Сторожевой корабль

Глава 28

Два корабля вели сражение где-то внизу по течению от Джеймстауна. Марлоу не нужно было видеть этот бой, чтобы знать, что он уже идет. Звук пальбы сказал ему об этом. Перестрелка эхом отдавалась от берегов реки Джеймса. Облако серого дыма, похожее на маленькое облачко изредка появлялось на другой стороне длинного низкого полуострова.

Сражение шло где-то за той точкой суши, которая заканчивалась на острове Хог, возможно, до залива Вариксквейк, но, скорее всего, ближе.

Звук также подсказал ему кое-что о том, как идет бой. Два корабля вели ожесточенный бой, и длился он почти час. С одного стреляли из трех орудий, отвечая на каждый выстрел другого. У одного из них пушки были покрупнее, чем у другого; звук был другим, и именно поэтому он мог различить их.

Тот, у кого были большие пушки, стрелял медленнее. Возможно, их превосходство в весе металла объясняло их способность продержаться так долго, поскольку низкая скорострельность, вероятно, означала наличие небольшого, плохо обученного экипажа. И это, скорее всего, означало, что это был торговый корабль, борющийся за свою жизнь. И если это так, то он вполне мог себе представить, что это был за другой корабль.

Он посмотрел наверх. На носу и грот-мачте люди забегали вокруг самого верхнего такелажа, устанавливая основные паруса, поднятые с палубы. Они представляли собой последние куски холста, которые «Плимутский приз» должен был поднять, поскольку Марлоу изо всех сил настаивал на том, чтобы она присоединилась к схватке.

Он отчаянно пытался остановить расправу над невинными торговцами, ему отчаянно хотелось покончить с Леруа или чтобы Леруа покончил с ним. Он был готов сделать последнюю попытку воссоединиться с обществом Вирджинии или, по крайней мере, предотвратить из него свое изгнание. Готов бороться, чтобы сохранить тонкую и сильно изношенную видимость респектабельности, которая прикрывала его и Элизабет. Он больше не мог сидеть спокойно, позволяя своему страху и паранойе гноиться.

День был чудесный, их гнал легкий юго-западный бриз. Все это казалось таким нелепым: и серые паруса, острые на фоне голубого безоблачного неба, и зеленые поля, скатывающиеся к широкой реке, и тихий плеск воды о корпус, и далекие пушечные выстрелы, и случайный запах израсходованного пороха. .

Рядом с ним была Элизабет, над головой которой был натянут зонтик, защищавший ее прекрасную кожу от солнца. С тем же успехом она могла бы плыть на борту «Нортумберленда» как на прогулочной яхте.

Но, конечно же, это было не так, и она была в такой же большой опасности, как и любой из них. На самом деле даже больше, потому что она не участвовала бы в бою и, таким образом, не могла бы надеяться на быструю смерть, которая приходит от пули или разрыва ядра. Марлоу очень не хотелось ставить под угрозу ее безопасность, но у него не было выбора. Если он оставит ее на берегу, она окажется в еще большей опасности от гнева клана Уилкенсонов.

Он хотел обнять ее, поцеловать, сказать ей, что любит ее. Казалось несправедливым, что через полчаса им придется схватиться в бою с самым опасным человеком, которого когда-либо знал Марлоу.

Казалось несправедливым, что его посетили такие пугающие мысли в такой прекрасный день.

— Рулевой, обойди этот южный берег, там, у острова Хог, — сказал Марлоу, и рулевой повторив команду, повернул румпель вправо. Появились грязные отмели,

Марлоу знал, что они простирались на много ярдов от берега, и он опасался посадить «Плимутский приз» на мель, где они могли бы только ждать, пока их разнесет вдребезги.

— Сэр, —на квартердеке появился лейтенант Рейкстроу, — я приготовил плавучий якорь на корме.

— Хорошо. — Якорь представлял собой своего рода брезентовый конус длиной в две сажени, который значительно замедлил бы ход «Плимутского приза», если его буксировать за кормой.

— Сэр, если я могу быть настолько смелым, чтобы спросить…?

— Зачем я заставил тебя оснастить тормоз?

— Да сэр.

— В таких случаях всегда приятно иметь пару сюрпризов. Если это тот парень, которого мы встречали раньше, то он наверняка узнает нас, и он будет знать, сколько у нас людей, сколько ружей и все такое. По крайней мере, мы будем иметь некоторую скорость в запасе.

