Верховная ведьма

44

Стратус пытался спать, но лишь вертелся на кровати, изредка постанывая — его корёжило от мысли, что именно он и Совет магов виновны в многочисленных смертях своих подданных. «Позор, какой позор, — мысленно казнился архимаг, — я не достоин править Каруной, я же её собственноручно уничтожил. Зачем мне жить?»

— Что, плохо? — тихо прошелестел в темноте знакомый голос.

— Лесик, ты не ушёл? — Стратус вскочил с кровати, хлопком зажёг свет и уставился на кота, возникшего посреди комнаты.

— Пожалел старого дурня, — ответил домовой. — Дай, думаю, успокою, а то ещё наделает глупостей правитель Каруны.

— Ты о чём?

— О самоубийстве. Нечисть ведь умеет читать мысли людей, а ты слишком громко об этом думаешь.

— Мне и раньше приходило в голову уйти из жизни, — признался архимаг, садясь обратно на кровать. — Особенно в те дни, когда армия Лараса дошла до столицы. Маги — гордость нашего мира — позорно проиграли войну обычным людям. Мы не желали убивать, считая, что поступаем благородно, как и надлежит одарённым, но это оказалось лишь гордыней и нежеланием пачкаться в убийстве.

— А за ваши ошибки расплатились невинные люди, рядовые маги и вся Каруна, — кот устроился напротив Стратуса на стуле и зевнул. — Мы в прошлую встречу много раз уже это обсуждали.

— Ты не понимаешь, — вздохнул архимаг. — Тогда я думал, что во всём виноват Пуфлос, изгои, король Ларас и много кто ещё. Я был готов бороться, зная, что прав и, как жертва произвола, могу мстить без всякой жалости. Но сегодня, когда узнал, что Каруну наказал собственный мир… — это раздавило меня. Как жить после такого?

— Исправляй ошибки, — кивнул Лесик. — Пока не вернёшь страну в прежнее состояние, не отстроишь Академию и не наведёшь порядок среди магов, даже не вздумай уходить к Единому. На тебе слишком многое завязано. Своим поступком ты лишь подставишь Каруну ещё раз. Магов сейчас и так считают слабаками и мямлями, а твоё самоубийство лишь это подтвердит.

— Угу, снова опозорюсь, — понурился мужчина, а Лесик окинул его хитрым взглядом и лишь одобрительно ухмыльнулся.

— Ничего, всё наладится. Ты же не старый, всего 70 лет, говорил. Есть силы и время отстроить Каруну, чтобы она стала ещё краше и могущественнее.

— Да, — согласился Стратус, — сначала дело. И лишь потом терзания и угрызения совести.

— Вот именно, — фыркнул домовой. — План возрождения страны ты составил ещё в Солей, вот и придерживайся его. А попутно посматривай, на ком будет «светиться» метка Руны — это значит, маг замаран в нехороших делах.

Стратус встал и шагнул к стене, где висело небольшое зеркало.

— О как, — хмыкнул он, рассматривая багрово-синее пятно на скуле, — какой я теперь красавец. И ведь ничем не сводится синяк, я уже пытался.

— А ты думал, я шучу? Всё очень серьёзно, — ответил Лесик. — Мы с Верховной сами не ожидали, что раскопаем подноготную всей этой истории — я говорю о недовольстве Высших. Они решили вас наказать, невзирая на невинные жертвы, так как терпению Руны пришёл конец. Хотя, на первый взгляд, прегрешения магов кажутся мизерными, не считая жутких опытов над людьми, которые так возмутили Высших. Но если смотреть с точки зрения развития человечества…

— Мы действительно мешаем естественному взрослению нашего мира, я понял.

— Поэтому думай, как изменить политику Каруны в отношении соседей. Маги должны перестать быть затычкой в каждой проблеме, возникающей у людей. Пусть сами думают, как совершенствовать свои машины-механизмы, которые используют на полях или в ремёслах. Или без магии уже ни одно колёсико не завертится? Хватит быть прислугой у человечества, это неверная политика, вредная.

— Как же нам сосуществовать с людьми, может, подскажешь? — грустно поинтересовался Стратус.

— Объясните им, что маги не отказываются помогать, но вызов одарённого должен осуществляться лишь в экстренном случае, когда нужна быстрая помощь, например, гибнут люди или пропадает урожай. В остальном же…

— Я понял, люди сами должны решать свои проблемы.

— Верно. И ещё, мне кажется, закрытый мир общества магов плохо на них влияет. Отсюда дикие идеи так возмутившие Высших. Если одарённым нечем заняться…

— В ближайшие годы я для всех найду работу, — заверил Стратус. — Нам нужно восстановить страну. — Он отошёл от зеркала и укоризненно заметил, трогая свою скулу и морщась. — Вот как мне теперь с людьми общаться? Позор!

— Не позор — наказание, — ответил кошак. — И лучше ходить с синяком и исправлять ошибки, чем валяться бесполезным мертвецом. Главное, помни, что стоит на кону — если одарённые не одумаются, Руна перекроет все магические потоки в нашем мире. Жизнь людей, как и нечисти, кстати, не изменится, а вот маги пострадают, исчезнув, как вид.

