Это была смертоносная штуковина с обмотанной серебряной проволокой рукоятью, латунной гардой и прямым тяжелым обоюдоострым клинком длиной более сорока дюймов от рукояти до кончика. Она так же естественно сидела в его руке, как его ладонь на конце его руки.

И он подумал: какой странной может оказаться жизнь. Он подумал о временах, когда стоял на фарватере какого-то ветхого судна, что-то крича, голосом потерянной души, какой-то перепуганной неумолимо приближающейся жертве. Он подумал о стали, которую отбило это лезвие, и о крови, которую он затем с него стер.

Он стряхнул с себя воспоминания и вложил саблю обратно в ножны. Затем закинул лямку на плечо и отрегулировал ее так, чтобы сабля повисла, как надо. Он перекинул другой плечевой ремень, тот, что должен был держать пистолеты, через левое плечо, так что они образовали крест на его груди, как какую-то мишень.

— Ты выглядишь, как настоящий головорез, — сказал Бикерстафф, когда Марлоу вышел на крыльцо. В его тоне не было ничего, что указывало бы на то, что он шутит, хотя Марлоу знал, что так оно и было.

— А ты выглядишь как проклятый пуританин. - Бикерстафф был почти полностью одет в свою старую черную одежду, как и Марлоу. — Хорошо, тогда пойдем принимать командование военным кораблем.

Они были похожи на армию в миниатюре, когда маршировали на юг, к Джеймстауну, где их ждал " Нортумберленд ", чтобы доставить их на» Плимутский приз». Во главе шли офицеры, Марлоу и Барнэби, а также Бикерстафф, который мог сойти за армейского капеллана. За ними маршировали основные силы численностью в двадцать пять человек, а за войсками следовал обоз с багажом, состоявший из одной подводы, груженной вещами, которые упаковал Король Джеймс. Последними шли полдюжины слуг, выполнявших функции поваров прислуги, и тому подобных.

Они прибыли в Джеймстаун поздно вечером. Марлоу нашел это место мрачным, даже более мрачным, чем он его помнил, со зловонными болотами, окружавшими его со всех сторон. Обгоревшие руины старого здания Капитолия все еще стояли даже спустя два года после пожара, поставившего на нем крест с решением перенести столицу в Уильямсбург. Город быстро разрушался, так как с каждым годом все больше и больше людей покидало его.

"Нортумберленд" был пришвартован к одному из самых прочных доков, которые выдавались в реку Джеймс. Его грузоподъемность составляла около семидесяти тонн, палуба имела пятьдесят футов в длину, а по траверзу – восемнадцать. Он был построено в Массачусетском заливе, и ему было всего десять лет, когда Марлоу купил его как часть поместья Тинлингов. Быстрое и красивое судно.

Он переделал ее по своему вкусу, немного отодвинув единственную мачту на корму, сделав топ-мачту длиннее и увеличив размер квадратного марселя. Помимо этого, паруса, на корабле был огромный грот с гафелем и три передних паруса. Судно было быстрым и устойчивым к погодным условиям. Обычно Марлоу пользовался им для торговли на Чесапике, но теперь он намеревался добраться на нем до «Плимутского приза».

В ту ночь они спали на борту: Марлоу, Бикерстафф и Барнэби в крошечной каюте на корме, ополченцы и слуги растянулись на верхней палубе.

На следующее утро они тронулись в путь, и пять человек из команды «Нортумберленда» пробились локтями сквозь толпу ополченцев из фермеров и охотников, чтобы добраться до шкотов и фалов. Хотя, как от матросов, от них не было никакой пользы, но они могли пригодиться в качестве грубой рабочей силы, и Марлоу дал своим людям отдохнуть, посадив солдат на фалы.

Вскоре были установлены грот, марсель, стаксель и кливер, и с расправленными парусами они отплыли от причала при легком утреннем ветерке. Король Джеймс стоял у румпеля, держа судно посередине реки, пока они прокладывали себе путь по мутной воде вниз по течению, туда, где сторожевой корабль раскачивался на более пригодной стоянке.

Найти «Плимутский приз» не составило большого труда. После непродолжительной попытки Аллэйра заняться вымогательством и пиратством, останавливая корабли, занятые честной торговлей, и тщательно избегая любых судов, которые могли бы доставить ему неприятности, он почти утомился и не выводил корабль отсюда, по меньшей мере, месяц. Судно стояло на якоре примерно в пятнадцати милях вниз по течению реки Джеймс, в месте, рассчитанном так, чтобы до него было неудобно добраться, например, губернатору Николсону или кому-либо из членов Совета.

