Забытое достоинство

Глава 11

Но на его пути выросла тёмная громада, а морщинистые руки опустились на плечи. Гулко Зуб пробасил:

— Стой парень.

— Отец ты слышал этих ублюдков… — холодно произнес Айр кивнув в их сторону.

— Слышал. Но твоя жинка права. Негоже благородный клинок, о этих чертей портить. — Зуб кивнул на тяжелый бастард когда-то принадлежащий воительнице их народа.

— Спасибо что напомнил. Прости отец. Я их топором каким-нибудь значит. — все еще расширенными от ярости зрачками Айр поискал подходящее оружие ворох которого был разбросан на земле после боя.

— Дурак. — сухо и степенно изрек старик — Меч, он в душе. Сердце. Не тупи его, парень. Отведем их к тому лорду, а он пускай решает что дальше делать.

— Хардебальд их все равно повесит… Нехер ответственность на него перекладывать. — сквозь зубы уже более раздраженно бросил Айр, эмоции начинали пробиваться сквозь холодное бешенство и первой из них была злость.

— Пущай. Но это будет по суду. А вот так, полонным головы рубить… Тебе не дело. Ты наш вождь. Наш герой. На тебя равняются. Не смущай мужиков во тьму, понял? — настоятельно произнес Зуб, заглядывая в злые, но рассудительные глаза юноши. Тот думал несколько секунд, а потом сплюнул в погасающее кострище неподалеку.

— А к лешему. Ты прав отец. Пусть пока живут, твари.

— Добро! Народ развязывай им путы на ногах, перед нами пойдут! А кто сбежать попытается, рубить на месте! — яростно раздувая ноздри проревел старик, да так что несколько птиц кажется упали с деревьев. Испуганная Лана с облегчением улыбнулась.

Пока подземные воители развязывали пленникам ноги, Ульма занялась сломанными пальцами их главаря, который скулил как побитая собака лежа на земле. Среброволосая не стала ее останавливать, она понимала что чувствует Ульма к этим людям. Харгранка так никогда и не сможет вероятно себе простить то что ей пришлось совершить на службе у демонов.

Подойдя к Айру, Лана ухватила его за руку и потащила мимо шатров сделанных из веток и шкур к центру круга камней. Воин задумчиво шел за ней, поглаживая пальцами ладонь.

— Ты сам на себя не был похож… — тихо заметила она спутнику, пока они шагали по вытоптанной траве.

— Ты на меня плохо влияешь… Когда они заговорили о судьбе младенцев, я пожалел что мы отпустили тех тварей что были в банде этого “рыцаря”. Эх… Думал, что за год службы в столичной страже у меня уже выработался иммунитет к такому, и получится держать свои эмоции в ежовых рукавицах. Похоже, я себя переоценил. — опустив голову наконец заговорил сотник, когда они остановились перед невысоким, по пояс вышиной, плоским облицованным камнем. Именно на нем когда-то находилось сердце сводящее с ума всю округу. А теперь находящееся у Ланы в груди.

— Я рада что с нами был Зуб. У старика воистину железные нервы. Я в тот момент тебя испугалась, любимый. И тебя и за тебя. — обхватив парня за бицепс руки, Лана прижалась к ней всем телом и потерлась щекой.

— Прости. Можешь быть уверена, меня тебе не нужно бояться никогда. Как бы я не был зол, тебе я не причиню вреда. Я люблю тебя, малышка. Значит это здесь ты… Стала такой?

— Ага. Прямо вот на этом самом месте, справа от камня. Сначала скрючившись лежала в луже крови, а потом еще минут десять не могла понять что произошло и откуда взялись эти офигительные сиськи. — Лана с радостью поддержала неловкую попытку Айра сменить тему. Сотник взял ее за талию и легко подняв в воздух усадил на алтарь, а потом грохоча железом уселся рядом. Вокруг, внизу холма, везде где хватало глаз простирался осенний лес. Прохладный ночной воздух был чистым и свежим. Глубоко вдохнув, Айр загнал поглубже ту убийственную ярость, что совсем недавно сжигала ему душу и обнял Лану за плечи.

— Давай посидим так, пару минут.

— Угу. — кивнула девушка головой и прижалась к нему.

Пять минут спустя, к ним подошла бледная Ульма и присела справа от Айра, тот обнял ее свободной рукой пододвинув поближе, ведьма тихонько дрожала.

— Завтра дождь ливанет… — тоскливо сказала Лана разглядывая тёмные небеса по которым, с юга, в их сторону медленно двигались тучи.

