84-112 Сборник Киллмастер Ника Картера

Глава 2

Медленно я поднялся на ноги, наслаждаясь каждой болью, которую чувствовал легко. Моя голова вот-вот взорвется, а на грудь мне показалось, будто кто-то уронил на нее наковальню с крыши «Гранд Бретани» . Моя спина была полна сложной сетью колик и мышечных болей. Даже руки болели. Желание избить Уолтера Корбина — то есть покойного Уолтера Корбина — было бы похоже на драку с Монбланом или кем-то в этом роде.

Но настоящей болью было осознание того, что катушка с пленкой пропала. А поскольку у Уолтера Корбина ее не было с собой, у меня не было ни малейшего представления, где в мире ее искать.

Это было необычное задание. Я только что вернулся с работы и приготовился получить большой выговор от Дэвида Хока за то, что не сделал это точно так, как предполагалось. Но все, что я видел, это то, что он поднял глаза, покосился на меня и протягивал мне билет в конверте, бормоча что-то через свою грязную сигару.

— Извините, — сказал я. — Я не слышал вас, сэр.

— Сайгон, — сказал он. «Я думал, что у нас осталось немного времени, но не похоже, что город продержится долго. Ты… — Он взглянул на часы, затем повернул запястье, чтобы проверить календарь на ремешке. — Черт, у тебя совсем нет времени. Вам лучше начать сразу.

— Но… — сказал я, глядя на него.

Он посмотрел на меня, и в его глазах было больше, чем просто раздражение. Сегодня он был под большим давлением. 'Хорошо. Я еду в Сайгон. Что я буду там делать?

«Человек по имени Уолтер Корбин . Этот билет на самолет до побережья. Там вас будет ждать контакт из Сан-Франциско, который даст вам взглянуть на дело Уолтера Корбина . Или, по крайней мере расскажет, столько о нем, сколько вам нужно. Затем вы пересаживаетесь на следующий самолет. Вам просто нужно опознать его, устранить его, и вы вернетесь с тем, что у него есть».

-- Что он... -- начал я. Хоук продолжил своим надтреснутым голосом курильщика.

«Важный микрофильм . Сайгон падает. Что еще хуже, так это то, что Корбин доставит фильм людям, которые, как мы подозреваем, работают на него, так это то, что вьетконговцы перехватывают его и уносят от вас». Он фыркнул. «Черт возьми, Корбин вполне способен предать людей, на которых он работает, и начать свои собственные переговоры с Вьетконгом .

По крайней мере, он мне что-то сказал. Корбин был двойным агентом, владельцем небольшого бизнеса, человеком, с которым мы вели переговоры один на один . Он не был ни одним из тех преданных своему делу агентов, ни одним из тех почасовых агентов по найму. Средняя тяжелая артиллерия. Я подумал, мог ли я знать его под другим именем.

"Что на этом фильме?"

Он бросил на меня еще один скучающий взгляд. — Просто возьми его. Не дай ему сбежать.

Я закатил глаза к небу и вздохнул. Ну, это был один из тех дней неудачи.

И вот я здесь. Корбин был мертв. Микрофильм исчез. Вьетконговцы стояли перед городом. И поскольку я не знал, какую информацию я искал, у меня были довольно большие проблемы.

Легкое головокружение заставило меня прислониться к стене лестничной клетки. Подумай, Картер. Поразмысли. Я снова встал. Девушка. Поймать девушку. Картер, пока она не убежала. Должно быть, она уже оправилась от того удара, которую ты дал ей по виску. Ей требуется всего несколько минут, чтобы одеться, а затем она исчезнет в толпе на бульваре, и вы ее больше никогда не увидите. И да поможет вам Бог, если она ещё решит переодеться и одеться как туземка.

Я забыл о болях и бросился на третий этаж лестничной клетки. Я набрал приличный темп, когда добрался до двери, но на этот раз я нашел время, чтобы открыть эту дверь и посмотреть по обе стороны, прежде чем ворваться в коридор. Осёл не ударяется дважды в один и тот же камень.

Теперь правильно. И... но тут она вышла за дверь и пошла в другую сторону. Моя рука автоматически потянулась к Вильгельмине, но мне не пришлось долго думать о том, сколько мне расскажет прекрасная Фуонг с 9-миллиметровой пулей в спине, поэтому я решил побить олимпийский рекорд в забеге на 50 метров.

Она оглянулась, увидела меня и побежала; очень проворная в этих гремящих резиновых тапочках, которые она теперь надела. Ее ноги были красивыми и свободными в этой черной пижаме, и я не мог поймать ее, пока она не оказалась почти у двери следующего прохода. Я сбил ее с ног налетев на нее.

Она была такой же лесной кошкой, как и раньше. У вас есть некоторые вещи, для которых хороша грубая сила, и я держал ее под контролем, как мог.

— Где Уолтер , — сказала она. 'Он...'

— Да, — сказал я. — Но кто-то другой убил его. Не я. А у кого-то теперь есть то, что было у него при себе. Я хочу знать о тебе все, что может помочь мне найти это».

