Верховная ведьма

23

— Я - внебрачный сын герцога Цонга, — начал с главного Михей и остановился, так как Рада дёрнула его за локоть, вытаращила глаза, а затем захохотала, зажимая себе рот рукой.

— Знаешь, я ожидал любой реакции, — фыркнул в усы мужчина, — удивления или даже гнева, но уж точно не смеха.

— Ещё один неправильный герцог, — выдавила из себя девушка и вновь засмеялась, смахивая слёзы с глаз.

— Не понял…

— А я кто? Ну какая из меня герцогиня? Думала, спокойно буду жить под крылом у мужа и его семьи, и не вспоминала о титуле, считая его лишь обузой. И чем всё закончилось?

— Нет, ты как раз законная герцогиня Греновис, носишь родовой перстень, тебя все знают и уважают, — заспорил Михей, — а я — бастард. О своём родстве с Цонга я узнал, когда уже был взрослым человеком.

— Моя свекровь всегда с большим уважением относилась к твоему отцу, — прижалась к дядьке Рада. — Она часто говорила, что Первый советник короля Лараса — умный и порядочный человек. Благодаря его стараниям Аруана избежала многих проблем, и будь Цонга до сих пор жив, этой глупой войны бы не было. А когда герцога убили, Алма была очень огорчена и сразу же предрекла скорые перемены к худшему.

— Они ведь были знакомы — Греновисы и Цонга, — заметил Михей. Он и Рада, наконец, начали двигаться по тропинке вдоль реки. — Высокородные обязательно встречаются на приёмах и балах, а в былые времена их часто давали то в Каруне, то в Аруане. И Алму отец очень высоко ценил, считая умным и опасным противником, поэтому предпочитал с ней дружить насколько это возможно.

— Вот мы говорим — Цонга, — спохватилась Рада. — А имени твоего отца я не знаю, свекровь его тоже никогда не упоминала.

— Эрус, — вздохнул мужчина. — Его женили договорным браком ещё совсем молодым, так как Цонгам был нужен наследник. Молодая герцогиня, родив двоих дочерей, посчитала свой долг перед семьёй выполненным и переехала жить на побережье. Она никогда не ладила с мужем, считая его придворную жизнь зря потраченным временем и ложью, не желая слышать о долге перед страной и королём.

— Как ни странно, я её понимаю, — задумчиво отозвалась Рада. — Жить на виду, постоянно оглядываясь и просчитывая каждое слово — это не для меня. И я рада, что в Каруне нет подобных требований к знати, как и самой знати, собственно, нет. Маги живут своей наукой, изобретениями и делами Академии… — и тут девушка судорожно вздохнула. — Жили. Их достижения, богатство и независимость стали главным раздражающим фактором, приведшим к войне. Прости, я тебя перебила, Михей. Что было дальше?

— Цонга остался жить в столице. Один. Разводиться не захотел.

— Почему?

— Брак стал надёжным прикрытием отца от желания других знатных семей породниться с герцогом, всё-таки он был родственником короля, пусть и дальним. А ещё мой отец все силы отдавал работе, проводя при дворе большую часть времени. А новая жена захотела бы внимания и делиться мужем не пожелала бы даже с королём.

— Мне нравиться равноправие среди вашей знати, — заметила Рада, — и то, что от жён не требуют рождения только мальчиков-наследников, как в том же Гарпасе, например.

— Да, после отца всё наследство отошло дочерям, — кивнул дядька. — Я продолжу. Шли годы, герцог старел и всё больше времени стал проводить в своём дворце, в первую очередь ради собственной безопасности, так как у короля Лараса появились новые фавориты — изгои. Даже канцлером стал изгой — сволочь Пуфлос.

— Пуфлос — изгой? — воскликнула Рада, остановившись. — Я не знала.

— Он это тщательно скрывает. Канцлер — из знатной семьи придворных, в Карунской Академии побывал, когда ему было 16 лет и, когда вернулся домой с меткой, от расстройства слёг в лихорадке. Болел он долго и тяжело, от высокой температуры его метка слетела, а может и от чего-то другого, этого уже никто не скажет — лечившие Пуфлоса врачи бесследно исчезли.

— Получается, именно Пуфлос привёл к королю изгоев? — задумалась девушка.