— Да, сэр, — сказал Рейкстроу. Его слова прозвучали с сомнением.

Им потребовалось еще двадцать минут, чтобы обогнуть остров Хог, и в течение этих двадцати минут стрельба из-за точки не прекращалась ни на мгновение. Бедный ублюдок, подвергшийся нападению, очевидно, держался до последнего. Если бы он мог продержаться еще минут двадцать «Плимутский приз» успел бы подойти туда, чтобы расправиться с пиратами или умереть вместо них.

Земля, казалось, отодвинулась на дюйм, когда они повернули к югу, и при этом показались два далеких корабля, словно в, медленно распахнувшуюся, дверь, открывшую вид на комнату за ней. Они были не так уж и далеко, может быть, в миле, а может, и меньше, и дул достаточный ветерок, чтобы их не полностью скрывал дым.

Марлоу поднес подзорную трубу к глазам. Торговое судно было ближе, и она шла впереди нападавшего, так что его обзор был нормальным. Оно было крупным, с флагом торгового флота, вызывающе развевающимся на грот-мачте. На мгновение Марлоу подумал, что это «Братья Уилкенсоны», но оно была черным, не смазанным маслом и с оснащением барка, а не торгового корабля. Ее полубак и квартердек были не такими длинными, как у «Братьев Уилкенсонов»

Оно казалась на удивление отличным кораблем, выдержавшим удары, выпавшие на ее долю. Все ее рангоуты были целы, а в его парусах не было видно никаких повреждений. Но, ему не было видно корабля, с которым он сражался, а пираты будут стремиться поубивать только людей, не особенно уродуя свой приз.

Он передвинул свою трубу вправо. Атакующее судно все было окутано дымом, находилось с подветренной стороны и стреляло из гораздо большего количества орудий, чем торговец. Но ему и не нужно было хорошо видеть корабль, чтобы узнать его. Он уже видел его не так давно, когда тот нападал на «Плимутский приз», сыгравший роль торговца.

Он навел свою трубу на мачту пирата. На грот-мачте развевался черный флаг с мертвой головой, двумя скрещенными тесаками и песочными часами внизу. Это был корабль Леруа. Конечно же он будет называться «Возмездие». Каждый корабль, которым командовал Леруа, назывался «Возмездие».

И если бы Леруа догадался, «Плимутским призом» командует он, Томас Марлоу то есть Малахий Барретт, то для него не существовало бы худшего врага на свете.

Марлоу отложил подзорную трубу и начал ходить взад-вперед, не обращая внимания на Рейкстроу, Элизабет и Бикерстаффа, которые стояли рядом с подветренной стороны. Он желал продолжения. Он хотел, чтобы это все это закончилось быстрее, так или иначе.

И когда грохот орудий, который был их спутником час или больше, прекратился. Марлоу взглянул на корабли, которые теперь находились примерно в полумиле от него, и, когда он это сделал, дозорный «Плимутского приза» закричал: — Все на палубу! Корабль оторвался от них! Он поймал ветер и уходит!

Марлоу мог ясно видеть это и с палубы. Пиратский корабль «Возмездие», оставил свою жертву и повернул к ним. Злодеи, должно быть, предвидели приближение «Плимутского приза».

На секунду он затаил надежду, что он подожмет хвост и убежит, но глупо было желать этого, отчасти потому, что вряд ли такое произойдет. Леруа сбежал от неожиданности и то, чтобы спасти свой корабль один только раз. Чтобы сохранить лицо перед своими людьми, он не мог сделать такого снова. Более того, он был быстроходное «Плимутского приза». Им просто придется догнать их и сразиться с ними рано или поздно. Они могут сделать это и сейчас.

И, конечно же, Леруа не сбежал. «Возмездие» повернулось кормой к «Плимутскому призу» и продолжало поворачивать на другой галс, чтобы уйти от торгового судна и иметь достаточно места на воде воды для маневра.

— Господин. Рейкстроу, я буду благодарен вам, если вы раздадите команде по чарке рома, — сказал Марлоу.

— Сейчас, сэр!

Торговое судно плыло вверх по течению, пытаясь поставить «Плимут кий приз» между собой и пиратским кораблем. Марлоу увидел несколько человек на ее квартердеке, махавших морской охране в знак благодарности. Судя по тому, что мог видеть Марлоу, они выглядели неряшливо, но он больше не думал о них. Пускай они быстрее уходят. Он думал только о схватке.