— Не-а, не будет завтра дождя. Не хватало еще в пути промокнуть. Знаешь как мерзко когда вода под доспехи проникает? — хмыкнул рыцарь, поглаживая плечо харгранки.

Ведьма вздохнула и покачав головой ответила:

— Ну раз так, то уведу тучи на север. Пустошам лишняя вода не помешает.

— Ульма, ты самая лучшая, я тебя обожаю! Как же хорошо что с нами наша любимая ведьмочка, верно Айр? — немного наигранно воскликнула Лана.

— Определенно, не просто же так я ее зову “солнышко”. - улыбнувшись ответил рыцарь и растрепал красные кудри. На губах харгранки сама собой возникла тихая улыбка. Она переставала дрожать. Здесь ее приняли вместе с грехами и уже не прогонят.

Пять дней спустя они покинули полог леса и вышли на северный тракт ведущий к форту Равен. Мрачные и усталые бандиты шагали вперед отряда длинной колонной, связанные одной веревкой по рукам, за те дни что они шли по чаще, разбойники несколько раз пытались сбежать, но безуспешно, лангардцы и Айр безжалостно пресекали любые попытки на побег и в конце концов душегубы смирились и сейчас обреченно разглядывали приближающуюся крепость что высилась на холме в нескольких часах хода.

Активно крутившая по сторонам головой Лана, наконец хлопнула идущего неподалеку Айра по спине:

— Кажется это где-то здесь было, да? Ну когда ты меня от двух свежевателей спас, большой, красивый, надежный, ну будто герой из сказок.

— Ага, только вот ты как-то забываешь упомянуть что сначала это ты укокошила Скитальца и спасла меня и мой отряд. Выглядишь счастливой… Радуешься тому что мы идем в Равен? Я думал что ты терпеть не можешь форт. — откликнулся рыцарь заглядывая в сияющие фиолетовые глаза подруги.

Та задумалась на пару мгновений, а потом твердо кивнула:

— Там куча неприятных воспоминаний, но и счастливых тоже достаточно. Слушай, может сказать Хардебальду кто я такая?

— Старик человек старой закалки и вряд-ли оценит то что ты стала девкой. Мы и так половину страны на уши поставили, как-бы его от таких новостей удар не хватил. Ну и… Мне будет несколько неловко.

— Ты меня стесняешься, милый? — усмехнулась сереброволосая, а потом засмеялась в голос. На душе было легко и тепло, предстоящая встреча с графом Эбельбахом ничуть не пугала, к тому же то что Гофард возможно будет на их стороне наполняло душу уверенностью что все обойдется. Чернявый барон всегда был себе на уме, но то что им пришлось пережить при осаде форта их сблизило.

— Не тебя. А скорее возможных слухов и пересудов, которые пойдут если придать твою историю огласке. У нас и так достаточно проблем, не вижу причин создавать себе сложности на ровном месте. — договорив парень посмотрел на лицо девушки, ожидая очередную каверзу. Но она лишь счастливо ему улыбнулась и прилежно кивнула головой.

— Ну что ты смотришь? Я же обещала попытаться быть благоразумней. Правда чудес не обещаю, если во время Суда Мечом, мне подвернется возможность вспороть Эбельбаху пузо, я ей воспользуюсь.

Наконец их отряд вошел в деревню, расположившуюся у основания холма. Несколько месяцев назад, во время осады форта ее растащили по бревнышку солдаты форта, готовя надолбы, волчьи ямы и другие укрепления. Так что сейчас ее отстраивали по новой, были слышны удары топоров, а свежие срубы только-только начинали обживать владельцы. Люди удивленно косились на длинную вереницу пленников идущих по улице под охраной суровых, закованных в необычные латы из черного металла, подземных воителей.

Айра скоро узнали, золотоволосый бывший сотник был частым гостем в форте еще до осады и сейчас крестьяне кланялись в пояс, стоя рядами вдоль дороги, воин устало вздохнул, ему все это почтение было неприятно. Вскоре раздался звонкий звук рога, дозорные у внешних врат увидели отряд и предупреждали крепость. Когда они поднялись по склону холма, ворота уже были широко распахнуты, а в их провале стоял могучий воитель, Хардебальд был одет в простую холщевую рубаху на голое тело и такого же вида штаны, похоже старик был занят тренировкой, на поясе у него висел тяжелый боевой клинок.

Разулыбавшись увидя лицо бывшего заместителя и друга, барон окинув взглядом ряд связанных пленников подошел и заключил рыцаря в медвежьи объятия.

— А это что за оборванцы? Парень, мыж посевную из за тварей пропустили, мне столько голодных ртов кормить нечем!

