В одиночестве, острым пером изготовясь,
Стал писать я вот эту чудесную повесть.
3585 С той поры, как из Мекки глава всех пророков
На Медину пошел, — вот от сих самых сроков,
Как в людские сердца пал сей огненный свет,
Девятьсот да четыре исполнилось лет.[280]
В этот год я и начал вот это свершенье,
Тот же год был и сроком его завершенья.
Две луны миновало от срока начатья,
Как реченное выше затеял писать я.[281]
Каждой ночью, покинув все тяготы дел,
В меру сил я о повести этой радел.
3590 И пришло завершение мало-помалу,
А конец — это знак возвращенья к началу.[282]
О творец! Ту красу, чей удел — восхищенье,
И с которой ты мне даровал единенье,
Сделай вечно любезной для взоров людей,
Обрати к ней и сердце и норов людей!
И хотя много тайн в ее смысле невнятном,
Сделай птичий язык ее людям понятным.
Кто найдет в ней исход заповедным стремленьям,
Дай тому и Фани не обидеть моленьем.
3595 И да Примешь молитву его ты всегда,
Пусть за нас за двоих в нем не будет стыда![283]
Если мне избежать не случилось огреха,
А в пере моем были изъян иль помеха,
Будь, творец, милосерд — да пошлешь мне прощенье,
А в созданье моем уничтожь — мне в прощенье —
Все мои прегрешенья в словах и делах, —
Да помилует нас всемогущий аллах!