Забытое достоинство

Глава 16

Крепкие пальцы Айра сжали напряженные соски колдуньи и она тихо всхлипнув прикрыла глаза, доверчиво отдаваясь во власть своих любовников. Оказавшись поближе, Лана принялась покрывать поцелуями внутреннюю сторону бедер харгранки, постепенно приближаясь к ее нежной щелочке. Попка ведьмочки покоилась чуть выше промежности рыцаря, чьи брюки уже были готовы разорваться от напряжения. Первым делом, Лана предвкушающе облизнувшись развязала шнуровку и освободила его великана, который распрямился и ударился о обнаженное женское естество ее подруги.

Почувствовав жар его чресел, Ульма жалобно вскрикнула со смесью предвкушения и стыда, но вскоре затихла, успокоенная поцелуем рыцаря. Лана взяв ее за бедра, потянула чуть-чуть на себя, так что харгранка проскользнула горячей, влажной промежностью по напряженному стволу рыцаря.

Покрывая его поцелуями с другой стороны, среброволосая обжигала обоих возлюбленных жаром своего дыхания. Ее хвост без остановки стегал ее по бедрам, принося смесь боли и наслаждения. Айр, опустив руку, погладил её по волосам, а потом взяв их в охапку подтянул вверх, заставив подняться с колен, Лана ойкнула и едва не кончила от наслаждения.

Сейчас возле ее рта колыхалась обнаженная головка члена. Напряженный клинок рыцаря давно налился кровью и был готов к бою, похотливо улыбнувшись Лана сначала поцеловала ее, а потом обхватила губами, в то время как ее ловкие руки ласкали яйца Айра и постепенно приближались к истекающей смазкой вагине подруги.

Раздвинув киску харгранки, сереброволосая указательными пальцами нашла ее клитор и принялась натирать бусинку, одновременно заглатывая ртом мощный член возлюбленного, смачивая его слюной и лаская языком. Над головой раздался протяжный девичьий вскрик и ее окатило волной наслаждения. Ульма не выдержала одновременных ласк и кончила вздронув всем телом.

— Не бойся, любимая, сейчас я тебя возьму и сделаю своей… — сквозь шум крови в ушах услышала Лана нежный шепот Айра предназначавшийся Ульме. Бросив взгляд вверх, Лана выпустила член рыцаря из рта, а могучие длани Айра, взяли кротко канувшую Ульму за бедра, приподняли ее, а потом начали медленно опускать на подрагивающий орган.

Обхватив ствол у основания руками, Лана направила ее внутрь Ульмы, покрывая поцелуями ее бедра. Харгранка хрипло застонала, когда головка члена скользнула мимо ее влажных губ, проваливаясь в горячие глубины.

Айр входил в нее очень медленно, позволяя привыкнуть к размерам своего инструмента, Ульма охала от ощущения наполненности, а Лана приподнявшись повыше, сжала губами ее клитор. Тут ведьма не выдержала и тонко вскрикнув кончила ещё раз, насадившись на горячий стержень до основания. Волны счастья, нежности, доверия и наслаждения сейчас окутывали разум среброволосой, выпустив из губ клитор, она сама застонала, жар внизу живота сводил ее с ума.

Неожиданно ей в голову пришла безумная идея и мгновение спустя, она направила в свою исходящую соками щель кончик хвоста. Их чувства с ведьмочкой опять смешались, хвост проваливающийся в ее собственную вагину, сливался в сознании с мощными толчками рыцаря, который хрипло дыша и постанывая трахал харгранку наращивая все больший темп. Кончили они все вместе, белый, ласковый свет затопил разум, исторгая протяженный, полный наслаждения стон из трех тел, Лана без сил свалилась у ног возлюбленных, хрипло дыша.

Их с Ульмой связь утраивала ощущения, каскадом пересылая их от одной к другой. Чем-то это напоминало способности Шептунов, разве что тёмные твари управляли лишь болью и страданиями. А сейчас Лана ощущала только светлое удовольствие и нежность разливающиеся по телу. С трудом оперевшись руками о холодный камень пола, она заставила себя сначала сесть, а потом и попыталась подняться, рассматривая прижавшуюся к широй груди Айра, находящуюся в полубессознательном состоянии, Ульму.

Потянувшись к Лане свободной рукой, рыцарь помог ей подняться, а затем они все втроем отправились к заранее приготовленной слугами бадье, с успевшей остыть водой. Ночь еще только началась и дорвавшаяся до вожделенного Лана утянула их сперва на второй, а потом и на третий круг, пока силы их полностью не оставили и мягкие, теплые объятия сна укрыли утомленный разум.