— Ублюдки которых набрал Эбельбах для мутных дел, убийцы, грабители и насильники. Но это долгая история учитель. Прикажи их пока что кинуть в темницу, а там сам уж решай что делать с ними.

— Это хорошо что ты их живыми привел. Слово их плевка конечно не стоит, но все же лучше чем ничего. А они у нас живо запоют, будет чем толстяка прижать. Ладно, в ногах правды нет, заходите! Да и представь мне богатырей своих, экий отряд у тебя справный! — вновь захохотал Хардебальд, разглядывая подошедшего к нему Зуба.

Оба старых воителя были покрыты бугристыми шрамами и больше были похожи на кряжистые вековые дубы, чем просто людей. С уважением присвистнув, Зуб протянул могучую длань, он редко видел кого-то в таком возрасте и с такой комплекцией. Крепко ее сжав, барон представился:

— Барон Освальд Хардебальд, Хранитель Севера. Для тебя, можно просто Освальд.

— А я Трофим, можно просто Зуб. — усмехнулся лангардец, седогривый старец ему сразу понравился. Пока солдаты уводили пленных в подземелья крепости, Айр представил по очереди всех пришедших с ним бойцов, осматривая их барон только и мог что удивляться и качать головой. Опытный боец сразу понял что с Айром пришли сильные рубаки с пробужденной волей.

Во дворе крепости десятники ревели приказы, гоняя новобранцев набранных из окрестных деревень. Гарнизону нужно было восполнить потери что понес форт во время осады, все это очень напоминало Лане весенние события. Так же пахло сухим песком, крепким мужским потом и простенькой солдатской похлебкой которую варили тут же, в больших пузатых котлах.

Айр переговаривался с комендантом, а среброволосая крутила головой во все стороны, сейчас они шли по внешнему двору через который им пришлось спешно отступать когда они потеряли первую стену. Тогда Айр и Лана чуть не расстались с жизнью из за того что ворота крепости были закрыты раньше времени.

С тех событий прошло совсем немного времени, чуть больше четырех месяцев, но Лане сейчас казалось что прошла целая вечность. Лишь чудом им удалось уцелеть во время мясорубки при осаде и потом, в походе на проклятый город Лангард, рядом с которым ей удалось отыскать целых два бесценных сокровища: выживших в Штольнях Праха, которые были ей родней по крови матери и бесценную подругу, сейчас идущую неподалеку и осматривающую крепость с вялым интересом, Ульма не любила долгие переходы и жутко устала.

После того как они прошли по памятным коридорам крепости и поднялись в башню где находился кабинет коменданта, Лана наконец-то смогла опуститься в мягкое кресло и вытянуть ноги под столом. Хардебальд разместил их солдат в полупустых казармах, сейчас с ними здесь был только Зуб и разумеется Айр с Ульмой. Освальд избегал встречаться с ней взглядом и говорил в основном с Айром. Лана тоже чувствовала некую неловкость, Хранитель Севера был старым другом ее отца и крестным…

— Вот сын старой сутулой собаки! Надо собрать армию и тряхнуть урода! — разъяренно прорычал седовласый старец, когда Айр ввел его в курс дела касательно графа Эбельбаха, — Нет, до меня доходили всякие странные слухи, да и когда свежеватели шли на штурм, он не прислал ни единого человека… Но чтобы наших людей Ларийцам и южанам продавать, это какой же надо быть гнидой…

— Только простолюдинов. Благородные на его землях все в доле и кажется вашего мнения ничуть не разделяют. — произнесла Лана и отхлебнула горячий черный чай который принесли слуги.

— Беда… Нет, я этого так не оставлю. Эбельбах богатый мудень и может выставить до двух тысяч ополченцев и наемников, но если я старых боевых товарищей соберу…

— Не горячитесь, уважаемый Освальд. Мы уже в это дело вкатились, так сказать с головой, но полноценной войны нам бы хотелось избежать. А то как бы в ходе боев не пришлось убить больше человек, чем мы желали спасти. А наказать подонка нужно, но с умом. — осторожно заметила Лана, к вящему удивлению Айра и подмигнула возлюбленному.

— И какой у вас план? — хрипло спросил все еще красный от злости Хранитель Севера.

— Суд Мечом. Лифект Гофард нас поддержит, надеюсь он тоже скоро прибудет в крепость. Ну а вы, уважаемый Освальд, рассудите нас честь по чести.