— Да. Также канцлер стал рьяным сторонником нового ордена Справедливости, фактически подтолкнув тщеславного короля к войне. А моего отца Ларас больше слышать не желал, постепенно лишая его рычагов управления Аруаной.

Так отец остался один. Тут он и встретил мою маму, которая нанялась во дворец Цонга помощницей управляющего. Мама была из обедневшей дворянской семьи, закончила пансион с отличием и работу во дворце Цонга посчитала большой удачей. Одинокий, ещё не старый мужчина, все дни проводящий в своём кабинете, вызывал у неё сочувствие. Они стали любовниками и это были самые счастливые два года в их жизни.

— Оба очень рисковали, — заметила Рада.

— Зато на свет появился я, — ухмыльнулся Михей. — Правда, о том, кто мой отец, я узнал уже будучи 45-летним армейцем, вышедшим в отставку после дуэли.

— Ты пропустил самое интересное, — укоризненно заметила ведьма. — Как сложилась судьба твоих родителей?

— Когда мать узнала о беременности и известила о ней герцога, он, конечно, обрадовался, но был и встревожен — связь со всё ещё могущественным родом могла стать для женщины смертельной. Отца уже несколько раз пытались отравить на королевском приёме. А ещё изгои, не скрываясь, предупредили, что следят за ним и все усилия Цонга сохранить мир с соседями, считают предательством Аруаны.

Чтобы сберечь жизнь любимой женщины и ещё не родившегося ребёнка, которые могли стать заложниками политических игр изгоев, герцог купил через подставное лицо дом на окраине Солейи и перевёз маму туда. Она пообещала не искать встреч с Цонга и жить своей жизнью, взамен на её имя была положена крупная сумма денег, которой нам хватило на долгие годы.

— Отказаться от счастья, чтобы сохранить жизни любимых людей — это подвиг, — выдохнула Рада. — Не каждый на это способен. А разве не было другого выхода? Например, уехать из страны всем вместе?

— А дочери? Обе давно были замужем и жили в столице, часто бывая при дворе. Их мужья, кстати, стали приверженцами войны с Каруной и демонстративно отвернулись от тестя.

— Но от его денег не отказались, — хмыкнула девушка.

— Дождаться не могли, «когда старый хрыч сдохнет» — это цитата одного из зятьёв, — горько сказал Михей и вздохнул. — В общем, я рос без отца, маму все соседи считали вдовой, а спустя несколько лет она вышла замуж за одного армейского офицера — королевские казармы как раз располагались неподалёку от нашего дома. Отчим был неплохим человеком, приучил меня к военному делу, так что, повзрослев, я закончил офицерскую школу и перебрался жить в казармы, всё своё время посвящая службе.

— Роган сказал, ты великолепный мечник, — заметила Рада.

— Спасибо, — хмыкнул дядька и кивнул вдаль. — Вон и первые дома Холана появились. Скоро на пути будет Сони, приток Мадены.

— Тут когда-то был пешеходный мост через реку, надеюсь, аруанцы возле него стражу не выставили? — пробормотала девушка.

— Если пешеходный, то точно нет, — заметил Михей. — Раз мы скоро будем в городе, я могу закончить свой рассказ как-нибудь в другой раз.

— Ну уж нет, — запротестовала Рада, — посмотри, вокруг никого, пригород словно вымер, так что до дома Агавы у нас ещё масса времени. Рассказывай.

— Мама больше не смогла иметь детей, но отчим сказал, что любит меня, как сына, так что они в мире и согласии прожили до самой смерти и умерли в одночасье, когда в Солей пришла эпидемия Хорса.

— О, я слышала об этом несчастье, мы на занятиях в лекарской школе много времени посвятили изучению этой болезни, — вздохнула Рада и погладила дядьку по руке. — А как тебе удалось избежать заражения?

— В те дни я был на учениях на побережье, — ответил Михей. — Вернулся, когда разрешили, и застал вместо дома пепелище — изгои вместе с королевскими магами сжигали целые кварталы, уничтожая дома заражённых. В эпидемии, естественно, обвинили магов Каруны, чтобы иметь лишний повод к началу войны. В столицу начали съезжаться наёмники и с одним из них я повздорил, когда ужинал после службы в трактире. Была некрасивая драка, этого дурака я ранил, и меня арестовали на трое суток. Когда я вышел, написал прошение об отставке. Смерть родных, да и вся обстановка в городе, где даже храмы Единого проклинали магов Каруны, заставили меня пожалеть, что я аруанец.

