Верховная ведьма

10

Король Ларас злился. Все его мечты и чаяния, которые (это он уже понимал ясно) были лишь глупым желанием доказать свою силу, рассыпались в прах. Каруна пала, но ни богатства, ни славы своему победителю не принесла. «Одни убытки, — хмуро думал король. — Все передовые отряды, как и изгои ордена погибли во взорванной Цитадели, маги Каруны ушли, забрав с собой казну и всё самое ценное. Да, в столице остались особняки знати, которые наёмники разграбили в первую очередь, мужикам ведь была обещана награда, таковы законы войны, но это не перекрывает издержек на армию и её снабжение. И что теперь делать?»

— Ваше величество, — первый советник, граф Шелас, подводил итоги короткой кампании на территории Каруны и выводы его были неутешительными. — Страна мало годится для ведения сельского хозяйства, того, что производили, хватало только впритык, большинство товаров Каруна закупала у соседей. На сегодняшний день в селениях и усадьбах пусто, основная часть производств стоит, ведь в их функционировании главную роль играли маги. Люди бегут из страны и помешать мы им не можем, так как силами армии границы не перекрыть, да и своих людей мы потеряли много, а части наёмников и обозники для этого не годятся.

— Скажи просто, Шелас, — хмуро бросил король, — все, кто остался, заняты грабежом.

— Да, — печально улыбнулся граф. — Честно говоря, я не представляю, что нам делать дальше, мы получили страну, но она принесла нам только убытки. И они будут дальше расти.

— Проклятье! — воскликнул Ларас. — Каруна ничего не стоит без магов. Ты посмотри вокруг — одни горы и леса. Да, отличные дороги, добротные селения… были, пока их не уничтожили изгои. Сюда даже переселенцев из Аруаны не отправишь, всё разграблено подчистую. И чем тут заниматься? Горным делом? Без магии, словно в давние времена?

— Большинство шахт завалены, я вам докладывал, ваше величество, — поджал губы первый советник.

— А заново запускать производство кто будет? Изгои?

— Вот уж нет, — донёсся от двери высокомерный голос Чистаны, главы ордена Справедливости (так назвали себя изгои, обиженные на магов Каруны). — Нам нет дела до местных проблем, — высокий худой мужчина с неприятным лицом прошагал до стола, где разложил свои бумаги советник, и уселся напротив короля.

«И ведь не доложился, как подобает, — обиженно подумал Ларас, — ни во что меня не ставит, гад».

— Конечно, вы своей цели достигли, — горько сказал король, — отомстили магам Каруны, а дальше что? Начнёте живьём сжигать селения, как несчастную Салерну?

— Что-то о пограничных городках вы не сожалеете, — ехидно заметил Чистана.

— Это была необходимость ради победного продвижения вперёд. А Салерна?

— Я разберусь, — ответил глава ордена, — но вы правы, ваше величество, Юхан переступил черту, и он за это ответит.

— А за это кто ответит? — вдруг вскочил из-за стола король, подбежал к окну и отдёрнул штору. — Цитадель в руинах, магов нет, а вы мне что обещали?

— Что за претензии, ваше величество? Вы сами были готовы поверить, чему угодно, лишь бы осуществить свою мечту — покорить Каруну. Орден вам в этом помог. А то, что произошло… так это же война, никогда нельзя недооценивать противника, особенно, если это маги.

В это время со стуком открылась дверь и в комнату почти вбежал дежурный офицер связи.

— Ваше величество! Срочное донесение магической почты. Сегодня в Солей (столица Аруаны) неизвестными взорваны королевский дворец, резиденция ордена Справедливости и главный храм Единого. Есть жертвы. Много.

Король вытаращил глаза, пошёл красными пятнами, рванул на шее воротник, с которого со звоном отлетели пуговицы, а затем со стоном закрыл лицо руками.

— А храм-то за что? — растерялся первый советник.

— Вероятно за то, что его служители поддержали войну, — любезно подсказал Чистана, вставая из-за стола. — Прошу прощения, мне нужно хорошо обдумать последние новости.