Она брела во тьме. В густом, непроглядном мраке, лишенном ориентиров и проблесков света. Этот кошмар отличался от всех прочих. Голоса взывающие снизу были почти не слышны, а вечный враг даже не думал показываться ей на глаза. Почему она здесь? Ведь все прошлые разы, она шла на его зов, больше похожий на вызов, ради звона клинков и ярости схватки… А сейчас она слышала лишь плачь.

Одинокий, потерянный и протяжный детский плач, полный страха и обиды. Лана скрипнула зубами, дети — были ее слабым местом. Среди всего сомна грехов, именно их смерти, самым тяжелым грузом вины, навсегда лежали на пурпурном сердце в груди. А потому она продолжала идти в мрачном подземелье, натыкаясь на липкие от лишайника стены и покореженные, сломанные остатки дверей.

Плач приближался, словно маяк он манил демоницу. Детское отчаяние и страх были чисты и прозрачны как самогон тройной перегонки и столь же пьянили. Последний рывок по длинному коридору и наконец впереди заблистал свет. Тусклый и серебристый словно глаза вечного врага, он слепил нечестивый взгляд привыкший к темноте.

Выбравшись в слабо освещенный грот, наполовину заполненный водой, Лана быстро оглянулась и заметила прозрачный силуэт детской души неподалеку. Девочка была утомлена, испугана, а ее сердце пронзал тяжелый рыцарский клинок. Обида и отчаяние привязали ее к этому месту, не давали уйти к Колесу и обрести покой. Но над всем этим, Лана чувствовала, еще довлело Обещание. Малышка кого-то ждала.

Ей было не больше девяти лет, слабыми короткими ручками она схватилась за лезвие клинка застрявшего в груди и тихо, тоскливо плакала. Синее платьице было замарано в грязи и залито кровью. Время для нее остановилось на моменте смерти и не начнет свой ход уже никогда. Все осознав, Лана склонила голову оставаясь во мраке и едва не зарычала. Очередной ее грех.

Усилием воли подчинив себе тело, Лана втянула когти лап и растворила тяжелые костяные пластины брони, возвращая себе почти человеческий облик. Длинный, гладкий хвост с вязью рун и фиолетовые рога исчезли следом. Ей не хотелось пугать душу девочки, она страдала уже достаточно. Ее сердце разрывалось от противоречивых желаний, но темный, жестокий зов уступал чувству и вины и заботе.

Этот слой Кошмара был совсем неглубоким, до нижних, поистине жутких слоев было очень далеко и лунные отблески что отражались от речных вод окутывали грот светом как будто пришедшем из реальности. Пройдя по гладким, отшлифованным сотнями приливов камням, Лана подошла к замершему призраку и присела напротив.

Девочка была бледна, на тонких губах застыли струйки крови, а в замершем взгляде из под короткой челки читался страх и тоска. Лана с трудом попыталась улыбнутся. Пылающий фиолетовый жар в груди почти потух под грузом чувства вины, возвращая возможность спокойно мыслить.

— Ты дочь Агаты Немор, дитя?

Впервые за долгие месяцы услышав человеческий голос, призрак вздрогнул и попытался сфокусировать взгляд, Лану она видела лишь как смутный, исполненный тьмы силуэт. Дитя было переполнено болью, но еще не перешагнула порог неизбежного безумия и было способно общаться.

— Я… Я Рэя. Жду когда мама вернется чтобы спасти меня. — тихо прошелестели ее губы с легкими нотками печали.

— Спасти от чего? Что с тобой случилось? Не бойся малышка, ты можешь мне все рассказать. — Лана потянувшись попыталась погладить расстрепанные каштановые волосы. С третьего раза ей удалось поймать нужный подслой Кошмара, в котором находился призрак и коснуться ее. Девочка вздрогнула, а потом зажмурилась от непривычной ласки. Слишком долго ее окружали только тьма и боль.

— Мама с папой уехали, а я ждала их. Было как всегда скучно, я играла с Паруру и горничной Эммой. Мама всегда возвращалась, нужно только немножечко подождать…

Грот начало заполнять туманом, исчез плеск реки и запах тины, подчиняясь воспоминаниям призрака и эффекту Наблюдателя Ланы, слой кошмара менялся, подстраивался под события прошлого, а ее спутница оживала в собственных воспоминаниях.

Камень и полумрак исчезли, их заменил серый от скуки замковый сад. пушистый, маленький щенок, крутился и гавкал у ног одетой в тускло-синее платье девочки, сидящей на невысокой скамейке. неподалеку от нее соткалась фигура юной, но усталой, горничной державшей в руках поднос с графином воды.

