Язык птиц

3440 Суть твоя в непорочном единстве блаженна,

Речь мужей единенья об этом — священна.

Всем, кому ты в судьбу единенье назначил,

Им ты благостный рок отрешенья назначил.

И кого ты из пут своелюбия спас,

Тем закон единенья нарек ты в наказ.

А кого отрешил ты от благ единенья,

Тем безверье судил ты и мрак помраченья.

И кому к единению путь указал ты,

Уберег их от зла ты, им суть указал ты.

3445 Ты от уз своелюбья меня огради,

К единенью с тобой, о творец, приведи!

Не оставь своелюбья во мне даже малость,

Чтоб преград к единенью с тобой не осталось!

Шах Махмуд, страстью мучимый темною ночью,

Не стерпел — что Аяз, мол, — взгляну-ка воочью.[254]

Тот не спал, но глаза его были прикрыты,

Он лежал, будто вправду дремотой повитый, .

С края ложа пристроив тюфяк в головах,

Возлежал он, когда подошел к нему шах.

3450 Шах смотрел на него, красотою влекомый,

И старался он справиться с жаркой истомой.

Но смотрел он, и страсть в нем сильней разгоралась,

И любовь его жаром огней разгоралась.

Он к ногам луноликого тут же прилег

И со страстью смотрел на ступни его ног.

И к ногам его шах прикоснулся ладонью —

Тот не двинулся, будто не слышал спросонья.

Шах подумал: «Не спит он, я сна не нарушу», —

И сказал он: «О сжегший печалью мне душу!

3455 Ты ведь понял, сколь жгуч мой мучительный пыл, —

Почему же таким ты безжалостным был?

Ты не вздрогнул, не сел и не скинул покрова,

Благосклонность явил, но не молвил ни слова».

И сказал розоликий: «О шах мой, помилуй,

Разве был во мне след моей сути — хоть хилый?

Кто дает разрешенье, в том есть его суть,

А в меня в этот миг был заказан ей путь.

Шах был сущим, но не было сути Аяза,

От влекомого, немощный, ждал я наказа.

3460 Кем порыв к единенью владеет столь рьяно,

Для того нет Аяза вне сути султана!

Кто закон единенья познал навсегда,

«Я» и «ты» — этих сутей в нем нет и следа!»[255]