Они бросили якорь «Нортумберленда», примерно в половине кабельтова вверх по течению от «Плимутского приза». Как только крюк был закреплен, два баркаса, которые они буксировали за кормой, были подтащены к борту, и ополченцы забрались в них.

— У ваших людей заряжено оружие? — спросил Марлоу лейтенанта Бернаби.

— Да сэр. — Он уже не выглядел рвущимся в бой, как накануне. Марлоу улыбнулся, вспомнив, как впервые сам вступил в настоящую схватку. Как и этот молодой лейтенант, он точно также к беспокоился об этом, пока не столкнулся с реальностью.

— Хорошо. Никто не должен стрелять без моей команды. Я бы предпочел покончить с этим без кровопролития.

— Это было бы предпочтительнее, сэр, я согласен.

Баркас с ополчением отплыл от «Нортумберленда», и матросы отдыхали на веслах, ожидая, пока Марлоу, Бикерстафф и Бернаби займут свои места на другом баркасе и пойдут впереди. Мгновение спустя две лодки, идущие друг за другом, стали спускаться вниз по течению к «Плимутскому призу».

Сторожевой корабль представлял собой жалкое зрелище: его паруса наполовину свисали с рей, которые были перекошены, а стоячий такелаж провис. Большие белые пятна виднелись там, где смола стерлась с его квантов и растяжек.

Каюты и кормовая часть корабля были украшены прекрасной и замысловатой резьбой, но и они сильно страдали от запущенности. Краска и позолота в основном отслоились, а дерево под ними было сухим и потрескавшимся. Три резных венка, которые подчеркивали борт корабля, отвалились, оставив круги голого дерева вокруг орудийных портов. У русалки под перилами не хватало головы, а величественный английский лев перенес двойную ампутацию.

Экипаж военного корабля насчитывал около пятидесяти человек, и они были хорошо вооружены тесаками, пистолетами, пиками и мушкетами. Кто-то спал, кто-то играл в карты или в кости, кто-то просто тупо смотрел на приближающиеся лодки, несмотря на сложившуюся ситуацию. Никто и не думал поднимать тревогу.

Марлоу несколько раз бывал на борту английских военных кораблей и в свое время повидал их достаточно, чтобы оценить жесткую дисциплину и придирчивое внимание к деталям, характерные для этой службы. Он не мог поверить, что «Плимутский приз» принадлежал тому же флоту, которым управляла могучее Королевское Адмиралтейство.

Но он понимал, что то, что он увидел, было, ожидаемым результатом глупости и безответственности капитана в захолустном морском порту вдалеке от глаз Адмиралтейства. Он никогда не видел ни на одной плантации даже рабов, выглядевших более угрюмыми, вялыми и беднее одетыми, чем команда «Плимутского приза».

Он уже собирался окликнуть корабль, чтобы узнать, на борту ли капитан Аллэйр, когда тишину нарушил женский крик, начавшийся с низкого звука, затем переросший в пронзительный визг и закончившийся словами: — Ты жалкий, богом забытый сукин сын!

Это, наконец, вызвало некоторый всплеск интереса среди матросов, хотя и далеко не такой большой, какой Марлоу счел бы уместным. Головы повернулись в сторону кормовой каюты, откуда донесся крик. Несколько мужчин, стоявших ближе всех к дверному проему, встали со своих мест и отошли в сторону.

Не успели они это сделать, как дверь распахнулась и оттуда выбежал Аллэйр, опустив голову и ссутулив плечи, в то время как из темноты каюты не утихали доноситься грязные оскорбления. Внезапно в дверях появилась толстая, краснолицая, разъяренная женщина, держащая над головой ведро. - Вернись обратно, ты, жалкий таракан! - закричала она и швырнула ведро Аллэйру в спину.

Аллэйр казалось, ничего не заметил. Даже с такого расстояния Томас мог сказать, что он был в стельку пьян. Если бы не встречный ветер, ему казалось, что он почувствовал бы дыхание капитана..

Аллэйр оторопел, увидев баркасы, направляющиеся к его кораблю: — Марлоу? Это ты, мерзавец! — закричал он. — А ну иди сюда ублюдок, и я окажу тебе теплый прием, которого ты заслуживаешь!

— Что нам делать, сэр? — спросил Бернаби.

— Мы поднимемся на борт и захватим корабль. Рулевой подправил румпель, чтобы развернуть лодку по широкой дуге и встать рядом со сторожевым кораблем. Марлоу видел, как лейтенант таращится на него, словно на какое-то чудо, идущее прямо в пасть неприятностям. Но Марлоу в свое время насмотрелся на таких, как Аллэйр, и понял, что опасность от него незначительная.