Именно в те дни меня нашли люди герцога Цонга и привели к нему во дворец.

У нас был долгий разговор, и отец признался, что никогда не выпускал меня из виду, незаметно помогая в карьере. Известие, что я — внебрачный сын герцога, было, словно обухом по голове. Развернуться и уйти я не мог — Цонга, к тому времени, был уже очень пожилым и больным человеком, и я остался рядом с ним, взяв на себя обязанности личного телохранителя.

— Как долго? — тихо спросила Рада.

— Восемь лет, — ответил мужчина и остановился, осматриваясь. — А вон и мостик. Снег счищен, но людей по-прежнему не видно, не то, что стражи.

— Так, — нахмурилась девушка. — А что сегодня за день? В смысле, какая дата и день недели?

— Ох, мы и дураки, — рассмеялся вдруг Михей. — Праздник Зазимья, выходной день. Весь народ сейчас в храмах Единого на утренней службе.

— Вот, — удовлетворённо кивнула Рада. — Я всегда говорю, что любому чуду есть простое объяснение.

— Не скажи, магия, всё-таки, чудо, как и твоя ведьмовская сила, — заворчал дядька. — Уважай и цени свой дар, Верховная.

— Пытаюсь, — повинилась девушка, ступая на мостки и держась за перила. — Но иногда чувствую себя самозванкой, которая получила величайшую ценность задаром, понимаешь? Это ведь случайность, что я стала ведьмой, последний дар мамы…

— Ты часто называешь свекровь мамой, — заметил дядька. — Вы были так близки?

— Да, но дело в другом — Алма меня воспитывала с восьми лет и Греновисы не просто семья мужа, они и моя семья. Как-нибудь я поделюсь подробностями своей жизни, а пока твоя очередь заканчивать рассказ. Значит, ты прослужил у отца 8 лет и что дальше?

— Если бы не маги Жизни, герцог давно бы лежал в родовом склепе, но богатство дало ему возможность продлевать свою жизнь, нанимая для этого лучших магов континента. К тому же, королевская династия — долгожители, тот же отец Лараса, король Моран, прожил до 130 лет и до последнего вёл активный образ жизни. Так и Цонга, хоть и был пожилым человеком, но ум имел ясный плюс огромные знания, единственное — отец в последние годы ходил с трудом, подагра и ревматизм у стариков не лечатся.

— Моя нянька говорила — есть болячки и ладно, лишь бы хуже не становилось, — вспомнила Рада.

— Я помогал отцу в быту, фактически став его личным слугой, поэтому и готовить научился, опасаясь отравления герцога. Ну и бывал с ним повсюду: дворец, визиты к высокородным, поездки по Аруане. Я узнал много секретов, писал для Цонга тайные послания, которые потом сам же относил адресатам. Отец, хоть и был в опале, но продолжал бороться, выступая против войны с Каруной. А тем временем орден Справедливости набирал сил и влияния в стране, в Солей съезжались изгои со всего мира, они сформировали свою маленькую армию и постоянно тренировались в магии разрушения.

— Да, нападение на Каруну внезапностью не было, — горько прошептала девушка, — вот только Стратус не желал этого признавать, за что поплатились жизнями многие маги и люди. Знал бы ты, дядька, как мне хочется набить морду нашему архимагу за его тупое упрямство, заносчивость и гордыню.

— Ну и набей при встрече, — ухмыльнулся Михей, — я его готов даже придержать за руки, чтоб тебе было удобно, только просьба, девочка, — не проклинай Стратуса. Он Каруне нужен живым, чтобы восстановить разрушенное, починить сломанное, казну, в конце концов, вернуть в столицу, отстроить Академию. А ты ведь Верховная и каждое твоё слово имеет огромную силу.

Тут Рада повернулась и обняла дядьку, уткнувшись лицом в его тулуп. Так они и застыли на узкой тропе посреди заснеженного пригорода.