— Куда… ? — рыкнул король. — Сядьте, мы должны вместе решить, что делать дальше.

— Это без меня, — зашагал к двери глава ордена. — Вы хотели войну, будьте готовы принять её последствия.

— Сволочь! — выкрикнул ему в спину король.

— Дурак, — фыркнул Чистана и ушёл, хлопнув дверью.

— Все вон, — Ларас вновь закрыл лицо руками и опустил голову к столу. «И правда дурак. Идиот. Зачем я всё это затеял? Что мне теперь делать? Маги ведь не остановятся», — и король вдруг почувствовал, как его тело покрывается неприятной липкой испариной — это был страх от осознания неминуемой расплаты за войну. — «Дворец взорван… Там же мама! Шира с детьми, а они ведь ещё совсем малыши! Нужно срочно узнать… !» Ларас поднял голову — его временный кабинет был пуст. «Ну да, я ведь всех выгнал». Он вновь вызвал офицера связи и приказал уточнить имена погибших во дворце. Ожидание новостей стало самыми ужасными часами в жизни короля Аруаны. И лишь под утро пришло известие, что большая часть придворных и слуг были предварительно выставлены неизвестной силой из дворца на улицу. Королева-мать, как и семья Лараса, также были живы и немедленно отправлены канцлером в летнюю резиденцию за город.

«Слава Единому, Стратус не захотел лишних жертв, — с облегчением подумал Ларас. — Значит, погибшие — это изгои ордена? А что в храме? Не важно… — Король забегал по кабинету, совершенно не представляя, что ему делать дальше. — Останусь здесь — маги меня найдут и уничтожат без вариантов, вернусь домой в Аруану — есть вероятность, что буду жить. Мне дали ясно понять — мстить маги будут безжалостно, соразмерно нанесённого им вреда. Значит, что… ? Сворачиваем кампанию и уходим?»

Ларас подошёл к окну и засмотрелся на горы, засыпанные снегом, вершины которых словно отливали синевой, исчезая в небесной выси. Правда, пейзаж портили развалины Академии магии, на руинах которой почему-то таял снег — это зрелище стало последней каплей в принятии окончательного решения.

«Я не знаю, как этим править. Без магов Каруна просто дикий край. Если армия останется здесь до весны, я потеряю всё — маги скрытно проберутся куда угодно в Аруане и вскоре моя собственная страна окажется в руинах. Этого мне не простит ни знать, ни служители Единого, ни простой народ».

Ларас вызвал к себе первого советника и за завтраком поделился с ним своими мыслями.

— Скажи откровенно, Шелас. Мы победили, как ты думаешь?

— Каруна пала, — медленно ответил граф. — Но эта победа хуже поражения, потому что война не закончена, а лишь переходит на нашу территорию. Я всю ночь ворочался и думал, что теперь делать. Простите, ваше величество, но единственный выход — срочное возвращение домой.

— И как встретит нас Аруана? — горько спросил Ларас.

— А что такое? — нарочито-удивлённо поднял брови советник. — Мы шли сюда изгнать магов, которых считали угрозой безопасности нашей страны. Мы это сделали. Магов в Каруне больше нет. Остальное, как сказал Чистана, не наша проблема.

— Да, — кивнул король. — Всё верно. Пора возвращаться домой. Только я с ужасом думаю, пока армия находится в пути, что ещё успеют предпринять маги Каруны?

— Значит, нужно передать с вестником в Солей, чтобы в каждом городе и селе был оглашён королевский указ — «Свою миссию армия выполнила и с победой возвращается домой», — заверил граф. — Это обязательно услышат карунцы, пришедшие в Аруану мстить за своё поражение, и сделают соответствующие выводы.

— Думаешь, их акции после указа прекратятся? — с сомнением спросил Ларас.

— Нам остаётся лишь надеяться на это, — вздохнул советник. — Маги Каруны справедливы и ценят жизнь каждого человека.

