Сторожевой корабль

Глава 12

В конце концов, Марлоу не забил до смерти человека, выстрелившего первым. Не то чтобы он не хотел, он просто не мог узнать, кто это был. Казалось, никто из дюжины мужчин, стоявших плечом к плечу, не заметили кто это сделал или, по крайней мере, не выдал бы. Во всяком случае, Марлоу, вероятно, отпустил бы его, нанеся не более двух-трех дюжин ударов плетью, просто в качестве урока и для примера.

Они провели нервную ночь на острове Смита, по крайней мере, люди с «Плимутского приза». Оставшихся в живых пиратов собрали и бросили у костра, связанных по рукам и ногам, вокруг них образовался круг вооруженных матросов с «Плимутского приза». Марлоу внимательно рассматривал каждого человека, желая понять, узнает ли он кого-нибудь из них. Если бы такое случилось, Марлоу убил бы пирата на месте, не утруждая себя объяснениями. Но, по воле судьбы, не было никого, кого он знал.

Бикерстафф, Миддлтон и его люди вышли на пиратский корабль и завладели пятью жуликами на его борту, которые, увидев пленение своих товарищей и не имея ни лодок, ни каких-либо средств спасения, напились до бесчувствия. Их схватили, спустили в лодку по канату и доставили на берег, чтобы они присоединились к своим захваченным собратьям.

Вся команда стояла на страже всю ночь не по приказу Марлоу, а просто потому, что люди были слишком возбуждены стычкой и слишком настороженно относились к пиратским пленникам, чтобы думать о сне. Марлоу, Рейкстроу и Миддлтон по очереди дежурили вместе с ними, просто чтобы убедиться, что ничего не случится.

— Это был хороший бой, не так ли? — сказал Марлоу Бикерстаффу, вставая, чтобы взять часы. Бикерстафф все это время сидел вдали от мужчин в задумчивой тишине. Костер догорал, и круг света отступил всего на несколько саженей от красных светящихся бревен. Лицо Бикерстаффа, казалось, светилось, свет и тени плясали по нему, когда огонь вспыхивал и угасал. Марлоу видел его усталость и удовлетворение.

— Это был хороший бой, Том, — сказал он. — Ты был рождены для такого командования. Это честная команда. Я не знаю ни одного случая, что могло бы заставить этих людей так сражаться.

— Я благодарен тебе за то, что ты так сказал, — произнес Марлоу, и он имел это в виду, потому что знал, что Бикерстафф знает. Пустая лесть никогда не оскверняла уст Бикерстаффа. — Тем не менее, это был не Азенкур. Если бы ты не появился вовремя, я думаю, мы были бы уже разгромлены.

— Но ты стоял на своем. Или ваш серфинг, в зависимости от обстоятельств.

Несколько мгновений они стояли молча, глядя в огонь. Наслаждаясь своим товариществом. Они провели вместе шесть лет, как друзья, товарищи по плаванию, ученик и наставник. Они многое повидали вместе, но все, же даже после всего этого были очень разными людьми.

— Что ж, спокойной ночи, Фрэнсис, — сказал, наконец, Марлоу.

— Спокойной ночи, Том. - Он улыбнулся и ушел в темноту.

Зрелище, открывшееся им утром, было каким-то гротескным, адским последствием битвы. Тела не менее двух дюжин мужчин, матросов и пиратов, лежали на берегу или плавали на мелководье. Они были черными от запекшейся крови и раздулись, так что их одежда казалась неподходящей. Рой птиц взбирался на них, разрывая их плоть.

Вск трупы в воде, казалось, делали какие-то нерешительные усилия, чтобы прогнать падальщиков, их руки слегка размахивали, когда небольшой прибой раскачивал их взад и вперед. Крабов было несколько десятков. Это было ужасное зрелище, и даже один или два матроса с команды «Плимутского приза» отбежали за дюны где их вырвало.

Но остальных, похоже, это зрелище совершенно не тронуло, по крайней мере, после того, как они начали рыться в огромных кучах добычи, сваленной на берегу. Большая часть ее часть состояла из товаров, отобранных у английских купцов: посуда, тарелки, шелка, белье, обручи для бочек, огромные груды одежды. Это был необычайно богатый улов.