— У Эбельбаха наберется больше двух десятков рыцарей, а у вас и Гофарда вместе не будет двадцати человек. Лифект многих потерял здесь, вам ли не знать? — задумчиво склонил голову старик

— Не извольте беспокоится, уважаемый. Этот “Сын старой сутулой собаки”, как вы прекрасно выразились, наверняка считает что у нас в дружине обычные люди и вряд-ли рассчитывает что мы сможем выставить больше десятка первоклассных воинов достойных баронского титула каждый. Если вы верно рассчитываете его силы, на Суде мы его сомнем.

— Значит, леди Лотеринг, вы хотите чтобы я вызвал графа Эбельбаха на суд? Где он вас обвинит в убийстве рыцаря, а вы его в ответ в торговле людьми, а так же в том что он нанял бандитов для диверсий на ваших землях? Всем план хорош, но я знаю толстяка, он не любит риски. Он не поедет в мою крепость и будет готовится к войне, чтобы по весне начать вторжение. — уверенно ответил Хардебальд.

— Именно поэтому мы просим вас воспользоваться своим титулом Хранителя Севера. Нам известно что герцог Лейнард сейчас находится в Ларии. А ваше слово, господин Хардебальд, все еще очень многое значит для баронов. Даже граф трижды подумает, прежде чем не ответить на ваш призыв. — в ответ на слова среброволосой, барон лишь тяжело вздохнул и покачал головой.

— Леди, я старею. И моя слава увядает вместе со мной. Многих верных друзей, с которыми я сражался в битвах прошлого, уже нет на свете. Те же, что остались… Мне пришлось буквально выбивать войска у баронов, жажда роскоши и золота затмила им глаза, страх потери своих рыцарей и положения стал важнее чем старые клятвы. А сейчас, когда угроза Свежевателей миновала навсегда, многим из баронов стало плевать на всё, кроме пчел и собственного кошелька. Я напишу письмо этой жирной свинье. Но думаю, вам нужно начинать готовится к войне, — тоскливо ответил старый воин.

В глазах Ланы он всегда был подобен скале, но годы не прошли бесследно, и былая незыблемая решимость по крупице оставляла его боевой дух.

— А что вы можете сказать по поводу герцога Лейнарда Восточного? Как давно он отбыл? И какой человек? — вскинул голову задумчиво пивший чай Айр.

— Месяца два назад отплыл из Южнобережья. А какой он человек, я понятия не имею, парень. Лейнард воспитывался при дворце, он единственный сын покойной младшей сестры Ее Величества. Большую часть времени он пропадал в столице, дела баронств его всегда волновали… В меньшей мере чем вино и женщины.

— Я с ним встречалась пару десятков раз на званых приемах у графини Грейс, а так же у других, менее сиятельных господ. Скверный, испорченный тип, но крайне легкий в общении. Балагур, выпивоха и бабник. Только жутковатый, если честно. Мне рядом с ним всегда чувства кричали что он может меня убить раньше чем пикну. Хардебальд, если позволите, мы с подругой хотели бы прилечь отдохнуть. До приезда Гофарда все равно ничего решить не сможем, а у него голова умный на плечах, как мои две. Пусть чернявый и думает! — воскликнула Лана, заметив что Ульма давно уже клюет носом и рискует заснуть прямо за столом.

Хозяин замка поднялся из за стола и приложив руку к груди поклонился:

— Разумеется, леди. Сейчас распоряжусь подготовить для вас комнату.

— Если позволите, то на втором этаже, в южной части, где мы жили с Айром в прошлом. Она мне… Пришлась по душе. — попросила Лана, счастливо улыбаясь приятным и очень пошлым воспоминаниям.

Айр остался с Хардебальдом, судя по всему сотник хотел как-то подбодрить старика. А Лана и Ульма в сопровождении слуги прошли в ту комнату что им выделили. В ней казалось ничего не изменилось с тех пор как они отправились в Лангард, разве что свежее постельное белье на широкой двухспальной кровати у окна и отсутствие пыли намекали о регулярной уборке.

Обстановка была по-военному скромной, небольшой сундук для вещей у входа, кровать, да нехитрый деревянный стол служивший обычно для приема пищи. Припомнив чем они еще занимались на этом столе, сереброволосая тихонько усмехнулась, на что обратила внимания начавшая разоблачаться из дорожной одежды подруга:

— Светишься как студентка которую любимый профессор поймал за мастурбацией в его кабинете… — тихо заметила она, заставив Лану засмеяться громче.

— Ульмочка, я положительно одобряю живую картину которую нарисовало твое подсознание. Или это был реально опыт?

— Не, в девчачьей книжке какой-то вычитала. Так в чем причины восторга? — оставшись в одном нижнем белье, огневолосая уселась на кровати и потянулась.