— Я понял и верю, Лесик, — вздохнул архимаг и вновь присел на кровать. — Ты не торопишься? Может, ещё поговорим? Расскажи, как поживает твоя хозяйка, наверное, сердится на меня?

— Злится, — кивнул кошак. — Она Верховной стала совсем недавно, но претензий к одарённым у неё уже накопилось достаточно.

— Но ведь Радославу вырастили маги. И замужем она была за одним из них. Откуда такие обиды? — поджал губы Стратус.

— Моя хозяйка — лекарь, а эта профессия учит смотреть на мир, оценивая окружающих, как потенциальных пациентов.

— Хочешь сказать, маги чем-то больны? — удивился правитель Каруны.

— Ты ведь давал клятву, когда учился в Академии? — задал встречный вопрос Лесик.

— Конечно, как все.

— Радослава заметила, что маги живут и мыслят, словно по шаблону. Они безынициативные, плохо воспринимают новое, часто недоверчивые и всегда следуют магической иерархии, где слабый одарённый подчиняется более сильному. Но ведь судьба не выбирает, кому даровать дар магии — умному или тупице. И тогда свершается великая несправедливость — недалёкий, но сильный маг, имеет право приказывать более сообразительному, умному и предприимчивому коллеге.

— Но…

— Только не нужно мне сейчас рассказывать, что эти правила работают уже тысячу лет. Не работают, как видишь. Неправильно построенное общество магов и развивается неверно. Нельзя, чтобы человек оценивался лишь по тому, насколько он силён (не важно, маг это или нет), главное — его ум и душа.

И Лесик привёл в пример бывшего брата Палкина — медведя-хама.

— Он гонял всех в лесу, обижал, разорял дома нечисти, если они вдруг не желали ему подчиняться, меня искалечил так, что я ходить не мог, а когда в чаще появилась Радослава, медведь заявил, что теперь будет жить в её доме, а она ему прислуживать.

— Да ты что? — охнул Стратус. — А дальше?

— Хозяйка даже имени нахала узнавать не захотела, просто развеяла его и отправила навсегда за грань. А затем Рада вылечила меня и пригласила к себе жить, так я стал её верным помощником и другом. Поэтому предупреди своих магов, Стратус, за Верховную, вдруг кто-то захочет её обидеть, вступится вся нечисть Каруны. — Лесик замер, словно прислушиваясь к чему-то, а затем добавил. — И Высшие тоже.

Тут уже окаменел Стратус, тараща глаза на кошака.

— Я к чему это всё рассказываю, — помахал лапой перед носом архимага Лесик. — Ваша клятва, которую дают в Академии, плохо воздействует на магов, лишая их самостоятельности. А ещё — пересмотрите с Советом правила своей иерархии. Нельзя, чтобы умный подчинялся тупице, иначе маги никогда не будут гармонично развиваться. Также хочу напомнить об изгоях. Нужно дать им шанс повторно проходить испытания в Академии, например, через три года после первого провала.

— А что ты упоминал, будто Радослава нашла способ, как оградить магию от изгоев? — вдруг вскинулся Стратус. — Это действительно возможно?

— Да, — кивнул кошак. — Одарённые будут лишь частично чувствовать магию, но пользоваться ею не смогут. — Он спрыгнул со стула и начал прощаться. — Мне пора, да и тебе поспать нужно хоть немного.

— Лесик, ты приходи ко мне иногда, — вдруг жалобно попросил архимаг. — Для меня очень важны наши встречи. Я многому учусь у тебя, начиная иначе оценивать людей и различные события.

— Постараюсь, — улыбнулся кошак. — Главное, подумай хорошо, о чём я говорил.

— Это обязательно, — пообещал архимаг. — И передай Верховной мои сожаления и извинения, а ещё огромную благодарность за всё, что она делает для Каруны. Статус Верховной ведьмы будет подтверждён за герцогиней, как только я доберусь до столицы.

— Удачи тебе, — кивнул Лесик, — и будь осторожен, кто знает, что ждёт тебя в Миасе.

Вечер в схроне прошёл сумбурно. Рада металась, хватаясь то за одно дело, то за другое, явно не находя себе места, а ещё дядька заметил, как она поглядывает на буфет, в котором осталась недопитая бутылка модестинского. Михей не выдержал и прямо спросил девушку, что она задумала.

— Напиться и уснуть, — честно призналась та.

— А затем отправиться… куда? Я же помню о «полётах», а ещё о похмелье на следующее утро, — грозно покивал пальцем дядька.

— Вот тут давит, — положила себе руку на грудь девушка. — Я не доругалась с Высшими.

— Это скандальная натура ведьмы в тебе говорит, — заухмылялся Михей. — Лучше бы пустила свою силушку на что-то полезное.

— Если ты о деревьях в чаще, так это лишь две старые сосны упали, я уже проверяла, — поджала губы Рада.

— Но ведь злость не прошла и требует выхода. Неужели ты ей поддашься?

Ведьма нахмурилась и замолчала.