"Нет," сказала она. — Пожалуйста, мистер Картер. Отпусти меня. Я... я... ничего не знаю. Я не могу помочь вам. А если... если меня найдут...

— Да, я знаю, — сказал я. Я сидел верхом на ней и держал ее руки — с острыми как бритва ногтями — прижатыми к земле. «Я тебя скоро отпущу… если ты мне поможешь».

«М-но …» Она попыталась сопротивляться еще яростнее. Когда это не сработало, она закрыла глаза и попыталась заплакать. Это тоже не сработало. Кроме того, она слишком боялась вызвать какие-либо эмоции.

— Черт возьми, — сказал я. — У меня осталось не так много времени. И у тебя тоже не так много времени. Лучше скажи мне.

Скажи мне что, Картер? Я думала. Если вы еще не знаете, какие вопросы задавать.

«Куда делся Корбин после того, как пришел за тобой в твою комнату?»

— Я… я не знаю, — сказала она. Я пристально посмотрел ей в глаза. Я не знал, лгала она или нет.

"Я оставлю это в покое," сказал я. 'По крайней мере на данный момент. Откуда он взялся тогда?

Это вызвало несколько иную реакцию. Ее глаза резко распахнулись и поднялись к потолку, а затем вернулись к моему лицу. "Я... я не знаю..."

— Кстати, — сказал я. — Давай, черт возьми.

Она снова сопротивлялась. Я снова взял ее под контроль. — Он был где-то там, не так ли? Здесь, в этом отеле? В каком номере?'

— Да… ты делаешь мне больно.

— Это чертовски верно. А ты еще ничего не сказала. Если ты не...

— О, остановись, — умоляла она. «Комната… комната четыре семнадцать ».

— Хорошо, — сказал я. — Так лучше. И лучше бы ответ был правильным, потому что ты идешь туда со мной.

"Н-нет."

'Безусловно. Ты пойдешь со мной. И ты войдещь в эту дверь первым. И если есть кто-то, у кого реально чешется палец на спусковом крючке...»

— Нет, пожалуйста, мистер Картер. То, что я говорю... правильно. У него... у Уолтера была встреча с... с человеком по имени Мейер. Я думаю. Человек, который говорит, что владеет экспортно-импортным бизнесом , но… ну, Уолтер посмеялся над этим прикрытием.

— Мейер, да? Я сказал. - 'Продолжай. Что он собирался там делать?

— Он… он хотел договориться о цене на товар… того, что вы ищете. Я полагаю, это Мейер предупредил Уолтера о твоем присутствии здесь, в Сайгоне, Мейер. Я совсем не знал Мейера. Но он не стал бы использовать свое собственное имя.

'Продолжай.'

«Уолтер… думал о разных способах быстро заработать немного денег с помощью… этой вещи. Он подумывал убраться из своего дела… — она подавила внезапный всхлип, — уйти… уйти от своих дел. Мы с ним… мы собирались отправиться в Гонконг, где Мейер предложил ему… э-э, работу в его бизнесе».

О, отлично, подумал я. Г-н Мейер, Гонконгская импортно-экспортная компания . Это было похоже на мистера Джонсона, торговца углем в Ньюкасле. Все жители Гонконга, хорошо говорящие по-английски, занимаются импортной и экспортной торговлей.

— Продолжай, — сказал я с глубоким вздохом. У меня ужасно болели ребра.

«Это было бы… означало бы предать людей, на которых он работал», — сказала она. В ее голосе были панические нотки. Она понимала, что я не отпущу ее, пока она все мне не скажет, и очень спешила уйти. Ей хотелось сказать все это очень быстро, а затем исчезнуть в хаосе Сайгона.

«Он сказал, что это очень опасно. Он сказал, что это была очень важная сделка, и его бы приняли, если бы он… перешел на другую сторону.

— Да, — сказал я. 'Я думаю, что понял. Но Мейер? К чему это относится? Он так сказал?

— Он… он не сказал мне. Он думал, что чем меньше я знаю, тем лучше. я... '

— Хорошо, — сказал я. Я слегка оперся на ее нижнюю часть живота и взял ее руки в свои. — Мы с тобой вместе поднимаемся наверх. Если ты сказала мне правду, ты можешь уйти. Но если ты не сказал мне правду, я свяжу тебе руки за спиной и шариковой ручкой напишу на твоем лбу "коллаборационистка". Затем я выпущу тебя посреди города. Тебе лучше помолиться, чтобы ты не…

— Нет, — сказала она. 'Я не лгу. Я… пойдемте, я вам покажу. Я посмотрел ей в глаза, встал и потянул ее вверх. — Пойдем, — сказала она, глядя на меня со странным, изменившимся выражением темных глаз. Это был... это был страх и что-то еще...

Четвертый этаж был на один лестничный пролет. Номер 4-17 был на полпути по коридору. В почти безлюдном отеле было почти совсем тихо. Но шум снаружи стал громче. Кое-где еще были выстрелы, но чаще. А затем дальше по дороге послышался глухой рев более тяжелого оружия.

По привычке я на цыпочках подошел к двери. Она не должна была шуметь. В борьбе она потеряла тапочки, и ее босые ноги бесшумно ступали по ковру.