— Что случилось? — всполошился мужчина.

— Спасибо, ты даже не представляешь, какие правильные слова сейчас сказал. Мне очень повезло с новым родственником, — всхлипнула девушка.

— Я рад, но почему ты плачешь?

— От облегчения. Когда я осталась одна, думала, уже больше никогда не встречу родную душу, а судьба мне сразу подкинула тебя.

— Это я должен радоваться, — хмыкнул Михей, — меня спасли, хоть я и считался врагом, вылечили, пустили жить в комфортное жильё, я узнал и увидел столько чудес, о которых читал в лишь сказках, и о чём собираюсь молчать до самой смерти. Жизнь стала интересной и получила новый смысл, а всё ты, Рада, — и мужчина погладил девушку по голове, поправляя её шарф, съехавший с волос на затылок.

— Пойдём, — вздохнула она. — И расскажи, как закончилась твоя служба на отца.

— До нас добрались изгои, — Михей подхватил девушку под руку, и они вновь зашагали в сторону дома чёрной ведьмы. — Просто убить герцога они побоялись, всё-таки королевский родственник, один из могущественных людей Аруаны. Знать бы возмутилась такому самоуправству, а король вообще затеял бы расследование. Ларас хоть и неблагодарный правитель, но родню всегда ценил и герцога уважал. Поэтому отца и пытались травить всё время, такая смерть не вызвала б резкого отторжения у окружающих, пусть все бы и догадывались отчего умер Цонга.

Изгои, чтобы сымитировать несчастный случай, обрушили мост через канал. Мы возвращались из дворца и наша карета оказалась как раз на середине пролёта, когда вдруг обломились и осели мостовые сваи. Вместе с нами разбились ещё несколько карет, пострадали десятки прохожих. Я смог вытащить отца на берег, но понял, что он долго не протянет — у него явно был сломан позвоночник.

— Беги, иначе тоже погибнешь, кто же тогда за меня отомстит? — сказал герцог. — А лучшая месть — это жизнь свободного человека. Я знаю, меня сейчас придут добивать, поэтому уходи и не гибни зря. У меня была долгая жизнь, теперь — твоя очередь, сын. И совет напоследок — уходи из Аруаны, пока здесь изгои, добра не будет. Затаись на первое время, ведь тебя наверняка будут искать, чтобы выведать тайны Цонга, а потом беги и не оглядывайся. Постарайся начать новую жизнь подальше отсюда.

И я ушёл, правда, недалеко и видел, как к телу отца подошли двое изгоев — их чёрные балахоны в Аруане знал каждый — они просто сломали ему шею.

Я выбрался на дорогу и побежал во дворец Цонга. Когда-то отец предупредил, если с ним что-то случится, потайным ходом пробраться в его кабинет и сжечь бумаги из сейфа. Что я и сделал, заодно прихватив свои вещи, документы и банковские векселя, а потом начал «путешествие» по столице — постоялые дворы и комнаты в наём, иногда ночевал в весёлом квартале или у подружек. А спустя месяц, я вернулся в свой пригород и прожил половину лета у друзей, пока не началась война. Меня демобилизовали, и я был только рад, что достаточно стар, чтобы не принимать участие в военных действиях, а просто идти в обозе. Всю дорогу я искал возможность сбежать, чтобы перебраться в Гарпас. Но потом случилась Салерна. И ты, Рада. Вот и весь рассказ.

— Спасибо, что доверился, Михей, — вздохнула девушка, а затем начала вертеть головой, рассматривая небо. — Нам туда, — и Рада показала рукой на просвет между домами.

— Откуда ты знаешь? — удивился дядька.

— В той стороне концентрируется чернота.

— Единый, я совершенно забыл о проклятии! — и мужчина тронул себя за запястье, проверяя, на месте ли браслет.

— Не переживай, оберег сам потеряться не может, разве что кто-то срежет его с твоей мёртвой руки, — «успокоила» его Рада.

Михей расхохотался.

— Мне тогда уже будет всё равно, верно? Ладно, пошли, шутница. Думаю, наши уже возле дома Агавы. Интересно, смогли ли они разыскать хоть одного мага из армейских аруанцев?

— Надеюсь, — хмыкнула ведьма и решительно зашагала вперёд.