Язык птиц

Стал главой им Удод в дальнем странствии к цели,

И, отправившись в путь, птицы в небо взлетели.

1595 Долго крыльями били в подоблачной сини

И примчались к какой-то широкой долине.

И предстала пред ними бескрайняя гладь,

Видят птицы — спасения им не видать.

Там страданий не счесть — без числа, без предела,

Безысходная ночь там и мгла без предела.

Это зрелище — гибель и смерть для живого,

А ведь надо лететь — нет исхода иного!

Страх и ужас объяли пернатую рать,

Нет и слов о смятении птиц рассказать.

1600 В этот дол не ступала нога человека,

В эту ширь не летали и птицы от века.

Птицы слабли, их крылья оставила сила,

И тогда одна птица Удода спросила:

«Почему этот путь над пустыней идет?»

И, подумав немного, ответил Удод:

«Здесь народ предавался раздорам бесплодным,

Шах забыл о величье своем благородном».

Как-то раз Баязид—старец чести высокой —

Вышел ночью из кельи своей одинокой.

1605 Ночь разливами лунного света блистала,

Небо россыпью звезд свой цветник расстилало.

Словно синее море— небесная высь,

Из глубин его звезды, как жемчуг, лились.

Купол неба вознесся предвечным чертогом,

Ширь вселенной простерлась в величии строгом.

Ум бессилен постичь их покой и движенье,

Разум немощен вникнуть в их суть и строенье.

И во всем этом мире, простертом в тиши,

Мудрый старец не встретил нигде ни души.

1610 Как ни тщился искать он, забыв про усталость,

Сколько стран ему, гор и пустынь ни попалось, —

Ни единого следа окрест не сыскал он,

И таких же, как сам он, существ не сыскал он.

«Почему же так пуст, о творец, сей приют?

Где же горем и страстью терзаемый люд?»

И достиг его духа неведомый голос,

И донесся до слуха неведомый голос:

«Свет и слава присущи благому порогу,

И не каждый к нему обретает дорогу.

1615 Беспределен величием шахский чертог,

Но не каждый найти в нем пристанище мог.

Тьма взыскующих жизнью за это платилась,

Благо, если хоть избранным выпала милость».