Баркас подошёл к «Плимутскогому призу», и один их матросов зацепился за грот-цепи лодочным багром. Марлоу схватился за трап и поднялся на палубу, Бикерстафф проследовал за ним по пятам.

— Марлоу, ты сын шлюхи! — взревел Аллэйр. Он забежал в большую каюту и выскочил оттуда с пистолетом, который теперь держал в руке. — Думаешь, ты сможешь выставить меня дураком? Ты, чертов ублюдок, пришел забрать у меня еще одну серебряную сервировку? Как ты узнал, что это чертово серебро должно было быть доставлено Николсону, а? Откуда ты знал?

Случилось так, что когда однажды днем Марлоу заметил счет за серебро, лежащий на столе Николсона однажды днем во время встречи с губернатором по какому-то другому, не связанному с этим делу, и за эти несколько секунд разработал определенную схему поведения, но Аллэйру он сказал: - Я понятия не имею, о чем вы говорите, капитан Аллэйр, но поскольку я теперь полноправный командир этого корабля, позвольте мне предложить вам кое-что

Стоя в дверном проеме в двадцати пяти футах от него, Аллэйр направил свой пистолет прямо Марлоу в голову и нажал на спусковой крючок. Пистолет выстрелил с огромным грохотом, очевидно, Аллэйр заложил вдвое больше пороха, чем требовалось. Марлоу почувствовал дуновение воздуха и услышал визг пули, пронесшейся над его головой.

Он находился довольно близко, даже ближе, чем юный Уилкенсон. Тем не менее Марлоу пришло в голову, что ему следует избавиться от привычки позволять другим стрелять в себя. Но теперь оружие было разряжено, у Аллюра оставалась только сабля.

— Взвести затворы! — услышал он команду лейтенанта Бернаби с лодки внизу. Чего он хотел, Марлоу не знал. Он высунулся через борт и закричал: — Осторожней! Оружие пока не трогать! — - и, к счастью, они подчинились, прежде чем кто-то пострадал

— А теперь всем на палубу! - Один за другим ополченцы неуклюже взобрались на борт корабля и выстроились в шеренгу с мушкетами на плечах. К большому облегчению Марлоу, ни один матрос из команды «Плимутского приза» даже не попытался сопротивляться.

— Капитан Аллэйр, у меня приказ от губернатора Николсона, вице-адмирала морской базы Вирджинии,.. — начал было Марлоу.

— Мой вице-адмирал - это моя задница! У него нет надо мной такой власти, чтобы отстранить меня от командования!

— А я говорю, что есть.

— Что тебе нужно, ты, мерзкая шлюха? Черный злодей. Ты знал о серебре этого ублюдка, и ты обманул меня.

— Возможно, но сейчас не об этом речь. Я попрошу вас удалиться с моего корабля. - Он притянул ему приказы, выписанные губернатором Николсоном.

— Отвали.

Он не сводил глаз с Аллэйра, но слышал, как остальные ополченцы поднимаются на борт и расходятся веером позади него, а за Аллэйром он заметил неуверенные взгляды на лицах команды «Плимутского приза». Какими бы невзрачными ни выглядели ополченцы на лужайке, теперь они казались более собранными на фоне людей, еще менее дисциплинированных и менее стремящихся к схватке. Казалось, что Аллэйр был единственным, кто не был заинтересован сдавать «Плимутский приз».

— Я предпочел бы, чтобы вы сейчас же ушли, — сказал Марлоу спокойно, как только смог. — Вы можете забрать свои вещи и своих людей. Все ваши вещи, которые не войдут в баркас, я буду рад немедленно отправить позднее.

— А, ты наглый ублюдок, — сплюнул Аллэйр, — но тебе не справиться со мной, как с тем ублюдком Уилкенсоном. А, ну пошли, месье Капер, посмотрим, на что ты способен против королевского офицера! — Аллэйр с трудом выхватил саблю и пьяным шагом шагнул к Марлоу.

Марлоу посмотрел на Бикерстаффа, и тот ему моргнул. Это было даже смешно. Аллэйр никогда не смог бы одолетьь его на саблях, даже если бы был трезв.

— Обнажи саблю, трус! — взревел Аллэйр, набравшись храбрости от косого взгляда Марлоу на Бикерстаффа.

И Марлоу обнажил свою саблю. Он владел этим оружием с большим мастерством, и привык к его весу и размеру, и, хотя последние два года отдыха несколько ослабили силу его руки, но никто, кроме самого Марлоу, этого не заметил.

Этот факт и размер прямого клинка не ускользнули от пьяного взгляда Аллэйра. Он немного запнулся в своем наступлении, нахмурился, затем собрался с мужеством, которое придало ему обильное количество рома в желудке, и набросился на Марлоу.