Я приложил ухо к двери. Ни единого звука. Я отпустил ее руку, схватил Вильгельмину и глубоко вздохнул. Затем, перенеся вес на одну ногу, я позволил другой сделать выпад к замку. Дверь затряслась, но держалась.

— Мистер Картер, — прошептала она. «Мистер Картер, комната в огне». Ее маленькая рука указала на щель под дверью. Из-под двери, отделяющей нас от комнаты, вздымались крохотные кружочки едкого дыма. Я переместил свой вес назад и ударил снова. На этот раз дверь распахнулась, и наружу вырвался дым. Кашляя, я отступил назад. Я вынул из куртки небольшой противогаз — тот, который я иногда использую с Пьером, - это маленькая, смертоносная газовая бомба, спрятанная у меня на бедре. В мгновение ока я надел его и жестом указал девушке в сторону.

Маска не пропускала достаточно дыма, чтобы я мог немного дышать, но было трудно что-либо разглядеть. Я увидел, что это двухкомнатный номер, возможно, не настоящий люкс, а пара смежных комнат, сданных вместе с незапертой межкомнатной дверью.

Очевидно, огонь был в другой комнате. Она была просто полна дыма. И огонь не был ярок; внезапно открывшаяся дверь едва раздула огонь. От него исходил удушающий запах, как будто тлело что-то трудносгораемое. Я прошел через первую комнату, мои глаза искали ее сквозь густой дым.

Там был диван и письменный стол. Стол был завален разбросанными бумагами — судя по всему, наспех перемешанными — и несколько беспорядочно валявшихся на полу. Я наспех подобрал несколько. Оказалось, что это в основном деловая переписка. Бланк был ярким и привлек мое внимание.

Герман Мейер

Импорт Экспорт

Натан Роуд 68-72

Коулун, Гонконг .

Адрес телеграммы «МЕЙЭКС»

Хорошо, подумал я, пока все хорошо. Я взял случайный лист бумаги. Он был полон карандашных каракулей, наскоро нацарапанных почти неразборчивым немецким почерком, а внизу были ряды бессмысленных цифр. Я положил его в карман для будущих исследований и еще некоторое время рылся в беспорядке на полу. В этом нет особой пользы, решил я.

Рядом с диваном лежала открытая сумка. Я порылся и ничего не нашел, кроме нескольких вещей, которые грохотали внизу. Я поднял её и бросил содержимое на пол. Много там было не найти. Единственной более личной вещью, чем эти сложенные носовые платки и носки, была фотография пожилого немецкого джентльмена, обычного буржуазного шпиона, с ослепительно крашеной блондинкой рядом. На ней была длинная норка, если я хорошо знаю меха, и я внимательно посмотрел на нее. Она была какой-то особенной: из тех, что рождены для дорогих шуб. Они выглядят так хорошо и красиво, с их широкими скулами, миндалевидными глазами и широким ртом с пухлыми губами. Ослепительная улыбка была для камеры, а не для ее спутника на фото. Тем не менее, когда я перевернул фотографию, почерк — бледно-зелеными чернилами — сказал «Герману, с любовью от Татьяны » . Я тоже положил это в карман. Возможно, это помогло бы мне опознать Мейера, если я когда-нибудь его поймаю.

Но потом я встал — медленно, все еще полный боли — и вошел в другую комнату. И действительно там был Мейер; он лежал распростертый на полу в луже крови. Он больше никогда не убежит ни от меня, ни от кого-либо. На нескольких жизненно важных частях его тела были темно-красные кровяные корки, и можно было сказать, что он был очень, очень мертв. Казалось, он стал жертвой какой-то жесткой, кровавой компании.

На мгновение я отвел взгляд и сфокусировал взгляд на углу, где клубы черного дыма валили из медленно горящей груды одежды, которую кто-то выкинул из шкафа в качестве топлива. Нет, для фона. Они были чем-то пропитаны, и я не узнал запаха. Намерение состояло в том, чтобы разжечь пожар, который полностью уничтожит улики, и позволит убийцам выбраться из полупустого отеля незамеченными.

Мои глаза вернулись к телу и осмотрели непосредственное окружение вокруг него. Мало кто сомневался в том, как

Герман Мейер умер. Ему перезали шею. Очень аккуратно. От уха до уха, по-видимому, два аккуратных удара очень острым лезвием — вероятно, бритвой. Земля вокруг его головы и плеч была пропитана его собственной красной кровью; хорошо видной даже сквозь дым.

Чуть ниже его талии была еще одна рана. Я видел кровь на боках его рубашки, которая была сорвана с его штанов. Я присел рядом с ним на корточки и полез в его окровавленную куртку, чтобы найти бумажник. Конечно, он исчез. Убийцы хотели обыскать его на досуге. Я вытер руки о его рваную куртку в нескольких сухих местах. И снова мой взгляд остановился на пятнах крови на его рубашке и на передней части брюк. Я расстегнул его одежду и обнажил нижнюю часть тела.

Там, глубоко врезавшись в кожу над пахом — и все это выглядело так, словно это было сделано ржавым гвоздем, — была шестиконечная звезда. Звезда Давида.