Язык птиц

«В дни иные, — поведал Удод птичьим стаям, —

На востоке был город, он звался Китаем.

Нет, не город! То был целый мир без предела,

Словно десять миров, там народу пестрело!

А страна там прекраснее райских садов,

А вода там чудеснее райских прудов!

Как-то ночью властитель всех гнезд в этом мире

Пролетал над вселенной в подоблачной шири,

410 И полет его горний пролег над Китаем —

Над страною, что схожа по прелести с раем.

Вдруг сияньем залило полночную тьму,

И народ беспредельно дивился тому.

Это шах тот перо обронил, пролетая,

И оделись в сиянье пределы Китая.

То перо было пестрым, с чудесным узором, —

Если все описать, слово будет нескорым.

И наутро народ вновь обрел свой покой,

Но дивился перу и расцветке такой.

415 То перо разожгло любопытство к узорам,

Каждый стал в рисованье умелым и спорым.[70]

И от этого всем им — и детям, и взрослым —

Дар был послан к художествам, к дивным ремеслам.

Был один человек там уменьем высок —

В живописном искусстве великий знаток.[71]

Его имя — Мани, а пером — чудодей он,

Дар его был великою славой овеян.

Правду пишут мужи разуменья, считая

Манихейскую мудрость твореньем Китая.[72]

420 То перо и сейчас озаряет Китай,

Словно гурия светлым сиянием — рай.

Вот как было. И стало перо благодатью,

Недоступной вовеки людскому понятью.

Лишь увидят его — и утратят дар речи,

И ни слова не могут промолвить о встрече.

И никто не поведал о нем до сих пор: .

Становился невидящим видевший взор.

Все перо — из ворсинок, и нет в нем иного,

В этом свойстве, пойми, — его суть и основа.

425 Потому и несметны его проявленья,

А владельца пера неизбывны свершенья.

Пестрым краскам пера беспредельность дана,

И ведущий нас всем им нарек имена.

О путях его странствий неведомы вести,

Но повсюду он сущ — каждый миг в каждом месте.

Наша воля его повеленьям подвластна,

Ослушанье — стократною карой опасно.

Для покорных надежда — свидание с ним,

А строптивый и страхом, и мукой томим.

430 Нет страны, где такой же властитель у власти,

Жить с ним розно — сто тысяч невзгод и несчастий».

Он умолк, и, с тревогой и криком летая,

Всполошилась в волненье пернатая стая.