Он почувствовал, как сторожевой корабль слегка дернулся, когда стопорный брезентовый якорь наполнился водой и потащился за кормой, и их скорость упала почти вдвое.

За четверть мили оттуда «Возмездие» начало стрелять, пуля разлетелась вокруг «Плимутского приза». Иногда они попадали в цель, вонзая ядра в борт или пробивая дыру в парусах, но большего вреда пока не наносили.

— Господин. Миддлтон, — крикнул Марло,, — не стреляйте, пока не окажемся у ним бортом и не подойдем немного ближе, и тогда мы обрушим на них всю ярость фурий ада.

— Фурии ада, да, сэр! — повторил Миддлтон. Он слегка улыбался, как и многие на «Плимутском призе».

«Боже мой, они с нетерпением ждут этого», - подумал Марлоу.

Он повернулся к Бикерстаффу и с удивлением обнаружил, что Элизабет все еще стоит там и не собирается уходить.

— Элизабет, пожалуйста, пойдем со мной. Я покажу тебе лучшее место, где можно спрятаться, когда станет жарко.

Он повел их вниз по трапу на квартердек и через иллюминатор, а затем в большую каюту, где сидела Люси, забившись в угол, как испуганный, пойманный бурундук. Марлоу взглянул на нее и попытался придумать слова, которые могли бы ее подбодрить, но не смог.

Вместо этого он вытащил два пистолета из ящика буфета и проверил запалы.

— Элизабет, — сказал он, протягивая ей оружие. — Я хочу, чтобы ты взяла Люси и отступила к кабельной кладовой. Возьмите с собой оружие. Я пошлю за вами, когда все это закончится. Но я должен быть с тобой честен. Мы можем проиграть.

Он почувствовал, как его голос дрогнул, и он сделал паузу и сглотнул, а затем с большим усилием сумел продолжить почти нормальным тоном. — Если нас захватят, и вы будете уверены, что нас захватили, не тратьте эти пули впустую, пытаясь защититься.

Элизабет взяла пистолеты и прижала их к груди.

— Я все понимаю, Томас. Удачи.

— С богом, Элизабет. Я очень тебя люблю. — С этими словами он повернулся и исчез из большой каюты, прежде чем успел опозориться еще больше.

Они вдвое сократили расстояние до «Возмездия» к тому времени, когда Марлоу вернулся на квартердек. Оба корабля быстро сближались, хотя и не так быстро, как могли бы, если бы «Плимутский приз» не несся с брезентовым якорем за кормой. Ветер дул со стороны правого борта сторожевого корабля, и все паруса натянулись и напряглись на ветру, но Марлоу чувствовал замедленность их хода под ногами, от брезентового конуса, который за собой тащил их корабль

И это было прекрасно. Он не торопился бросаться в эту схватку, а дополнительное время давало больше возможностей для побега торговца.

— Приготовиться с правого борта, — крикнул Марлоу.

Матросы «Плимутского приза» склонились над своими ружьями и мушкетами, наблюдая, как приближается их цель. Марлоу решил, что этим утром скорее всего будет битва с большими орудиями. Он не мог допустить абордажа с «Возмездия» так как они мгновенно захватят его людей. Там должно было находиться почти в два раза больше пиратов, чем у него своих людей.

Но у пиратов не хватит дисциплины и терпения заряжать и стрелять, заряжать и стрелять, поддерживая постоянный обстрел, как это делали его собственные, более подготовленные люди. Более того, «Возмездие» выглядело как изнуренный корабль, ветхий и потрепанный, не способный выдержать огонь его пушек. Если бы «Плимутский приз» мог просто стоять и палить по ним из пушек, они выиграли бы день, а потери были бы минимальными.

Потеря жизней на Плимутском призе», в любом случае будут. Но и все на «Возмездие» тоже погибнут. Это было прошлым Марлоу, и его нужно было искоренить.

Король Джеймс поднялся по трапу квартердека и вышел на корму, заняв место позади Марлоу. Он выглядел ужасно. Его лицо было разбито. Он шел болезненно хромая, но Марлоу знал, что лучше не пытаться ничего ему приказывать. Он кивнул в знак приветствия, и Джеймс кивнул в ответ, а Марлоу снова обратил внимание на «Возмездие».

Оно все еще стреляло, совершая больше залпов, когда оба корабля сближались, но Марлоу все еще сдерживал свой огонь. Их разделяло не больше кабельтова. Меньше чем через минуту пора будет послать их к чертям собачьим.