Пираты совершили успешный рейд, и, без сомнения, готовились продать свою добычу. В Чарльстоне и Саванне было много торговцев, ущемленных политикой правительства в отношении импорта, которые охотно покупали такие вещи. Они не стали бы задавать лишних вопросов о происхождении этих товаров.

Здесь было приличное количество золота и серебра, а также обилие оружия: сабли, тесаки, шпаги, пистолеты, красивые мушкеты. В глазах многих матросов «Плимутского приза» загорелся самый настоящий алчный пиратский блеск, когда они перебирали товары, намек Марлоу на их потенциальную награду, по-видимому, нашел внимательную аудиторию.

— Господин Рейкстроу, — крикнул он первому офицеру, который копался в ящике с мушкетами. Он отложил в сторону оружие, которое держал, прекрасный мушкет, и с застенчивым выражением лица, как будто его уличили в какой-то неосмотрительности, подошел к капитану.

— Господин Рейкстроу, вот что я хочу, чтобы вы сделали. Разделите золото и серебро пополам. Половина отойдет губернатору. Затем подсчитайте, сколько наших людей еще живы, и разделите другую половину золота и серебра на равные доли. По две доли для офицеров и тем, кто получил ранения, тем, кто, как вы верите, выздоровеет, тоже получат по две доли, так что считайте. Не говоря уже о тех, кого вы считаете погибшими. Затем мы разыграем номера, и каждому человеку по его номеру будет позволено выбрать новый костюм, меч и пистолет. Сначала, конечно, офицеры.

— Да, сэр, — сказал Рейкстроу, но, похоже, он колебался. — Но, сэр, вы же знаете, что все это, по правде говоря, сэр, … добыча Короны. Так что... ах… то, что вы здесь делаете, сэр, это не вполне нормально. Протесты Рейкстроу были ослаблены, подумал Марлоу, тем фактом, что он то и дело бросал взгляды на пистолет, который держал в руках, и, казалось, был близок к панике, когда кто-то поднял его и осмотрел.

— Ты, вот, — крикнул Марлоу человеку, державшему мушкет, — принеси его сюда.

Неохотно мужчина подошёл и протянул ему пистолет. Это было действительно красивое оружие, не то грубое оружие, которое изготавливают второсортные оружейники в темных и тесных мастерских на задворках, а изготовленное на заказ изделие с прекрасной гравировкой на замочной пластине и инкрустацией из слоновой кости на ореховом прикладе с высоты птичьего полета. Марлоу был рад видеть, что, если Рейкстроу впадет в искушение, он не согласится на второе место.

Он передал пистолет лейтенанту.

— Господин Рейкстроу, вы хорошо сражались прошлой ночью, черт возьми, без вас мы бы проиграли. И вы проделали хорошую работу по приведению корабля в боевой порядок, — сказал он, и это не было правдой. — Я хочу, чтобы у вас был этот пистолет.

— О, спасибо, сэр. Но, сэр...

— Послушайте, лейтенант. Каждый из офицеров и матросов имеет право на денежные призы, не так ли? У всех нас есть законные права на часть того, что было захвачено. Но мы оба знаем, что потребуется по крайней мере год, чтобы увидеть хоть что-то из этого, при условии, что лорды Адмиралтейства не найдут способа обмануть нас с нашей долей. Все, что я хочу сделать, это увидеть, что люди получают то, что принадлежит им по праву, не дожидаясь этого целую вечность. Я просто борюсь с бюрократией, не более того.

— О, тогда понятно, сэр, — сказал Рейкстроу, и он действительно понял, в основном потому, что хотел этого. С этим превосходным оружием в руке и грудами золота и серебра в десяти футах от него он был вполне готов игнорировать более сомнительные детали оправдания Марлоу своих поступков, таких. Например, как тот факт, что люди получали гораздо больше, чем когда-либо, в призовых деньгах, и что действия капитана будут считаться почти воровством, если об этом узнают.

Но об этом никто не узнает. Оба мужчины об этом знали. Пираты вряд ли скажут, да и вряд ли кто им поверит. И Марлоу видел, что их заперли в темном трюме до того, как начнется раздел добычи.

