Сторожевой корабль

Глава 13

Леруа, шатаясь, шел по покрытой пылью и гравием улице, которая составляла большую часть Норфолка. Убывающей луны и нескольких звезд, виднеющихся сквозь тонкую дымку, было достаточно, чтобы разглядеть полдюжины новых зданий, возведенных с момента его последнего визита в этот порт более года назад. Норфолк быстро рос, потому что, хотя он и находился в колонии Виргиния, он служил перевалочным пунктом для процветающей торговли Северной Каролины, колонии, не имевшей естественной гавани, кроме далекого Чарльстона.

Воздух был наполнен звуками поздней ночи в портовом городе, пьяным смехом из какого-то из одного из нескольких трактиров, приглушенным за закрытыми дверями, спорами, редкими криками, пистолетными выстрелами. А за всем этим стояло постоянное жужжание насекомых, лягушек и птиц, обитавших в болотистых местностях, окружавших это место.

«Возмездие» стояло на якоре у мыса Уиллоби, сразу за мысом Генри и входом в Чесапикский залив. Джентльмену, чью жену Леруа задержал на борту, потребовалось не более двух дней, чтобы добраться до Уильямсбурга, доставить сообщение Леруа и вернуться. Его поспешность была продиктована, несомненно, мыслью о том, что может произойти с женой во время его отсутствия, что случится с ней, если он не вернется.

В течение этих двух дней прекрасная молодая жена этого человека была заперта в камбузе большой каюты, где ее плач, молитвы и поведение почти довели Леруа до безумия. Когда он больше не мог терпеть, он колотил в дверь и кричал: — La ferme! La ferme! — и это успокаивало ее примерно на час, а потом начиналось снова.

В прошлом Леруа поступил бы с ней по-своему, просто из принципа, несмотря на обещание, данное ее мужу. Но уже несколько лет он не испытывал достаточного возбуждения, лежа с женщиной. Это беспокоило его, и приводило в мрачное настроение, когда он думал об этом, но он винил в этом выпивку и знал, что ничего не может поделать.

Он не отдал ее экипажу. Она должна остаться нетронутой, когда ее муж вернется. Более того, пираты сочли забавным наблюдать, как ее муж очень удивится, обнаружив ее невредимой, и еще больше удивится тому, что их отпустят, как и обещали.

Наконец Леруа подошел к таверне «Королевский герб» низкому темному зданию, выходившему не на главную улицу, а в переулок. Одно из наименее привлекательных заведений в Новом Свете. Он толкнул дверь и вошел внутрь. Его шляпа задела грубо обтесанные балки над головой. Над верхней третью комнаты висело облако дыма, похожее на туман. За тусклым светом трех фонарей, освещавших это место, не просматривалось никаких цветов, кроме серого, черного и коричневого.

«Королевский герб» (Royal Arms) был грубым заведением, убежищем для тех моряков и рабочих, которым не были рады в других трактирах, и шлюх, слишком старых или уродливых, чтобы привлечь более благородную клиентуру. Кроме того, это была одна из старейших таверн в городе, место, которое Леруа хорошо знал и часто посещал, когда был в этой части мира. Никто в «Королевском гербе» не интересовался чужими делами. Это ему нравилось в этом месте.

Он стоял неподвижно, осматривая комнату. Он обливался потом и чувствовал смутный ужас в животе, опасаясь, что его тщательно продуманный план рухнет, и что крики начнутся снова.

Проклятие сорвалось с его губ, как только он увидел человека, которого искал.

Этим человеком был Иезекииль Рипли. Он сидел, сгорбившись, над столом, маленький, похожий на крысу, с большим носом и торчащими зубами, с бегающими черными глазками и с трубкой во рту.

Рипли был бывшим квартирмейстером «Возмездия». Он много лет плавал с Леруа и дослужился до квартирмейстера после ухода Барретта. Один только взгляд на этого человека вызывал в памяти образы того дня, Барретта, пытавшегося попрощаться, Рипли, назвавшего его трусом, и последовавшей за всем этим стычкой. Леруа вздрогнул, отбросив воспоминание.

Теперь Рипли командовал небольшим речным шлюпом, законным транспортным судном, курсировавшим по Чесапику. Тот факт, что такой человек, как Рипли, получил такую работу, свидетельствовал об острой нехватке опытных моряков в водах пролива.

Год назад они снова случайно встретились в этой самой таверне и за многочисленными чашками пунша придумали план, который сделает их всех богатыми: Леруа, Рипли и людей с «Возмездия».

