Странная барышня

63

— Господин полковник, вы меня арестовываете? — чуть ли не шёпотом спросила я.

— Извините, Елизавета Васильевна, если неправильно выразился. Конечно же, нет. Наоборот, нам нужна ваша помощь. Кажется, мачеха ваша нашлась. Но тут дело неприятное. Если вы откажетесь, то всё пойму и возражать не буду.

В одном из нехороших домов на окраине Москвы во время облавы нашли тело женщины. Явно не из крестьян: хотя платье на ней было не в лучшем состоянии, но из дорогих тканей. Да и фасон модный. Судя по внешнему виду и количеству пустых бутылок от крепкого спиртного, на фоне чрезмерного пьянства у несчастной случился удар, оборвавший её жизнь. Ещё и опиумная трубка рядом валялась…

При себе не имела никаких документов. Но мои подчинённые провели обыск, и у хозяина притона оказался занимательный золотой кулон с миниатюрой. На ней изображена некая молодая особа и надпись имеется: “Кабылина Мария Артамоновна”. Дорогая вещица!

Офицер, что проводил облаву в том злачном месте, умудрился запомнить, что мы разыскиваем некую Озерскую, в девичестве Кабылину. Он немного надавил на хозяина притона, и тот признался, что ему дала это несколько часов назад в обмен на спиртное, опий и проживание именно наша усопшая.

Как только информация попала ко мне в руки, то я сразу же поспешил к вам. Вы лучше всех знаете Марию Артамоновну и сможете её опознать, исключив ошибку. Но, повторюсь, не настаиваю. Зрелище совсем неприятное, да ещё и в нашем городской покойницкой тело. Откажетесь, винить не стану: не для женских глаз сия картина. Мы можем обратиться и к графу Бровину, который тоже знал её. Но хотелось бы получить письменное подтверждение родственников.

— Поехали, — сразу же приняла решение я. — Если вы ознакомлены с моим делом, то должны понимать, что в обморок падать не буду.

Городской морг или, как назвал его полковник, покойницкая, действительно оказался не для слабонервных. Несмотря на холод в помещении, тела хранились кое-как, да и запашок соответствующий. Не каждый мужчина без подготовки сможет тут находиться. Про женщин даже не заикаюсь.

Тело Кабылиной увидела сразу, опознав его по красному платью. Подошла ближе и всмотрелась в лицо. Грязная, седая, обрюзгшая старуха с синяком на скуле. От той роковой красавицы, что я видела когда-то на портрете, не осталось и следа. Даже от той Мэри, которую знала несколько месяцев назад, тоже ничего нет. Доконало пьянство. Как жила скверно, так и померла…

— Это она. Подтверждаю, — сказала я и направилась к выходу, не желая лишней секунды оставаться в этом месте.

Уже наверху, в одном из кабинетов, подписала необходимые бумаги и вместе с князем, который не решился оставить меня одну, поехала в дом Елецких.

— Лиза, как вы себя чувствуете? — участливо спросил Илья Андреевич. — Если вам нужен отдых, то готов отменить все свои планы и вернуться вместе с вами в приют. Там, среди тишины и природы, придёте в себя быстро.

— Не волнуйтесь, — успокоила я. — Со мной всё хорошо. Даже странно как-то. Смотрела на труп, а в груди не было ни грусти, ни злости. Одно равнодушие. Но всё-таки мне её немного жаль. Не то мерзкое тело, что мы сейчас лицезрели, а молодую красавицу Марию Кабылину. У неё были все шансы стать человеком, но она отринула их в угоду своим никчёмным страстишкам. Ещё и сына морально изуродовала, превратив того в своё подобие. Итог закономерен. Теперь не мы, а на Небесах их души судить будут. Я же закрываю эту страницу своей жизни и постараюсь никогда не вспоминать. Давайте заедем в церковь? Мне сейчас крайне необходимо побывать в ней.

— В какую именно?

— В ближайшую.

Небольшая скромная церковь оказалась буквально в нескольких минутах езды. Войдя в неё, я взяла две свечи, зажгла и поставила их рядышком. Перекрестилась, но молитву читать не стала. Я пришла сюда поговорить с Елизаветой и Василием Юрьевичем. С дочерью и отцом, чьи судьбы так переплелись с моей.