Лана отступила в тень укутавшись мраком, став безмолвным наблюдателем воспоминаний. Рэя вновь переживала свой последний день жизни, в мир вокруг медленно возвращались искаженные восприятием краски. Слишком ярко-красный, как кровь, алый свет солнца сейчас озарял вечерний сад. От ворот замка послышались крики, вспыхнув от счастья девочка вскочила и подобрав подола побежала к ним, под встревоженные крики служанки.

В распахнутые ворота въехали трое, заглядывая в их лица, Рэя нахмурилась, а мир вновь потускнел от ее разочарования. Родителей среди приехавших не оказалось, только ее вечно всегда всем недовольный и мрачный дядя, постоянно споривший с ее отцом и обвинявший его в неразумных тратах.

Когда он соскочил с коня и направился к ней, Рэя поежилась от неприятных предчувствий. Ее мама была колдуньей и немного учила ее. Положив ладошку в сумочку на боку, девочка нащупала тяжелый, тёплый даже сейчас перстень. Его всегда оставляла ей матушка перед отъездом, с наказом стеречь, Рею успокоило это прикосновение и она почтительно поклонилась дяде когда тот подошел. Мир вновь расцветал, девочка начала надеяться что он расскажет где сейчас ее родители. Щенок увязавшийся за ней следом напрягся и тихо зарычал на ее дядю, на что Рэя тихо на него строго шикнула:

— Нельзя, Паруру! — а потом подняв глаза на подошедшего, вежливо добавила, как ее учили — Будущая баронесса Рэя Немор приветствует вас дядюшка! — после чего сделала неуклюжий реверанс, ей пока было трудно привыкнуть ко всем этим сложностям.

Мир застилала тень страха, когда высокая тень накрыла ее с головой, а мрачный, исполненный невысказанной угрозы голос прогрохотал:

— Будущая баронесса, говоришь? Пойдем… — Донал ухватил ее за руку и повел в сторону донжона. Бросившегося на защиту хозяйки щенка, он коротко пнул ногой, вспыхнувшей синим, с тихим, затихающим воем он улетел глубоко в сад. А мрачный гость быстро кивнул своим двоим спутникам в сторону встревоженной горничной, коротко приказав:

— Займитесь ей.

Мир все глубже и глубже погружался во мрак, от ужаса переполняющего душу ребенка. Следовавшая за ними в тенях Лана бессильно скрипнула зубами. Она опоздала что-то менять и кого-то спасать на долгие месяцы. Все что она могла, это стать бессильным свидетелем разыгравшейся драмы.

Испуганная, девочка войдя вслед за Доналом в помещение, попыталась вырвать руку из его ладони и воскликнула дрогнувшим голосом:

— Дядя, папоньке не понравится как вы себя ведете!

Холодное, мрачное лицо ее дяди изогнулось в дьявольской усмешке, а его губы произнесли страшные, немыслимые слова, погрузившие залу во мрак. На мгновение его отвлек вышедший встречать слуга, Рэя собрав в себе силы смогла оттолкнуть Донала от себя потоком магии воздуха и вырвать руку.

Сразу же девочка бросилась бежать, все ее чувства вопили о том что дядя ей лжет, что ее родители живы, надо просто спрятаться, дождаться их возвращения. За спиной она слышала тихий крик слуги, звук тяжелого удара и быстрые шаги ног.

Спасаясь Рэя бросилась к тайному туннелю что показал ей отец, она любила в нем играть и помнила все повороты, сердце в груди ребенка рвалось от страха и тоски, она представляла на бегу лица родителей и молила их о спасении.

Мир полнился отчаянной тьмой, когда она вбежала в мрачный грот, что прежде казался ей волшебной пещерой. Следом вбежал и преследующий ее мужчина, с обнаженным мечом с которого капала кровь, коротко проревев:

— Попалась, мелкая паскуда!

Девочка испуганно прикрылась руками от взмаха его меча, продолжая сжимать в ладошке перстень ее матушки. Мамочка ее спасет, мамочка всегда ей помогала, исступленно молила она про себя.

Быстрый, безжалостный выпад меча, отвела в сторону фиолетовая вспышка. Этот слой кошмара уже жил своей жизнью, проваливаясь все ниже, в глазах Донала не было пламени души, но пылала алая злоба, он вновь замахнулся оружием на Лану которая закинув Рею себе за спину выставила вперед свой клинок. Она не могла изменить прошлое. Но она все еще могла спасти душу этого ребенка.