На самом деле это был не самый лучший план, но он устранял одно из самых важных препятствий, с которыми, в конце концов, столкнулись мужчины. Хотя самым желанным товаром на борту разграбленного судна была звонкая монета, золото и серебро в любой форме, теперь они попадались все реже и реже. Чаще всего пираты забирали груз табака, тканей, различных товаров, обручей для бочек, и все это приходилось продавать, чтобы принести пиратам хоть какую-то пользу.

Торговцы в Чарльстоне и Саванне были готовы предоставить им свой рынком, но у них было мало денег, и скопился избыток краденого. У них покупали товары только за часть стоимости груза, чтобы они не задавали лишних вопросов.

Но Рипли считал себя провидцем, который мог предвидеть возможности, считая себя большим человеком. Увидел новый способ импорта товаров для продажи в богатую колонию, жаждущую их. Имея своих важных людей на берегу, они могли добиться успеха.

Все это было merde (дерьмо), конечно; Рипли был лживой свиньей, взъерошенной крысой. Леруа знал это, но это не имело значения, если он действительно мог продать добычу с «Возмездия» за золото. Он сказал, что может, и был слишком умен и слишком труслив, чтобы идти против Леруа.

Таков был план во всей его полноте. Грузы, награбленные «Возмездием», будут направляться на рынок через Рипли, и Рипли будет платить пиратам золотом. Леруа не знал, с кем будет работать Рипли, и ему было все равно. Его собственная часть была достаточно простой, настолько простой, что он мог держать ее в голове в течение года, который потребовался для ее организации. Требовалось сотрудничества лишь нескольких сторон. Потенциал прибыли был огромен.

Леруа знал, что этот план представляет собой его последний шанс. Экипаж «Возмездия» ворчал, и они могут скоро лишить его должности капитана, если он не проявит себя на этом посту. Но прежде чем он покинет пост, он убьет стольких из них, сколько сможет, а затем они убьют его, а это будет конец.

Он подошел к столу. Крысиные глаза Рипли метнулись к нему: — Леруа, — произнес он.

— О-о, bonsoir, квартирмейстер, — проворчал Леруа. Он никогда не мог произнести имя Рипли. Он посмотрел на другого человека за столом. Он никогда не встречался с ним, но знал, кто он такой.

— Присаживайся, капитан, — сказала Рипли, подобострастно, но пытаясь взять себя в руки.

— Пойдем, в заднюю комнату, — сказал Леруа, указав на путь кивком головы.

Он протиснулся сквозь толпу и дым по узкому коридору, ведущему к задней части помещения, где была небольшая комната для всех, у кого были частные дела. Случилось так, что в данный момент комната была занята шлюхой и ее клиентом, занятыми каким-то весьма личным делом. Леруа толкнул дверь. Тусклый свет коридора упал на испуганного мужчину и его даму.

— Какого черта, закрой эту чертову дверь! — взревел мужчина, но его голос умолк, когда он получше разглядел Леруа, чье тело заполнило дверной проем.

— Убирайся, — сказал Леруа. Мужчина заколебался, посмотрел на шлюху, лежащую на спине на столе, снова посмотрел на Леруа, затем побежал к двери, на бегу натягивая бриджи.

Женщина последовала за ним медленнее, разглаживая платье и бросив на Леруа грязный взгляд, но Леруа не обратил на это внимания. Дело, которым он занимался, было важнее чувств или денежных соображений какой-нибудь шлюхи. Он вошел в теперь уже пустую комнату, Рипли и тот мужчина, шедший позади него. Рипли закрыл дверь.

Леруа повернулся к своему бывшему квартирмейстеру. — Ты видел Барретта?

— Баррет мертв.

— Откуда ты знаешь?

— Последнее, что я слышал, его люди сами убили его. Я ни слова не услышал о нем за эти три года. Если бы он был жив, я бы знал.

— Ба?— Леруа сплюнул на пол. — Он не умер. Никто не может убить его, кроме меня.

— Я не знаю, о ком вы говорите, — сказал мужчина Рипли, — и мне все равно. Думаю, у нас есть более важные темы для разговора.

Леруа покосился на мужчину. Он был толст, а его рубашка и жилет были в пятнах и грязи. Он был явно пьян, и ему нужно было побриться. Он был похож на человека, который ек соответствовал своему виду.

— Ты капитан морской стражи? — спросил Леруа.

Рипли и мужчина переглянулись. — Это капитан Аллэйр, — сказала Рипли. — Он был капитаном стражи. Но теперь он уволен. Губернатор назначил капитаном какого-то другого сукина сына по имени Марлоу.