Он осмотрел темный корпус подзорной трубой. «Возмездие» оказалось не таким разбитым, как он мог подумать, после более чем часовой перестрелки с торговцем. Конечно, экипаж торгового судна не мог рассчитывать на точную стрельбу, но все же они были так близко, что промахнуться казалось невозможным. И все же «Возмездие» не показывало никаких признаков того, что оно принимало участие в бою.

Марлоу почувствовал, как первая искра подозрения вспыхнула в его сознании, как раз в тот момент, когда снова закричал дозорный.

— На палубе! Торговец сошел с курса и повернул на нас!

— О чем, черт возьми, он говорит? - вопрос Рейкстроу был чисто риторическим.

Большой черный торговый корабль, о котором до этого момента почти забыли, уже завершил свой поворот и внезапно пошел на них так же быстро, как он убегал от пиратов минутой раньше.

— Он идет к нам на помощь? — спросил Рейкстроу.

Марлоу невольно рассмеялся.

— Не к нам на помощь, лейтенант, — вставил Бикерстафф. — Я полагаю, он идет на помощь пирату, а не нам.

— Сэр, я не понимаю?

— Он одурачил нас, — с горечью сказал Марлоу. — Он заманил нас прямо, как рыбу, которой мы являемся. Битва была фиктивной, оба корабля разбойничьи, а теперь мы застряли между ними, как идиоты.

Глаза Рейкстроу заметно расширились, когда он понял ситуацию. — Что будем делать, сэр?

— Умрем, я думаю, если мы позволим им заманить нас в ловушку. Черт бы меня побрал, как я повелся на все это! Как я мог совершить такую глупость? Мистер Миддлтон!

Второй офицер посмотрел вверх и помахал.

— У вас будет время, может быть, только для двух бортовых залпов. Заставьте канониров считать. Стреляйте сразу, когда будете готовы, но поторопитесь, пожалуйста.

— Да сэр! Огонь! — Милтон связал слова вместе, и артиллерийские расчеты, готовые еще десять минут назад, пальнули из своих огромных орудий, образовав сплошную стену дыма, пламени и шума.

С некоторым удовлетворением Марлоу наблюдал за разрушениями «Возмездия», старого «Возмездия», ибо он не сомневался, что новый большой торговый корабль за кормой носил то же название. Одно орудие у них было утеряно. Он видел, по крайней мере, там вспышку взрыва, и слышал пронзительный крик людей, зажатых тяжестью раскаленного металла.

Канониры «Плимутского приза», перезаряжали пушки по настоянию лейтенанта Миддлтона или выискивали жертвы поверх своих фальконетов, стреляя в пирата зарядами из стекла и частиц искореженного металла. Но целей было не так уж и много, потому что на старом «Возмездии» было мало людей.

«На борту ровно столько, чтобы устроить грандиозное представление с людьми, расстрелянными из пушек», - подумал Марлоу. Он чувствовал гнев и отвращение. – «Как он мог совершить такую глупость? Неужели они все умрут из-за его идиотизма? Хватит ли у Элизабет мужества пустить себе пулю в лоб, иначе пираты найдут ее, забившуюся в темный угол, и…»

Он встряхнул головой, встряхнул сильно, прогоняя мысли прочь. Канониры «Плимутского приза» продолжали стрелять. Он видел, как такелаж на борту их цели сметало, как паутину, видел, как обрушилось еще несколько рей. Но этого было достаточно. Он не хотел нападать на этот старый и изношенный корабль, потому что именно этого ждал от него Леруа.

— Всем на правый борт! Право руля! — закричал Марлоу, едва слыша свой голос сквозь шум стрельбы. «Плимутский приз» повернул на север, отходя от старого, поврежденного пирата.

Черное торговое судно приближалось к ним и было уже менее, чем в двух кабельтовых от них. Разбойники толпились на носу полностью вооруженные, готовясь к абордажу. На ее борту было во много раз больше людей, чем на борту первого корабля. Марлоу мог представить, как ублюдки сбились в кучу за фальшбортом, хихикая над своим обманом, который они совершили, одурачив тот самый корабль, который до этого одурачил их.

— Черт бы меня побрал, черт бы меня побрал, — пробормотал Марлоу, а затем позвал Миддлтона. - Ударь по ним как можно сильнее!

Миддлтон уже перебросил своих людей по палубе и после приказа Марлоу закричал: Огонь! — и левые орудия дали залп.