Было еще менее вероятным, что матросы «Плимутского приза», которые в течение следующего часа заработают больше денег, чем они заработали за всю свою жизнь до этого момента, будут болтать об этом. То, что сделал для них Марлоу, они посчитали справедливым после того, что им платили прежде и это должно было держатьсяя в секрете. По крайней мере, так он считали.

Рейкстроу с новым мушкетом под мышкой поспешил отдать приказ о переправке заключенных на «Плимутский приз» и проследить за распределением добычи.

— А вот и «Нортумберленд», — сказал Бикерстафф, подходя к Марлоу и кивая на гавань. Небольшой шлюп стоял в бухте под гротом, кливером и марселем, белея брезентом в лучах утреннего солнца. Они постояли там некоторое время, наблюдая, как маленький корабль подгоняемый бризом входит в гавань.

— Отлично, — наконец сказал Марлоу. — Теперь мне нужно, чтобы ты

— Марлоу, скажи на милость, о чем лейтенант Рейкстроу?

Он повернулся и посмотрел в том направлении, куда смотрел Бикерстафф. У Рейкстроу все монеты, золотые и серебряные тарелки были сложены в пару сундуков, и это была внушительная куча. Он пересчитывал их на множество маленьких кучек и раскладывал их, как шахматные фигуры, на второй сундук.

— Ну, — сказал Марлоу, — он, видишь ли, считает деньги. Просто чтобы получить справедливую отчетность по инвентаризации.

— Верно? А мне кажется, что он делил все это, как добычу. Для того, чтобы каждый человек мог быть призван к получению доли.

— О, ну, у меня было представление, что люди, которым не хватает самых элементарных вещей, могли бы, по крайней мере, получить из всего этого сменную одежду и, возможно, приличное оружие, чтобы поучаствовать в будущих сражениях.

Бикерстафф повернулся, посмотрел ему в глаза. Марлоу задался вопросом, почему он не хочет просто сказать Бикерстаффу правду, что он действительно дает каждому свою долю дохода. Может быть потому что Бикерстафф не одобрил бы, глубоко не одобрил бы, и он сделал бы еще хуже, держа свое неодобрение при себе. Он подумал бы, что это попахивает жизнью, от которой Марлоу отказался несколько лет назад.

— Послушай, — сказал Марлоу, — я знаю, что это не совсем соответствует правилам Адмиралтейства, но посмотри на этих несчастных ублюдков. Они в лохмотьях, и флот не сделал ничего, чтобы улучшить их судьбу. Ты думаешь, если я попрошу у Николсона новую одежду для этих ребят, он просто не рассмеется? Они хорошо сражались. Меньшее, что я могу сделать, это вознаградить их.

— Они заслуживают приличной одежды, с этим я соглашусь, — сказал Бикерстафф, и Марлоу оборвал его, прежде чем он смог продолжить.

— В яблочко. Теперь мне нужно, чтобы ты отправился на пиратский корабль и начал опись того, что находится на борту. Посмотрим, сможешь ли ты узнать настоящее имя, владельца, из того что обнаружишь. Если на борту нет записей, я полагаю, она может считаться нашим призом. Может быть, мы назовем его «Плимутским призом», а?

Бикерстаф не засмеялся, даже не улыбнулся: — Хорошо, тогда я пошел. Он подозвал экипаж лодки.

Потребовался всего час, чтобы изгнать из солдат последний остаток уныния, накопившийся у Аллэйра за четыре года его командования. Потребовался час для того, чтобы подозвать каждого человека и вручить ему в руки небольшую кучку золота и серебра, а затем провести жеребьёвку и предоставить каждому матросу выбор оружия и смену одежды. Точно так же, как Марлоу делал много раз прежде. Именно по этой причине ему стало немного не по себе.

Вскоре песчаный берег был усеян с брошенными лохмотьями, и мужчины красовались в своих новых одеждах, с поясами, завязанными вокруг талии, с пистолетами и саблями на своих местах. Это была счастливая команда матросов готовых к новым битвам и следующим трофеям. И они не были бы разочарованы.