— Как так!? — взревел Леруа. — Что это за чертовщина? План зависел от сотрудничества с капитаном стражи для свободного прохода «Возмездия» по заливу. Рипли заверил его, что этого Аллэйра можно купить, и недорого. Но теперь военным кораблем командовал кто-то другой.

Он почувствовал, как его руки начинают дрожать. Что-то щелкает внутри его головы.

Капитан Аллэйр откашлялся и вытер выступившую слюной. Он встретился взглядом с Леруа. — Сукин сын, Марлоу подставил меня так, будто играет в девять кеглей. Выходит на корабль в гости, говорит. Говорит мне, что хочет купить серебряный столовый сервиз, и если я наткнусь на такой, он купит его, черт возьми, намного дороже, чем он стоил.

— Ну, я нашел один на борту корабля из Лондона, и я взял его, и это было серебро проклятого губернатора, и следующее, что я узнаю, что у этому ублюдку отдают мой корабль! Не знаю, как он узнал, но знал это, сукин сын.

Леруа уставился на Аллэйра так, словно тот был каким-то неизвестным ему животным. Он повернулся к Рипли:— Что это за хрень? Кто такой этот Марлоу, а? Он будет работать с нами?

Прежде чем Рипли успела ответить, Аллэйр сказал: — Этот Марлоу дерьмо, овца, кусающаяся шлюха. Если ты хочешь бороздить по заливу, тебе лучше помочь вернуть мне мое законное командование! Ты должен работать со мной, понял?

Он наклонился ближе к Леруа, запрокинув голову, так что их лица оказались на расстоянии всего нескольких дюймов друг от друга.

Леруа прищурился сильнее, словно пытаясь разглядеть лицо Аллэйра сквозь туман. Он выдернул из-за пояса пистолет, взвел замок и упер его Аллэйру в живот. Затем спустил спусковой крючок.

Выстрел из пистолета был приглушен жиром вокруг талии Аллэйра, но вопль бывшего капитана морской стражи заполнил крошечную комнату, когда он упал.

— Ne crie pas! Не кричи, сукин сын! - Леруа крикнул Аллэйру, но его слова не подействовали на Аллэйра, который лежал на спине, держась за живот, и, задыхаясь, кричал и раскачивался из стороны в сторону, между его пальцев текла кровь.

— Ne crie pas! — снова приказал Леруа, а затем, будто совсем позабыв об Аллэйре, повернулся к Рипли и спросил: — Кто такой этот Марлоу?

Рипли также проигнорировал человека, лежавшего у их ног. Он пожал плечами и сказал: — Не знаю. Никогда его не видел. Я не часто схожу на берег. Мне не нужно, чтобы меня кто-нибудь узнал.., в моем положении.

— Кто такой Марлоу!? — крикнул Леруа. Он пнул Аллэйра, который все еще кричал и задыхался.

— Заткнись! — Изо рта умирающего потекла струйка крови.

— Какой-то джентльмен, — продолжила Рипли. — Я слышал, раньше он был капером. Ходят слухи, что он разгромил кучку пиратов на острове Смита, не больше трех ночей назад.

«Остров Смита». Леруа был уверен, что недавно он что-то слышал об острове Смита. Но он не мог вспомнить, что.

— О, будь ты проклят, черная душа, будь ты проклят, — простонал Аллэйр, с прерывным дыханием. — Будь ты проклят, я умираю! Я умираю!

Леруа вытащил из-за пояса второй пистолет.

— Нет, нет, — взмолился Аллэйр, широко раскрыв глаза, по его лицу текла темная полоска крови. Леруа приставил пистолет к его голове, взвел затвор и выстрелил. Сквозь дым он увидел, как тело Аллэйра приятно дернулось, а когда дым рассеялся, он увидел темное мокрое пятно, расплывающееся по сосновым доскам. Посреди черной лужи покоились останки головы капитана.

— Вот, кошон, ты больше не умираешь.- Он посмотрел на Рипли. Он увидел страх в его крысиных глазках. Это было хорошо. Рипли должен понять, что капитан Жан-Пьер Леруа снова стал человеком, которого следует опасаться. Все должны это знать.

— Этот Марлоу будет работать с нами? - Голос Леруа теперь стал спокоен, когда крик прекратился.

— Он будет работать с нами. Он будет, я не сомневаюсь, — быстро сказала Рипли. — А если он этого не сделает, это не имеет значения. Он нам не нужен, и если он будет проблемой, мы его уберем. У меня есть свои связи, и я не шучу.

Леруа кивнул. Это было то, что он хотел услышать. Их планы не менялись. Потому что, хоть Рипли и был лживым червем, не было никого более могущественного, чем Жан-Пьер Леруа.