Я молча им рассказывала о своих планах, о том, что приложу усилия, чтобы восстановить поместье. Попросила прощение за свои ошибки и за то, что без спросу заняла не своё тело… Долгий внутренний монолог получился. Глядя на два огонёчка свечей, вдруг почувствовала, что окончательно породнилась с ними, став не только по названию, но и по духу Озерской.

— Они слышат и радуются, — прошелестело у меня в голове.

Я уверена, что это не галлюцинация. Ещё раз перекрестившись и поклонившись отцу с дочерью, вышла из церкви, ощущая умиротворение в груди.

— Вы прямо светитесь, — заворожённо глядя на меня, проговорил Илья Андреевич. — Никогда не видел вас такой, Елизавета… Даже слов подобрать не могу, но это прекрасно. Я наблюдал за вами в храме, и было полное ощущение, что разговаривали с Богом. Один на один, как умеют лишь святые.

— Не с Богом говорила, — призналась я. — С двумя очень хорошими людьми, которые могли бы быть счастливы вместе, но жизнь распорядилась иначе. Но и Бог нас слышал. Он всех всегда слышит. Жаль, что сами к его словам мы редко прислушиваемся…

— И не поспоришь с вами. Какие планы у нас теперь?

— Я дала согласие на одно светское мероприятие. Вы уже решили, куда пойдём?

— Думал, что вам подобное сейчас будет неинтересно, после таких трагических событий.

— Вы меня не услышали. Я закрыла эту страницу. Горевать об убийце моего отца не собираюсь.

— Тогда… Как смотрите на то, чтобы посетить светский раут у Манилиных? Уважаемая княжеская семья. У них обычно собирается весь цвет московского общества. Музицирование, разговоры про искусство. И деловые вещи, кстати, тоже обсуждаются. Можете завести там несколько неплохих знакомств — в будущем пригодится. Единственная проблема — это ваше платье. Необходимо срочно придумать за сутки, как…

— Ничего придумывать не надо, — перебила я его. — Если будет новое платье по образцу формы Дома Призрения, то мне этого достаточно.

— Но как же так?! Лиза, я решительно вас не понимаю! Это же великосветское мероприятие, и женщина должна на нём блистать!

— Всё очень просто, мой дорогой князь. Там будет такая публика, с которой мне родословной не сравниться, даже если вся с ног до головы в шелках и бриллиантах явлюсь. Для них я деревенская выскочка, и любая попытка стать похожей на знатнейшие фамилии Российской Империи вызовет лишь насмешки. Поэтому похожей быть не собираюсь. Я сама по себе, и они должны это видеть.

— Вас там, извините за прямоту, сожрут в таком наряде. Будь моя бабушка рядом, то никто бы и слова плохого не произнёс, боясь попасть на её острый язык. А матушка Клавдия, к сожалению, монахиня и лишнего сказать не посмеет. Тем более, многие помнят её прошлое. Хотя… — продолжал размышлять князь. — Екатерина Михайловна вас подмять под свой характер не смогла, и опыт боёв с “бриллиантовыми” вы тоже имеете отменный. Согласен! Пусть будет форменное платье! В конце концов, мы никому ничем не обязаны. Но учтите, если станет невмоготу, то я всегда буду где-то поблизости.

— А Клавдия нам зачем? — удивилась я.

— Ну как же? Незамужняя девушка при отсутствии родственников не должна появляться на увеселительных мероприятиях без сопровождения матроны. Хотя мы многие правила приличия собираемся нарушить, но некоторые соблюсти необходимо.

Узнав о светском рауте, матушка Клавдия долго ворчала, но отказаться не посмела, правильно решив, что я на него всё равно поеду. В назначенное время мы явились во дворец Манилиных. Честно говоря, думала, что буду нервничать. Только последние события настолько закалили меня, что ни капли волнения в душе не испытываю.

Мой внешний вид произвёл настоящий фурор. Никто не знал, как реагировать на некую Озерскую, наряд которой стоил дешевле, чем ботинки слуг.

Представив меня хозяину и хозяйке дома, князь отошёл к мужской половине присутствующих. Я же под бдительным присмотром Вороны направилась к женщинам. Те встретили меня с плохо скрываемыми презрением и враждебностью во взглядах.

— Бедняжка, — даже не попытавшись ответить на моё вежливое приветствие, с деланным сочувствием в голосе произнесла одна из расфуфыренных особ. — Видимо, князь Елецкий скупится на ваше содержание. Если вы голодны, то можете брать фрукты в вазах. Но я бы вам посоветовала попросить у хозяйки этого благословенного места… каши.