— Распусти волосы, закрой глаза и прислушайся к миру, — посоветовал мужчина. — Выдохни свою злость и трансформируй её во что-то хорошее. Пусть поскорее растает снег, тогда очистится поляна перед схроном, и наша Малька сможет гулять по свежей зелёной травке. Или накрой лес лечебным облаком, чтобы оздоровить зверьё и местную нечисть, зима ведь была суровой. Но если совсем невмоготу — очисти чащу Криласа от сухостоя, пусть новым деревьям и кустам будет место, где расти…

Дядька не договорил — Рада встала и обняла его.

— Спасибо, вот умеешь ты меня вовремя остановить и вправить мозги, — улыбнулась девушка. — Сейчас уйду к себе и сделаю всё, как ты сказал.

— Ужинать выйдешь?

— Не знаю, но лучше не жди меня и ложись.

А ранним утром Михей вышел за двери схрона и ахнул от удовольствия.

— Весна наступила!

На поляне перед их холмом зеленела молодая травка, все сосны избавились от снежных шапок, небо очистилось от серых туч и радовало прозрачной синевой.

— Солнышко, — пробормотал дядька, щурясь на поднимавшееся над чащей светило.

— И уставший домовой, — проворчал возникший на поляне Лесик. — Решил дойти до дома и уже тут отоспаться.

— Молодец, как сходил? — сразу же поинтересовался Михей.

— Хорошо. Рассказал магам наши новости и «нарисовал» Стратусу синяк, как обещал хозяйке.

— А задержался чего?

— Архимаг после услышанного о самоубийстве начал думать — пришлось вразумлять.

— Значит, Стратус — правильный мужик, — одобрительно сказал дядька. — Ты голодный, Лесик?

— Сначала отосплюсь, и лишь потом — еда и разговоры, — домовой зевнул и отправился в схрон на свою любимую лежанку.

— Нужно выпустить Мальку, — напомнил себе Михей и отправился в сарай. — Пусть попасётся на молодой травке, а я посижу на солнышке и присмотрю за козой, а то мало ли кто сюда заглянет.

Раду во сне проведали высокие гости.

Она не видела их лиц — лишь смутные очертания силуэтов, но голоса двоих Высших слышала чётко.

— Прости, так было нужно, — без объяснений сказал первый и девушка поняла, что перед ней извиняются за то, как Высшие завладели её телом, заставив убить жуткого симбионта и попутно разгромить лабораторию карунских магов.

— Зато материшься ты отменно, — хохотнул второй, — я даже заслушался.

— Мы не будем больше вмешиваться в твою жизнь, — вновь сказал первый Высший, — но, если вдруг наступит острая потребность в совете или в разрешении важной проблемы, просто скажи перед сном, что хочешь с нами поговорить. Мы обещаем любую помощь.

— И, прости, но, если вдруг над тобой нависнет опасность, мы будем вмешиваться без спросу — слишком давно в нашем мире не рождались Верховные ведьмы.

— Я думала, вы меня специально создали, — пробормотала Рада.

— Нет, мы же не маги Каруны, так экспериментировать. Ты случайно получила свой дар, но сильная личность, правильные убеждения, а ещё доброе сердце сформировали Верховную лучше, чем, если бы ты изначально родилась ведьмой.

— Я не хочу жить под присмотром, — проворчала девушка. — И проблем, связанных с колдовством, не просила. Но если уж так случилось… как мне жить дальше? Я ведь хочу когда-нибудь снова выйти замуж, иметь детей и стареть в кругу семьи.

— Живи, как хочешь — это твоя жизнь, — хмыкнул первый Высший. — Но не забывай, насколько нуждаются люди и нечисть в твоей помощи.

— Ага, а потом вы скажете, что я слишком много себе позволяю и вразумите, как магов Каруны.

— Нет, ты — иная и мыслишь почти, как мы.

— А вот маги получили за дело, — жёстко добавил второй. — У одарённых достаточно грехов перед нашим миром. Или, думаешь, это первый эксперимент, который мы уничтожили? Но маги намёков не понимают — пришлось идти на крайние меры.

— Столько невинных погибло, — Раде хотелось кричать в лицо Высшим о своей личной беде, но она понимала, что этим не вернёт ни свою семью, ни сотни других людей, канувших в горниле войны. — А сволочи живут и радуются.

— Каруна имеет право на месть. Эта война — урок обоим государствам.

— Надеюсь, маги поверят, почему они наказаны, — вздохнула Рада.

— Для подтверждения своих слов, покажешь им это, — и в руку девушки лёг большой кристалл. — Красный символ на грани включает запись изображения одного из миров, где нет магии, синий — регулирует громкость. Пусть карунцы увидят, чего могут добиться люди, не рассчитывая на помощь одарённых.

Утром Рада проснулась от укола в бок. Она пошарила рукой в постели и вытащила из складок одеяла голубоватый кристалл с красным и синим символами на соседних гранях.

— Интересно, — девушка встала и спрятала дар Высших в свою лекарскую сумку, решив активировать его, лишь когда вернётся в Холан. — Пусть это посмотрит как можно больше магов и людей, — она зевнула и скомандовала себе. — Вставай и не кисни. Жизнь продолжается.