— А мы не такие, да, Шелас? — иронично спросил король. И сам же честно ответил. — Да. Мы не такие. Нетерпеливые. Жадные. И готовы использовать даже злобу изгоев ради своей победы.

— Но ведь мы и вправду победили, ваше величество. Союз с орденом Справедливости был выгоден обеим сторонам, — пожал плечом граф. — Каруна пала. Магов нет. Что ещё нужно?

— Мелочь, — хмыкнул Ларас. — Деньги и слава. А этого нет. Есть только чувство неудовлетворённости и осознание совершённой ошибки.

Шелас на это ничего не ответил, он понимал, что нельзя называть собственного короля дураком, который нетерпеливо хотел всего и сразу, а получил войну в собственном доме и ещё не известно, чем она закончится. «А я человек подневольный, — хмуро подумал граф, — и раз поддержал мечты своего короля, то несу теперь такую же ответственность за войну, как и он».

Рассвет в чаще Криласа ещё не наступил, но в схроне уже проснулись и молча завтракали, ожидая прихода лешего.

— Одеваемся и выходим, — вдруг подала голос Рада. — Пришёл Палкин.

Он стоял у кромки леса, а перед ним, на снегу, лежало тело деда Сэма. В свете звёзд, медленно исчезающих в первых лучах рассвета, покойник показался Раде совсем небольшого роста (а она помнила, что дед был выше её на голову) и словно ссохшимся.

— Я займусь могилой, — тихо сказал Михей и уже сделал шаг в сторону поляны, когда леший вдруг мотнул головой. «Не нужно».

— Что?… Почему? — растерялись люди.

— Брат решил, что хочет похоронить свои останки рядом с родными в Салерне. Он просил, чтобы вы сожгли его тело магическим огнём и отдали прах мне.

— А где он сам? — спросила Рада. — Я думала, мы увидимся с Сэмом.

— Ещё нельзя, — объяснил Палкин. — Брату нужно освоить новое тело, понять его силу и осознать слабости, то есть, просто сжиться с ним, а на это нужно время.

— Он сможет бывать на изнанке? — поинтересовалась девушка.

— Конечно, и на это тоже потребуется не один день, так что вам придётся подождать.

— Ничего, — вздохнул Роган. — Главное, сущность Сэма жива, и я надеюсь, что однажды смогу поблагодарить его за всё, что он для меня сделал. Фактически, дед спас мне жизнь.

— Больше не дед, — улыбнулся леший. — Сейчас у него тело молодого сильного медведя. И как только брат его примет и освоит все навыки, присущие высшей нечисти, он придёт сюда сам.

— Роган, а ты сможешь с одной рукой… ? — кивнула на тело Рада.

— Сжечь? Да, смогу.

— Подожди немного, я принесу коробку для праха.

— Не нужно, — и леший достал из-под полы своего тулупа красивый деревянный жбан с плотной крышкой, — уже всё приготовлено.

— Хорошо, — кивнула девушка. — Палыч, ты пока оставь нас ненадолго. Мы хотим попрощаться с телом нашего товарища.

Леший кивнул и просто исчез, а Рада, Михей и Роган встали вокруг тела старика и прошептали прощальные молитвы, прося Единого о снисхождении не упокоенной душе Сема Саны. Потом маг быстро сжёг тело товарища и ушёл в схрон, не скрывая, что плачет, за ним поторопился и Михей. А Рада аккуратно собрала прах в жбан и позвала лешего.

Он появился через мгновение, принял жбан-урну и уже собирался попрощаться, когда девушка остановила его вопросом.

— Ты сам отнесёшь прах в Салерну?

— Вместе с братом, — ответил Палкин. — Я же не знаю, где он жил.

— Да-да, — согласилась Рада. — А что Юхан… ?

— Ещё ночью был в столице, но сейчас уже выехал на королевский тракт и спешит в сторону границы с Лелией. Кстати, отслеживая изгоя, я узнал новости, о которых Сэм просил тебя известить. В Аруане взорван королевский дворец, резиденция ордена изгоев и главный храм Единого. Брат думает, это месть магов Каруны.

