Язык птиц

И сказал им Удод, радость в сердце питая:

«Ваша речь мне по сердцу, о падшая стая!

Если нам небосвод обещает подмогу,

Если все вы готовы в такую дорогу,

Я готов, сколько рвения есть у меня,

Сколько сил и умения есть у меня,

445 Быть всегда вместе с вами в великом и в малом

И вести вас по всем перепутьям-привалам.

Будет трудно в пути — я подмогой вам буду,

И утехой в печалях дорогой вам буду.

Если вы на пути попадете в беду,

Вас избавить от горя я средство найду.

Что ни встретите — радость ли, злую судьбину,

На мгновение даже я вас не покину.

В перелетах беречь вас надежно я буду,

На ночлегах вам стражей надежною буду».

450 И когда он у птиц их решенье узнал,

Много высказал им он великих похвал.

И на сборище, к высшим свершеньям готовом,

Обратился ко всем он с восторженным словом:

«Вы взыскуете тайны познанья вселенной!

Сам ваш облик глаголет о тайне бесценной.

Где началом природы был рай осиян,

Не об этом ли вечность слагала дастан? [73]

К тайнам шаха отныне причастны вы стали,

Меж собою в той тайне согласны вы стали.

455 Ваши песни поются в его прославленье,

И дастаны — величья его восхваленье.

Речь его—ваша пища, и мысль — ваша снедь,

А без речи и мысли его вам не петь!

Он внушил вам все сущее, дал все, что надо,

Но сокрыл этот светоч от вашего взгляда».

И когда в птичьем сборище вспыхнула смута,

Каждый был словно странник, лишенный приюта.

К сокровенному саду был путь им закрыт,

И заветный их помысел был позабыт.

460 В сад вселенной дорогу им сделал открытой

Тот, кто бренную землю им сделал защитой.

«В этой бренной обители так уж случилось,

Что не тешат сердец ваших благость и милость,

Если ж бог доведет, вам помочь я смогу,

И с желанным свести вас воочью смогу.

Это странствие бедами будет чревато,

Но за них вам сердец очищенье — отплата.

Одолеете путь — и победа приспела.

Будут чистыми души, а с ними и тело.

465 Светоч счастья возблещет, куда ни взгляни,

И настанут для вас единения дни.

А познаете шаха дерзанием смелым —

И для душ ваших вечность да будет уделом.

Вы спознаетесь в странствиях с трудной судьбою,

Но увидите шаха в единстве с собою».[74]

«Попугай сладкогласный, ты песню пропой нам

Рассудительной речью, напевом достойным.

О взыскующий шаха! В зеленом халате

Будь ты Хызром в пути для заблудших собратий.[75]

470 Поначалу о родине нам расскажи,

Нас порадуй, потешься и сам, — расскажи!

Ты сроднился с отчизной своей — Индустаном, —

С шахским садом, прекрасным в цветенье багряном.[76]

Любо жить тебе баловнем в сладостных кущах,

Сладок звук твоих песен, о неге поющих.

Удостоен сидеть ты на шахской руке,

Отзвук шахских речей — на твоем языке.

Ты с чужбины к далекому саду сбирайся,

В дальнем доле изведать усладу сбирайся».

475 «Покажи нам, Павлин, свой цветник сокровенный,

Ты яви нам свой блеск— изумленье вселенной!

Над твоей головою — корона главенства,

Красота твоих перьев — само совершенство.

Ты великой красы в оперенье достиг,

Описать твою прелесть — немеет язык.

Твоему существу подобает величье,

Твоему естеству — совершенство в обличье.

Но забыл ты приют свой в отчизне далекой,

Блещет шахский цветник в красоте одинокой.

480 Но смотри, тот прекрасный цветник не забудь,

Прутья гнусной темницы сумей разомкнуть.

И о пиршествах шахских напевы слагая,

Воспари к цветникам сокровенного края!»

«Соловей! О певец, вдохновляемый страстью!

Звонкой песней залейся, внушаемой страстью.

О любви запоешь ты заливистым ладом —

Все безгласные внемлют звучащим усладам.

Шахский сад опьяняет тебя красотой,

И вкушаешь ты страсти пьянящий настой.

485 Лишь оденутся розы пылающим цветом,

В твоих перьях то пламя зардеет отсветом.

А вдали от садов твоя песнь онемела,

Стало пеплом от жара разлуки все тело.

В голубых небесах к дальним странам лети,

В даль к возлюбленным розам багряным лети.

Сотни роз в цветнике рдеют пламенем ярым,

Рдеют тысячи искр в твоем сердце пожаром».

«Спой нам песню, о Горлица сада вселенной,

Дай услышать в ней отзвуки лада вселенной!