Марлоу с некоторым удовлетворением наблюдал за сценой на песчаном берегу. Менее чем за неделю он переделал настроение этих людей, провел отчаянную битву, захватил банду злобных пиратов и значительно увеличил состояние губернии. Как только слухи дойдут до Уильямсбурга, его зауважают, и его звезда быстро взойдет на небосклоне аристократии Вирджинии. Он будет известным джентльменом, и, например, Элизабет Тинлинг будет впечатлена. А он только начал.

— Господин Рейкстроу, — позвал он. Лейтенант взял свой новый мушкет и поспешил к нему. — Боюсь, мы наиболее уязвимы здесь, разбросанные по песчанному берегу. Если еще один из пиратских кораблей приплывет сюда, нам конец. Я хочу как можно быстрее доставить этот призовой груз в безопасное место.

Он посмотрел на «Плимутский приз», делая вид, что рассматривает варианты. Кораблю понадобится грот-мачта, прежде чем он отправится в плавание. Вот что мы должны делать. Давай загрузим на борт «Нортумберленда» столько, сколько сможем, просто чтобы выбраться отсюда, а остальные отправятся на сторожевой корабль, как только он будет готов.

Затем, взяв с собой Ракестроу, и с ним прошелся вдоль куч добычи, показывая, что из них следует погрузить на борт «Нортумберленда» . Там было три сундука с дамскими платьями, и среди них он нашел золотой крестик на крошечной золотой цепочке, тонкой, как паутина. В центре самого крестика был бриллиант, а на золоте был выгравирован тонкий закрученный узор, такой тонкий, что его можно было не заметить. Это была красивая вещь, и он сунул ее в карман камзола.

— Поместите эти сундуки с дамскими вещами на борт «Плимутского приза», — распорядился он, — а остальное на борт шлюпа.

Естественно, что в первую очередь должны были быть отправлены самые ценные вещи, и именно их матросы принялись грузить на шлюп. Ни лейтенант Рейкстроу, ни кто-либо из офицеров или матросов не сомневались в решении Марлоу или его мотивах после того, что он сделал для них.

И Король Джеймс не возражал, даже бровью не повел, когда Марлоу велел ему отнести груз пиратских сокровищ в его мало используемую кладовую на «Нортумберленде» и выгрузить его там, поставив в укромном уголке, а перед ним свалить бочки с табаком.

— Да, сэр, — вот и все, что он сказал, и через двадцать минут «Нортумберленд» уже уплывал из гавани, унося часть добычи Марлоу.

Ему потребуется месяц, а то и больше, чтобы превратить эти мелочи в твердые деньги, но в конце концов они значительно увеличат его и без того значительное состояние. Он знал, кто были этими торговцами в Чарльстоне и Саванне, а также всех пиратов.

Он не мог не улыбнуться, наблюдая, как его маленький шлюп скрылся из виду, свернув за мыс.

«Как забавно, - подумал он, - своровать у самых отъявленных воров на земле! Почему я не подумал об этом много лет назад?»

Бикерстафф стоял на квартердеке захваченного пиратского корабля и смотрел, как «Нортумберленд» выходил из гавани. Впереди и в каюте внизу он слышал, как полдюжины людей, которых он привел с собой, с большим удовольствием обыскивали корабль в поисках чего-нибудь, что стоило бы забрать и унести.

Пиратский корабль взят, подумал он, но на его борту все еще есть пираты.

Он беспокоился. Беспокоился о Марлоу. Неужели Марлоу действительно думал, что держал свои грабежи в секрете? — спросил он сам себя. - Думал ли он, что он, Бикерстаф, не знал об огромных кучах краденого, которые погрузили на борт шлюпа и, без сомнения, отправили на меньший склад в Джеймстауне?

За шесть лет общения с Марло Бикерстафф старался не делать ничего, что шло вразрез с его моральными принципами, как бы трудно это ни было в данных обстоятельствах. Сначала он остался с Марлоу, потому что у него не было выбора, затем потому, что ему стало любопытно, и, наконец, потому, что этот человек ему нравился.

И он пришел к выводу, что Марлоу был, в конечном счете, хорошим и нравственным человеком, который на протяжении всей своей жизни был лишен твердых наставлений в области чести и христианской порядочности.