Рада ахнула, а затем тихо засмеялась.

— Ну наконец-то…

— Прости, хозяйка, мне пора. И предупреждаю, ближайшие дни ты меня не дозовёшься, я буду знакомить брата с изнанкой и…

— Я понимаю, подскажи только, где я могу найти поблизости синь-камень. Он мне нужен для лечения мага.

— Тебе принесут его к вечеру, прощай, — и леший исчез.

Поздним вечером в трактир на перевале Чонга приехали подорожные. Пятеро мужчин, разматывая толстые шарфы, укрывавшие их лица от горного ветра, прошагали к стойке, за которой, позёвывая, стоял хозяин, и заказали ужин, а также три комнаты на втором этаже трактира.

— Помыться не желаете? — спросил Болл-трактирщик. — Баня ещё горячая.

— Отлично, — кивнул один из охранников, было заметно, как он цепким взглядом окинул нижний зал, где сумерничали несколько постояльцев. — И не забудьте наших лошадей обиходить. Мы выезжаем рано утром.

— Конечно, слуги уже на улице.

Позже, ссутулившись в углу бани, изгой Юхан отогревался от долгой скачки на морозе и думал, куда ему податься. От перевала королевский тракт разделялся надвое: одна дорога уходила на север в Лелию, другая сворачивала на запад в Рунапэ.

«Лелия может быть опасна, — думал изгой, — оттуда всегда много одарённых поступало в Академию, будь она проклята, поэтому они могли вернуться домой переждать трудные времена. В Лелии всегда уважали магов и выступили против войны Лараса, но не вмешались, уверенные, что Аруана проиграет. И чем всё закончилось?» Юхан ехидно ухмыльнулся, правда, потом быстро помрачнел. «Придётся ехать в Рунапэ, а я там никогда не был. Зато и меня никто не знает, начну жизнь с чистого листа. Деньги есть, а закончатся — легко найду ещё, это для меня теперь не проблема».

Изгой смежил веки и вспомнил, как Чистана, глава ордена Справедливости, учил своих новоиспечённых братьев ментально влиять на людей.

— Любого можно превратить в марионетку, — вещал глава. — Жёстко ломаете ауру человека в области лба и отдаёте приказ. Жертва молча сделает всё, что вам нужно: отдаст кошелёк, перепишет завещание, выставит себя дураком, а потом пойдёт и утопится.

Переждав смех братьев, Чистана добавил:

— Просто так убивать не советую, потому что всегда будут последствия. Предупреждаю один раз — за причинённые смерти каждый отвечает сам. Орден вам помогать выпутываться из неприятностей не будет, нам нужно поддерживать соответствующую репутацию.

— А как же война? — спросил кто-то из изгоев. — Там без смертей никак.

— В битве убивают все, — ответил Чистана. — И шансы у обеих сторон одинаковые, так что там всё по-честному. Говоря об убийстве, я имел в виду смерть ради корысти или мести, где замешаны личностные отношения. Тут каждый сам за себя. И если попался, то и выпутывайся самостоятельно, орден никого защищать не будет.

«Ну и не нужно, — хмуро подумал Юхан. — Я о Салерне не жалею. И пусть Чистана орал и грозился всевозможными карами, арестовал и посадил под замок, я всё равно ушёл, благо верные люди есть. А с орденом покончено. Да и самого ордена больше нет. Большая часть братьев погибла в Цитадели, к ним добавились жертвы в аруанской резиденции (кто, интересно, там похозяйничал из магов?) и что в остатке? Выживших вместе с Чистаной — около десятка изгоев, да ещё отряд наёмников-головорезов. Оставаться с ними — себя не уважать, тем более, мне пообещали публичную казнь».

В жарко натопленной бане вдруг резко похолодало. Юхан вскинулся и начал испуганно озираться. Это вновь повторилось — взгляд, полный ненависти. Взгляд невидимки, который изгой постоянно чувствовал на себе в последние дни. Юхан ставил ловушки, накладывал на комнату, где жил, всевозможную защиту, но ничего не помогало — за ним продолжали неустанно следить и сигналом к этому становилось резкое понижение температуры вокруг.