Рэя счастливо вскрикнула, видя как ее вооруженная мечом мама с каждым ударом теснит злого дядюшку. Мир начал вновь обретать краски от счастья и надежды, вновь вернулось веселое журчание реки, а алый свет солнца сейчас не пугал, отражаясь в ее водах. В очередной раз отбив выпад злодея, женщина сильно ударила его в грудь кулаком, а потом сразу же пронзила мечом. Тёмная, мрачная фигура упала на камень.

Тяжело дыша, Лана отпустила клинок. Лицо Агаты Немор, полученное из воспоминаний ребенка служило ей маской. Для демона в кошмаре это был легкий трюк, его ей нашептывали инстинкты. Она ненавидела себя за эту ложь, за все что она совершила. Но сейчас ненависть была не нужна. Нужна была лишь любовь.

Повернувшись, она подошла к счастливо улыбающейся девочке, у которой из глаз брызнули слезы. Смелая малышка не позволяла себе раньше заплакать, до последнего веря что мама ее спасет. Опустившись на одно колено с ней рядом, Лана протянула руки и прижала призрак к груди нежно прошептав:

— Не бойся милая и прости меня. Мама пришла, мама теперь будет вечно с тобой.

Обида и отчаяние были смыты восторгом. Обещание было исполнено, счастливо улыбаясь Рэя крикнула

— Мамочка, я так тебя люблю! — и следом рассыпалась яркими бликами обретая свободу.

Когда последний сверкающий осколок, танцующий в воздухе, перестал озарять грот, Лана прижала руки к груди и зарыдала.

— …И он убил ее без всякой жалости. Собственную племянницу, совсем маленького ребенка. Я не понимаю, Айр, как? Он ведь не демон, не одержимый монстр, а человек. Что его заставило пойти на такое? У всего же должна быть причина. — всхлипывая и размазывая слезы жаловалась Лана, которая разбудила Айра и Ульму ранним утром своим громким плачем.

Перепугавшийся поначалу рыцарь, сейчас ее обнимал за плечи, пытаясь успокоить. Лана всегда была эмоциональна, но рыдающей вот так, с причитаниями и красными от слез глазами, такой ее рыцарь еще не видел. Даже когда Ульму сразила искаженная Майне в Штольнях Праха, ее слезы были сдержанней и злей. А сейчас она как будто пыталась выплакать всю несправедливость мира, чувство вины, недоумение и обиду.

Это было очень… По-женски. Крепче прижав ее за плечи к своей груди, Айр уже прокручивал в своих мыслях как он будет убивать Донала за слезы своей женщины и то что он назвал Ульму шлюхой в недавнем бою. У воина была отличная память и полное отсутствие эмпатии к тем кого он считал своим врагом. Вздохнув, он похлопал среброволосую по спине и сухо ответил:

— Лана, соберись, ты считаешь что у зла должно быть оправдание, причина по которой человек стал ублюдком, которая позволит тебе играть в пожалейку, теша свои чувства. И обычно я с тобой не спорю, твое право. Но поверь, настоящим, патентованным мудакам не нужны причины быть мразями кроме одной: они это могут. Вместо того чтобы пытаться его понять, давай лучше обсудим что делать дальше. Например найти доказательства твоим снам.

— Если это произошло вскоре после нашей с Ланном встречи, то уже прошло полгода. Вряд-ли тело девочки барон оставил в том гроте… Да и сумей мы его разыскать, он просто стал бы все отрицать. — задумчиво проговорила Ульма, расчесывая длинные, пышные волосы. Ее тоже тронула история Ланы и харгранка была нахмурена и зла. Она ненавидела убийство детей, едва-ли не больше чем подруга.

— А есть способ ее разыскать? У Рэи в сумочке была печать дома Эбельбах которую ей оставила Агата перед отъездом. Это подтвердит что останки принадлежат именно ей… — грустно спросила сереброволосая пытаясь взять себя в руки.

— Ну мне нужна какая-то важная для нее вещь. Или часть крепко связанного с ней живого существа… Прошло много времени, а душа дитя отошла к Колесу, найти ее тело будет непросто. — харгранка нервно дернула гребень и зашипела вырвав пару волос.

— Судя по рассказу Ланы ублюдок убил щенка девочки, а так же приказал своим стражам “разобраться” с ее служанкой. Ты запомнила лица его сопровождающих? — голос рыцаря был собранным и задумчивым, как и тогда когда он слушал “исповедь” пойманных бандитов.