— Вот прям на том месте где ты сидишь, я лишилась девственности… — заговорчески подмигнула ей Лана, расположившись рядом и поглаживая приятные, красные пряди волос.

— Нет-нет-нет, у меня ноги болят от самой задницы и до кончиков пальцев, сначала я отдохну, а потом уже позволю тебе залезть ко мне в трусики. — жалобно прошептала ей ведьмочка и потянулась чтобы поцеловаться.

Лана прижала ее к груди и жадно отыскала мягкие и податливые уста. Ульма быстро расслабилась в ее руках, устало продолжая целоваться и продолжая сжимать ее в объятиях упала на кровать. На миг разомкнув губы, Лана взглянула в изумрудные глаза и спросила:

— А Айру, позволишь тебе залезть в трусики? Я же вижу что он тебе нравится…

— Уууу! Опять ты меня искушать начала, дьяволица? Ну нравится конечно. Он очень ласковый и добрый. А еще я обожаю когда он меня хвалит. И никогда не злится. И даже слушает когда я что-то рассказываю… — разулыбалась Ульма предаваясь воспоминаниям. Лана ее легонько пощекотала:

— Давай в следующий раз вдвоем отблагодарим нашего мужчину за то что он такой замечательный, а?

— А ты правда не будешь против? И не станешь ревновать? — подруга уже засыпала, так что прошептала это едва слышно, на что Лана пододвинулась поближе и жарко шепнула в ответ:

— Конечно не буду, солнышко. Я ведь люблю тебя и очень хочу чтобы ты была с лучшим мужчиной во всем мире. — лицо ведьмы разгладилось, а дыхание стало ровным. Лана закинула руки за голову и тоже постаралась заснуть, в последнее время ей редко удавалось выспаться из за постоянных кошмаров.

Слоев и граней в мире снов было бесконечное множество, они накладывались друг на друга и отражались, а каждое твое действие могло вести к совершенно непредсказуемым последствиям, перемножаясь и уходя в бесконечность. Лана медленно и мучительно училась этим нечеловеческим правилам, пока два острых скимитара раз за разом рубили ее тело на куски, удары следовали друг за другом из невозможных углов и позиций.

Сейчас они сражались на внешнем плацу Равен, а под ногами у них была вязкая топь от пролитой здесь крови свежевателей и людей. Лишенные души фрагменты их тел были разбросаны по всей крепости, этот мир был пропитан кровью и бурлящей агонией схватки. Лана в ярости зарычала и крутанулась на месте, отбив фантомные взмахи пришедшие с яруса сна чуть выше и провалилась вглубь уходя от изначальных двух ударов.

У всего было начало и был конец. Даже в бесконечно сложном, многоуровневом мире кошмара, было “дно”. Тот слой, ниже которого не было ничего кроме вечного тысячеголосого крика, пронзающего разум невыносимым чувством вины. Именно там она была сильнее всего, а ее сердце неистово горело фиолетовым пламенем, а раны заживали почти мгновенно, что позволяло молчаливому палачу продолжать эту пытку.

Лунокрылый вновь размылся в воздухе, создавая десятки невозможных вероятностей своих ударов, каждый из которых будет воплощен его стальной волей в мире сна. Она отталкивается лапами от кровавой грязи и взмывает выше, отражая лунные блики фиолетовым пламенем крыльев, в то же мгновение смещаясь в другой, верхний слой кошмара, чтобы блокировать удары нанесенные оттуда.

Но Тауриэль нарушает сами правила причинности, отраженные удары все равно разрезают ее плоть, крошат кости, разрубают суставы и оставшись без крыльев она вновь падает лицом в жидкие потоки крови под ногами, захлебываясь в них и пытаясь подняться, лишь для того чтобы получить быстрые колющие удары в грудь. Нанизанная на клинки, Лана рычит от ярости и боли, пытаясь достать юркого обидчика длинным, острым хвостом, но лунокрылый продолжает движение саблями разрубая ее тело на две части и отпрыгивает назад, лениво наблюдая как ее бессмертное демоническое сердце заживляет эти немыслимые раны.

Она вновь встает на ноги, пылая от злобы. Для нее немыслимо отступить, немыслимо проиграть. Сердце ей не позволит. И они вступают в предопределенную схватку, снова, и снова, и снова. Лишь в самом конце, ей удается пожертвовать крылом, хвостом и левой лапой, чтобы дотянутся до бока обидчика и вырвать кусок сладкой, ангельской плоти. Быстро щелкнув челюстями, она сразу же проглотила ее, покуда не отнял и вновь бросилась на врага, а потом мир закружился, оттого что ей снесли голову.