490 Пусть пернатые стаи в смущении смолкнут,

И в бессилье, услышав то пение, смолкнут.

Пестрый венчик на шейке твоей — амулет,

Рассказать о нем — слов восхищения нет.

Ты в любом цветнике — удивление птахам,

Твои перья окрашены кровью и прахом.

Запоешь ты — и стоном тоскливым застонешь,

И безумно влюбленным призывом застонешь.

А припомнишь любви очарованный сад, —

Голос твой словно трепетной негой объят.

495 Не зачахни в печалях, порадуй нас вестью,

Что летишь к дальним кущам, вспарив к поднебесью».

«Куропатка из дальней нагорной долины!

От печали глаза твои — будто рубины.

Как Фархад среди гор, ты в труде неустанна,

Ты, не зная покоя, спешишь непрестанно.[77]

Красный клюв твой — пылающий жаром тюльпан,

Он от крови страданий, наверно, багрян.

Каф-горою близ горних высот ты бродила,

Не о ней ли в сей дали ты стонешь уныло?

500 То не хохотом взвились высокие звуки,—

Это крик твоей ядом напитанной муки.

К Каф-горе ты спешишь, путь далекий открыт,

Пусть наДежда свиданья тебя веселит.

Близок час единения, — ввысь, на свободу!

Через скалы разлуки стремись на свободу».

«О Фазан пестроперый, изяществом славный,

Кипарис — твой слуга в своей доле неравной!

Весь цветник — это дар твоего совершенства,

Розы меркнут от чар твоего совершенства.

505 Блеск твой видели горы и в долах сады,

Красотой твоей горы и долы горды.

Люб ты живности всякой в полянах веселых,

Мил ты тварям, живущим в заброшенных долах.

И хотя совершенство твое несравненно,

А краса — несравнимо ни с чем совершенна,

Ты красою своей никогда не гордись,

Красотой, как она ни горда, не гордись.

Вспомни ту красоту, что не знает порока,

В край пылающих роз устремляйся высоко».

510 «Эй, послушай, Турач, ты изящен и строен,

Словно птица души, ты любви удостоен.

Лес в наряд свой одет красотою твоею.

Дан лугам яркий цвет красотою твоею.

Твой пьянящий напев так чарующе мил,

Что у внемлющих сердце лишается сил.

Вид твой — чудо чудес, оперенье красиво,

Облик дивно прекрасен, а речь — словно диво.

И с таким совершенством, с повадкой такою,

Да и с речью пленительно-сладкой такою

515 Ты по вольному должен обычаю жить

Или шаху достойной добычею быть.

Мчится шах на охоту — добычею падай,

И за жертву твою будет вечность наградой».

«Взмой, о Голубь, биением крыл в поднебесье,

Спой нам песню о том, как парил в поднебесье.

Разве в темном жилище томиться приятней?

Ты ослепнешь навеки, томясь в голубятне.

Вспомни небо над шахским чертогом, вспари,

В горнем небе летай от зари до зари.

520 Иль забыл ты, как сердце в паренье пологом

Замирает и бьется над шахским чертогом?

Видно, ты поотвык быть с султанами рядом,

Ворковать разучился торжественным ладом?

Полетай в те края и над крышей пари,

И над высью времен, даже выше, пари.

Пусть изловят тебя — это жребий приметный:

Ты дорогу найдешь к голубятне заветной».

«Добрый путь тебе, Сокол, на шаха похожий,

Бесподобна краса твоей стати пригожей.

525 Бог возвысил тебя над крылатою ратью,

Наделил красотой и изысканной статью.

Ты от века на шахской деснице сидел,

Есть с державной руки — твой высокий удел.

Шах ласкал тебя, гладил по крыльям и перьям,

Трогал клюв и к когтям прикасался с доверьем.

Небосвод обернулся судьбой вероломной, —

Ты от шахской руки вдалеке — как бездомный.

Ты попался, измена накинула сеть,

И привык ты разлуку в неволе терпеть.

530 Стань же пленником шаха, будь снова с ним вместе, —

Руку шаха лобзать удостоишься чести».

«Здравствуй, Кречет могучий, подоблачный житель,

Волей шаха в высокую взят ты обитель.

Венценосец, ты сам — словно шах красотою:

Шах короной тебя одарил золотою.

Ты меж птиц венценосных владыкою стал,

Шах дарить тебе дружбу великую стал.

И на пиршествах шаха ты принят с почетом,

Нет и счета к тебе обращенным заботам.

535 Не сравнится с тобой птиц и целый десяток —

В десять раз больше всех дан тебе и достаток,

Шах свое уваженье тебе подарил,

Жемчуга и каменья тебе подарил.

Ты далек от него, но забудь про чужбину,

Прямо в руки лети к своему властелину».