Они приехали в Вирджинию, чтобы начать новую жизнь. Для Бикерстаффа это означало, наконец, стать больше чем полуголодным педагогом, который, несмотря на всю его ученость, все еще считался обычным обывателем, потому что в его багаже были латынь и греческий язык, но не было денег.

Для Марло это означало занять свое место в обществе, настоящем обществе, где ценность человека измерялась не умением обращаться с саблей или точностью стрельбы из пистолета. Но какой критерий ценностей использовало это колониальное общество для оценки ценности человека? Его деньги? Сколько акров он возделывал, сколько рабов выполняли его работу? Бикерстафф задумался, действительно ли это общество лучше, чем жестокий, но абсолютно равноправный мир пиратов.

Бикерстафф покачал головой и вернулся к порученному ему делу. Он не мог вечно оставаться моральным компасом Марлоу; в определенный момент Марлоу придется найти свой собственный путь.

Он подошел к квартердеку, а затем спустился по пояс. Пиратский корабль, как он увидел, был бывшим торговым судном, как и все остальные. Когда-то его захватили морские разбойники и превратили на пиратский манер в военный корабль

В ее фальшборте было пробито полдюжины новых портов. Бикерстафф подумал о них как о пушечных портах, не придумав для них другого названия, но на самом деле они были не более чем отверстиями, прорубленными топорами и укрепленными с обеих сторон рым-болтами.

Когда-то здесь были квартердек и полубак, но пираты взяли пилу или тесло и срубили их, оставив судно с палубой на носу и корме. Белая обветренная обшивка палубы резко обрывалась там, где когда-то стояла переборка, и переходила в более темное, менее изношенное дерево, которое до недавнего времени было защищено от непогоды. Это было похоже на линию прилива на песчаном берегу.

Трапы были снесены, и большая часть прекрасной отделки исчезла, и только голые участки дерева указывали на то, где она когда-то была. Исходная носовая фигура тоже исчезла, ее заменила какая-то пиратская резьба . Бикерстафф не мог даже предположить, какой должна была быть новая голова.

Он услышал скрип весел в уключинах и, выглянув за борт, увидел, как подплывает шлюпка «Плимутского приза» с Марлоу на корме. Мгновение спустя он перешагнул через трап.

— Ах, Марлоу, — позвал он, — мне еще предстоит составить опись, но на борту мало. Они собирались кренговаться, как и мы и все вывезли на берег.

— Ты обнаружил, что это за корабль? Или кому он принадлежал?

— Да. Иди, взгляни на это.

Бикерстафф направился на корму к тому месту, что когда-то было большой каютой, а теперь стало квартердеком. Вся открытая палуба, от носа до кормы, была усеяна пустыми бутылками из-под вина, некоторые из которых были разбиты, различными предметами одежды, брошенными костями и разбросанными саблями или пистолетами. Справа от нактоузного ящика стояла небольшая бочка с порохом, куча пуль и еще одна куча гильз. Рядом лежал журнал в кожаном переплете, из которого пират, изготовлявший патроны, рвал для этого бумагу. Бикерстафф поднял его и передал Марлоу.

— Как оказалось, это корабельный журнал. Злодей начал с задней части, поэтому название корабля и перечень команды здесь остались.

Марлоу открыл обложку, удерживая ее так, чтобы оба мужчины могли прочитать. Там аккуратным почерком было написано: « Корабельный журнал «Патриции Кларк», Бостон. Мистер Пол Мак Каун, Мастер». - Он перевернул журнал. Последние двадцать или около того страниц исчезли. Последняя запись гласила: — «Ветер дует с Ю-Ю-В. Подняли галантные реи, поставили брамтовые паруса».

Никаких сведений о том, что стало с экипажем «Патриции Кларк».

Несомненно, некоторые из них присоединились к пиратам и теперь были закованы в кандалы в трюме «Плимутского приза» или растерзаны воронами на берегу. Что касается других, Бикерстафф надеялся, что они отделались все же легко, но он полагал, что это не так.

Боже, помилуй их души, подумал он. Море было опасным местом, он слишком хорошо это знал. Опасное место, как для воров, так и для честных людей.