Наверное, это была очень смешная шутка, раз большая часть женщин прикрыли лица веерами, чтобы скрыть ехидные улыбки. Но дамочки забыли, что шутить можно в обе стороны.

— Спасибо, — как можно ласковее ответила я. — Приятно встретить ту, которая знает, где можно утолить голод. Сразу видно опытную женщину. Но если мы все будем бегать и выпрашивать еду, то поставим княгиню Манилину в неудобное положение. Она решит, что недостаточно хорошо подготовилась к приёму гостей. Так что свою очередь за кашей уступаю вам. Да и сыта, признаться.

А вот про Илью Андреевича вы зря так говорите. Щедрейший человек! Просто мы с ним считаем, что истинная красота не требует дополнительных ухищрений, бриллиантов и прочего. Вещи лишь отвлекают от созерцания прекрасного, хотя и хорошо скрывают недостатки. Кстати, примите моё восхищение: на вас так много удивительных украшений, что они просто ослепляют своим блеском. Носите их обязательно. Вам это нужно.

Тут же воцарилась гробовая тишина. Мои не очень тонкие намёки дошли до женщин, стерев с их лиц ухмылки. Взгляды теперь практически все смотрят не просто враждебно, а с ненавистью.

— Говорят, — немного опомнившись, попыталась ещё одна особа задеть меня, — что вы с Елецким познакомились в месте, которое содержит его бабушка. Это приют для не совсем, так сказать, здоровых дам.

— Абсолютно верно, дорогая. Какая у вас прекрасная осведомлённость. Прямо из узилища меня туда доставили. Матушка Клавдия подтвердит, что проходила у Святой Церкви по делу о колдовстве. Оправдали, конечно, но на всякий случай решили понаблюдать: вдруг порчу или ещё какое-нибудь заклятие случайно наложу. Я же имею Дар, и всякое может случиться на эмоциях.

— Воистину! — прокаркала Ворона, решив слегка подыграть мне. — И Дар имеет, и оправдали.

Кажется, завуалированная угроза подействовала. Больше никаких подколок в мой адрес не прозвучало, и мадамы резко потеряли интерес к опасной особе. Такую, как я, лучше игнорировать, чем потом запорами страдать или лысину париком маскировать. Единственное, что и я сама ощутила свою инородность до такой степени, что стала мучиться от скуки.

Положение спас прибывший с семьёй граф Бровин. Я впервые познакомилась с его женой и дочерью. Обе подстать Станиславу Альбертовичу: розовощёкие пышечки с очень лёгким, дружелюбным характером. Уже через несколько минут общения у меня появилось ощущение, что знала их всю жизнь.

Как-то незаметно раут стал набирать обороты. Выступали певцы, поэты. Звучали неизвестные мне романсы, которые слушала с огромным наслаждением. Публика перестала делиться на мужскую и женскую половины, разбившись на небольшие группки по интересам и возрасту.

Сама не поняла, как оказалась рядом с князем Елецким. Он в окружении нескольких важных господ вёл серьёзный диспут на научные темы. Пару раз не удержалась и вставила свои реплики. Вначале на меня смотрели недоумённо. Мол, какая-то дамочка лезет судить о вещах, в которых совсем не разбирается. Но постепенно я растопила лёд недоверия, и меня стали воспринимать если не как равную научным мужам, то, во всяком случае, уже не как случайно затесавшуюся в разговор глупышку.

Илья Андреевич сделал хитрый ход, переведя беседу на мои будущие планы по созданию женской школы. Тут уже спор разгорелся нешуточный. На все доводы, что такое невозможно и что это полная блажь, отвечала предметно, не раз и не два разбивая их не только улыбками, но и первичными финансовыми расчётами. Последним повергла в шок присутствующих и перешла из разряда слегка неглупой барышни в статус “своего парня”. Иначе как объяснить тот факт, что покинула раут с приличной стопкой золочёных визиток, больше всего напоминавших произведения искусства, а не привычные мне картонные прямоугольники с данными владельца.

Стоит заметить, что смысл визитных карточек с моим прошлым миром тоже разителен. Они — приглашение в ближний круг дарящего. И, судя по той публике, что сегодня здесь собралась, для меня слегка приоткрылись двери в высший свет. Очень хорошо съездила! Подобные знакомства мне действительно ещё пригодятся: не всё же на плечах Елецкого выезжать.