Изгой ничего не понимал и обратился к главе ордена, чтобы тот помог разобраться, что происходит, но Чистана, некромант от рождения, лишь глянул разок и хмыкнул:

— На тебе столько трупов…

— Да на нас всех мертвяки! — крикнул в ответ Юхан.

— Не скажи, в Каруне братья сражались в честном бою, а ты убил целое селение ради глупой мести. Глупой, потому что она выросла из обиды подростка, и ты пестовал и растил её долгие годы. А раз убил невинных — принимай последствия.

В ту же ночь Юхан сбежал из-под стражи, прихватив с собой наёмников, которые стали его сообщниками в кровавых делах задолго до войны.

По пути из Миаса изгой постоянно был настороже, пытаясь понять, следует ли за ним взгляд, который пугал его просто до дрожи, и, убедившись, что ничего не чувствует, повеселел, решив, что большое расстояние от Салерны сыграло свою роль, даруя ему свободу.

И вот опять — стужа и ненависть. Это было последнее, что почувствовал Юхан.

Охранники, услышав в парной странные звуки, заглянули туда и обнаружили кровавые ошмётки их бывшего хозяина, разбросанные и размазанные по стенам и потолку. Мужики застыли, побелев от ужаса, а затем над их головой раздалось страшное рычание:

— Это помощники изгоя и тоже убийцы Салерны.

— Они твои, брат, — тихо ответил дребезжащий голос.

И месть Сэма Саны окончательно свершилась.

Когда, удивлённый долгой задержкой постояльцев в бане, трактирщик послал за ними слугу, тот вернулся бледный до синевы.

— Что такое? — нахмурился Болл.

— Они… они… — парень зажал рот рукой и выскочил на улицу, где его долго рвало, а трактирщик, бросив на стойку полотенце, поспешил в баню посмотреть, что же случилось с его постояльцами. Увиденное ужасало. Всё помещение было в крови и кусках тел, а на лавке у стены рядком выстроились оторванные головы недавно приехавших мужиков.

— Твою мать… — прохрипел Болл, оглядывая помещение, и остолбенел — на стене кровью была сделана короткая надпись. «За Салерну».

Когда главе ордена Справедливости доложили о смерти Юхана, описав все подробности, он вызвал к себе в кабинет оставшихся изгоев и сказал:

— Братья, нас начали целенаправленно истреблять. Вы уже знаете, как умер брат Юхан?

— Жуть… Кошмар… Он сам виноват…

— Согласен, но хочу посоветоваться вот о чём. Король Ларас принял решение уходить из Каруны, вы знаете почему… Да, взрывы в Солей, где также уничтожена и наша резиденция. Что будем делать? Возвращаться в Аруану опасно, там мы будем на виду. Но и здесь оставаться нельзя, ведь маги Каруны жаждут мести. Есть два выхода. Первый, я объявляю о роспуске ордена и каждый сам решает свою судьбу, где жить и чем заниматься. Второй, мы остаёмся вместе и уходим в Крон. Это королевство достаточно удалено от Каруны и у меня там есть знакомые, которые заинтересованы в наших услугах.

Изгои, выслушав Чистану, начали молча переглядываться, а глава поспешил добавить:

— Не торопитесь отвечать, подумайте и посоветуйтесь друг с другом. Кто решит уходить — никого держать не буду. Жду ваш ответ утром. Независимо от него, лично я собираюсь уходить в Крон. Свободны.

На рассвете, в доме, где расположились изгои, всего осталось шесть человек и десяток наёмников, остальные ушли кто куда. Чистана отдал приказ собираться и задумался, стоит ли напоследок встречаться с королём. «А зачем? — подумал глава. — Что мы можем сказать друг другу? Только опять поссоримся, так что лучше я напишу Ларасу прощальное письмо и буду считать наши отношения законченными».