— Я сейчас тебя убью! — крикнул он и бросился вперед, взмахнув своей саблей. Но Марлоу встретил атаку плоской стороной своей сабли, остановив клинок Аллаира так, словно тот ударился о камень, и отбив его в сторону.

Аллэйр был полностью открыт, его грудь была обнажена, и ему требовался только быстрый удар сабли, чтобы положить этому конец, но Марлоу о таком и не думал. Он сделал шаг назад. Аллэйр снова поднял саблю и рубанул ей, и Марлоу снова отразил атаку. Так они шли вниз по палубе, шаг за шагом, атакуя и парируя, атакуя и парируя, дыхание Аллэйра становилось все быстрее, а взмахи его сабли - все медленнее с каждым движением.

Марлоу услышал взвод затвора и, как Бикерстафф крикнул: - Отставить!.

Ополчение расступилось, когда они двинулись вниз по палубе «Плимутского приза» и солдаты наблюдали за драмой, как будто она была разыграна для их развлечения. Но Марлоу не хотелось, чтобы они вмешивались. Пока бой будет идти только между ним и Аллэйром, никто не пострадает.

Наконец, его пятка коснулась основания поручня вокруг фок-мачты, и он понял, что дальше отступать некуда. Аллэйр выдавил что-то вроде улыбки, очевидно думая, что он загнал противника в ловушку.

Марлоу опустил свою саблю, и отвел ее в сторону, полностью обнажив голову. Аллэйр взмахнул своей саблей и словно топором рубанул вниз, намереваясь надвое рассечь голову Марлоу.

Он бы это и сделал, так как вложил в этот последний удар все силы, которые у него остались. Но Марлоу отступил в ту же самую секунду, когда Аллэйр уже опускал удар. Лезвие, вместо черепа Марлоу, впилось в дубовый страховочный штырь и там и осталось.

Аллэйр боролся и ругался, пытаясь вырвать саблю из штыря, но та не поддавалась. Он отчаянно посмотрел на Марлоу, ожидая, когда тот его прикончат, но Марлоу только смотрел в ответ, ожидая, когда Аллэйр высвободит свою саблю или рухнет от страха и изнеможения.

— Очень хорошо, Марлоу, — выдохнул он, привалившись к поручню. — Давай, убей меня.

— Я и не собирался этого делать, сэр, королевский офицер. Я прошу только, чтобы вы подчинились законным приказам губернатора Николсона и передали «Плимутский приз» в мое полное распоряжение.

Аллэйр смотрел на него еще секунду, а затем двинулся на корму, оставив саблю в страховочном штырке. Ополченцы уставились на него, как и матросы «Плимутского приза».

«Родилась еще одна история о том, какой я отважный, — подумал Марлоу, — которая вернется в Уильямсбург. История о том, как Марлоу пощадил человека, который пытался его убить. Такой благородный джентльмен, - скажут они, - он явно нашего знатного происхождения.»

Только он с Бикерстаффом и сам Аллэйр понимали, что убийство этого человека было бы более милосердным актом.

— А теперь, ребята, — обратился Марлоу к экипажу «Плимутского приза», — прошу вас, сложите оружие.

Пятьдесят мушкетов с грохотом упали на палубу.

Через час шлюпка капитана скрылась за излучиной реки, направляясь вверх по течению в Джеймстаун. Вместе с капитаном Аллэйром отправилась его здоровенная жена, которая, к облегчанию Марлоу, решила оставаться в каюте во время их противостояния. Будь она на палубе, Марлоу действительно растерялся бы, не зная, что ему делать.

Как бы то ни было, в каюте капитана оставалось еще много вещей, принадлежавших Аллэйрам, которые как их заверил Марлоу, отправит им вместе с ополчением на следующий день. Избавившись от бывшего капитана, он занял свое место на квартердеке и вызвал команду на корму.

— Добрый день, ребята, — сказал он таким бодрым тоном, на какой только был способен. — Я сожалею о небольшой ссоре, которая произошла у меня с вашим бывшим капитаном, но я думаю, она доставила вам небольшое развлечение.

При этих словах он заметил несколько робких улыбок. Но никто не засмеялся. — Меня зовут капитан Томас Марлоу, и я получил приказ от губернатора Николсона, предписывающий мне взять командование «Плимутским призом». Он быстро прочел приказ, добавил что-то банальное по поводу несения службы, а потом произнес: — Вопросы есть?

— Скажите, сэр, — заговорил один из матросов, — что мы теперь будем делать?

Марлоу улыбнулся: — Мы будем делать то, для чего сюда и прислали «Плимутский приз», — сказал он. — Мы выйдем в море и начнем охотиться за пиратами.