Торговое судно приближалось к ним носом, и заряды орудий «Плимутского приза» пронеслись по его палубе. Марлоу увидел некоторые повреждения, нанесенные огнём: голову носовой фигуры, разорвало на части, стеньга шпритсейла разлетелась пополам, возможно, полдюжины врагов были отброшены на палубу, но кроме этого он ничего не заметил. Он ожидал перестрелки с большими пушками, поэтому они была заряжена дробью, а не картечью или лангражем. Возможно, они и убили нескольких пиратов, и это было бы неплохо, но он знал, что на их место придет гораздо больше.

И тут он это услышал. Одинокий голос, низкий, медленный, напевающий: — Смерть, смерть, смерть…

Головы на борту «Плимутского приза» подняли глаза, заглянули поверх бортов и сквозь орудийные порты. Черное торговое судно было в двухстах ярдах, на расстоянии одного кабельтового, и направлялось, чтобы врезаться в борт сторожевого корабля.

— Смерть, смерть, смерть…— К голосу присоединялся еще и еще, а потом начался страшный стук, звук скрипки и стук костей, все вместе создавало адскую какофонию. Большинство пиратов находились на палубе торгового судна, защищенные фальшбортом от огромных орудий «Плимутского приза», солдаты которого могли слышать это воздействие ужасом, но они могли видеть только часть врага, и это делало зрелище еще более ужасным.

— Огонь! Продолжайте стрелять, черт бы вас побрал! — воскликнул Миддлтон.

Канониры снова выстрелили, и когда шум стих и дым развеялся, он все еще был там, черный корабль приближался, со своей ужасной какофонией: — Смерть, смерть, смерть…—

— Сэр, выставить команду для отражения абордажа? — спросил Рейкстроу.

— Что? — Марлоу вздрогнул от ужасного видения. — О, да, пожалуйста. - Он по-прежнему смутно представлял, что нужно предпринять, но в этот день он уже совершил несколько чудовищных ошибок, и у него еще оставалось время для новых.

Пиратский корабль - новое «Возмездие», находился в сотне ярдов от сторожевого корабля, его бушприт был направлен прямо на борт «Плимутского приза». Марлоу представил себе море пиратов, прорывающихся через поручни, хлынувших на палубу и сметающих все на своем пути.

Рейкстроу расставлял людей по местам, одних у борта, а других позади в качестве резерва, приказывая им взяться за стрелковое оружие и призывая стоять. Но говорить им что-либо, было только портить настроение. Это были не пьяницы с острова Смита. Это был пиратский экипаж «Возмездия». Это был Леруа.

Пятьдесят ярдов разделяли корабли, когда над вершиной грот- мачты взвился флаг, ухмыляющийся череп, тесаки и песочные часы отчетливо вырисовывались на черном поле, и ритмичное скандирование разбилось на случайные крики и выстрелы. Марлоу почувствовал, как его кишки сжались.

Леруа всего лишь человек, подумал он про себя, но не верил, что это имеет хоть какое-то значение. Он увидел Леруа живым, несмотря на нечеловеческие раны, которые он нанес ему в свое время, был свидетелем того, как он истязал заключенных изощренными способами, которые не могло одобрить ни одно живое существо, обладающее душой. После долгих лет, проведенных на море, оказалось, что Жан-Пьер Леруа был единственным человеком, которого по-настоящему боялся Марлоу.

Он, стиснув зубы, сжал кулаки.

В своих мыслях он снова был там, на палубе другого «Возмездия», зная, что должен победить или умереть мучительной смертью, которую устроил бы ему только Леруа. Он был там, и стоял лицом к лицу с этим сумасшедшим, сабля против сабли.

— О, черт меня побери, — сказал он. Они находились в тридцати ярдах друг от друга, и «Возмездие» шло на них тем же курсом. Марлоу понял, что, надо уходить от него, пока не стало слишком поздно.

— Рейкстроу! Ракестроу! — Первый офицер посмотрел вверх. — Отрежь этот проклятый тормоз! Отрезай его сейчас же! Быстрее!

На секунду на лице мужчины отразилось замешательство, достаточное, чтобы проклятие сорвалось с губ Марлоу, а затем он все понял и помчался на корму со всей скоростью, какой обладал.

«Возмездие» было уже в двадцати ярдах, двигаясь по ветру, слегка поворачивая носом, чтобы удобней было пришвартоваться к «Плимутскому призу».