— Один был тот мудак которого мы положили в Чаще. А второй… Кажется я видела его вчера среди рыцарей Донала. И вроде как битву он пережил. Схватим его и допросим? — окончательно взяв себя в руки, Лана вскочила на ноги и принялась приводить себя в порядок и одеваться.

— Сначала обсудим все с Лифектом и Хардебальдом. А потом подумаем как это все устроить так, чтобы не настроить против нас герцога. Я сейчас отправлюсь… — начал говорить Айр, когда его прервал громкий, настойчивый стук в двери покоев. Оглядев своих полураздетых дам, рыцарь поднялся на ноги и взяв верный клинок подошел к двери:

— Кто и зачем нас беспокоит? — холодно он поинтересовался у стучавшего,

— Ваше Сиятельство, господин герцог ожидает вас во дворе. Просит поторопится, он желает вас пригласит на охоту за лисами. — произнес с той стороны женский голос, ответив согласием, Айр отошел от двери и покачал головой.

— Охота за лисами? Что ему взбрело в голову?

— Понятия не имею, но охота… Это хороший шанс, мало-ли что там может случиться… — кровожадно ухмыльнулась Лана затягивая шнуровку на брюках.

— Твоя правда. Но для них это тоже возможность, так что стоит быть осторожными. — согласно кивнул ей воин и принялся надевать доспехи. Закончив затягивать лямки, он оглядел девушек, его взгляд задержался на высокой груди среброволосой, одетой в кожанную куртку, поверх белой рубахи. Прежде чем парень что-то успел сказать, Лана расстроенно вздохнула и принялась снимать куртку и надевать поддоспешник:

— Нагрудник, нагрудник, да-да, я поняла…

Закончив натягивать броню, Лана обиженно указала на подругу, стоявшую в простой дорожной одежде:

— А вот Ульму ты носить эти глупые доспехи не заставляешь почему-то?

— Прекрати капризничать, эти “глупые доспехи” уже не раз спасли твою жизнь. А Ульма, в отличии от тебя, не сражается в ближнем бою и не лезет в омут с головой. — чуть помедлив ответил рыцарь, на что среброволосая обвиняюще заметила:

— А вот нифига! В Штольнях ее вообще убили! А меня пока еще не убивали ни разу! Давай срочно разыщим ей броню!

— Лана, ну чего ты такая злопамятная бука… — буркнула ведьма которая тоже терпеть не могла носить тяжелый металл.

Солнцеволосый их встретил верхом на отличном черном жеребце южных кровей. Жилистый и подтянутый, тот нетерпеливо бил копытом, словно уже готовый нестись вскачь. Впрочем как и сам герцог, который радостно воскликнул едва они вышли из донжона:

— А вы не очень то торопились! Охота на лисиц, знаете-ли требует прыти! Бароны Гофард и Хардебальд дожидаются вас снаружи, в сопровождении ваших ребят что умеют ездить верхом. Остальных придется оставить в замке, а то мы торопимся.

Айр задумчиво хмыкнул, оглядывая замковую площадь и отряд лангардцев во главе с Зубом, которые ждали его приказов:

— А что за спешка, Ваша Светлость, да еще и так спозаранку?

— Я же сказал, охота требует прыти. А то пока вы спали, из замка ускользнули несколько лис, одна из которых была необычайно толстой. Тронули, по дороге все расскажу! — рассмелся солнцеволосый, направляя скакуна к распахнутым воротам.

Десять минут спустя, после того как они во весь опор проскакали поселок и выехали к тракту, Лейнард остановил коня и огляделся, сверкая зеленой волей. Ехавшая неподалеку от него Лана нетерпеливо спросила:

— Может уже поделитесь, герцог, какого черта нас сюда принесло?

— Граф Эбельбах и барон Немор похоже устали оказывать Моей Светлости гостеприимство и несмотря на мои настойчивые просьбы нас не покидать, решили уехать из замка. Так что я решил их догнать и расспросить о причинах. Неужели я их чем-то обидел? Кошмар, это же будет скандал! — сверкнул белыми зубами в широкой улыбке парень и расстроено добавил:

— нам придется разделиться. Кабан направился на запад, в сопровождении двух рыцарей. Ну, а барон, свернул с тракта по тропе к взморью. И чего ему там надо? Интересно, интригует, не правда ли графиня? Какую дичь выберите?

— Я за Немором… — скрипнув зубами зло ответила Лана.

— Ооооо! Ну я тогда с вами, а можно спросить почему именно он? — с легким прищуром поинтересовался герцог.

— Я думаю… Именно он корень зла. Вы были правы, Эбельбах просто дурак.