А затем, сквозь вопли, стрельбу и шум своих людей, Марлоу услышал отчетливый удар топора Рейкстроу по канату, удерживающему брезентовый якорь. Он услышал еще один удар, а затем «Плимут кий приз» рванулась вперед, казалось, как дикий зверь, спущенный с поводка.

«Возмездие», которое было на траверзе, внезапно оказалось далеко позади. Оно резко развернулась, пытаясь удержаться на встречном курсе, но пираты собрались на носу, готовые к абордажу, скопились на брасах, а паруса, настроенные на бег по ветру, начали хлестать и трепаться, когда нос судна задрался вверх.

Марлоу слышал, как угасают крики ритмичного «нагнетания ужаса», услышал голос, голос, который он узнал, тяжелый, невнятный, с сильным акцентом, приказывающий пиратам расправить паруса.

— Поворачивай налево! — крикнул Марлоу рулевому. Тот повернул румпель, и «Плимутский приз» развернулся чуть дальше против ветра, и пошел носом вверх по течению, в том направлении, откуда они пришли. — Иди этим курсом! И сделай все возможное, чтобы как можно быстрее пройти остров Хог! — Он не знал, куда идет, он знал только, что ему нужно уйти подальше от этого места, подальше от этого корабля.

— Разрешите открыть огонь, сэр? — крикнул Миддлтон из-за квартердека.

Марлоу взглянул на «Возмездие». Оно было почти на траверзе, и они шли противоположными галсами. — Да, да, открывай огонь!

Орудия выстрелили неравномерно, и каждый выстрел попадал по пиратскому судну, находившемся всего в сорока ярдах по траверзу. «Возмездие» резко развернуло, и его реи раскачивались, когда распорки наконец—то были затянуты, но дистанция значительно сократилась. Теперь оно будет в кильватере «Плимутского приза», и догнать морскую охрану для них будет немалым подвигом.

Марлоу взял свою подзорную трубу из ящика с нактоузами и поднес к глазам. Он ощутил волну ужаса и восхищения одновременно, словно наблюдая за стаей волков с безопасного расстояния.

На квартердеке «Возмездия» собралась неуправляемая толпа злодеев, поскольку пираты не соблюдает никаких различий в рангах, существующих на бортах военных кораблей или каких-либо других кораблей мира. Некоторые стояли с обнаженной грудью или в одних жилетах; другие были полностью одеты в прекрасную одежду, которая когда-то могла принадлежать королевской знати. Все были хорошо вооружены, он это видел, но это не было для него неожиданностью.

А потом Марлоу увидел его. Он был на голову выше остальных, его огромная масса заполнила объектив трубы Марлоу, видевшего как он отдает приказы идти вперед. Лицо Леруа было красным и искаженным от ярости. Он топал ногами, рубя перила саблей, которую держал в руке и дико жестикулируя.

Француз был бы в такой же ярости из-за скорости, которую они потеряли, как Марлоу из-за инсценировки боя. Они оба были пиратами, разбойниками и злодеями, и ни одному из них не нравилось, когда его дурачат.

Марлоу увидел, как Леруа прервал свою тираду и посмотрел на морских стражников. Казалось, он смотрит прямо в трубу окуляра Марлоу. Затем пират взял свою трубу, и когда их корабли разошлись, двое мужчин уставились друг на друга через пространство вод.

Марлоу увидел, как Леруа отставил подзорную трубу. Он выглядел испуганным и растерянным, в отличие от того Леруа несколькими секундами ранее. Пират снова поднес трубу к глазам, а затем снова опустил, и так он делал еще два или три раза.

А затем Леруа отшатнулся и стал направлять окуляр трубы то вниз, то куда-то вверх, и даже Марлоу показалось, что он, должно быть, смотрит прямо на солнце. А потом, секунду спустя, внутри пирата как будто что-то взорвалось.

Он швырнул подзорную трубу за борт своего корабля, вытащил из-за пояса пистолет, взвел спусковой крючок и выстрелил прямо в Марлоу.

Марлоу вздрогнул от удивления, это было поразительно, ведь он находился совершенно вне досягаемости пистолетного выстрела. Леруа бросил пистолет, схватил другой и тоже выстрелил. Он размахивал руками, кричал на головорезов вокруг него, жестикулируя в сторону морской стражи.

«Он увидел меня, - подумал Марлоу. - Он увидел и узнал меня, и теперь он знает, что преследует не просто королевский корабль, а Малахию Барретта. Боже, помоги мне! Боже, помоги нам всем, справиться с ним!»